Вечеринка в башне Равенкло, посвящённая победе Гарри на первом состязании, была в самом разгаре. Реки сливочного пива и огневиски, еда, сладости... Факультет умников в этом плане не отличался от Гриффиндора по размаху их обычных пьянок по торжественным поводам.
— Эй, Поттер, чего такой кислый? — спросил друга Малфой, будучи уже хорошо пьяным.
— Не знаю, что-то совсем нет настроения веселиться, — вздохнул Гарри, крепко прижимая к себе Гермиону. — Всё закончилось отлично, но у меня радости от собственной победы на конкурсе ни капли.
— Попроси свою милую женушку тебя развеселить, — подмигнул супругам Драко, вновь вызывая на лице девушки смущение и лёгкий стыд. — Она вмиг сумеет поднять тебе настроение, и не только... настроение.
— Малфой, прекрати, — поморщился Гарри. — Твои пошлые намёки достали.
— Да ладно, Поттер, уже и пошутить нельзя, — блондин смотрел на него с усмешкой, тут же ещё раз подмигнув Гермионе, и бросив мимолётный, но вполне целенаправленный взгляд в сторону их комнаты.
— Гарри, тебе на самом деле не помешает отдохнуть, — легонько стукнув Драко по руке, заметила Джинни. — Сегодня был слишком напряженный день для тебя.
— Наверное. Гермиона, пошли, — сказал Гарри и, наклонившись к ней, произнёс тихонько, — кое-кто обещал мне утром поцелуйчики и обнимашечки, не напомнишь, кто это был?
Девушка изо всех сил старалась не покраснеть. Гарри улыбнулся, и они с Гермионой удалились к себе, пожелав остальным спокойной ночи. После их ухода со всех сторон послышались сокрушённые вздохи, так как чета Поттеров была единственной женатой парой в Хогвартсе, и только у них имелась привилегия в виде отдельной комнаты и возможности уединиться в ней в любое удобное время после занятий.
— Хорошо Поттеру, — завистливым голосом сказал староста, глядя на свою девушку. — И шифроваться не надо.
Драко наклонился к Джинни и прошептал:
— Ты не хочешь выйти ненадолго?
Девочка улыбнулась и кивнула головой. В последнее время у них было слишком мало возможностей для уединения. Количество уроков увеличилось почти в полтора раза, а, соответственно, и нагрузка тоже. Вернулись давно забытые предметы, которые до недавнего времени могли проходить дома только чистокровные. За сто лет учебная программа сильно упростилась. Зачем это делалось — непонятно, но Основатели твёрдо решили вернуть своей школе былую славу и величие. Хогвартс за последние десятилетия сильно сдал свои позиции тому же Дурмстрангу, который хоть и считался прибежищем тёмных магов, но основная программа была у них на несколько порядков лучше.
С преподавательского поста убрали Бинса, а также Хагрида, добавили в школьную программу танцы с этикетом и многое другое, что предыдущие директора посчитали ненужным для юных магов. По настоятельной просьбе тех же Основателей, провели аттестацию всех учащихся, начиная с третьего курса, и буквально схватились за головы от того невежества, которое получили в результате всех последних школьных реформ. Юные волшебники, особенно магглорожденные, не знали самых элементарных вещей.
Работы у директора МакГонагалл добавилось, но её радовали происходящие в Хогвартсе изменения. Полностью поменялась методика преподавания, были заново пересмотрены учебники, и, с учётом пожеланий Основателей, кардинально менялось мировоззрение не только магглорожденных, но и некоторых чистокровных.
— Джин, мы с тобой так давно не были вместе, — произнёс Драко, приведя её в ближайшую тёмную нишу. — Поцелуи при всех в щёчку не считаются.
— Драко, ты не сравнивай нас и Гарри с Гермионой, — со смешком заметила Джинни. — Они женаты, да и Гермионе уже пятнадцать. Правда, моя мама до сих пор считает неправильным разрешение на отдельную спальню для них и постоянно ругается с миссис Блэк по этому поводу.
Малфой ничего не ответил. Он просто прижался к ней теснее и поцеловал. Поцелуй длился всего секунду, затем Джинни слегка отодвинулась и сказала:
— Драко, ты только не заходи слишком далеко, как в прошлый раз, ладно?
— Хорошо, постараюсь держать себя в руках, — пробормотал он и снова накрыл её губы поцелуем, терзая их, заставляя девочку сходить с ума от происходящего.
Алкоголь всё же давал о себе знать. От запаха Джинни, от её тела, прижатого к нему, у Драко просто сносило крышу. Он вновь обвёл языком губы девочки, пытаясь протолкнуться внутрь. Парень всегда держал под контролем свои эмоции, боясь напугать Джинни, которой было всего тринадцать, но он никак не мог разграничить их возраст, постоянно забывал о том, что их разделяет не год, а гораздо больше, и ему нужно стиснуть зубы и терпеть...
— Драко... — едва слышно прошептала Джинни, — ты...
— Помолчи немного, ещё чуть-чуть...
Его тело желало большего, но это была малышка Джинни, и приходилось сдерживаться. Впрочем, несмотря на внутренние запреты, Малфой решил в этот раз немного продлить своё удовольствие, переместив свои ласки на её шею: покрыл поцелуями, провел влажным языком до уха, чуть прикусив мочку. Правая рука медленно поднималась вверх по талии, коснулась груди Джинни, и тут же ладони девочки упёрлись в него, пытаясь оттолкнуть.
Парень полностью проигнорировал попытки Джинни отстраниться, продолжая бесстыдно прижиматься к ней. Его пальцы обхватили небольшую округлость груди, нежно гладили, и девочка, к своему стыду, почувствовала незнакомое тепло и влагу между ног. Здравый смысл пытался покинуть её, но Джинни собралась с силами и выдохнула:
— Драко, остановись, пожалуйста!
В голосе слышался испуг. Малфой поднял на неё взгляд и заморгал, впервые заметив в голубых глазах страх. Отступил на шаг, и выдохнул.
— Джин, прости...прости меня, я просто... — его голос был хриплым, и он тут же кашлянул, пытаясь привести себя в порядок. — Просто от твоего присутствия у меня сносит крышу, напрочь.
— Я...не знаю, это...
— Слишком рано тебе такими делами заниматься, я знаю, Джин, — в голосе Драко слышалось раскаяние. — Прости меня.
— Давай вернёмся в гостиную, — сказала девочка.
Мерлин, она была готова от стыда провалиться сквозь землю. Неудивительно, что Гермиона всегда краснеет от этих намеков, ведь у них с Гарри всё ещё откровеннее. Она привела в порядок мантию, и бросила мимолетный взгляд на Драко. Тот стоял у стены, закрыв глаза. Грудь ходила ходуном, и ему явно было гораздо сложнее успокоиться и прогнать прочь охватившее его возбуждение, чем ей.
— Я вел себя, как засранец, Джин, — его голос к этому моменту стал обычным и даже немного холодным.
— Не бери в голову, просто... это было слишком...
— Я понял, и очень сожалею, что позволил себе лишнее, — Драко снова кашлянул.
— Мы с тобой это уже проходили, помнишь? — улыбнулась Джинни, напомнив недавнюю сценку в тёмном коридоре. — Я понимаю, что ты уже взрослый, но... Несмотря на то, что мне всё понравилось, и гораздо сильнее, чем ты думаешь, нам всё-таки...
— Не стоит находить оправдания моему свинству, любимая, — сказал Драко, нежно коснувшись кончиками пальцев девичьей щеки. — Я постоянно забываю о нашей разнице в возрасте.
Джинни кивнула. За разговором они подошли ко входу в свою гостиную, где уже почти никого не осталось. На мероприятии явно побывал декан, так как вокруг не было даже намёка на недавнюю вечеринку. Всё прибрано, ни одной лишней и компрометирующей детали.
* * *
Гарри не стал себя сдерживать. Стоило им войти в свою комнату, как Гермиона оказалась прижатой к нему, и горячие губы мужа тут же слились с её губами в страстном поцелуе.
— Гермиона, — жаркий шепот обжег её ухо, отчего она вздрогнула, — я ужасно соскучился. Весь день думал только о тебе, о твоей нежной коже...
— Гарри, хватит разговаривать! — рассмеялась девушка. — Снимай с себя эту чёртову одежду!
— Раздевающее заклинание — вот то, что нужно, — пробормотал он, делая взмах палочкой и подталкивая Гермиону к кровати. — Не могу терпеть...
— К черту прелюдию, Гарри, — выгибаясь навстречу губам мужа, сказала она. — Просто возьми меня, и дело с концом, все нежности потом. Хочу тебя прямо сейчас, сию же секунду!
Рассмеявшись столь страстному и возбуждающему предложению со стороны Гермионы, Гарри наклонился к ней совсем близко, лаская языком нежную шею, опускаясь вниз.
— Мерлин, Герми, ты сводишь меня с ума! — шептал он в перерывах между поцелуями. — Я весь сгораю от страсти, когда вижу тебя, и могу думать только о своём желании обладать тобой. Даже не верится, что раньше я мог быть таким ослом и обращал внимание на других...
— Ну сейчас-то зачем говорить об этом? — укорила девушка. — Забудь всё остальное, сейчас есть только мы, и никого больше.
Гарри ничего не ответил, просто погрузил ладони в пышные волосы и вновь захватил губами её губы, погружая в её рот свой язык, бесстыдно двигая бедрами, показывая, насколько сильно он её хочет. Глядя жене прямо в глаза, Гарри медленно скользнул внутрь, схватив её за бедра.
Охваченный желанием, он двигался все быстрее и быстрее. Гермиона выгибалась навстречу мужу, стонала, пытаясь показать ему всю силу своего желания. Внутри уже разгоралось знакомое пламя, подталкивающее их обоих к краю пропасти. В следующее мгновение весь мир взорвался вспышками фейерверка, и для них обоих наступило долгожданное облегчение...
— Люблю тебя! — прошептал Гарри. Животная страсть, которая совсем недавно бушевала в них обоих, ушла, оставив только нежность. Безумие схлынуло. — Я всегда буду рядом с тобой. В горе и в радости. Куда бы ты ни отправилась, я всегда последую за тобой.
— Я тоже люблю тебя, Гарри, — ответила Гермиона, прижавшись к мужу и удобнее устраиваясь на его плече.
Гарри ещё долго не мог уснуть. Несмотря на усталость, сон не шёл совершенно, и парень размышлял о сегодняшнем соревновании и собственной «везучести» влипать в разного рода неприятности, в большинстве своём далеко не безобидные. Забрать яйцо ему удалось даже быстрее, чем тогда, да и от шипа хвостороги он в этот раз увернулся, что принесло ему несколько дополнительных очков. Сейчас он был лидером, обогнав даже Крама, который после соревнования подошел к нему и крепко пожал руку, восхищаясь его отвагой и мастерством полета на метле.
Собственная победа не принесла ему удовлетворения. Гарри чувствовал странную апатию и совершенно непонятное ощущение безразличия ко всему происходящему. Его жизнь входила в нужную колею размеренности и безопасности, но иногда Гарри казалось, что всё происходящее с ним сейчас — просто сон, и скоро наступит утро, где не будет мамы с братьями и сёстрами, не будет Сириуса и остальных людей, к которым он успел привязаться за все эти годы.
Гарри вздохнул, и прижал Гермиону к себе поближе, закрыл глаза и попытался уснуть, прогоняя прочь грустные мысли, надеясь на то, что завтра его настроение изменится в лучшую сторону.
* * *
Виолетта вот уже вторую неделю не находила себе места. Всё это время за ней неотрывно следили глаза этого несчастного слизеринца, смотревшего на неё с такой болью и нежностью, что девочке становилось неловко и неуютно. Приёмные родители уже написали отрицательный ответ главе рода Крэбб, но за это время предложение о помолвке прислало ещё несколько довольно-таки влиятельных семей.
Девочка понимала, что ей повезло с родными. Сириус Блэк, связавшись с ней по сквозному зеркалу, заверил её в том, что мужа она будет выбирать себе сама, когда придёт время. Послушав рассказы других Обретённых, оказавшихся в её положении, Виолетта благодарила Мерлина, что ей попались такие родители. Будь Главой семьи та же Вальбурга Блэк, уж она бы ни за что не упустила шанса породниться с одним из родов, приславших брачный договор.
Вальбурга уже говорила с приёмной внучкой по этому поводу и была не слишком довольна тем, что Виолетта отказалась от всех трёх предложений, исходивших от очень уважаемых чистокровных семей. Гарри после их беседы посоветовал не обращать внимания на бабулю и ссылаться на Сириуса. На данный момент он — Глава Рода Блэк и только ему решать, давать согласие на брак или нет.
Сейчас девочка шла на Трансфигурацию в компании своих подруг, Луны Лавгуд и Джинни Уизли. После принятия ее в Род Блэков, Виолетта стала неотъемлемой частью их компании, и теперь частенько вечерами присоединялась к ним за занятиями и обычной болтовней, посвящённая в тайну переноса во времени сразу после принятия в семью.
К её удивлению, около дверей уже стояла знакомая широкоплечая, тучная фигура слизеринца.
— Я могу с тобой ещё раз поговорить? Я хотел...— спросил он, сначала опустив глаза в пол, а потом с самым жалобным видом посмотрев на Виолетту, несколько раз открыв рот и пытаясь что-то сказать, но так ничего толком и не пояснив.
— Мистер Крэбб, по-моему, мы уже с вами всё выяснили, — подражая холодному тону Вальбурги Блэк, ответила Виолетта. — Мой отец отклонил ваше предложение.
— Я... вот, хотел подарить... — парень вытянул вперёд спрятанную за спиной руку, в которой, к восхищению девочки, оказались красивые белоснежные лилии. Где он их достал в такое время года? — Вот...
Виолетта покраснела. Цветы ей понравились.
— Ты это... не думай... я ничего такого... — круглое лицо парня стало пунцовым. — Просто подарок.
— Спасибо, мистер Крэбб, — девочка неуверенно протянула руку к этому богатству, и ласково улыбнулась парню. — Они очень красивые и... мои любимые.
— Да?! Я это... угадал? — зарделся от удовольствия Винсент, на самом деле выбравший цветы, которые ему самому напоминали о красоте и нежности этой девочки. Она была такой же хрупкой, как они.
— Да, ещё раз спасибо, — кивнула Виолетта. — Скоро урок начнётся, опоздаешь.
— Ничего... я это... просто хотел...
— Я поняла, спасибо.
Девочка ещё раз смущенно улыбнулась и вошла в кабинет трансфигурации под насмешливыми взглядами своих однокурсников. Высоко задрав голову, она прошла на своё место и осторожно положила цветы на парту, думая о том, что этот парень на самом деле испытывает к ней настоящую симпатию. Да, он неуклюж, слегка туповат, но совершенно ясно, что она ему на самом деле нравится. Виолетта вздохнула. Винсент Крэбб был абсолютно не в её вкусе.
