В первый день зимы

      Деревья расступились внезапно, и ошеломленный путник выскочил на припорошенный снегом склон широкой, расстилающейся перед ним долины. Внизу виднелись заросли кустарника, разносящиеся в просторах маленькими ощетинившимися островками, а прямо за ними вздымалось ухабистое предгорье, резко переходящее в то, к чему он так отчаянно стремился на протяжении последних нескольких дней. Колоссальный, титанический пик разрывал земную твердь, уносился ввысь и целиком заслонял, казалось, необъятный небесный свод. Бесчисленные шпили вырывались из его крутых утесов, череда каменных глыб наполняла пространства предгорья, а высоко вверху скалистые обрывы покрывали гигантские ледники, искрящиеся и переливающиеся бликами в свечении рассвета. Лучи поднимающегося солнца огибали его неохватные контуры, образуя на границах сверкающий ореол, затемняющий, и придающий утопический вид громадному исполину. Словно безмолвный страж нависал он над долиной, отбрасывая длинную тень на вверенную в его попечение территорию. Тень проносилась над кустарниками, охватывала взгорья и низины и острым клином врезалась в лесной массив, покрывая собой немыслимые, многотысячные чащобы. Дракончик понял, откуда взялись молочные огоньки, еще недавно разгонявшие остаточный мрак среди деревьев. Понял, почему они внезапно исчезли, будто являлись только лишь плодом его фантазии. И слезы навернулись у него на глазах.       Он стоял, запрокинув голову, не в силах оторвать взгляд от возносящейся перед ним громады. Усталость в теле отходила на второй план, настолько великим было его потрясение. Здесь, на пологом склоне, он вновь ощущал себя крошечным созданием, незаметным на фоне эпохальных вершин. Смиренным и робким перед их монументальной возвышенностью. Расплывчатая пелена заволакивала взор, но все же он продолжал глядеть прямо перед собой, выхватывая все новые и новые черты из затененного камня. Местами скальные уступы обрывались трещинами, длинными змейками разносившимися в отвесных скосах. Порой над утесами виднелись расселины, черными клиньями уходящие в глубокие недра. Склоны предгорья окутывал густой темный мох, а на некоторых обрывах прорастали редкие, чахлые деревца, которые можно было принять за шероховатости в камне. Их тоненькие стволы виднелись также по краям вырастающего исполина. Сверкающий ореол в тех местах преломлялся, создавая чарующую иллюзию, согревающую и заставляющую трепетать сердце дракончика. С каждой секундой картина перед его глазами продолжала расплываться. Ручьи слез прибавляли в силе, но его это совершенно не волновало, ибо в сознании, с точностью до последних мелочей, он уже мог воссоздать виды окружающей действительности.       Еще долгое время дракончик стоял недвижимо на фоне простирающейся перед ним долины. Пережитое потрясение до сих пор не отпускало его душу. Легкий ветерок гулял в просторах, шевелил древесные кроны и приятным прикосновением овевал мордочку малыша, унося с собой блестящие капельки на его глазах. Наконец, он встрепенулся, глубоко вдохнул и уже хотел было начать спускаться к долине, как вдруг небо над ним затянулось черной тенью. Послышалось хлопанье воздуха, раздался свист и вихревые потоки резко обрушились на склон граничащего с лесом холма. Снежные брызги метнулись в стороны, дракончик зажмурился, защищая себя крыльями, а когда раскрыл их – застыл, как вкопанный, не в силах двинуться с места.