В первый день зимы

      Белый свет слепил глаза, и малыш зажмурился, приближаясь к порогу. Исщербленный камень под лапками вскоре сменился мягким снежным настилом, и морозные потоки облизали его чешую. Подставив им шею, он замер, наслаждаясь чудесным мгновением. Затем распахнул веки. И ахнул.       Пещера выходила на каменистый склон, пологой грудой взгромоздившийся на краю небольшой полянки. Полуденное солнце блистало на рельефных монолитах россыпью переливающихся огоньков. Чуть поодаль начиналась рощица, изобилующая высокими статными деревьями. Они вырастали на почтительном расстоянии друг от друга, и длинные тени, кажущиеся черными в сей ясный час, рассекали снежное полотно.       Малыш стоял чуть выше окружающей склон стены леса. Ветер здесь бушевал и резвился, и раскинувшаяся перед ним гладь волновалась до самого горизонта. К своему глубочайшему удивлению он нигде не замечал протянувшегося под открытым небом зубчатого массива гор. Повернув голову, он уперся взглядом в промерзлый камень, обрамляющий вход в пещеру. Обогнув его, он уже был готов узреть в голубой дали такую знакомую вереницу возносящихся ввысь пиков, но увидел нечто другое, величественное, отчего у него отвисла челюсть, а глаза заслезились от изумления.       Посреди бесконечного моря колеблющихся крон вырастал одинокий клин, своей вершиной подпирающий, казалось, необъятный небесный свод. Отчетливо виднелись на его поверхности трещины и прогалины, выступы, одетые снежными шапками, и острые сколы – последствия гуляющего в этих краях дикого ветра. Оледенелые склоны искрились в свете белого солнца, слепили малыша, но тот не отвел глаз. Еще с первого взгляда он узнал эти очертания, и ничто в тот миг не было способно заставить его отвернуться.       Грандиозный пик заметно приблизился, однако определить хотя бы примерное расстояние до него дракончик затруднялся. Понемногу он привыкал к слепящим бликам и с каждой минутой замечал за ними все новые и новые детали. Где-то скалистая поверхность расступалась чернеющими зевами, и сознание малыша порождало удивительную цепочку подземных ходов, своей глубиной достигающей самых недр. Где-то отвесный обрыв венчал одинокий шпиль, стоявший прямо, словно дозорный, стерегущий покой неприступных утесов. Дракончик смотрел немигающим взглядом, и, казалось, полностью выпал из окружающего мира. Его всецело поглотили ущелья и выбоины, складывающиеся в единую картину на далеких сверкающих склонах. Он не мог с уверенностью сказать, сколько времени прошло с тех пор, как он вышел на припорошенный снегом порог пещеры. По правде сказать, его это не сильно и волновало. К реальности малыша вернул внезапный оклик, раздавшийся со стороны рощицы.       Он резко вздрогнул и с явной неохотой повернул голову. Внизу стояло утонченное создание, приветственно размахивающее парой шкурок серого цвета. Золотые волосы развевались потоками морозного ветра, а на порозовевшем лике светилась счастливая улыбка.       Убедившись, что маленький гость не собирается убегать, особа начала восхождение. С неповторимой грацией она лавировала меж выступающих образований, перепрыгивала расселины и рытвины, а дракончик наблюдал сверху, и изнутри него поднималось чувство тревоги. Сперва он хотел развернуться на месте и броситься в противоположную сторону, затем – отступить и спрятаться в глубине пещеры, но все же что-то заставило его остаться на месте и смиренно ждать.