В первый день зимы

      Дрожь никак не хотела уходить. Кровь шумела в ушах, изображение пульсировало перед глазами. Отчаяние, казалось, вновь поднималось из глубины сознания, однако в этот раз дракончик не хотел ему помыкать. Заставив себя сделать глубокий вдох, он остался на месте. Шумно выдохнул. Повторил эту процедуру снова. И снова. Через какое-то время исступление угасло, конечности вернули былую твердость. Дракончик прикрыл глаза и прислушался к собственному организму. Сердце восстановило ровный ритм. Ветер все так же гудел у порога. Задняя лапка неестественно болела, будто множество острых песчинок впивались в онемевшую плоть.       Изогнувшись, малыш повернул ее к свету и пристально вгляделся. Чешуя с внутренней стороны сморщилась, покрылась корочкой и в присутствии тени казалась черной, как смоль. Дракончик нахмурился, потряс ей в воздухе. Воздух овевал обожженный участок, обволакивая его приятной морозной прохладой. Этого ему показалось мало. Оглядевшись, он приметил островерхий камень и прислонил к нему поврежденную конечность. Подумал с секунду. И надавил.       Вспышка боли затмила сознание, и, зашипев, дракончик одернулся. Желание продолжать играться с увечьем пропало в мгновение. Бросив взгляд на выход из пещеры, он хотел было сглотнуть, но не смог – от пережитого стресса пересохло в горле. Малыш осознал это только сейчас. И звук падающих в глубине капель обернулся для него величайшей усладой.       Прихрамывая, он спустился в чрево пещеры. Мрак здесь стоял густой, тягучий, и равномерные удары о водную гладь разносились в нем протяжным эхом. Склонившись над черной лужицей, дракончик силился углядеть собственное отражение, но, конечно, не различал ни зги. В итоге оставив это занятие, он опустил мордочку и начал пить. Пил долго и рьяно, восполняя ресурсы, которые он нещадно тратил в последние дни. Ледяная жидкость была чиста и имела чудесный, поразительный вкус. Горло немело, но малыш не мог оторваться от пленительной прохлады, остановившись лишь тогда, когда воздух в легких начал подходить к концу. Резко вознеся голову, он взметнул тучи брызг и жадно вдохнул.       Мрак словно поредел, и вместе с проявившимися очертаниями дракончик ощутил насыщенный травянистый запах. Поведя головой, он увидел с другой стороны лужицы неясные округлые предметы, теряющиеся в темноте. Обойдя дрожащую гладь, он подступил к ним вплотную. Принюхался. Определенно, запах трав шел именно отсюда. Малыш положил лапку на ближайший к нему предмет. Послышался шорох, и лапка утонула в провалившейся поверхности. Заинтригованный он вернулся в исходное положение. Вновь потянулся вперед. И острым когтем рассек податливое полотно.       Что-то просыпалось на каменный пол, и дракончик опустил мордочку вниз. Великий благоухающий аромат заполонил его сознание. Травы перемешивались, накладывались друг на друга, и перед его взором возникло бескрайнее поле, сплошь пестрящее от вздымающихся колосьев. Не удержавшись, он решил попробовать их на вкус. Результат не заставил себя долго ждать. В горле зажгло, запершило, язык онемел, а на нёбе появился явный оттенок горечи. Поперхнувшись, дракончик яростно чихнул, разбросав в стороны темнеющую кучку на полу пещеры. Зло глянул на округлый рассеченный предмет. Тот невозмутимо опирался о стену, всем своим видом демонстрируя полную непричастность к происходящему.       Ротовая полость продолжала неметь, и внутри малыша поднималось необъяснимое чувство. Поддавшись ему, он замахнулся и наотмашь ударил своего обидчика. Полотно хлопнуло, осело на землю, а из разреза сбоку вылетел обильный ворох трав. Дракончик навис сверху. Вновь замахнулся. Но, выждав секунду, медленно опустил лапку на землю.       Он остыл столь же быстро, сколь воспылал, и теперь на него напало смятение. Вид обмякшей мешковины вызывал в нем досаду и неприязнь к самому себе, но он не мог выставлять эти чувства напоказ. Гордо задрав голову, дракончик постарался изобразить суровый взгляд. Повел им по оставшимся предметам, выстроившимся ровным рядом вдоль стены. Бросил последний взор на разбросанные травы. И размеренно зашагал к выходу из пещеры.