В первый день зимы

      Снег продолжал падать. Белые крупицы синхронно опускались вниз и равномерным слоем стелились поверх своих предшественниц. Гуляющие ветры подхватывали их у самой поверхности, закручивали в замысловатые последовательности и разносили по всей равнине.       Малыш шел, разгребая перед собой глубокий снежный настил. Кончики пальцев начинали понемногу неметь, однако он не обращал на это никакого внимания. Его вело воспоминание о мгновении, принесшем дивный аромат. И казалось, будто он до сих пор витает где-то рядом.       Дракончик беспрестанно вглядывался в темные щели, зияющие меж деревьев с другой стороны поляны. Однако ниспадающие крупицы, сливающиеся вдладеке в рябящуюся завесу, загораживали ему обзор. В какой-то момент глаза его заслезились от напряжения, и он опустил голову, решив поберечь силы. Лапы утопали в снежном подоле, который доходил ему уже практически до брюха. Длинный хвост волочился, наполовину сокрытый в рыхлой субстанции, а с крыльев постоянно приходилось стряхивать все нарастающие и нарастающие белые шапки.       Через какое-то время он вновь решился поднять глаза. Рябящаяся завеса все так же окутывала кромку деревьев, однако теперь была заметно ближе, и сквозь нее уже можно было попытаться что-либо различить. Сфокусировав взор, дракончик пристально вгляделся в чернеющую полосу леса. На долю секунды ему показалось, будто что-то блеснуло меж сплотившихся деревьев. Проморгавшись, он вновь устремил взгляд вперед, однако загадочный отблеск уже растворился в серебристых потоках.       Малыш с досадой вздохнул. Он уже хотел было вновь опустить мордочку, как вдруг заметил очередной снежный вихрь, неспешно двигающийся вдоль линии деревьев. Как и прочие вихри, он кружился и переворачивался в полете и постепенно приближался к месту, где только что затерялось призрачное свечение.       Дракончик затаил дыхание. Ровные ряды ниспадающих хлопьев будто бы нехотя сдвинулись в сторону, изогнулись и, наконец, взмыли в воздух, подхваченные ветряным порывом. И тут легкие малыша с шумом освободились.       В глубине леса, за несколькими рядами деревьев, подрагивая и колеблясь мерцал тоненький язычок желтого пламени. Приплясывая на поверхности снега, он казался совсем крохотным, тихим, в отличие от объятого огнем горного дерева, что довелось ему единожды видеть в жизни. В тот раз дракончик чувствовал обжигающий жар на кончике носа, слышал не прекращающийся сухой треск, и мириады горящих крупиц уносились ветром в раскинувшееся в вышине черное небо.       Вихрь пролетел дальше, серебристый покров вновь окутал островерхую стену леса, однако малыш отчетливо зацепился взглядом за дрожащее пламя и более не намерен был его отпускать. В тот же миг до его ноздрей вновь донесся чудесный запах, в животе заурчало. И потому, собравшись с силами, дракончик бросился вперед, разгребая перед собой все прибывающие снежные завалы.       Очень скоро завеса снегопада поредела, растворилась в воздухе, и над его головой нависли высокие верхушки деревьев. Рыхлый пласт здесь был заметно мельче, и малыш, наконец, позволил себе встряхнуть онемелыми лапами.       Пламя приблизилось. Теперь оно казалось не тоненьким язычком, заплутавшим в сумерках опустившейся ночи, а ярким, раскрывшимся бутоном, что приплясывал и колебался меж вздымающихся монолитных стволов. Тени дрожали и перекрещивались между собой, огонь легонько пощелкивал в гулах стенающего ветра. Крохотные искорки возносились вверх, кружили и рассеивались во мгле, обволакивающей неровный свет безликой оправой. Рядом на снегу валялся покатый обгорелый предмет, перевернутый набок. Струйка дыма вырывалась из-под его днища и серой змейкой тянулась к высоким кронам. Округу наполнял сытный дурманящий аромат.       Малыш сглотнул. Медленно поведя взглядом, вышел из-за ближайшего дерева. И тут же замер.