В первый день зимы

      Как только дракончик переступил порог, в нос ему ударил затхлый запах, и он зашелся в приступе сильнейшего кашля. Хлопающий лоскуток будто только этого и ждал, и медленно опустился на свое место. В пространстве повисла звенящая тишина. Оставшаяся позади узкая полоска света не была способна развеять окружающую мглу, и потому он некоторое время мялся у входа, не решаясь пройти вперед.       Постепенно глаза начали привыкать к сменившейся обстановке, и малыш смог различить очертания некоторых предметов. Первым делом он заметил вертикальный прут, растворяющийся в высоких сводах, служивший, видимо, в качестве опоры для скошенных стенок. По кругу около самых оснований были набросаны друг на друга растрепанные и еще покрытые листвой ветви деревьев. Рядом с ними по левую сторону поднимались две внушительные кучки, а чуть поодаль виднелась небольшая, бережно сложенная цепочка камней. Бесшумно переставляя лапы по землистому покрытию, дракончик приблизился к ним.       Первая кучка пахла деревом, и, действительно, едва ее коснувшись, он почувствовал на кончиках коготков знакомую шероховатую поверхность. Но вот что было странно: вздымающаяся масса сплошь состояла из коротких, угловатых и совершенно лишенных наростов брусков, которых малыш доселе никогда не видывал. Слегка поддев один из них, он наблюдал, как кусок дерева сперва покачнулся, а после, пару раз ударившись о выступающие бруски, скатился к его лапам.       Вторая являлась источником отвратного запаха, пропитывающего стоячий воздух. Дракончик понял это, едва повернув к ней голову. Кучка представляла собой однородное образование, сплошь покрытое маленькими неровными шариками, имеющими пористую структуру. Он различал тоненькие ниточки, затягивающие изнутри особо крупные поры, и крохотные частицы, местами выглядывающие из вязкой поверхности. Казалось, кучка также была одета мелким ворсистым покровом, однако в темноте малыш не мог этого утверждать. Прикасаться к ней он, конечно же, не стал.       С облегчением отступив от зловонной груды, он с интересом склонился над цепочкой сложенных на земле камней. Все они походили друг на друга: приплюснутая форма, заостренные кончики и поразительно ровные, прямые края. Дракончик положил лапку на один из них. Камешек ответил ему холодным прикосновением. Подобным образом ему отвечали и скалы, и множество пород, сокрытых в пещерах меж вздымающихся горных пиков, и потому малыш не нашел в нем ничего особенного. Небрежно отбросив булыжник в сторону, он склонился было над следующим, но тут же вскрикнул, отскочил назад и принял боевую стойку. Брошенный камешек зацепил соседний, послышался характерный скрежет, и вдруг мрак рассыпался дождем сияющих золотых крупиц, напугавших дракончика.       Изготовившись для броска, он припал к земле и затаил дыхание. После яркой вспышки тьма словно сгустилась и сплошной пеленой заволокла окружающее пространство. Оплетенный ее путами, чуть подрагивающий от напряжения малыш все ждал, ждал… однако далее ничего не последовало. Поколебавшись с мгновение, он осторожно приблизился к брошенному камню и легонько ткнул его кончиком коготка. Камень сдвинулся. Никаких золотых крупиц, никакого искрящегося дождя и даже тоненького лучика света не пролилось из него на этот раз. С некоторой опаской дракончик вновь положил на него лапу. Поверхность оставалась все такой же обыденной и холодной, будто и не хранила в себе никаких тайн. Приободрившись, он выпрямился, сверху-вниз бросил на камень победоносный взгляд и повернул голову.       Прочее пространство внутри причудливых фигур было пустым. На сухом покрытии виднелись мелкие комочки, несомненно обратившиеся бы в пыль, стоит их только коснуться, куцые палочки и листики, видимо опавшие с разворошенных ветвей, разбросанных вдоль стенок. Ни единого кустика, ни одного комочка снега, разве что… дракончик прищурился.       У дальнего основания фигуры его глаз с трудом различил длинный стержень и небольшой угловатый предмет, укрытые завесой мрака. Он и до этого бросал взгляд в этом направлении, но видел перед собой лишь абсолютно непроницаемое, лишенное изъянов черное полотно. Воодушевленный внезапным открытием, малыш нетерпеливо засеменил к темнеющим в глубине очертаниям.       По мере приближения мрак развеивался, и его взору представали все новые и новые детали. Угловатый предмет доходил ему примерно до середины груди, имел продолговатую форму и идеально ровное, гладкое покрытие. Стержень же вздымался справа от него и стоял вертикально, опираясь о стену. Подобно центральному пруту, его конец стремился затеряться в затянутых мглой высоких сводах, однако ему явно недоставало длины. Тени дрогнули, и поначалу расплывчатое, но постепенно обретающее контуры, сквозь них проступило заостренное образование, венчающее верхушку стержня. Оно было немногим толще его самого, однако выглядело как-то нелепо, неестественно, словно одинокий лист, забывший вовремя оставить облетевшую ветку. Более того, на его поверхности дракончику мерещилась зияющая смолистая клякса, и он все силился понять, игра ли это теней, либо же действительность.       Долго и пристально он всматривался в окончание стержня, пока в конце концов у него не помутнело в глазах. Тогда он встрепенулся, тряхнул головой и перевел взгляд ниже, на продолговатый предмет. Вблизи он оказался куда крупнее, и в длину составлял расстояние от носа малыша до кончика его хвоста. На ровной поверхности виднелся мягкий, лоснящийся покров, ниспадающий к самой земле. Он состоял из множества коротких, плотно прилегающих друг к другу ворсинок, имел неопределенный, темный цвет, а в одном месте, на самой глади, была разбросана кучка маленьких белых пятнышек…