В первый день зимы

      Еще не достигнув заветной цели, дракончик понял, что что-то не так. Несмотря на гуляющий по оврагу ветер, на поверхности озера не было видно ни волн, ни мелкой ряби, однако присутствовало какое-то странное, призрачное движение, словно кто-то невидимый одел поверх воды мерцающую вуаль и теперь плавно стягивал ее в сторону. Сначала малыш не поверил своим глазам, в недоумении остановился и проморгался, но картина не изменилась. Тогда он встрепенулся и пуще прежнего, преисполненный любопытством, ринулся вперед. Во взгляде его горел огонь, на кончиках крыльев свистел ветер, и вскоре он достиг раскинувшегося берега, заходящего по краям на склоны оврага. В попытке затормозить, он упер лапки в землю и заскользил, разбрасывая в стороны потоки снежных крупиц. Лишь у самой воды, он, наконец, остановился, по инерции завалился вперед и мягко плюхнулся на взрыхленную поверхность.       Подняв глаза, малыш увидел пред собой удивительную картину: все озеро покрывала прозрачная корка льда, под которой виднелись темнеющие глубины. Поверх нее, сложенная в витиеватые узоры, была припорошена белая насыпь, появившаяся здесь, несомненно, под действием воздушных потоков. Неугомонный ветер беспрестанно водил хороводы снежных крупиц на замороженной глади, выстраивал их в причудливые формы, и именно это действо дракончик принял издалека за призрачное движение. Завороженно он следил за тем, как белоснежные нити на контрасте с подледными водами кружат и переплетаются меж собой, и совершенно забыл про мучавшую его жажду. Однако долго ее игнорировать он не смог, и когда дотронулся до поверхности озера, конечно же, та оказалась твердой, как камень. Горестно вздохнув, малыш склонился над самым берегом, на секунду замер и аккуратно слизнул несколько частиц снега прямо со льда.       Чувство блаженства захлестнуло его сознание, как только кончик языка оторвался от кристальной глади. Морозной прохладой влага покрыла нёбо и тонкой струйкой скользнула ему прямо в глотку. Зажмурившись от удовольствия, дракончик издал радостный визг и принялся жадно вылизывать замерзшую поверхность, сверкающую на всем протяжении неисчислимым множеством солнечных бликов. Он совершенно отстранился от внешнего мира, лег на берег и, не отнимая мордочку от ледяного покрытия, наслаждался тем, как постепенно и плавно холодные ручейки вымывали сухость из его горла.       В какой-то момент ветер сменил направление и несколько снежинок попали дракончику прямо в нос. Сильное чувство резко охватило дыхательные пути, запершило в горле. Не в силах противиться нарастающим позывам, он звонко чихнул, и покрывающая частичку озера белоснежная насыпь разлетелась в стороны. Когда же он повернул голову с целью снова прильнуть к такому манящему ледяному покрытию, оттуда на него недоуменным взглядом взирал другой дракончик, до этого, видимо, прятавшийся под водой. Малыш с криком отпрянул, повалился навзничь и только тогда понял, что увидел всего лишь себя самого на очистившейся от снега поверхности озера. Наблюдать подобный эффект ему доводилось нечасто, разве что студеными зимними вечерами, когда солнце пересекало небесный свод под определенным углом и озаряло крайние лужицы в его родимой пещере, да в огромных сапфировых глазах его матери, когда она наклонялась и крепко прижимала дракончика к себе гигантскими крыльями. И потому он резво вскочил на лапы, одним прыжком преодолел расстояние до краешка замерзшего озера и с огромным интересом принялся изучать собственное отражение.       Первым делом малыш обратил внимание на аккуратные рожки, выглядывающие с двух сторон чуть ниже макушки. По цвету они напоминали хорошие облака, и ему казалось, будто с последнего раза они заметно выросли. Яркие голубые глаза преображались ледяным покровом и отдавали какой-то загадочной синевой, что добавляло взгляду зрелости и доставляло дракончику необычайное удовлетворение. Насупившись, он как можно шире расправил крылья, выпрямил голову и замер над расстелившейся перед ним зеркальной гладью. Темнеющий силуэт четко выделялся на фоне небесной выси, и дракончик считал, что такой вид непременно должен повергать всех его противников в благоговейный ужас. Он постарался изобразить на своем лике как можно более свирепое выражение, кровожадно оскалился и, приблизившись к кристальной поверхности, издал самый грозный рык, на который только был способен. Второй дракончик, однако, ничуть не оробел, и из-подо льда ответил ему тем же самым. Малыш принял вызов и еще некоторое время пытался напугать своего двойника всеми доступными способами. Он корчил наиболее страшные и отвратительные гримасы, которые только приходили к нему в голову, отводил взгляд и тут же резко приближался к застывшему покрытию, подкрадывался издалека и с диким криком выскакивал перед своим противником, в попытках застать того врасплох, однако последний не повелся ни на одну из его уловок. Наконец, вдоволь наигравшись, он подмигнул самому себе и сел на землю, чтобы перевести дыхание.       Мягкий шелест послышался над его плечом, и прохладный ветерок вынес на замерзшее озеро горсть опавших листьев. Перемешиваясь со снегом, они вторили его кружащему танцу и привносили в окружающую бело-синюю гамму толику осенних красок. Малыш с восхищением наблюдал их полет, и внезапно его глаз зацепился за крохотный бугорок, выступающий на льду близ самого берега. Заинтересовавшись, он подошел к нему, на миг замер и сдул покрывающий бугорок настил снега. Мелкие крупицы разлетелись в стороны, и на очищенной поверхности закружился еще один яркий древесный листок. Он обладал удивительной особенностью: одна его сторона была красной, а другая – огненно-желтой, окрас, который встречался малышу доселе крайне редко. Солнечные лучи отражались на льду множеством ярких бликов и со всех сторон озаряли колышущийся листик, придавая его цветам насыщенность и глубину. Дракончику он почему-то показался подозрительно знакомым. Легкое возбуждение вновь распространилось в груди, и под действием сиюминутного наваждения он попытался схватить красочное пятнышко зубами, но внезапно налетевший порыв ветра в последний момент подхватил лист, расправил его пластины и унес высоко-высоко, к лазурному небу. Малышу оставалось лишь проводить его растерянным взглядом. С досадой вздохнув, он опустил голову, огляделся и... резко замер с полураскрытым ртом.