В первый день зимы

      Дракончик встал и огляделся. Кругом царил полумрак, хотя небо, едва видневшееся из-под густых, хоть и полуопавших высоких крон, оставалось светлым. Где-то недалеко пропела птица, и отзвуки ее пения протяжным эхом отразились от множества деревьев, окружающих его со всех сторон. Какие-то из них были высокие и статные, другие — сгорбленные и клонившиеся к земле, но с первого взгляда приходило понимание, что произрастают в этих местах они уже очень давно, о чем свидетельствовали внушительные стволы и огромное число побочных веток, переплетающихся между собой, и создающих местами непроходимые заросли. Безмолвно они возвышались над головой новоиспеченного гостя, и как будто пристально следили за каждым его движением, отчего малыш поежился и слегка пригнулся к земле. Сильно болели крылья — последствия тяжелого полета.       Несколько успокоившись и привыкнув к атмосфере, он понял, что не имеет ни малейшего представления о том, где находится. На некотором расстоянии лес сливался, превращаясь в сплошную растительную завесу, казалось, одинаковую во всех направлениях. В этом дракончик убедился лично, побродив по округе некоторое время. Он искал какую-то возвышенность, холм, или, может, небольшую скалу, но земля оставалась ровной, хоть и труднопроходимой из-за выпирающих корней, кустарников и переплетенных веток. Проходя мимо одного из подобных сплетений, малыш с удовлетворением отметил породившее его высокое и уж очень развесистое дерево. Остановившись, он некоторое время изучал его, глядя снизу-вверх, после чего, осмотревшись, за неимением других перспектив принял решение взбираться на его вершину. Вековая кора имела множество трещин, в которые удобно ложились его острые когти, широкие ветви располагались достаточно близко друг к другу, и потому дракончик быстро вскарабкался наверх, выглянул из-за поредевшей листвы и, наконец, увидел ближайшие окрестности.       К его удивлению, он улетел гораздо дальше, чем представлял себе до этого. Горная цепь, тянущаяся вдали, хоть и оставалась внушительной, но уже не вызывала трепещущего восторга, который он испытывал у ее подножья во время спусков с матерью, восхищаясь, казалось, бесконечной высотой и непреодолимой мощью каменной стены. Столпы, одинокие стражи, отсюда напоминали утонченные сталагмиты, коих дракончик видел в своей жизни несчетное количество. Острым частоколом выстроились они вдоль линии хребта и местами были трудноразличимы на его фоне. Он искал глазами родное плато, заботливо окруженное отвесными скальными образованиями, и, наконец, в маленькой трещинке близ нескольких вершин смог распознать расселину на дальнем его конце. Прикинув расстояние, преодоленное им за день, голова у него пошла кругом, а крылья вновь отозвались болью.       Встрепенувшись, дракончик перевел взгляд направо. Вдалеке, затянутые синей дымкой, возвышающиеся над лесом горы отклонялись от прямой, доселе направляющей гряду. Постепенно изгибаясь, они открывали вид на далекое небо, сплошь покрытое серыми облаками. Малыш поднял голову, сравнил их с пушистыми, проплывающими наверху белыми облаками и с сожалением цокнул языком, опасаясь в ближайшем будущем прихода их плохих черных сородичей.       В этот момент пространство перед ним озарилось багряным светом. Над поверхностью леса появилась сначала ненасыщенная, но густеющая на глазах длинная тень с маленькими рожками и тонкими усиками, симметрично выглядывающими с двух сторон головы отбрасываемого силуэта. Ноющие крылья блаженно согревались в проливающихся откуда-то из-за спины потоках тепла, и дракончик с удивлением повернулся к ним навстречу. И ахнул, замерев на вздохе.       Повсюду, куда ни глянь, до самого неба простиралось переливающееся золотое море, колышущееся и трепещущее, подгоняемое ветром, гулко завывающим в переплетениях ветвей во всех частях леса. Прямо на него неслась широкая волна, бегущая по поверхностям крон, в авангарде которой резво кружилось множество листьев различных форм и пламенных оттенков. Сильный поток ударил ему в лицо, дерево накренилось, увлекаемое вслед гребнем волны, засвистело в ушах. Несколько листочков сорвалось со своих мест и присоединились к остальным в их стремительном танце, но малыш даже не моргнул, а только лишь сильнее вцепился в раскачивающийся шероховатый ствол.       Вдалеке, на фоне алого неба, иссиня-черным цветом выделялся внушительный одинокий массив, монолитным клином поднимающийся из блистающего моря. Справа выглядывал огромный красно-оранжевый диск закатного солнца, все больше и больше выступающий за его край. Это, несомненно, была та самая скала, особняком расположившаяся около самого горизонта. Ее контуры дракончик мог воспроизвести даже с закрытыми глазами, но отсюда она казалась куда более грандиозной, возвышенной и таинственной. Яркий свет слепил глаза, но малыш не находил в себе силы отвернуться от открывшегося ему прекрасного зрелища. Словно бы какая-то великая сила удерживала его на месте. И только когда слезы окончательно застлали его взор, он с сожалением несколько раз моргнул, бросил последний взгляд на окружавшее его золотое море и нырнул в листву, цепляясь за ветки и спускаясь обратно на землю.       Лес будто бы ожил. Гнетущий мрак развеялся, легкий ветерок нежно ласкал его чешую, а в траве то и дело шуршали пробегающие мимо грызуны, спешащие поскорее укрыться в преддверии ночи. Последние солнечные лучи пробивались сквозь листву, согревая холодную почву, и птицы, бесчисленным множеством затаившиеся среди высоких сплетений, провожали их протяжным щебетанием.       Дракончик с сомнением ковырнул землю. В окружающей его черно-оранжевой картине четко выделялись длинные тени, отбрасываемые могучими древесными стволами. Темными стрелами они стелились по земле и устремлялись в сторону гор, его дома. Малыш пристально всмотрелся в этот искусственный, обрамленный тенями лесной коридор. То тут, то там, срываемые воздушными потоками, опустевшие ветки покидали последние листья. Медленно кружась, они переливались золотистыми бликами и плавно опускались на травянистую поверхность к миллионам своих собратьев. С места на место, не прерывая звонкого щебетания, перелетали птицы с оперениями различных цветов, меж деревьев перескакивали маленькие зверьки, доселе неизвестные дракончику, а сквозь кроны редкими местами удавалось различить далекий горный хребет, одетый маревом.       Во взгляде малыша постепенно начала проявляться скука. Отчего-то ему совсем не хотелось двигаться в этом направлении. Что-то неведомое уводило его мысли прочь от созерцаемой картины, заменяя ее на другую, гораздо более яркую и предрасположенную его натуре. Подобную блистающему свету, пробивающемуся сквозь завесу тени. Поколебавшись еще с несколько мгновений, он отбросил кусок земли, перебираемый им последнюю минуту, повернулся и решительно зашагал вперед. Лучи закатного солнца пробивались сквозь широко раскинувшиеся переплетения и багряным решетом освещали дорогу на пути дракончика, лесные птицы зашлись в унисон в финальном акте своего представления, а высоко в небе им вторил одинокий орел, своим криком знаменуя уходящий день.