В первый день зимы

      Он стоял под высокой отвесной скалой, запрокинув голову вверх, и с интересом наблюдая необычное свечение, пробивающееся сквозь далекие зубчатые вершины. Это не было похоже ни на солнечный свет, ни на лунный, ни даже на свет от яркого пламени, что единожды на его памяти окутало одинокое горное дерево с приходом плохих черных облаков. Молочно-белый ореол тонкой линией тянулся вдоль хребта, растворяясь на фоне закатного неба, прекрасный и загадочный. Малыш решил непременно выяснить источник этого нового, неизвестного ему свечения и принялся взбираться наверх по широким трещинам и уступам, коих на всем протяжении скалы было предостаточно. Примерно на половине пути он решил обернуться, и его взору предстал дремучий лес, волнующийся зелеными вершинами на сильном ветру, а вдалеке, широкая, сколько хватало глаз, тянулась горная гряда, такая родная и знакомая взору дракончика. Завидев ее, он умилился и какое-то время наслаждался чудесным видом каменных монолитов, после чего отвернулся и продолжил свое восхождение. По мере приближения к гребню скалы белый свет становился все ярче, и уже не рассеивался так скоро, как если смотреть из-под ее подножья. Около самого края дракончика переполняло любопытство, нараставшее на протяжении всего подъема. Однако оно лишь усилилось, стоило ему вскарабкаться наверх и перейти на другую сторону. Озадаченный, он медленно сел, наклонил голову и замер всем телом, если не считать раскачивающегося взад-вперед хвоста.       Ровным пластом, сливаясь вдалеке с розовым небом, все пространство перед ним застилали хорошие белые облака. Они стелились чуть ниже самых высоких пиков, и через них как раз и пробивался тот таинственный молочный свет. Посмотрев вниз, малыш с сожалением отметил отсутствие шероховатостей и выступов на отвесном склоне, и принялся нервно ходить из стороны в сторону около самого обрыва, нисколько не боясь сорваться вниз. Ах, если бы он только умел летать...       За спиной послышался тихий шелест. Не веря своим ушам, дракончик начал оборачиваться, но даже легкого движения головы хватило, чтобы заметить край большого, сильного крыла, несомненно являющегося его собственным. С удовлетворением отметив, что летные тренировки с матерью не прошли даром, он сжался, выдохнул и спрыгнул вниз, навстречу манящему свечению. Но стоило ему только раскрыть его новые крылья, как вспышка боли пронзила разум, на секунду затмила взор, а когда взгляд прояснился, никакого свечения перед собой малыш уже не видел. Была только лишь рыхлая земля, перемешанная с травой, опавшие листья и толстые корни ближайшего дерева.