Игра мерцаний

Набежали ниоткуда инкассатор, музыкант, Дилер, продавец, технолог и кредитный консультант. Бились психотерапевты, логопеды, горняки, А потом – по электричкам и домой. Ролевики. Н. Гринько

Когда чиновники заглядывают в глаза и улыбаются, больше всего они похожи на добродушных людоедов: знаешь, что сожрут, но все-таки мило, что при этом пытаются не пугать. Вопрос всех интересует только один: “Каковы наши перспективы на олимпиаду, Этери Георгиевна?” А у Этери Георгиевны из ответов, как в том анекдоте: один сломал, один потерял. Ну, что вот она им скажет? Женька сидит дома, снашивает первую пару кованых сапог, точнее компрессионный ботинок. Тоскует. Хотя, может, и не очень, хоть отдыхает. Конечно, они ее за неделю до японского этапа попытаются выпустить на лед прыгать, молясь всем богам, обкатать и отправить побеждать. Ну, потому что, а кто, если не Женя? Сама Этери могла предложить федерации роскошный выбор из двух вчерашних юниорок: одна только долечила травмы, вторая вместо черного лебедя на катке пыталась изобразить умирающего. Минспорта был более расплывчат и особенно добродушно людоедствовал, ФФКР был предметнее: они, конечно, в Женю верят, но надо думать, что делать. В команде нужен сильный второй номер. Кому помогаем? - Александр Георгиевич, да что вы от меня хотите?- не выдержала в конце концов Этери.- Ну, вы же сами их видите! Почему я должна выбирать? - Вы наставник, вам решать,- коротко прокомментировал позицию федерации ее глава.- И потом, Этери Георгиевна, не было бы такой проблемы с Женей, не было бы такой проблемы у нас. Вы же понимаете, федерация отчитывается перед министерством, а у того прогнозы и планы, которые понесут президенту. Никому не хочется ошибиться, за это по головке н гладят и хороших мест люди лишаются. - Вы, стало быть, о своем месте печетесь,- съязвила Тутберидзе,- а сделать так, чтобы оно у вас было, должна я? - Хотите, поменяемся?- весело улыбнулся Горшков.- Я пойду спортсменов готовить, а вы голову нагибать в кабинетах. - Спасибочки, обойдусь,- отвергла заманчивую перспективу женщина. - Тогда мне нужен ответ,- вернулся к теме чиновник. - Дайте вы им хоть по разу выступить всем в этом году!- попыталась отодвинуть решение Этери. - Хорошо. Надеюсь, через две недели разговор пойдет конструктивнее, Этери Георгиевна,- седая голова Горшкова чуть склонилась набок, разглядывая светловолосую собеседницу.- Вы боитесь прогадать или кого-то обидеть? - Я боюсь не понять верно их сил,- вздохнула она в ответ.- Ошибка мне встанет дорого, ведь так? - Так,- не стал спорить мужчина.- У нас не любят тренеров, которые дают обещания и не выполняют. Слишком многое зависит от вашей работы и результатов для всех. И даже если нас разгонят, следующие уже никогда на вас не поставят. - Прелестно,- пропела ядовито Этери.- И когда-нибудь заканчивается этот кабальный контракт с рабской повинностью? - Москвиной мы уже давно не указ. А Мишин и сам нам укажет,- улыбнулся Горшков.- В принципе, еще пять-шесть олимпиад с вашими спортсменами, и тоже сможет ногой мои двери открывать, кто бы за ними ни сидел. - Значит еще лет на двадцать работы,- подсчитала Тутберидзе.- Это, знаете ли, обнадеживает. Значит - свобода где-то рядом. - С вашим характером, думаю, даже ближе, чем кажется,- засмеялся Александр Георгиевич.- Но для начала нужно давать продукт по вашему профилю безошибочно и бесперебойно. Если справитесь на этих Играх, дальше вам простится многое, но только раз. - Как же вы умеете объяснить и простимулировать,- в очередной раз съехидничала Тутберидзе. - Это потому что вы мне нравитесь,- сделал вид, что не понял ее остроумия начальник.- Выбирайте аккуратно, Этери Георгиевна. Итак, по сути ей предлагалось выбрать между протеже Когана Цурской, которую тот привез из Омска и благословил на победу и протеже ребят с пристальными взглядами от отечественной нефтянки. Как-то во время одной из деловых встреч, на которые вездесущий Эдик взял не только отца Загитовой, но и Этери, дабы показывать товар лицом, между застольными беседами ни о чем, Аксенов в шутку поинтересовался: - Мужики, а как вы думаете, правда Ходорковский Петухова замочил? Убийство мэра Нефтеюганска в день рождения Михаила Борисовича обсуждалось и сразу после, но тогда только в узких кругах, а после суда над бизнесменом стало общим местом. Доказать вроде ничего не доказали, но народ обсуждал, многие верили. Пристальные мужчины выпили по стопке с тостом “чтоб все было хорошо”, да и не смущаясь ответствовали: - Убил, конечно,- закусили и добавили,- и правильно сделал. Нормальный мужик, по-доброму просил не мешать дела делать. Такие бабки завертелись, такие возможности, а это,- дальше шло отборно указанием всех низменных качеств покойного… В общем, эти ребята не шутили, шутников не любили, а соскакивающих с обязательств и подавно. И совсем не факт, что для светловолосого тренера, на которую то один, то другой поглядывали вполне плотоядно, но воздерживались, поскольку Эдик недвусмысленно обозначил, где тут его территория пролегает по женскому телу. Пацаны были нормальными, чужое руками не трогали, да и вроде женщина авторитетная, не шалавка, а для дела годная. Из банального чувства самосохранения ставить надо было на Алину. “Золота” она, в целом, нефтяникам не обещала, но олимпиада была в договоре прописана. Но хотелось-то не по блату и не из страха, а по душе и совести. С этими размышлениями зашла в “Хрустальный”, закрылась в кабинете и задумалась. Через день вылет в Китай, там прояснится перспектива Алины. Потом Япония. Ладно, позиции Жени неколебимы, даже сейчас. Она давно уже в спорте, давно на вершине. Сможет даже вполсилы выиграть. Некому ей там было проигрывать. Поля - номер третий. Под третьего ей ничего не обещали. Открыла на стук в дверь. На пороге стоял Эдик: - Вы готовы к Китаю?- голос спокойный, а глаза бегают. - Все по плану,- пожала Тутберидзе плечами. - Хорошо,- было развернулся, чтоб уйти, но вдруг сделал шаг в кабинет, захлопнув дверь. Эдуард Михайлович нервничал внятно и остро. - Эдик, что с тобой?- почему-то его было жалко, хотя, казалось, всякая жалость в ней выгорела. - Этери, не подведи! У меня семья!- надо же. а как совсем недавно пел, что семья ему опостылела, все отдаст за счастье с нею. Даже улыбнулась слегка. Аксенов тут же поймал эту улыбку и разозлился: - Смешно?! Тебе смешно?! Ты думаешь они только меня разделают как бог черепаху за вложенные бабки? Не думай, Этери, тебе тоже придется платить. И мальчишке твоему постельному, и Дудакову! Мы все повязаны! - В каком смысле?- не поняла блондинка.- Ты что успел наговорить, Эдик? И кому? - Это не я,- попытался вывернутся Аксёнов,- а папашка ее нагородил, наобещал. Сказал, что вы Алине медаль олимпиады прочите. Я даже не успел его остановить! В общем, они уже бабло зарядили в пиар. - И это, конечно им тоже папа Загитовой наговорил?- прищурилась Тутберидзе. - Они спросили, как бренд Загитовой можно раскрутить, когда она с олимпиады приедет с медалью. Я просто проконсультировал!- нервно объяснял Эдуард.- А они сразу вошли в дело. Женщина даже спрашивать не будет, какие деньги закрутились в продвижении. Узнаешь, можно и не выгрести. - Дебил, твою мать,- прошептала Этери.- Не дай бог с ней что… Впервые за долгую жизнь она пожалела, что выбралась с надувного катка и добралась туда, где находилась в данную минуту.