Игра мерцаний

Я на улице нашел довольно странное чувство, Шел с работы до метро, гляжу – промокло и плачет. Посадил его туда, где было гулко и пусто, А теперь не понимаю, как я мог жить иначе. Мы сложили как умели нашей жизни запчасти, Упаковка и инструкция потеряны где-то. Получили неказистое, дурацкое счастье, На которое магнитиком приклеено лето. Н. Гринько

Иногда так бывает: встаешь утром, а внутри счастье. И ничего вроде б. Хотя, уж Этери ли жаловаться на беспричинность? От стоянки автомобилей до двери ведущей в мир ее льда женщина разве что не протанцевала весь путь. И дело был, конечно, не в Данечкином появлении среди ночи, оно, может, и внесло свой вклад, но гораздо важнее оказалось короткое утреннее сообщение, отправленное видеозаписью из метро дочерью. Девочка, стоя на фоне огромного лайтбокса перрона с какой-то непонятной рекламой в россыпи сердечек, отправила матери воздушный поцелуй и сказала: “Мамочка, люблю тебя! Хорошего дня!” И утро сразу стало не просто хорошим, а замечательным. Причины такого помягчения отношения к ней со стороны ребенка мать не поняла, но, право, она и выяснять не будет. Оттаяла Дишка, и слава богу, что оттаяла. Невозможно же жить в режиме холодной войны со временными краткими примирениями с самым родным человеком. В общем, день начинался так хорошо, что без ложки дегтя в нем было бы попросту неправильно. И она нарисовалась в холле “Хрустального” - шиш сотрешь. Звалась Эдуардом, смотрела недовольно. - Ты опаздываешь!- буркнул вместо приветствия начальник. Пока был не только начальником, его нисколько не смущали приходы Этери к полудню, а тут играет в большого босса. И ему ли не знать, что свои девять часов с учетом времени обеденного перерыва старший тренер отработает от звонка до звонка, еще и прихватит час-другой на бумажные нужды. - Доброе утро, Эдуард Михайлович,- решила не поддаваться мерзкому настроению руководителя женщина.- Что у нас хорошего? - Тебя Горшков не может найти уже час!- фыркнул Акенов. - В смысле?- не поняла блондинка. - В смысле в “Хрустальном” большое начальство, а тебя нет на рабочем месте!- негромко отчитывал подчиненную мужчина. - А чего это начальство без объявления войны напало на нас?- удивленно почесала макушку старший тренер. - Вот сама и выяснишь, они как раз на льду. Ждут тебя, дождаться не могут,- Акенов распахнул дверь и чуть ли не втолкнул Этери, хоть бы переодеться дал. Холод помещения перемешивался с характерным запахом льда и тревожной музыкой из показательного Медведевой. Нежели Женечка радует большое начальство красивыми номерами? Без Дани и Этери, понятно, Дуд бы не стал прогонять программы, работал бы основную подготовку. Да и рано еще. Минут десять им раскатываться. Привычно вглядывается в лед. Там и правда кружит на пятачке Медведева, которую обтекают остальные спортсмены, готовящиеся к началу основной тренировки. А рядом, повторяя синхронно с девушкой движения скользит Даня. И губы невольно изгибаются в такой улыбке, что Эдуард, лишь заметив ее, выматерился сквозь зубы и тут же покинул каток. Как все было похоже и непохоже на ту программу Жени, которую Даниил придумал передать ей от Юльки. Так же две пары рук летели лебедями над белой гладью льда, так же темноволосые головы совершали движения в такт мелодии. Только поменялась вся внутренняя подоплека. И благодарная малышка стала звездной упрямицей, заменив давно ушедшую и догорающую где-то в своей стратосфере космическую Юльку. У Этери теперь был новый космос, новая звезда в этом космосе, а следом за ней уже взошла очередная. Этери тоже изменилась за какую-то пару лет. И Даня, наверное, не меньше, хоть казалось, что он все тот же мальчик, приходящий на помощь. Звук гудка приближающегося поезда, финальная поза. Стоп. Хореограф чуть склоняется к фигуристке что-то объясняя, Женя улыбается и кивает, а после спешит к столу, где о чем-то перебрасываются словами Горшков с Дудаковым. А ее личное счастье неспешно подталкивает себя по льду к тому месту, где замерла Этери. - И что же вы указаний начальства не слушаете, Даниил Маркович,- насмешливо начинает женщина.- Я же велела проспать первую тренировку. - Ты тогда не была начальством,- почти шепотом сообщает Глейхенгауз. - Да?- приподнимает бровь блондинка. - Однозначно,- кивает молодой человек.- На начальстве должна быть одежда. И этим спокойным заявлением вгоняет женщину в краску. Путь от места встречи до тренерской позиции они проходят синхронно по разные сторон от борта. Тутберидзе склоняется в приветственном объятии к Горшкову, кивает Дуду, занимающемуся развлечением большого босса и заинтересованно вопрошает: - Чем мы заслужили ваш визит Александр Георгиевич? - По вашу душу едут японцы снимать кино,- оповещает чиновник о надвигающемся стихийном бедствии. - Это уже точно решено?- со слабой надеждой на отрицательный ответ интересуется Тутберидзе. - Да, Этери. Ничем не помогу, контракт подписан. Готовьтесь,- подбодрил легким похлопыванием по руке руководитель ФФКР. - И когда нам ждать десант?- вздохнула тренер. - Точно не знаю, но ближе к зиме договаривались,- ну, вот и еще одна ложка дегтя в бочку сегодняшнего дня. Между тем на льду Женя и Даня пробовали заходы в прыжки. Тут все было относительно просто. Женька с большим трудом катала контент в непривычном порядке, а с учетом того, что и так на лету меняли программу, Даня попросту старался адекватно растолкать элементы в музыку в стандартном наборе. Дудаков, на радостях от побега с бюрократических посиделок успел обойти и юниорок, и Алину взбодрить. Все при деле, одна она ведет светские разговоры. - Ладно, пойду дальше играть роль чиновника,- слышит голос Горшкова сбоку,- а то надоел я вам хуже керосину. - Ну что вы, Александр Георгиевич,- пытается не согласиться блондинка. - Ладно тебе, вон глаза уже навострила,- смеется мужчина,- иди работай! Руководитель неторопливо поднимается места, поправляет лацканы пальто и было направляется к выходу, но останавливается. - А что это вы над Евгенией ворожите?- интересуется напоследок.- Решили программу поменять? - Получается, что так,- кивает тренер. - А с чего?- удивляется Горшков. Ну, не говорить же ему, потому что девочка влюбилась и захотела резко вырасти. - Подумали про презентацию помощнее и поярче,- пожимает плечами. - Жаль,- вздыхает ее собеседник,- мне нравились ваши “Звезды”, проникновенные. И от этих слов стало тепло. Значит не только для нее и Дани что-то значила их программа. Значит ее и другие люди почувствовали, несмотря на все сопротивление Женьки. Будь она в своем пуховике, спрятала бы улыбку в широкий ворот, а так просто улыбалась благодарно и молчала, пока не заметила ошибку. Взгляд тут же поменялся, улыбка выключилась, и голос, сильный, командный, зазвучал над катком. - Женя, ну, куда ты выворачиваешь ногу!- резко распахнула калитку, у которой остановилась в Горшковым и вышла на лед. Пожилой начальник только легко покачал головой и удалился без дополнительных расшаркиваний. Тут шла работа. Большая и сложная. Отвлекать от нее было бы не то что неправильно, а даже преступно. Седой мужчина не видел, как проходя мимо хореографа, тренер непроизвольно обхватила пальцами его кисть, чтобы чувствовать себя увереннее на льду в неподходящей обуви и закончила путь к спортсменке под охраной молодого человека. Это была их совместность, большая, чем работа, и большая, чем секс, даже больше, чем влюбленность. Это была большая привязанность к общему делу, друг другу и звездам, что вечером выкатятся на ткань ночи за окном “Хрустального”, чтобы продолжать светить.