Игра мерцаний

Привези мне моря литров шестьдесят – в аквариум запустим. Сядем рядом – будем улыбаться. Привези мне счастья триста киловатт, или пятьсот, допустим – Подключимся – будем заряжаться. Упакуй получше и не потеряй, А, впрочем, знаешь, Ничего не нужно, просто приезжай – Я скучаю. Лучший набор чтоб учиться набор, чтоб учиться летать – Это паспорт, билет и ручная кладь. Н. Гринько

Самолеты Этери не любила, полеты тоже не входили в список удовольствий. В конце концов у всех свои слабости, не так ли? Правду сказать, и аэрофобии, которой ее то и дело норовили наградить интернет-сми, вероятно, для усугубления образа человека преодолевающего судьбу, словно без страха полетов, ей преодолений не хватает, она тоже не испытывала. Да и будь у нее такая слабость, давно бы прошла сама собой под напором количества этих самых перелетов. Перелет до Хельсинки в этот раз прошел для тренера “Хрустального” почти незамеченным. Женщина, погрузившись в свои не слишком веселые, хотя и не особенно тяжелые, мысли на взлете, едва выгрузилась из них, выйдя в зону прилета. На месте ее встречал Даня, прилетевший с Женькой двумя сутками раньше и еще вчера приславший видео с тренировок. Медведева на финском льду смотрелась вполне уверенно, так что за это Этери была спокойна. Знакомая улыбка Глейхенгауза олимпийским факелом подсветила ее собственную, как только глаза встретились. Ну ничего не могла с собой сделать Этери. Нравилось ей смотреть на этого почти мальчика. И помнить их короткие отрезки сближений тоже нравилось. И чувствовать, как его пальцы прикасаются к ее, когда мужчина забирает чемодан. И как ладонь ложится на спину, направляя к выходу. Рядом с ним было хорошо. Бесперспективно, но хорошо. Даня коротко описывал два прошедших дня. Со смехом пересказывал перипетии заселения в отель, как Женька возмущалась, что ей выдали не ту соседку, которую она хотела видеть. Немного рассказал о том, как прошли тренировки. В целом все было штатно. Девочка справлялась с программами. Никаких сюрпризов на момент беседы не ожидалось. Такси довезло их до отеля. Глейхенгауз помог внести чемодан в номер и преспокойно удалился, оставив призрак себя в каждой мысли и без того несколько раздерганной перелетом Этери. Разбирая чемодан, вытащила злосчастный ремень Дани, задумчиво посмотрела на него и, вздохнув, направилась к дверям. Какой смысл откладывать возврат, если уж довезла до места вещь. Не кочевать же бедному аксессуару по странам и континентам, пока его временная владелица не насмелится расшевелить воспоминания, от которых все бежит и никак не может укрыться. Решительно хлопнула дверью номера и пошла через коридор туда, где поселили Глейхенгауза. Коротко стукнулась в дверь и устало задумалась ни о чем конкретном. Да так глубоко ушла в свои мысли, что от движения резко открывшейся двери вздрогнула. Глаза хореографа при виде коллеги расширились от удивления, а потом молодой человек потешно захлопал ресницами, длинными как у девчонки. Не ожидал начальницу на ночь глядя. Точно не ожидал. Початая бутылка коньяка в левой руке - неоспоримое подтверждение. - Глейхенгауз, это что за нафиг?- неприятно удивилась Этери, кивнув на бутылку. - Ну, заходи,- отступил в глубь номера мужчина.- Разносы спокойнее делать за закрытыми дверями. Женщина решительно прошагала в комнату и почти швырнула злосчастный ремень на ближайшее кресло. - Ты забыл,- продолжать не стала, и так понятно, где и когда. - А я-то его обыскался,- радостно улыбнулся молодой человек. Этери развернулась и устремила недовольный взгляд на Даню: - Объясни мне, по какому поводу решил дернуть рюмашку? День независимости от здравого смысла или мой приезд празднуешь в одну физиономию? Мужчина посмотрел на бутылку, словно ту ему в руку подбросили неведомые злоумышленники, и отставил подальше. Ответить, впрочем, ничего не ответил. - Дань, ты, конечно, человек взрослый, работа у нас трудная, стрессов много. Все пьют, кто больше, кто меньше. Но учти, если эти алко-забеги будут мешать делу или кто-то из спортсменов пожалуется, с рук тебе это не сойдет. Эта бутылка стала для тренера Тутберидзе крайне неприятным откровением. Потенциальные алкаши - не для ее команды. Развернулась к выходу и услышала в спину: - Этери, я не пью,- повисла пауза,- Это только сегодня. - Зачем?- развернулась к молодому человеку блондинка. Пауза затягивалась. Даня молчал. - По какому поводу, спрашиваю, потребовался допинг?- настойчиво повторила руководительница. - Это не допинг,- поморщился Даня. - А что?- таким тоном она разговаривает с самыми нерадивыми из спортсменов, которые ее разочаровывают глубже всех глубин души. - Тормозная жидкость!- скороговоркой выпаливает Глейхенгауз. Аккуратная бровь на тонком лице выгибается удивленной дугой, губы вздрагивают усмешкой непонимания. - В смысле? - Да неважно,- совсем ежится под этим взглядом и от усмешки молодой человек. - Даниил Маркович, мне совершенно не нравится, когда люди, с которыми я работаю, набухиваются, но, когда они делают это по непонятным причинам, мне не нравится вдвойне. Что происходит? Этери явно принимает какое-то решение, вероятно, дождаться развернутых объяснений, потому что проходит в комнату и приземляется в то же кресло, куда перед этим бросила ремень. - Я все время хочу с тобой поговорить,- резко бросает Глейхенгауз,- а это не нужно и бессмысленно. Думал, выпью рюмку-другую, чтоб не тянуло. - Обычно после пары рюмок как раз тянет поговорить,- насмешливо замечает Тутберидзе. - С запахом я бы к тебе не пошел,- пресекает ее веселье Даня.- Не настолько я обезумел, чтобы потерять работу. - Оригинально,- замечает женщина и поднимается из кресла, не будешь же говорить, что сама бы она как раз, выпив, запросто могла пойти к нему и начать говорить, да что уж врать, разговоры были бы последним, что она захотела б с ним сделать после пары порций крепкого алкоголя, потому и не пьет. В этот поход к дверям она почти вышла из номера, когда снова услышала голос Даниила: - Скажи мне, что ты предпочла его не из чистого меркантилизма,- говорит мужчина совсем тихо.- Мне будет легче, зная, что все же у вас есть чувства. - Дурак ты, Даниил Маркович,- так и не повернулась к нему. Вышла, бережно прикрыв двери, и в узкую щель из номера долетело: - Это не ответ. Догадливый какой. Конечно, это не ответ. Какой вообще может быть ответ на такой дурацкий невопрос. Он бы еще ее спросил, давно ли она бросила пить коньяк по утрам. Из той же серии: как ни ответь, все равно самооговор. Мир они взяли так, что от счастья ошалели все от Женьки до самой Этери, но отмечать с коллективом Тутберидзе не пошла. Один раз уже отметила. Если для Данечки пара рюмок - это стопор, то для нее - повод к резкому сближению. Сближаться больше не нужно, поиграли и хватит! Профессиональный праздник - день дурака - будем отмечать трезвыми, готовясь к вылету домой. Совсем скоро отдых, белый песок, прозрачная морская вода, солнце и никакого льда, никакой хореографии, и точно никакого хореографа по двенадцать часов в сутки на расстоянии максимум одного этажа. Море смывает лишнее. Смоет и этот странный недороман. Да и у него все пройдет за несколько недель врозь. Обязательно пройдет. Так правильно.