Hate To Love

*** Мы оба смотрим на что—то. Мы боимся что—то найти. Легче быть сломанным, Легче скрыть. Глядя на тебя, затаив дыхание, Впервые в жизни я боюсь до смерти. Я, пользуясь случаем, могу сделать это. Чувство оживает снова и снова, Высокое, как небо, под моей кожей. Любовь говорит: Это впервые. Может быть, я ошибаюсь, Но я чувствую, что должна быть С тобой сегодня вечером. Такую любовь Я чувствую впервые. Имми POV Боже мой. Мы шли вниз по лестнице, и было такое чувство, что Джеймс, глядя на меня, думал, что я порождение истинной красоты, или что—то в этом роде. Он выглядел величественно. Он был захватывающим, останавливающим сердце, славным, удивительным, горячим, милым, очаровательным... И его можно было описать любым другим словом, каким описывают совершенство. Да! Он протянул руку. Я взяла её. Я немного подпрыгнула. Я очень нервничала, но и была полностью возбуждена. Джеймс взглянул на меня, и этот взгляд абсолютно захватил все мои мысли, и моя нервозность ушла. Но совсем чуть—чуть. — Имми, — сказал он в изумлении. Он произносит мое имя так, что от него оно звучит прекрасно. Ах, я люблю его! — Скажи это снова, — умоляла я. — Имми, — повторил Джеймс, смеясь. — Джеймс, — вздохнула я. Только посмотрите на этого парня. Вау! У него самые прекрасные черные волосы и мечтательные карие глаза. Он высокий и мускулистый, потому что он капитан команды Гриффиндора по квиддичу и работает много, чтобы оставаться в форме для игр. Короче, Джеймс Поттер жутко горяч. Но он пленил моё сердце не только своей чудесной внешностью. Он очень смешной и может заставить любого засмеяться. Также он и сам любит хорошие шутки. Он очень милый, но самое важное для меня — это то, что мое абсолютное безрассудство не раздражает его. Вместо этого он находит его привлекательным. Он самый лучший! Я люблю этого парня. Я была так занята, бормоча что—то в неописуемом восторге, что даже не заметила, как все нас оставили. Пфф, какие нетерпеливые люди! Я говорила всего лишь 3 секунды! Ладно, может быть, не 3 секунды. Может быть, я и говорю много, но я говорю так быстро, что это полностью сокращает длину разговора, верно? Ну, за исключением случаев, когда я продолжаю говорить, говорить и говорить обо всем. — Давай, Джеймс, она начинается прямо сейчас! — завизжала я. Мы проскочили вниз по лестнице (ну, Джеймс пропустил меня и шел рядом со мной, явно забавляясь) по пути в танцевальный зал. Так все—таки в Хогвартсе есть бальный зал? Я никогда не слышал об этом раньше, но это неважно. Зал был наполовину полон, а бал только—только начался. Я восхищенно приостановилась в дверях. Посмотрите на эти удивительные украшения! Стены были задрапированы черным, а на них были развешаны факелы, которые бросали зловещий свет. Лили и Чандлер обнимались, но это не было новостью. Здорово, здесь живут летучие мыши, и сейчас они "порхают" под резным потолком, а люстра, полная свечей, подвешена и окружена летучими мышами. Я уже говорила, что Джеймс выглядит страстным? Думаю, да. — Закружи меня, — прокричала я. — Хорошо, — он усмехнулся. Он начал вращать мной, и вскоре мы оба "летали" повсюду. Все мелькало, как в тумане, как будто я ехала на скорости сто километров в час. Хорошо, что меня не укачивало. Жизнь была бы намного скучнее, если бы это было так! Я столкнулась с несколькими людьми, но даже не услышала, что они кричали на меня. Эй, вы только взгляните на это! Лили и Чандлер, наконец, перестали обниматься! Я прекратила вертеться и пошла поздороваться. Ух, вся комната все еще парит вокруг. Я сжала руками свою голову, надеясь, что она перестанет кружиться. Я сделала шаг. Пол покосился набок. Я сделал еще один шаг и покачнулась. Когда я достигла своей подруги, одетой в блестящее платье, мне пришлось схватить ее за руку, чтобы удержаться от падения. — Привет, Лили и Чандлер. Ууу, все кружится! Вы двое должны попробовать, — хихикнула я. — Э, думаю, мне не стоит этого делать, — рассмеялась Лили. — Лили! — я обернулась и увидел Джеймса, у которого, похоже, всё ещё кружилась голова. Он споткнулся и приземлился у ног Лили. Он посмотрел на нее снизу вверх и рассмеялся. Я наполовину лежала на полу и смотрела на нее вверх ногами. Это, наверное, выглядело довольно забавно. — Эй, тебя три! — он усмехнулся. — Ты такой глупый, Джеймс. Встань с пола, — произнесла Лили раздраженно. Джеймс встал, хотя продолжал смеяться и по нему было видно, что он в любой момент может упасть. — Ты пьян, — фыркнула Лили. — Нет, просто голова кружится. Я поймала его взгляд. Его волосы перепутались, пока он лежал на полу, и сейчас были в полном беспорядке. Мы оба опять рассмеялись. Чандлер, должно быть, боялся, что наше безумие заразно, потому что он повернулся к Лили и спросил, не хочет ли она присесть ненадолго. Она попрощалась с Джеймсом и со мной, и в этот момент кто—то слева привлёк моё внимание. — Мисс Харт и мистер Поттер! — профессор Свист, руководитель факультета Гриффиндора и учитель Астрономии, шел к нам. — Я получил жалобы, что вы двое затолкали нескольких студентов из—за вашего дикого танца. Успокойтесь, или я буду вынужден попросить вас уйти. — Да, — ответили мы хором. Когда она скрылась из виду, мы снова засмеялись. — Да, Джеймс, прекрати свои дикие танцы, — успела произнести я во время смеха. Когда наш истерический смех, наконец, утих, Джеймс улыбнулся мне. — Давай сделаем перерыв. Я устал от этого кружения. — Ладно, — согласилась я. Мы сидели, болтали и долго смеялись. Затем он повернулся ко мне. — Может, нам стоит попробовать "серьезные" танцы? — спросил он. — Хорошо. Мне нравится эта песня, — сказала я, когда услышала первые аккорды песни Lifehouse. Мы отправились на танцпол. Джеймс положил руки на мою талию, а я изо всех сил старалась дотянуться до его плеч. Он чувствовал себя неловко, потому что он был очень высоким, а я чудовищно низкой. Ну, может, не чудовищно низкой, но то, что я была чертовски низкой — неоспоримый факт! Я разместила свои маленькие руки на его груди. Ах, мои руки касаются груди Джеймса Поттера! Я никогда не смела о таком и мечтать! Я не удержалась и просунула свои руки под его рубашку, чувствуя, как его мышцы качаются в такт музыке. Я провела своей рукой над его животом. Он дернулся и отскочил назад, чуть смеясь. — Что? — спросила я. Он коснулся сначала моего рта, потом скулы и уха, где прошептал "щекотно". Я поежилась. Ммм, его голос был таким... Ням. Я игриво ухмыльнулась. — Извини. Он отклонил голову назад, чтобы посмотреть на меня. Его карие глаза встретились с моими голубыми, наполненными глубокой нежностью. Этот взгляд заставил меня таять, как эскимо на палочке. Вишневое эскимо, потому что, как мне казалось, желтое банановое мороженое выглядело бы слишком грубо. Он коснулся кончика моего носа в нерешительности, по какой—то причине. Его губы были прямо там. Я думала, что упаду в обморок от волнения. Потом его рот нашел мой. Я думала, что первый поцелуй должен был быть коротким и сладким, как, собственно, и все первые поцелуи. И никто из нас не ожидал такой моей реакции. Адреналин ударил по моим венам, подобно молнии. Я ахнула. Мои руки судорожно вцепились в рубашку Джеймса и потянули ее вверх, оголив живот. Мой рот атаковал его с неистовыми, отчаянными поцелуями. Я чувствовала прилив энергии. Наши лица столкнулись во время поцелуя, поэтому нам пришлось прервать его, и он сказал, что с радостью будет отвечать на мои страстные поцелуи. Джеймс подхватил меня так, что наши лица оказались на одном уровне, и повернул к себе лицом. Я рассмеялась, когда собралась коснуться его губ, и он внезапно остановился. Его рот закрылся. Я зависла в воздухе. — Джеймс? — спросила я, задыхаясь. — Я... Мне очень жаль, Имми. Это просто... Мне кое—что напомнило... Больно, — ответил он мне, также задыхаясь. Ох. Он говорил о ней. Джей Дэвис. Идиотская девушка, которая была настолько глупа, что бросила Джеймса. Девушка, которую, я понимала, он по—прежнему любит так же сильно, как бы он ни пытался это отрицать. Я люблю Джеймса, я знаю это. Мне только четырнадцать, но я люблю его, а он по—прежнему любит Джей. Осознание того, что он думал о ней, когда целовал меня, очень ранило. Как я могла не понять этого? Это было похоже на кинжал в спину и разрыв легких. Чувство боли и удушья. Я опустила руки, которыми я обвила его шею. Как только мои ноги коснулись земли, я побежала. Я пробежала мимо Лили, танцующей с незнакомым человеком в темной одежде. Когда мои глаза застелила пелена тумана, я дошла до двери, а часы пробили полночь. Давайте посмотрим на вещи прямо. Я, Имми Харт, не заплачу. Когда учителя орали на меня, я сдерживала смех. Когда кто—то оскорблял меня, я просто закатывала глаза. Когда кто—то оскорблял моих друзей, я улыбалась, и они улыбались со мной, словно под действием какого—то заклинания. Я никогда не плакала. Точнее, с того момента, когда моя бабушка умерла. Тогда мне было шесть лет. В самом деле, я почти забыла, каково это. Я чувствовала себя несчастной. Джеймс залез под мою нерушимую броню. Он нашел моё слабое место и даже не понял, как сильно заставил меня страдать. Слезы текли по щекам; я подняла подол платья от земли, чтобы бежать быстрее. Я не могла допустить, чтобы кто увидел мои слезы. Когда я добралась до своей комнаты, я бросилась на кровать и зарыдала. Из всех глупостей, из—за которых можно было заплакать, я выбрала эту — проливать слезы над мальчиком. Мир, который я вижу внутри тебя, Ждет, чтобы прийти к жизни. Я просыпаюсь, и как в сновидении, Но вижу реальность в твоих глазах. Глядя на тебя, Затаив дыхание, Впервые в жизни Я боюсь до смерти. Я, пользуясь случаем, Могу сделать это. … Мы разбиваемся В неизвестности. Мы потерялись, Но чувствуем себя как дома. Джеймс POV Хорошо, моя девочка в соседней комнате. И вот она вышла. Имми выглядела красиво. На ней было пестрое платье. Она напомнила мне попугая. Ее маска была покрыта перьями ярких цветов. Ее глаза были подведены блестящим голубым цветом, глаза были покрашены тенями ярко—зелёного тропического, а губы выделяла помада красного цвета. На её шее качались бисерные ожерелья, цветные, как и ее платье. Я положил свою руку на ее талию. Она нежно обняла меня своей крошечной ручкой. Я улыбнулся ей. — Имми, — сказал я в изумлении. Ее глаза расширились. — Скажи это снова. — Имми, — повторил я, смеясь. — Джеймс, — вздохнула она. Моя девушка начала лепетать о том, как она была взволнована. Я рассеянно кивал, пытаясь удержаться от мыслей о Джей. Имми была моей подругой, но иногда... Мне не хотелось признаваться в этом, но... Иногда я жалел, что она не Джей. Я все еще не смог по—настоящему прийти в себя после того, как меня бросила Джей, так безжалостно и резко. Я всегда был забавным парень. Фред и я были в школе проказниками. Я не принимал ничего всерьез, кроме безопасности моей семьи, особенно моей младшей сестры Лили, потому что, она вела себя глупо, саркастически и жестко, ее эмоции были очень напряженными. Когда ей было грустно, она была опустошена. Когда она была счастлива, она была в восторге. Когда Лили сердилась, она была в ярости, выходя за пределы разумного. Я так понял, что, если у Лили будет парень, он не просто будет нравится ей, она будет страстно влюблена в него. Большинство отношений моих сверстников длились недолго, и она была бы поражена, подавлена, разбита, когда они бы развалились. Так что я проявлял братскую заботу, возможно и чрезмерную, по отношению к ней. В стороне от Лили, я никогда не был серьезным, даже с девушками, особенно с девушками. Я флиртовала с каждой девушкой, которую я видел. Я мог ходить с одной девушкой, а дурачиться с другой. Я никогда не относился к ним серьезно, с уважением. Девушки были просто развлечением и желанием... Пока я не встретил Джей. Я видел ее и раньше, но я никогда не разговаривал с ней (она была на год младше меня), пока она не вступила в команду по квиддичу в прошлом году. Она была сексуальной, энергичной и смешной, но могла быть нахальной и саркастической почти до жестокости. В Гриффиндоре она была ловцом, и сопротивлялась всем моим попыткам. Никто никогда не делал этого. Я был заинтригован ею, так заинтригован, что продолжал спрашивать ее. Прошло несколько месяцев, прежде чем она подчинилась. Она была моей подругой остальную часть учебного года, нарушая мой рекорд — девять дней, до этого самый долгий. Она порвала со мной перед возвращением домой. Мы заняли купе для двоих. Я посмотрел ей в глаза. После всего времени, проведенного вместе, я вдруг кое—что понял. — Я люблю тебя, — сказал я ей серьезно. К моему удивлению, она вскочила на ноги, крикнула "да!" — и понеслась. Я сидел в онемении до тех пор, пока она не вернулась и не рассказала мне правду. Джей никогда не заботилась обо мне. Она заключила пари со своей подругой, что сможет заполучить сына знаменитого Гарри Поттера, смешного капитана Гриффиндора, ловеласа, у которого никогда не было подруги в течение более чем недели и двух дней. Эти три искренних слов я никогда никому не говорил; те десятки подруг ничего для меня не значили. Я был подавлен, но почему—то по—прежнему любил ее. Пытаясь ее забыть, я обратил внимание на привлекательную, очаровательную, глупую, абсолютно без тормозов, Имми, лучшую подругу моей сестры. — Давай, Джеймс, начинается прямо сейчас! — голос Имми прервал мои воспоминания. Когда мы спускались по лестнице, я смотрел, как моя разноцветная подруга шла рядом со мной. Она была полна радости. Все в Имми кричало глупым невинным счастьем, совсем не так, как Джей. Она бежала на всем пути в танцевальный зал, где остановилась и посмотрела на маскарад с благоговением. Потом она повернулась ко мне. — Закружи меня! — крикнула она. Эта девушка была настолько непредсказуемой. Мне это нравилось. — Хорошо, — ответил я. Прежде чем я заметил его, мы оба уже вертелись. Я врезался в Альбуса и его девушку, за что получил гневное "смотри, куда прешь, идиот" своего брата в ответ. Я рассмеялся. Это было веселее, чем если бы я пошел с Джей... Я заметил, что Имми, шатаясь, направилась к Лили и Чандлеру. — Лили! — сразу же поздоровался я, но потом споткнулся и упал. Я уставился на нее снизу вверх. Комната по—прежнему была небезопасно перекошена, а лицо ее размыто, раздвоено. — Эй, тебя три! — рассмеялся я. — Ты такой глупый, Джеймс. Встань с пола, — я знал, что она закатила глаза, в то же время, продолжая двигаться. У меня получилось неуверенно подняться на ноги. Ух ты! Я засмеялся, пытаясь удержать равновесие. — Ты пьяный, — усмехнулась она. — Нет, просто голова кружится. Мои глаза встретились с глазами Имми. Выглядела она немного беспорядочно; ее искусно заплетенные волосы распустились. Мы оба опять рассмеялись. Чандлер спросил Лили, не хочет ли она сесть. Я подумал, что они захотели побыть вдвоем. Лучший друг или нет, ему лучше держать свои руки при себе, или я бы сглазил их. — Мисс Харт и мистер Поттер! — я перестал смеяться, когда увидел сварливого профессора Свиста, шедшего по направлению к нам. — Я получил жалобы, что вы двое затолкали нескольких студентов, пока исполняли свои дикие танцы. Успокойтесь, или я буду вынужден попросить вас уйти. — Да, — ответили Имми и я хором. Мы засмеялись, когда она скрылась из виду. — Да, Джеймс, прекрати свои дикие танцы, — хмыкнула Имми. Когда мы, наконец, успокоились, я улыбнулся. — Давай сделаем перерыв. Это кружение полностью утомило меня. — Ладно, — согласилась она. Мы сидели и просто болтали. Я не мог не сравнивать, смотря на Имми, ее и Джей. Имми была на два года младше Джей. У Джей были короткие, тонкие, блестящие черные волосы, в то время как у Имми была длинная, взъерошенная, блондинистая шевелюра. Глаза Джей были темными и глубокими. Они, казалось, пронзали мою душу, словно осколки льда, такие обжигающе холодные. Глаза Имми были ярко—голубыми и веселыми. Они наполняли меня мягким теплом. Джей была только на три с половиной дюйма ниже меня, но Имми была на несколько хороших футов и четыре дюйма ниже моей макушки. Они были настолько разные, но каждая из них стала частичкой моей души. — Может, нам стоит попробовать "серьезные" танцы? — наконец, спросил я. — Хорошо, мне нравится эта песня, — ответила она. Песня была мне незнакома. Я повел ее обратно на танцпол и положил руки на ее узкую талии. Ей пришлось бы неловко раскинув руки, чтобы схватить меня за плечи. Вместо этого она в гневе положила руки мне на грудь. Мы мягко двигались под музыку. Её руки заскользили, исследуя мою грудь. Это было так здорово. Затем пальцы легко дотронулись до моего живота. Я подскочил и засмеялся. — Что? — спросила она. Она была такой милой в замешательстве. Я слегка переместил свои губы на ее подбородок и потом на ухо. — Щекотно, — я сообщил ей. Я чувствовал, как она дрожит напротив меня. Когда она взглянула на меня, в ее глазах появилось что—то новое. В ее взгляде было, несомненно, что—то... Сексуальное. — Извини, — она игриво приподняла брови. Я уставился на нее. Я наклонилась вперед, коснуться её носа. Я колебался. Я должен был забыть о Джей. Она была моим прошлым. Имми была моим настоящим и, возможно, будущим. Этот поцелуй мог запечатать все. Я решил. Просто маленький поцелуй, и тогда я бы узнал ее реакцию и мои чувства. Мои губы коснулись ее. Она ахнула, и мои планы вылетели в окно, когда губы маленькой девочки впились в мои. Ее руки потянули мою рубашку немного вверх, обнажая живот. О, это удивительно. От внезапного столкновения мы разорвали поцелуй. Я избавился от своей маски, и она — от своей. Я поднял Имми, чтобы поцеловать ее более страстно. Мы закружились. Она засмеялась, прикасаясь к моим губам, и я застыл. Джей всегда смеялась, когда целовала меня. Ее смех больше дразнил, в отличие от веселого смеха Имми. Боль пронзила меня. — Джеймс? — Имми задыхалась, ее глаза блестели от волнения. Я не хочу ее расстраивать, но я не могу поцеловать ее снова. Не сейчас. Что я должен делать? Что я должен сказать? — Я... Я сожалею, Имми. Это просто... Мне кое—что напомнило... Больно... — я заикался. Я сразу понял, что зря сказал это. Ее глаза наполнились слезами. Ой—ой—ой. Что я наделал? Имми никогда не плакала. Я поломал ее, как Джей сломала меня. Она отпустила меня и сразу побежала. Когда моя подруга дошла до двери, часы пробили двенадцать раз; наступила полночь. Я стоял на месте, потрясенный своей собственной глупостью. Затем я отправился за ней, но было слишком поздно. Я проклинал себя. Я должен был сделать что—то с этой проблемой, связанной с воспоминаниями о моей бывшей девушке. Единственный выход — держаться подальше от Имми до тех пор, пока я не отделаюсь от чувств к Джей. Имми заслуживает того, кто бы любил ее полностью, и это точно не я. Я буду причинять ей лишь боль. Нам придется расстаться. … И я никогда не смогу сказать "прощай".