What am I waiting for?

Кэл Лайтман никогда в жизни не чувствовал себя таким беспомощным. Видеть ее, стоящую в конце этого коридора, такую маленькую и хрупкую. Ему казалось, что прошла целая вечность, прежде чем он добрался до нее. Джиллиан, его Джиллиан, вся в синяках и крови. Он обнял ее и прижал к себе, отчаянно желая унять ее боль. В этот момент дело вышло на совершенно новый уровень. К черту правду и справедливость, теперь это была месть. Кто-то причинил боль Джиллиан, и вот тогда все стало ужасно. Она была его жизнью, и любому, кто вмешивается в это, лучше молиться, потому что тогда это становилось личным конфликтом между ним и Лайтманом. В ожидании Валловски Кэл не ускользнул от иронии в том, как поменялись ролями он и Джиллиан. Он суетился и беспокоился о ней, пока она размышляла и становилась угрюмой. Если бы это не было в разгар кризиса, у Кэла, возможно, было бы больше времени, чтобы подумать, насколько идеально они подходят друг другу, так легко взяв на себя роль другого. Он наблюдал за ней, когда она давала показания в полицейском участке, и ощущение беспомощности вернулось. Ее горе разрывало ему сердце и заставляло чувствовать себя бесполезным, пока она не повернулась к нему и не сказала: — …а потом я позвонила тебе. То, как она посмотрела на него, вернуло Кэла к борьбе. Так уверенно, так доверчиво. Она так искренне верила в него, и он ни за что не собирался ее подводить. Он заставит Зака заплатить. Его инстинкты хотели, чтобы он нашел Зака и бил его до тех пор, пока он не сознается, но знал, что никогда не предстанет перед судом. Он знал, что должен обманом заставить его раскрыть свою роль в смерти Клэр, но он также знал, что ему нужна помощь в этом. Он разрывался. Он хотел забрать Джиллиан домой, завернуть ее в одеяло и защитить от всего мира. В то же время он был так горд, когда она отказалась отступать, и он удивлялся ее, казалось бы, бесконечному запасу внутренней силы. Хотя они не получили прямого признания, у них все еще было достаточно аргументов для того, чтобы обвинить Зака. План, который вынашивал Кэл, удовлетворил Джиллиан и, следовательно, его потребность в мести. Позже, в ее кабинете, Кэл заключил ее в объятия, молча велев ей опереться на него. Он не был уверен, как долго они так просидели, но уже стемнело. Иногда Джиллиан говорила, делясь воспоминаниями о Клэр, но в основном они сидели в тишине, просто держась друг за друга. Время от времени кто-нибудь из персонала встревоженно просовывал голову в дверь, но Кэл просто отмахивался от них. Когда свет в комнате померк, Кэл понял, что его окно возможностей исчезает вместе с ним. Он хотел увидеть Зака, чтобы убедиться, что он знает, как они собираются ему отомстить. Кэл чувствовал, как его темные порывы поднимаются в груди, пока Джиллиан не зашевелилась в его объятиях. Он поцеловал ее в макушку. — Давай, милая, — подбодрил ее он, двигаясь, чтобы встать. Он протянул руку и помог ей подняться с дивана. — Давай отвезем тебя домой и уложим в приятную горячую ванну. Джиллиан выдавила полуулыбку и шагнула в его объятия. — Спасибо, — пробормотала она ему в грудь. Кэл крепче сжал ее, радуясь любой маленькой уловке, с помощью которой он мог заставить ее чувствовать себя лучше. Он оставался с ней, пока она принимала ванну, и помог ей лечь в постель, настаивая, чтобы она отдохнула. Ее измученное тело боролось с эмоциональным мозгом, пока она окончательно не уснула. Кэл несколько мгновений наблюдал за ней. В покое она выглядела такой невинной, и этот знакомый укол вины снова всплыл, когда он подумал обо всем, через что она прошла. Не только сегодня вечером, но и за все годы, что он знал ее. Она пережила отца-алкоголика, бесплодие, потерю ребенка, распад брака. На нее напали, угрожали, избивали и эмоционально ранили — не в последнюю очередь сам Кэл. Но удивительно, что она прошла через все это и, что еще более важно, все еще была рядом с ним. Он поцеловал ее и провел рукой по ее щеке. Сначала он позаботится о Заке, а вернувшись, убедится, что она знает как много для него значит. Вернувшись из тюрьмы, он проверил, как там Джиллиан, но она все еще спала. Он спустился вниз и нашел мрачную Эмили. Обнаружив причину ее печали, Кэл вынужден был признаться себе, что она больше не ребенок, как бы сильно он этого ни желал, а сформировавшаяся молодая девушка с очень разумной головой на плечах. Она также была в значительной степени дочерью своего отца, выискивающей информацию, которая обычно не поступала. — У меня вопрос. — Что это еще за взгляд? — Джиллиан. Ты ее любишь? — Конечно, люблю, дорогая. — Нет, я имею в виду… по-настоящему. — Да. — И чего же ты ждешь? — У меня нет ответа на этот вопрос, милая. Он притянул свою дочь в крепкие объятия. Чего он ждал? У него было так много ответов на этот вопрос, так много оправданий, но чем больше он думал, тем более незначительными они становились. Слова Эмили не выходили у него из головы, пока он поднимался по лестнице в постель. Когда он вошел в спальню, Джиллиан зашевелилась и начала просыпаться. Кэл снял одежду и забрался в постель, обнимая ее. — Ш-ш-ш. Все в порядке. Все в порядке. Возвращайся ко сну, — успокоил он ее. — Который час? — сонно поинтересовалась она, поворачиваясь к нему лицом. — Поздно, — неопределенно ответил он. Он с минуту наблюдал за ней, гадая, подходящее ли сейчас время. Она определенно была достаточно бодра для серьезного разговора, но эмоционально, вероятно, была не в лучшем состоянии духа. В ее глазах он видел блеск, который не собирался игнорировать. Он полностью понимал ее желание. Он чувствовал это множество раз ранее. Близость к смерти давала тебе потребность чувствовать себя живым. Она протянула руку и почесала щетину у него на подбородке. Двигаясь ниже, она провела по коже на его груди и вниз по торсу. Кэл застонал, когда она достигла своей цели, поглаживая и лаская. Оставив одну руку там, где она была, другой она притянула его лицо к своему, отчаянно целуя его. Ее ноги вцепились в него, обвиваясь вокруг него. Все еще держа его, она толкнула его на спину и накрыла своим телом. Она уткнулась лицом в его шею, целуя и покусывая кожу, оставляя после себя красноречивые фиолетовые отметины. Он полностью отдался ей, дав ей именно то, в чем она нуждалась. Их занятия любовью были быстрыми и неистовыми, подтверждая им обоим, что они были живы и в объятиях друг друга.