What am I waiting for?

Кэл ждал в машине, пока Джиллиан выйдет из дома Брэдли. Когда она это сделала, на ее лице появилась надежда. — Все в порядке? — уточнил он, когда она села в машину рядом с ним. Джиллиан улыбнулась ему, зная, что вопрос касался не семьи внутри, а ее самой. Она кивнула, но, все еще обдумывая собственные чувства, решила ответить за Лейна Брэдли. — Он действительно хорошо справляется. Им понадобится время и консультация, но он любит их всех, и они хотят попробовать. Кэл кивнул. Он завел машину и выехал на главную дорогу. — Это будет трудно для такого человека, как он. Он потерял контроль над всей ситуацией. Ему придется смириться с тем фактом, что дочь, которую он так сильно любит, не его. — Биологически, — поправила Джиллиан, глядя в окно на дом. — Но что касается этого, Кимберли — его ребенок, и ты был бы удивлены, как много людей готовы пожертвовать всем, чтобы сохранить своих детей. Кэл мысленно дал себе пощечину. — Прости, милая. Я не хотел… Она протянула руку, но не посмотрела на него. — Все в порядке. Тебе не нужно извиняться. Поездка обратно в офис прошла спокойно. Кэл пинал себя за то, что пробудил плохие воспоминания, а Джиллиан погрузилась в собственные мысли. Они остановились на стоянке у своего здания. Джиллиан хотела выйти из машины, но рука Кэла на ее ноге остановила ее. — Могу я прийти сегодня вечером? — попросил он. Джиллиан улыбнулась и кивнула. — Мне бы этого хотелось. Кэл сжал ее бедро, и они вместе направились внутрь, возвращаясь к делам.

Позже тем же вечером

— Ты оставил их одних! — Джиллиан не верила своим ушам. Кэл ухмыльнулся и устроился на ее диване. — Они хорошие дети. Они будут хорошо себя вести, — заверил он. Джиллиан села рядом с ним и коснулась рукой его лба, затем пристально посмотрела на него. — Что ты сделал с Кэлом Лайтманом? Кэл выглядел притворно оскорбленным. — Серьезно? Ты оставил Эмили и Лиама дома одних и тебя даже немного не волнует, чем они сейчас занимаются? — Я больше беспокоюсь о тебе, — сказал он, беря ее за руку. — Я в порядке. Кэл кивнул. —Я знаю, что это так. Я знаю это, но я знаю, что ты все еще думаешь о ней. У Джиллиан перехватило дыхание, и печаль затемнила ее лицо. Она посмотрела на него наполовину предостерегающе, наполовину с отчаянием. — Я не хочу об этом говорить. Я не знаю, как… Кэл притянул ее к себе, заключив в объятия. — Я думаю, тебе стоит попробовать, дорогая. Он мягко отпустил ее и некоторое время наблюдал за ней. Она вела внутреннюю войну. Должна ли она избавиться от этих неразрешенных чувств, которые она испытывала, и если да, то будут ли они переполнять ее? Кэл взял ее за руку. — Я здесь, Джилл. Это, казалось, успокоило ее, и она слегка улыбнулась. — Я не знаю, с чего начать, — произнесла она. — Алек никогда бы не стал говорить об этом. О чем угодно из этого. Мы никогда не говорили о том, почему мы не могли забеременеть естественным путем, почему лечение не помогло, почему мы потеряли нашего ребенка. Это разлучило нас, и я не хочу бередить старые раны. Я не хочу подвергать нас такому стрессу. Кэл провел большим пальцем по ее щекам, чтобы вытереть упавшие слезы. В тот момент он сделал бы все что угодно, лишь бы ей стало лучше. Печаль в ее глазах разрывала ему сердце. — Ты когда-нибудь думала о том, чтобы попробовать еще раз? — спросил он. Джиллиан покачала головой, в ее глазах была решимость. Кэлу не нужно было спрашивать, почему. Он видел ее в течение нескольких дней и недель после того, как они забрали Софи. В тот день, когда они забрали ее ребенка, они забрали кусочек Джиллиан, и рана так и не зажила. Он знал, что снова испытать такую боль было слишком тяжело для нее. Тяжело даже думать об этом. Он почувствовал, как она выпрямилась рядом с ним, глубоко вздохнула и вытерла оставшиеся слезы. — Я отчаянно хотела ребенка, и так долго, что тоска поглотила мое сердце. Я никогда не смогла бы выносить собственного, и у меня отняли шанс стать матерью… Теперь я научилась принимать то, что этому просто не суждено было случиться. И меня это устраивает… — Кэл видел, что она говорит правду, даже если правда все еще причиняла боль. Джиллиан задумчиво улыбнулась. — Но на краткий миг я стала мамой. Я была мамой Софи. И это было чудесно. Кэл притянул ее к себе и обнял. Он поцеловал ее в макушку, уже не в первый раз удивляясь, откуда у этой замечательной женщины взялась такая удивительная внутренняя сила. Всю свою жизнь Кэл хотел только нормальной семьи. Это была причина, по которой он так долго держался за Зою. Он хотел, чтобы у Эмили было то, чего не было у него. Он хотел идеальной семьи: мама, папа и дети. Никаких ссор, никакого насилия, никаких больниц — просто люди, которые любят друг друга и держатся друг за друга несмотря ни на что. Глядя в глаза Джиллиан, он, наконец, понял, что все это время у него было. Он знал, что она и Эмили — это вся семья, которая ему когда-либо понадобится. Больше никакого ожидания…