Победи для меня

— Я думал, ты его выбросила на улицу. — Ты что?! Он же такой милый и пушистый. Весь чёрный, как твои глаза… ой, то есть…       Несмотря на плохую погоду, ребята всё-таки решили пойти к морю. Киёми сказал, что с того обрыва открывается очень хороший вид. Знаете, когда место называется «Смерть», то не очень хочется туда направляться. Но сидеть в четырёх стенах скучно, мама до сих пор не вернулась, а с одноклассниками, кроме Комори и Сакусы, отношения не сложились.       Пока они шли, между ними зарождался разговор. Сначала они просто сверлили глазами асфальт под ногами, но потом перешли в нужное русло и начали рассказывать всё, что узнали за эти года. Хитоми узнала, что Киёми не просто так играет в волейбол — он хочет связать свою жизнь с этой игрой, стать ещё лучше, чем есть. Тот, в свою очередь, удивился, что Хиросэ имеет много достижений: в баскетболе, в шахматах, в пении, в волейболе… — И? — И? Что? — Что ты выбрала? Что тебе больше всего понравилось? — В баскетболе и в шахматах мне не понравилось. В пении я хороша, даже выступала пару раз, но потом… прекратила из-за некоторых проблем. А вот в волейболе… не то что играю, мне нравится наблюдать. Когда мяч попадает то в одну сторону, то в другую, это напряжение между соперниками… — Азарт, — добавил Оми-кун.       Ветер тихо, но быстро срывал лёгкие листочки с деревьев. Бывает что-то шепчет в уши прохожим. «Пора, пора…» — говорит он. Серые тучи медленно затягивали небо, что со временем нежно-голубое сменилось на тёмно-дымчатое. Так что солнечные лучи больше не согревают, а дождь так и говорит: «пора, пора…». Люди одеваются теплее, укутываются, пытаются спрятать свои оледеневшие пальцы в карманы или в перчатки. Но некоторым везёт больше — их греют собственные половинки. И проходя мимо них, можно услышать, как они говорят: «Пора, пора…». — Мы почти пришли. Смотри.       Здесь хоть и бушует водная стихия, впечатления не ухудшились. Это зрелище завораживало. Огромные волны накрывали более мелкие. Солёные брызги разлетались в разные стороны. Кроме них никого больше и не было. Они единственные сумасшедшие, которые выбрались в такую погоду в это место. — Я понимаю, что этот вид тебе понравился. Но мне бы хотелось уйти подальше. Там ты точно потеряешь дар речи.       Вот обещанный обрыв Смерти. Вот тут-то вся красота и испарилась. Мрачные каменные статуи разрезают могучие волны. Кажется, что здесь темнее, чем на обычном берегу. Время замерло. Даже шум воды куда-то испарился. — Правда захватывает? Или тебе страшно? — Жутковато немного… стой, куда?! — Не бойся.       Спокойный и уверенный… а когда-то был маленьким мальчиком, который тихо плакал на чердаке. Стоит, один сантиметр до пропасти. И опять ветер говорит: «Пора, пора…». — Знаешь, почему этот обрыв называется именно так?  — кричит Киёми, так как бушующая стихия мешает донести слова до другого человека, хоть он и стоит близко. — Самоубийства из-за разбитого сердца. Печально. Но они сами выбрали этот путь. Смерть забрала их. Смерть забрала их любовь. Они любят смерть… — Тогда почему ты приходишь сюда? У тебя есть любимая?       Её голос дрожал. Не от ветра — волнение охватывало всё больше и больше. Кажется, ещё чуть-чуть и он упадёт, даже руки расставил в стороны. И этот смех… кому-то бы он показался психом, ненормальным суицидником, но не Хитоми. Она знает его хорошо, хоть и общалась меньше недели. Он не спрыгнет, нет. Ему нравится мучать, ему нравится щекотать нервы. — Тебе понравилось?       Кивок. Глаза опущены. Она не соврала, нет, ей понравилось.       Они пробыли там недолго: погода начала резко ухудшаться, а заболеть не очень-то и хотелось. Нужно было дойти до дома до начала ливня, потому что зонтик никто не додумался взять. Не успели. Промокли. Холодно. Грустно…       Весь обратный путь они молчали. Может, потому что устали, хочется отдохнуть перед школой, может, просто нечего говорить. Но, признаться честно, было спокойно как никогда. Никто никого не напрягал, не задавал лишних вопросов, не доставал лишней информацией… — Алло, мам. Что случилось?       Хитоми не заметила, что у Киёми зазвонил телефон. По разговору она поняла, что это Сакуса-сан. Подслушивать, конечно, нехорошо, но любопытство всегда берёт верх. К сожалению или к счастью, Киёми так держал телефон, что услышать, о чём говорит его мать, невозможно. Но заметить, как меняется его лицо, можно. Оно и так бледное, так ещё белее стало, а глаза становились всё больше и больше от неизвестного ужаса. — Всё хорошо? Что-то произошло? — А?.. да… нет, всё нормально. Пошли ко мне домой, дождь усиливается.       Вдаваться в подробности по поводу похода в его дом Хиросэ не хотела, потому что не хочет ссор. Да и одной сидеть тоже плохо. Но что такого случилось? Обидно было, что Киёми опять не поделился своими переживаниями. Что поделаешь… он такой: правильный, пунктуальный, порядочный, молчаливый… можно и дальше перечислять качества, только времени не хватит. Слишком мало времени…       Дом Сакусы намного больше и красивее. Слишком вызывающего интерьера не было, наоборот, всё казалось настолько простым, что удивляешься и задаёшься вопросом: «Они точно богаты?». Но среди обыкновенных деревянных полок стоят различные грамоты и золотые медали. Кроме того, в глаза бросаются фотографии. В основном были детские, но и другие тоже присутствовали. Вот, например, Киёми с Мотоей на каком-то пляже. С соревнований много моментов. — Тебе так интересны эти бумажки в рамках? — Почему ты так говоришь? Это же воспоминания! — Мне по душе идти вперёд, не оглядываясь назад, — проговорил Киёми       В его голосе слышны нотки грусти. Очень глубокой грусти.       Точно что-то случилось…       Но он молчал. Не торопился признаваться. Хотя чувствовалось, что это что-то очень тяжёлое, невыносимое. Ему больно. А Хитоми вдвойне больнее смотреть на то, как он мучается. Хочется спросить…       В таком ритме прошёл весь день. Время начинает кланяться к 22:56. Пора спать, да. Но ночевать в доме лучшего аса, мизофоба и друга Хитоми не хочет. Не то что не хочет, просто боится составить ненужные хлопоты. А Киёми, наоборот, не отпускает её, да и Сакуса-сан пришла недавно, тоже всячески пытается остановить Хиросэ. «Всё, надоело!». — Или ты скажешь, в чём дело, или я выпрыгиваю из окна! Решай!       Комната Киёми находилась на втором этаже. Не очень приятный прыжок будет, какой-то болезненный. Хитоми это не пугает. Она упрямо смотрит в эти чёрные, как агаты, глаза. Такие же нечитаемые, как раньше. Такие же глубокие, что можно утонуть. Больно. Ей больно смотреть в них, не видя ничего. Но другого пути нет, нужны ответы. — Ты не можешь идти домой. — Это почему? Ты так решил? — Хитоми сорвалась на крик.       И вот, первое проявление. Сожаление. В чём? Хитоми начала отходить назад — он её пугал.       Шаг…       Он идёт.       Шаг…       Почти подошёл.       Шаг…       Обнял.       Шаг…       Опустил голову на плечо девушки.       Шаг… — Твоя мать мертва. Её сбила машина вчера.       Вот и пропасть…