* * *
Перебравшись через забор школы, Уинтерс опасливо оглянулась по сторонам. Сегодня её путь лежал не в автомастерскую, поэтому стоило быть осторожнее. Перебежав через дорогу и скрывшись за одним из зданий, она глянула в сторону парковки, которая как назло находилась слишком близко к автобусной остановке. После прошлых побегов Розы охранник специально парковался именно здесь, дожидаясь конца её занятий, чтобы она не вздумала снова куда-нибудь уехать. Выругавшись себе под нос, Уинтерс побрела дворами до следующей. Было сложно ориентироваться без навигатора и часов, не зная ни местности, ни как долго ехать, но Роза была уверена, что это ненадолго. К тому же её ждал Хайзенберг. Кто знает, как он отреагирует на её опоздание. Как Уинтерс успела выяснить, его автомастерская была полностью легальной, с официальными документами и работниками. Карл был владельцем и иногда сам был не прочь поковыряться в машинах, скидывая все бумажные дела на специально нанятого для этого человека. Несмотря на то, что почти каждое его выражение так или иначе содержало что-то нецензурное, Хайзенберг был совсем не глуп и вполне мог бы писать все отчёты самостоятельно. За почти двадцать лет жизни среди обычных людей Карл успел изучить не только тонкости бухгалтерии, но и многие другие необходимые базовые знания, но эта бумажная волокита вгоняла его в уныние. Зато среди своих подчинённых Хайзенберг был практически богом, для которого не существовало неразрешимых поломок. Слухи о его талантах — конечно же, речь шла совсем не о бессмертии и металлокинезе — быстро распространялись, и к нему всё чаще приезжали за помощью с дорогими и раритетными авто, детали в которым давным давно перестали выпускать. Карл прижился в новом для него мире, и иногда, наблюдая за ним со стороны, Роза была почти уверена, что он счастлив. Одно не давало покоя — если в жизни Хайзенберга всё так хорошо, зачем он возится с ней? За этими размышлениями Уинтерс едва ли не пропустила свою остановку. Выскочив в последний момент, она побрела к воротам кладбища. Грела мысль, что она сможет задержаться здесь дольше, чем пару минут, как это обычно было. — Привет, пап, — даже сейчас Роза не могла позволить себе улыбнуться. — Прости, что меня долго не было, — она присела на корточки, коснувшись рукой надгробного камня. — Знаешь, я так много хотела тебе рассказать, но… Уинтерс прикусила щёку изнутри, подавляя желание заплакать. Нельзя. «Эмоции могут провоцировать неконтролируемый всплеск сил», — словно мантра звучал в голове голос одного из учёных. Обессилено вздохнув, Роза опустилась на колени, уперевшись головой в каменную плиту. — Зачем ты меня спас? — едва слышно произнесла Уинтерс. — Мне не место в этом мире. Есть животные, птицы, люди и… я. Отдельно ото всех. Уже в глотке сидит это вшивое «объект РУ». Неужели так сложно назвать меня «Розмари» или хотя бы «Роза»? Или не делать эти чёртовы записи наблюдений при мне? — ногти почти до крови впивались в нежную кожу ладоней, но она не обращала внимания. — Я хочу быть обычной. Подхватить простуду и проваляться неделю в кровати, чтобы мама приносила мне куриный бульон. Хочу сидеть и обсуждать с одноклассницами какую-нибудь тряпку из модного журнала, да влюбиться, в конце концов, в самого красивого парня в школе и рыдать ночами в подушку, что он с другой, а я даже не могу себе позволить улыбнуться, — Роза вновь едва заметно дёрнула уголками губ, подняв голову. — Лучше бы у вас с Карлом тогда ничего не получилось. Выговоришь, Уинтерс ещё раз взглянула на надпись на надгробном камне. Впервые её речь не заканчивалась фразой: «Люблю тебя, пап». Поднявшись на ноги, она побрела к остановке, думая, как будет оправдываться перед Хайзенбергом за опоздание.* * *
— Ну и где тебя носило? И снова ни какого тебе «Привет, как жизнь?» Роза уже давно привыкла к подобному отношению, поэтому сил возразить просто не нашлось. — Сегодня был важный тест по математике, — привычно спокойным тоном произнесла Уинтерс, без тени сомнений. — Мне и так влетело, что я начала много пропускать. Пришлось остаться. Как-то неопределённо хмыкнув в ответ, Карл выкинул окурок в жестяную банку, ещё раз оглядел с высоты работу своих подчинённых и открыл перед Розой дверь, приглашая зайти. Уже по привычке бросив свой рюкзак и кепку на диван, Уинтерс встряхнула руки, немного размяла плечи и встала напротив Хайзенберга. Он же убрал солнцезащитные очки на голову, чтоб ей было легче сконцентрироваться, и встретился с серьёзным взглядом голубых глаз, сосредоточившись на одном из воспоминаний. Розе всё ещё было сложно пользоваться силами, и без подпитки негативными эмоциями у неё не получалось, но Карл был уверен, что всё приходит с практикой. Он чувствовал, что в мозгу словно начали ковыряться чайной ложкой, но не проваливался в воспоминание. По крайней мере, ему так казалось, пока он не увидел перед собой железные забор и ворота. Мысли окутали вязкая, липкая печаль и всепоглощающая безнадёга. Он не был здесь раньше и был готов поклясться, что суицидальных мыслей в его голове тоже не пробегало даже в самые дерьмовые времена, но что же он тогда видел? Всё стало ясно, когда глаза сами собой зацепились за невзрачную могилу с до боли знакомым именем. Хайзенберг вслушивался в каждое произнесённое слово, мрачнея всё больше. Когда же картинка начала плыть и он вновь увидел перед собой Розу, та лишь безразлично вздохнула, отмахнувшись. Похоже, она и сама не поняла, что поделилась с Карлом недавней поездкой к отцу. — У меня снова не получается. Я ничего не вижу. — Ты поэтому пришла позже? — спросил Хайзенберг, поджав губы. — Не совсем поняла, о чём вы, — честно призналась Уинтерс. Пытаясь подобрать слова, Карл долго раздумывал, но на ум так ничего и не пришло. Одно было ясно: с такими тараканами в голове они далеко не уйдут и привести Розу в чувство необходимо как можно быстрее. Хайзенберг был уверен, она точно не прислушается к какой-нибудь банальщине вроде «не загоняйся, всё наладится». Нет. Кому ещё, как не ему, знать, что всё это враньё и ради улучшения своей жизни необходимо рвать задницу ежедневно. — Да я срать хотел на твои личные проблемы, — так не вовремя всплыли в голове слова Итана. — Я просто хочу спасти Розу. — Я тоже! — Хайзенберг тогда расслабленно рассмеялся в ответ. — Ты хоть понимаешь, сколько силы в этом ребёнке? Он вдруг задумался, а действительно ли только ради этого? Может, она и правда больше, чем просто билет в счастливое будущее? Так до конца и не осознав, откуда в нём проснулся этот странный порыв, Карл шагнул вперёд, сокращая расстояние между ними, и притянул Розу к себе. — Что вы делаете? — она тут же напряглась, но не предпринимала попыток вырваться. — Заткнись и пореви наконец, — шикнул на неё Хайзенберг, уперевшись подбородком в светлую макушку. — А все советы придурков из лаборатории о том, что надо сдерживать эмоции, можешь засунуть в задницу. Они стояли молча несколько минут. Карл ждал. Терпения ему было не занимать. За долгие годы служения Миранде он успел свыкнуться с мыслю, что желаемое не приходит быстро, как бы ты ни старался. Должно пройти немало времени, прежде чем твои страдания и боль окупятся. К счастью, сейчас для этого не требовались долгие годы. Вскоре Хайзенберг почувствовал, как вокруг талии сомкнулись маленькие ручонки Розы, и услышал первый всхлип. Уинтерс сама не верила, что это действительно происходит. Она и представить не могла, что может вот так разрыдаться, прижавшись к груди практически чужого человека, но всё сейчас казалось таким правильным. От Карла пахло табаком и машинным маслом, но этот запах не казался отталкивающим. С ним приходило какое-то спокойствие. Всё так, как и должно быть. Впервые за долгие годы. Горькие слёзы впитывались в бежевую рубашку, оставляя на ней мокрые пятна, но Хайзенберг не придавал этому значения. Он молча проводил рукой по светлым волосам Розы, останавливаясь на уровне лопаток. Так не вовремя в памяти всплыл образ названой сестры и данное ей обещание, что он найдёт способ всё исправить. Как жаль, что иногда обстоятельства всё же сильнее.