Облако и дым

      Прошла пара недель. Розе и Карлу всё ещё было сложно находиться в компании друг друга, ведь до их сотрудничества каждый привык к определённым правилам и ежедневным ритуалам. Уинтерс раздражали многие замашки Хайзенберга, а от некоторых его выражений уши готовы были завернуться в трубочку. Ему же крайне не нравились все её попытки изучить его обитель получше и засунуть нос куда не просят. Ведь она была первой, кого он пустил на свою территорию.       Как-то раз во время перерыва Роза решила взглянуть на его личную библиотеку, взяв с одной из полок заинтересовавшую её книжку. Увидев это по возвращении, Карл взял из ящика своего стола чёрно-жёлтый скотч, неизвестно зачем и откуда там взявшийся, и обклеил две полки — ту, на которой стояли дневники с записями о Розе, и ту, что над ней — как бы выделив тот скромный участок, разрешённый для изучения. — Про себя можешь читать сколько влезет, но остальное трогать не смей, — резко заявил он, выхватив книгу по роботостроению из её рук и вернув её на место. — Можно тогда с собой взять домой? — спросила Уинтерс, взяв один из его дневников. — Нет. — А может, у вас есть электронные копии? — Цветочек, сколько, по-твоему, мне лет? — раздражённо вздохнул Карл, щёлкнув зажигалкой и закурив. — Эм… Сорок? — неуверенно предположила Роза, зажав нос, и попыталась отмахнуться от дыма. — Почти угадала, только теперь умножь на три.       Посчитав, что таким образом Хайзенберг родился где-то в тридцатых годах двадцатого века, Уинтерс растерянно открыла рот, не зная, что сказать. — Бессмертие имеет свои плюсы, — усмехнулся он, заметив её озадаченный вид. — Вот только в моё время всей этой вашей навороченной техники не было. Я привык хранить информацию на бумаге, и делать мне больше не хер, как переписывать по сто раз свои же записи. Так что скажи спасибо, что я вообще разрешаю их трогать.       После гневной тирады он прошёл к своему столу, снова что-то рассматривая на одном из развёрнутых чертежей. — Ну знаете, на вид вы, может, и неплохо сохранились, но ворчите точно как старый дед! — обиженно фыркнула Роза, пытаясь просверлить взглядом дыру в его затылке.       Он как-то неопределённо махнул рукой, будто бы отгоняя надоедливую муху, и в следующую секунду Уинтерс почувствовала, как в голову прилетало что-то маленькое, запутавшись в волосах. Удар был не сильным, скорее, неприятным. Проведя пальцами между прядей, она обнаружила небольшой шуруп. — Вы невыносимы!       Но Карл не обращал внимания на её истерики и визги. После многих лет, проведённых в компании надоедливой Энджи с её писклявым голосом, его было уже не удивить подобными выходками. Они скорее забавляли, чем раздражали.       Что же касалось обучения, то дела шли немногим лучше. Вместо привычных советов от учёных в стиле «сосредоточься, не позволяй эмоциям взять верх над телом» Роза слышала: «Выкинь всё это дерьмо из своей белобрысой головки и просто сделай». Что ж, Хайзенберг оказался не лучшим учителем, так как предпочитал практику, а без теории Уинтерс просто не понимала, что именно должна делать. — Это безнадёжно! — в очередной раз вздохнула Роза, опустив руки. — Я самый бездарный монстр из всех когда-либо существовавших. — Даже сломанные часы дважды в сутки показывают верное время, — произнёс Карл. — Ты просто сдерживаешься, потому что тебе вдолбили бред, что ты монстр, поэтому ни хрена не выходит. — Я искалечила жизни минимум десятку людей, — вздохнула Уинтерс, сев на диван. — Кто я, если не монстр? — Ты не монстр как минимум потому, что тебя это парит, — присев рядом с ней, Хайзенберг щёлкнул зажигалкой, вдыхая сигаретный дым, и протянул портсигар, предлагая Розе угоститься. — Поверь, я видел многих монстров, и им совершенно насрать, как много жертв из-за них пострадало. Взять в пример хотя бы Итана…       Закурив, Уинтерс неосознанно напрягалась на словах об отце. За прошедшее время Карл так и не соизволил ей рассказать об их сотрудничестве, заявив, что это будет для неё неплохой мотивацией залезть к нему в голову, ведь других подопытных у них не было. Хайзенберг понимал, что крайне рискованно пускать Розу в свои воспоминания, учитывая то, что она могла сотворить, но иных способов для обучения он не нашёл. — Как думаешь, скольких он убил, пытаясь спасти тебя? — Мой отец не убийца, — вскинулась Уинтерс, с вызовом глянув в глаза собеседнику. — Слушай, я же не говорю, что убивать — это всегда плохо, — усмехнулся Карл, поняв, что задумка начинает работать. — Скажем, солдаты, защищающие свою землю от захватчиков, тоже не жалеют о содеянном, но кровь на их руках при этом всё же остаётся, правда? — Я сказала, мой отец не убийца!       Закипавший в ней гнев растекался по всему телу. Кровь застучала в висках, и Роза почувствовала, как взгляд собеседника затягивал её словно в водоворот. Помещение, в котором они находились, начало смазываться, плыть, будто в глаза бросили песка. Пытаясь придти в себя, Уинтерс зажмурилась, а в следующее мгновение увидела…       Место, где она оказалась, было тёмным, и свет исходил лишь от маленького допотопного чёрно-белого телевизора, где сейчас отчётливо был виден силуэт светловолосого мужчины, стреляющего в неведомого зверя, похожего на человека. Когда монстр уже упал, жалобно скуля, мужчина подошёл ближе, выстрелив ему в голову ещё пару раз. Из примечательного Роза заметила, что у неизвестного не хватало двух пальцев на левой руке.       Тут угол обзора начал меняться. Она почувствовала, как будто бы её собственные, но при том слишком большие ладони в кожаных чёрных перчатках пододвинули ближе что-то похожее на микрофон. Жест сопровождался странными чувствами, словно по коже бежали лёгкие разряды тока. Волны начиналась где-то в области груди и исчезали на кончиках пальцев. — Неплохо, неплохо, Уинтерс, — Роза ощущала, как губы двигались сами собой, а голос был вовсе не её. — Ты и правда живучий, — хриплые нотки, и лёгкий смешок.       «Папа?» — мелькнуло в мыслях за секунду до того, как Уинтерс провалилась в темноту.       Чувства путались, а сознание не хотело возвращаться. Вскоре в нос ударил едкий неприятный запах, заставивший поморщиться. Виски нещадно ломило, но Роза всё же попыталась открыть глаза. Не сдержав болезненный стон, она старалась собрать плывущие цветные пятна в нечто более чёткое. Спустя пару минут Уинтерс всё-таки смогла вернуться в реальность.       Она лежала на диване, а рядом с ней, чуть стесняя её движения, сидел Хайзенберг. У него в руках находилась вата, смоченная, судя по всему, в нашатырном спирте, и окровавленный бумажный платок. — Что произошло? — растерянно произнесла Роза, оперевшись на локти. — Ты в обморок грохнулась, — ответил Карл, протянув ей салфетку. — Иди умойся, и обсудим.       От него впервые не чувствовалось холода, хотя внешне Хайзенберг казался прежним. Пока не совсем понимая зачем, Уинтерс взяла салфетку и побрела в ванную комнату, всё ещё немного пошатываясь. Оказавшись у зеркала, Роза отшатнулась от всего отражения. Кожа была мертвенно бледной, и, судя по небольшим красным разводам под носом и возле губ, у неё пошла кровь. Уинтерс набрала в подрагивающие ладони воды и плеснула в лицо. Немного полегчало. Последнее, что она помнила, как вскочила с дивана, крича на Карла, что-то об отце, но дальше шло что-то непонятное, неизвестное ранее.       Вернувшись обратно, Роза застала Хайзенберга всё так же сидящим на диване. Он увлечённо что-то записывал в один из своих дневников. — Как себя чувствуешь? — поинтересовался Карл, подняв на неё глаза. — Как будто по голове проехал каток, — отозвалась Уинтерс, подходя ближе. — …Проехал каток, — повторил он, записывая. — А это нормально? — спросила она, наблюдая, как ручка оставляла чернила на бумаге. — Более чем, если учесть, что раньше ты не использовала свои силы, — кивнул Хайзенберг, прекратив записывать. — Ты ещё неплохо справилась. Я в первую неделю даже есть не мог. Стоило только неудачно вздохнуть, как желудок всё выпихивал обратно. Думал, сдохну. — А вы… как вы стали… — Роза всё ещё не знала, кем они были, пытаясь подобрать менее обидное определение. — Мутантом? — Понимаешь, Цветочек, дерьмо случается не зависимо от того, хороший ты человек или плохой, богатый или бедный, известный или нет, — нехотя ответил он, облокотившись на спинку дивана. — Ты просто оказываешься не в то время и не в том месте из-за блядского стечения обстоятельств, вот и всё. — То есть не расскажете? — расстроенно усмехнулась Уинтерс. — Нет, — коротко кивнул Карл, поспешив перевести тему. — А теперь опиши, что видела. Всё, что вспомнишь. — Не знаю, я не уверена… — замялась Роза, всё ещё чувствуя лёгкое головокружение. — Я будто бы видела происходящее вашими глазами. Я сидела… Точнее, вы сидели перед телевизором, наблюдая, как… Боже, какой ужас, — вспомнив своё видение, Уинтерс почувствовала, что её замутило, и прикрыла рот рукой. — Это же был папа, да? — Как я тебе уже говорил, убийства — это не всегда плохо, — напомнил Хайзенберг, продолжив записывать. — Если бы Итан тогда не грохнул пару десятков ликанов, они бы его сожрали, тебя бы пустила в расход одна поехавшая крылатая тварь, а я бы, скорее всего, сдох, пытаясь её грохнуть. — Вы же в курсе, что я практически ни слова не поняла и что это всё сейчас больше похоже на бред сумасшедшего? — ответила Роза, когда тошнота отступила. — В курсе, Цветочек, — усмехнулся Карл, захлопнув дневник. — Но пока я тебе разрешаю копаться в своих мозгах, у тебя есть все шансы в этом разобраться и заодно узнать своего старика с новой стороны, так что хватит прохлаждаться. Мы наконец сдвинулись с мёртвой точки.       Несмотря на не самый удачный первый опыт, тренировку действительно стоило продолжить, пока чувства и ощущения не забылись. Они поднялись на ноги, встав друг напротив друга на расстоянии в пару шагов. Глубоко вздохнув, Уинтерс подняла глаза, пытаясь разглядеть за серой радужкой что-то больше, чем лёгкая неприязнь и насмешка. Она уже успела догадаться, что Хайзенберг нарочно вывел её из себя. Как ни странно, это помогло, но обида на него никуда не делась. Он явно не планировал щадить её чувства, давя на больные места. Карл знал, как Розе не хватало отца, решив нагло этим воспользоваться. Она чувствовала, что злость разгорается с новой силой, но не могла её удержать. Не контролируя происходящее, Уинтерс вновь начала проваливаться в бездну чужих воспоминаний.       Образы были размытыми, нечёткими, но вскоре начали приобретать жуткие формы. Нечто огромное, похожее на паука с человеческим телом, грозно рычало, сотрясая всё пространство вокруг. Неведомые чёрные щупальца, кружащие рядом, загораживали солнечный свет. Уинтерс снова почувствовала, как по телу бегут разряды тока, но гораздо сильнее, чем в прошлый раз. Увесистые куски железа летали вокруг твари, не позволяя ей приблизиться к Итану, что в этот момент её расстреливал. Картинка слегка поплыла, не позволяя вникнуть в происходящее в полной мере, но крик отца заставил её задержаться в этом воспоминании. — Роза!       Когда монстр был повержен, Итан побежал к маленькому свёртку, что остался возле бездыханного тела. Наблюдавший за этим со стороны Хайзенберг, судя по всему, решил тоже не оставаться в стороне. — Поздравляю, папаша! — хохотнул он, подойдя ближе. — Я же тебе говорил, мы уделаем эту сучару.       Но веселье его продлилось недолго. Заметив, что Итан вот-вот грохнется в обморок вместе с ребёнком на руках, Карл перехватил свёрток одной рукой, а Уинтерса другой. — Твою ж мать, Итан, не вздумай подыхать!       После этих слов Роза почувствовала, как ей показалось, что воспоминание снова начинает ускользать от неё, но ошиблась. В следующую секунду она поняла, что это были не её чувства, а Хайзенберга. — Воу, Цветочек, не стоит так делать, — произнёс он чуть тише, посмотрев на хнычущую малышку в руке, и едва ли не потерял сознание вслед за отключившимся Итаном. — Я друг и пытаюсь помочь.       Роза терялась в своих ощущениях, пытаясь понять, что она чувствует, глядя на саму себя чужими глазами. Задумавшись над этим всего на секунду, она потеряла связь с воспоминанием.       Уинтерс откинуло будто ударной волной. Чуть проморгавшись, она уже видела знакомое помещение и Карла, который тряс головой, словно пытаясь отогнать какое-то странное наваждение. Родное тело тоже начало отзываться, и Роза в полной мере ощутила, как ломит в висках и болит копчик, на которой она, похоже, не слишком удачно приземлилась. Поднимаясь с пола, Уинтерс заметила, как на него упало несколько красных капель. Из носа снова пошла кровь. — Ну, хотя бы без обморока в этот раз, — ободряюще произнёс Хайзеньерг, указав на стол, где лежали салфетки. — Я видела, как вы… — начала было Роза, стерев кровь и запрокинув голову. — Я знаю, — перебил её Карл. — Я вижу то же, что и ты, пока копаешься у меня в голове, — произнёс он и невесело ухмыльнулся. — И ощущения после, будто меня поимели. — Простите… — виновато пискнула Уинтерс, покраснев, и тут же попыталась переключиться на что-то другое. — А зачем вы тогда спрашивали в первый раз, что я вижу? — Нужно же было убедиться, что ты идёшь именно туда, куда я тебя направляю, — поймав её озадаченный взгляд, Хайзенберг пояснил: — Ты же не думала, что я позволю тебе шляться по всем своим воспоминаниям? Уж поверь, о большей части моей жизни тебе знать точно не стоит. — А, то есть видеть, как мой отец выбивает дерьмо из монстров, мне можно? — не выдержала Роза, повысив голос, и вновь почувствовала, как в голову что-то прилетело. — Да вы издеваетесь? — вытащив из волос гайку, Уинтерс со злости кинула её в Хайзенберга, но он успел остановить её в полёте, лениво махнув рукой и тем самым отшвырнув в сторону стола. — Нехер ругаться, потом ещё спасибо скажешь, — спокойно ответил он, пройдя к своему креслу. — Думаю, на сегодня хватит.       Как бы Роза ни злилась на Карла, но когда эмоции поутихли, она была даже рада возможности узнать отца ближе, пусть и с такой нелицеприятной стороны. Топая обратно в школу через парк, она пинала сухие листья, пытаясь переварить всё увиденное. Папа, любимый и дорогой, оказался вовсе не таким, каким преподносила его мать в своих рассказах. С этой мыслью ей ещё предстояло свыкнуться, как и с тем, что нельзя ни при каких обстоятельствах выдать свои умения ни в лаборатории, ни дома, как бы не был велик соблазн.