Тень города

Альберт отстраненно просматривал пропущенную утреннюю почту, сидя в светлом, пронизанном послеполуденным солнцем кабинете и обдумывая всё случившееся. Всего месяц назад, резко вернувшись из Города Будущего и оглядев в беспокойстве место, в котором очутился, он с вырвавшимся вздохом облегчения обнаружил перед собой книжную полку — высоченную, под потолок, пылившуюся, к счастью, в его родном особняке. По оконному стеклу барабанил дождь, длинная ветка тополя ощутимо стучала по раме снаружи, в остальном же ничего сверхъестественного в доме не наблюдалось. Но что-то же вызвало его? Что-то, похожее на тихий мелодичный перезвон и одновременно — на укол боли... Ответом ему было тревожное треньканье дверного колокольчика, заслышав которое, Мэтьюрин, помнится, даже воскликнул: «До чего же удачное стечение обстоятельств!..» и, развернувшись на каблуке, направился в холл, размашисто распахивая по очереди все двери, встречавшиеся на его пути, на ходу размышляя о случившемся. Действительно, до чего же глупо всё могло пойти, если бы не этот вовремя подоспевший сигнал — импульс из очень далекого мира, а именно, из старого Лондона, в который он был вынужден немедля сбежать, чему был теперь даже рад. Ведь раскрывать правду своего путешествия уже при первом знакомстве с девушкой из будущего было для Альберта по-своему опасным — Силь могла просто счесть его сумасшедшим, и всё дальнейшее их общение, столь желанное им, мгновенно потеряло бы возможность своего существования. В то же время солгать девушке было, по мнению Мэтьюрина, едва ли не преступлением. Но от ответственности, как это часто бывает, уберегла случайность. Сбегая по винтовой лестнице в холл, Альберт первым делом прикрикнул на дворецкого, который нерасторопно поднимал тяжелый засов и снимал золоченую цепочку с двери, а затем несколько рассеянно отстранил низенького старичка рукой, чтобы распахнуть двери самолично. Окна на миг осветила яркая белая вспышка, и сразу после этого с улицы послышался чей-то слабый вскрик, а затем и полагавшийся удар грома. Но бушевавшая за окнами непогода не имела ровным счетом никакого значения. Мэтьюрину не терпелось узнать, кто же подал тот тревожный импульс — неважно, осознанно или нет, — который достал до него аж в Городе Будущего. - Лью, уйди с дороги... - поворчал он на дворецкого. - Тебе бы не путаться сейчас у меня под ногами, тем более, что я не в наст... - Альберт не договорил, увидев в открывшемся дверном проеме слегка расплывчатую золотистую шевелюру старого друга, окруженного быстро льющимися с раскрытого над его головой зонта струями дождя, вследствие чего молодой мужчина был похож на взъерошенную птицу, запрятанную в клетку из водяных струй. И на смену усталому голосу Альберта послышался неожиданно бодрый бас: - Льюис — на кухню! Мы с Мэтьюрином будем ждать кофе в малой гостиной через пять минут. И не забудь про ликер! - и, не дождавшись, когда дворецкий послушно отправится прочь, гость резким движением сложил зонт, обдав Альберта тучей брызг. - Чем обязан столь внезапным визитом, Эрнст? - недовольно, но со сдерживаемым любопытством поинтересовался хозяин дома. - Что-то случилось? - Ха! - многозначительно пробасил МакДойл и по привычке пригладил курчавую бороду. - Случилось, знаешь ли. Давай-ка, проводи меня в теплое, хорошо отапливаемое помещение, и я всё тебе скажу как на духу. - Тебя чем-то не устраивает холл? - мимоходом поинтересовался Мэтьюрин, ведя Эрнста наверх, в миниатюрную гостиную. - А ты ужасно гостеприимен, друг мой. В твоем холле можно замороженное мясо хранить — ты знал? Как пить дать, не растает. Не удостоив Эрнста ответом, Альберт с кривой улыбкой указал на затопленный камин и два кресла в кожаной обивке. Едва мужчины устроились, как подоспел Льюис с серебряным подносом в вытянутой руке. МакДойл первым делом отхлебнул горячительного напитка, а затем, блаженно размякнув в кресле, задумчиво произнес, глядя на пылающие угли: - Ох уж эта непогода. Знать бы не знал этого Лондона с его промозглыми дождями... - А есть альтернатива? - усмехнулся Альберт, тоже наливая себе ликер в чашку с кофе. Друг недовольно поморщился: - Никакой. Однако, я пришел сообщить тебе вовсе не это. Мэтьюрин выжидательно уставился на него, чуть приподняв брови. - Друг мой... - торжественно начал МакДойл, - За тобой слежка. Брови Мэтьюрина взлетели еще выше, но он молчал, поэтому Эрнст не остановился и продолжил: - Буквально на днях я видел, как ты идешь по Трайд-стрит, - один, знай себе размахиваешь тростью... впрочем, как и всегда. А футах в двадцати от тебя я приметил обворожительную особу, идущую тоже без сопровождающего, - совершенно юную, знаешь ли, - и думаю: что за прелестное дитя! Сугубо скукою гонимый, я последовал за вами, продвигаясь по противоположной стороне улицы. И вдруг — то ли случайно, то ли специально, чтобы помочь мне в этом разобраться — внезапно подул прескверный ветер и сбил с твоей головы шляпу. Теперь вспомнил? - Возможно. - Вот, и раз ты вспомнил тот инцидент, то помнишь также, как ты в тот же миг и погнался за дурацкой шляпой, повернув в обратном направлении. А девушка — что бы ты думал? - мгновенно подскочила и - в укрытие, за угол дома. Стоит там, приложив к груди руку от испуга, и знай себе глядит в твою сторону, эдак затаенно. Но вот ты поймал злосчастную шляпу и двинулся дальше, как ни в чем не бывало. И она — снова следом, на некотором расстоянии от тебя. Ну, думаю я, очередная поклонница, ничего более. Однако сегодня я ехал мимо твоего дома — и, уж поверь мне, не было никакой охоты выходить из кареты в такую погоду, однако я сделал это! Потому как никто иная, как та самая юная леди, стояла, подобно привидению, под твоими окнами, совершенно продрогнув под дождем. Ее маленький дамский зонтик ничуть не спасал от ливня. Выйдя, я направился к ней — хотел помочь, предложить свой зонт и даже экипаж. В небе ударила молния, незнакомка вскрикнула и тут же обернулась — даже издали меня поразили ее вспуганные, почти безумные глаза. Она уставились на меня, идущего от кареты, как если бы я был ночным кошмаром, и, не дав мне даже приблизиться, тут же припустила прочь. И вот, теперь я здесь, друг мой, для того лишь, чтобы поведать тебе эту странную и пугающую историю. - Да неужели? - Ну, хорошо, я зашел к тебе в первую очередь, чтобы отогреться и переждать эту жуткую грозу, раз уж по твоей вине мне пришлось промокнуть сегодня... - По моей вине?.. - Тьфу-ты, прекрати паясничать, Мэтьюрин! - рявкнул МакДойл, недовольно стукнув по подлокотнику кресла кулаком, вместе с зажатой в нем чашкой. Альберт проигнорировал капли кофе, брызнувшие на ковер. - Она что-то замышляет, пойми ты! Что-то явно нехорошее! Как бы тебе не натерпеться неприятностей из-за этой особы! - С чего ты взял? - рассмеялся Альберт. Его всё больше веселила и возникшая ситуация, и то, с какой яростной заинтересованностью Эрнст рассказывал все подробности этой глупой истории. - А с того, - Эрнст укоризненно ткнул в него пальцем. - Уж больно непохоже такое поведение на обычную женскую кокетливость, коли на то пошло. Ты знаешь: я холостяк, проверенный временем, меня никакими женскими штучками не проймешь. А эта девица ведет себя подозрительно. Видя, что друг не намерен успокаиваться, Мэтьюрин подавил в себе хохот и, намеренно тяжко вздохнув, насколько мог, уверил своего благодетеля в том, что предостережение принято к сведению. - Прими мою искреннюю благодарность, - напоследок проговорил он, провожая гостя до дверей, когда гроза наконец успокоилась, сменившись тихой безобидной моросью. - Твой кучер заждался. - Пообещай мне приглядеться к ней, - наказал друг, выходя на прохладную, посвежевшую улицу. Альберт с наслаждением вдохнул запах зеленой листвы, еще не тронутой осенью. - Хорошо-хорошо. Вот только, как я ее узнаю? - небрежно бросил он уходящему МакДойлу. - Узнаешь, - с загадочностью в голосе ответил тот. Альберт фыркнул и вернулся в дом. Сколько он его помнил, Эрнст МакДойл всегда был таким — добродушным чудаком. Пожалуй, Альберт и правда был гостю благодарен, пусть даже и не за вычурный рассказ о «слежке», но за ту редкую заботу, которой к Мэтьюрину больше никто в его родном городе не проявлял. Сейчас, спустя месяц, то стечение обстоятельств, вернувшее его домой ранее задуманного, он отнюдь не назвал бы удачным. Но тогда Альберту показалось очень кстати, что сигнал призвал его домой: в случившемся на площади — в этом нелепом попадании под колеса — нужно было как следует разобраться и в корне предотвратить возможность дальнейших неприятных ситуаций, прежде, чем у них будет шанс повториться. Альберт не переставал удивляться, как так в его светлую голову сразу не пришла вполне разумная — и ведь очевидная! — мысль изобрести собственное средство передвижения, в котором можно было бы спокойно перемещаться как дома, так и в Городе Будущего, без риска для жизни. Поначалу он перешагивал полосы пространства самолично, вот этими ногами, будучи защищенным лишь материалом тонких подошв туфель, пусть даже это была и лучшая натуральная кожа. Ладно бы это было только опасно, но ведь и до крайнего неудобно! Гениальная мысль пришла уже вскоре. И Альберт решил пока приостановить свои вылазки во внешний мир — за исключением нескольких приемов в неделю, не появившись на которых, он мог обречь себя на домыслы со стороны окружающих. О визитах в новый мир он и вовсе забыл, вознамерившись совершить следующий переход только в новом, хорошо оборудованном надежном средстве перемещения, и проводил всё предоставленное ему время, его изготавливая. Только усталый Льюис знай себе приносил в его кабинет и мастерскую завтраки, переходившие в обеды, после чего, унося пустые подносы, напоминал хозяину о каком-либо важном мероприятии, намеченном на вечер. Так и пролетел без малого месяц. Скоро он заметил и незнакомку, о которой рассказывал Эрнст. Девушка действительно была миловидна, хрупка и, как правило, разгуливала в одиночку. Но Мэтьюрину было совершенно не до нее. В итоге, Альберт мог заслуженно гордиться своими трудами: перед ним была обыкновенная карета, запряженная парой лошадей. В девятнадцатом веке такой экипаж не смущал бы совершенно никого и ничем, кроме, разве что, некоторой роскоши; а в двадцатом, к счастью, в каретах всё еще нуждались, желая прокатиться по парку. Таким образом, Мэтьюрин ничем не рисковал ни дома, ни в будущем. Кучер — старина Джон — был единственным его доверенным лицом, впрочем, и без того являл собой слугу столь преданного, что Альберт ни на минуту не мог усомниться в его молчании и безропотном повиновении. Он был значительно моложе Льюиса, и к тому же спор на руку. Без кучера обойтись было нельзя — ведь кто-то же должен управлять лошадьми, приводя карету в движение, а самому Альберту взбираться на козлы не позволялось по статусу — пусть его уже считали сумасшедшим, однако, лишние сплетни ни к чему. Итак, карета была готова, оставалось только взобраться в нее и опробовать, однако Мэтьюрин чуть было не отчаялся, когда ни в этот день, ни в следующий или последующий произвести столь желанный эксперимент не получилось. Только раз замысел наконец удался: повинуясь внезапному озарению, а то и шутки ради, Альберт велел Джону ехать не по прямой, а как бы спирально, наворачивая круги один за другим, и уже через мгновение кучер послушно лавировал, сидя на козлах, меж пешеходных тропинок городского парка, неистово подхлестывая коней и пугая приличных граждан своими резкими маневрами, едва ли не сбивая кого-нибудь из них с ног. На одном особенно резком повороте экипаж вдруг сильно накренился, отчего сидевший внутри Альберт съехал вниз на устланный дорогим ковром пол кареты. Краем глаза он успел заметить, как к ним подбегает мечущееся желтовато-розовое облако - кажется, это Эльза, как, собственно, и всегда, оказавшаяся поблизости от него. Мэтьюрин обрадовался неожиданному стечению обстоятельств, по вине которых он теперь полулежал на полу, тогда как бархатная шторка чуть отъехала от окошка кареты в сторону, открывая Эльзе некоторый обзор. Мужчина изо всех сил вжался в пол — нельзя было позволить найти его здесь и сейчас, даром, что именно это юное дитя уже один раз помешало ему в первом эксперименте с каретой, выбежав прямо на середину дороги. Эту особу прямо тянуло к нему, - она притягивалась, как неприятности, - и Альберт всё никак не мог взять в толк, отчего. Было похоже, что Эрнст и впрямь оказался прав, считая Эльзу особой подозрительной. В тот раз пришлось переход отложить и долго успокаивать напуганную девушку, а впредь следовало перед каждым новым экспериментом проверять окрестности на наличие Эльзы. Но сегодня ему помог нелепый случай, сваливший его с ног, а уж кучер, он знал, сможет с легкостью отделаться от вопросов девушки какой-нибудь отговоркой. А вопросы будут, мужчина ни на секунду в этом не сомневался. Джон справился — Эльза удостоена ответа и оставлена позади, а лошади пущены вперед легкой рысью, скрываясь в густоте деревьев, и уже через несколько мгновений Альберта в окне кареты действительно не было. Хуже было то, что карета, подгоняемая кучером, так и осталась лавировать в парке, а не унеслась в будущее вместе с ее хозяином. Зло топнув ногой с досады, Альберт вынудил себя тут же вернуться в экипаж, оставленный в прошлом, чтобы велеть Джону поворачивать домой. Но несколько промахнулся, и обнаружил себя стоящим вовсе не в парке, и даже не рядом с ним, а в узком межкомнатном коридоре на втором этаже своего дома. Опять?! - Вы вернулись, Ваше сиятельство, - послышался умиротворенный голос за его спиной. - Я не услышал, как вы вошли. Льюис — вот ведь пример вечного спокойствия... Альберт звучно выдохнул, окончательно поборов в себе негодование. - Извольте проверить утреннюю почту, я занес ее к Вам в кабинет пару часов назад. И вот теперь Альберт восседал на жестком старом стуле в тихом кабинете, подолгу засматриваясь на тонкие лучи потихоньку садящегося солнца, и битый час вертел в руках стопку писем, так и не прочитав ни одного. Вдруг из вороха бумаг выпал совсем тонкий ненадписанный конверт, выведя его из размышлений, и Мэтьюрин с любопытством развернул его. Маленький лист бумаги, нашедшийся внутри, был расчерчен аккуратным девичьим почерком. «Благодарю за приглашение, господин Мэтьюрин! Надеюсь, в моих силах не дать Вам умереть со скуки по крайней мере завтра. Эльза В.» Ах, Эльза! Он куда-то приглашал ее?.. А, ну конечно, ведь сегодня его ждал старина МакДойл со своими традиционными танцами а-ля «Дамы приглашают кавалеров». Ну что ж, отрадно будет увидеть лицо Эрнста, когда к нему в дом войдет его миленькое ночное привиденьице... Неосознанно засовывая полученную записку в карман брюк и уже предвкушая нескучность сегодняшнего вечера, Альберт спешно засобирался к Эльзе.