Тень города

Она и правда потащила его обедать вместе с собой. Насильно. Альберту было такое обращение в диковинку — ну, допустим, оказать ему первую помощь и проследить, что серьезной травмы удалось избежать — это он мог понять. Но вести себя с ним так, словно они давно знают друг друга... откуда она могла его знать?! Это же попросту невозможно. «Я узнала тебя» - слова всё еще стояли в ушах. Дама насильно вела его куда-то — Мэтьюрин всегда терпеть не мог подобных выходок со стороны женщин. Так почему же здесь, в Городе Будущего, он запросто позволял этой девушке вести себя куда угодно, как угодно (резкие рывки за рукав уже становились привычной нормой) и когда ей угодно — почему? На самом деле все ее резкие, внезапные движения были оправданы временем. Альберт понимал это — каким-то краешком сознания. Век требовал резкости, угловатости, торопливого темпа. Иначе здесь можно было просто не выжить — в этом он уже убедился. Прочертив по только что вымытой мокрой дорожке цепочку двойных сухих следов, они прошли к угловому придорожному кафе. Люди так и мельтешили по улице, идя в ту и другую стороны и при этом каким-то чудом не врезаясь друг в друга — они текли единой, но разношерстной массой, словно торопливая река. То же самое творилось и на дорогах. Альберт не увидел ни единой кареты, запряженной лошадьми, зато, кажется, понял, что металлические сооружения, нападавшие на случайных прохожих вроде него, на самом деле как раз-таки заменяли привычные ему экипажи: они то и дело останавливались по углам улиц, выпуская из себя людей, и с ревом и выбросом тошнотворного газа срывались с мест и утекали дальше вниз по дороге. Мэтьюрину удалось, приглядевшись, различить на одной из них, остановившейся поблизости, маленькую надпись «Ford». За его спиной в этот момент тихо звякнул дверной колокольчик, и, обернувшись, Альберт увидел, как девушка первой входит в кофейню, стремительно распахнув дверь красного дерева, и взобрался по небольшой лестнице, входя следом. В ответ снова зазвенели колокольчики, спрятанные под потолком. Внутри всё оказалось скрыто полумраком, купаясь в странной глухоте, сквозь которую расплывчато проступали редкие мелодичные звоны посуды. Альберту мгновенно понравилось это местечко: царившая здесь мутная тишина напоминала родной Лондон, где туман поглощал все одиноко раздававшиеся звуки с тем же эффектом. Кофейня была полна сидящими вокруг низких столиков людьми; из дальнего угла подымалось густое облако табачного дыма, но, не успевая долететь до противоположной стены, рассеивалось, так, что сидящие здесь с трудом улавливали его остатки и, по-видимому, были этим довольны. Под потолком мерцал приглушенный свет, от стен также отходили небольшие лампы, создавая правильную подсветку скромным картинам, украшавшим тесный зал. От молчаливого восхищенного созерцания Альберта отвлекло неожиданное стремительное прикосновение - спутница схватила его за руку. Когда пальцы Альберта оказались сжатыми в ее цепкой ладони, он против собственного ожидания подскочил на месте. «Пора бы привыкнуть уже к ее бесцеремонным хватаниям» - мысленно укорил он себя, устыдившись подобной реакции, и бросил взгляд в сторону, но, к успокоению своему, увидел, что окружающие не смотрят на них. Тогда он медленно перевел взгляд на девушку. - Нужно поторопиться, а то всё займут, - оправдала она свой внезапный порыв, по-прежнему не отпуская руки и утягивая мужчину за собой вглубь зала. Идя друг за другом, они обошли косо расставленные тут и там стулья. - Хм-м-м, да нам повезло, - протянула его спутница, ни к кому, кроме себя самой, скорее всего, не обращаясь. - Мой любимый столик свободен. С этими словами она резко сбросила тяжелое пальто с плеч на свободный стул. Ее любимым местом оказался весьма удобный столик у низкого продольного окна, с одной стороны которого для гостей был поставлен небольшой обитый кожей диванчик на резных деревянных ножках, а с другой стороны - два мягких стула. Всё это убранство в какой-то мере напоминало привычный Альберту уют гостиных, но что-то - возможно, сам дух, - было определенно иным и неприкрыто чужим. Как будто всё здешнее убранство было игрушечным. Видя, что девушка собирается присесть на один из стульев, Альберт предупредительно отодвинул его от стола, выжидательно взглянув в глаза незнакомки. Она удивленно повела бровью, насмешливо улыбнувшись уголком губ, но от предложенной помощи не отказалась. Когда он уселся напротив нее на диванчик, возле их столика очутился вежливый, но непростительно громкоголосый официант. По собравшимся вместе бровям девушки Мэтьюрин угадал, что присутствие рядом с ними слуги ей также неприятно. - Любезнейший, - решительно обратился к нему Альберт, перебивая молодого юношу. - Мы прибыли сюда усладить слух обоюдной беседой и не нуждаемся в вашем обществе. Принесите лучшее и свежайшее, что готовится в данный момент на этой кухне, а также на свое усмотрение горячие напитки, и мы с дамой будем уместно благодарны. Опешив от такого обращения, официант не сразу услышал, что же от него всё-таки требуется, и, видя его замешательство, девушка сразу же пришла на помощь: - Два американо без сахара, и побыстрее. Уловив привычные слова, юноша тут же проворно отошел от столика. Если не сказать отбежал. Альберт невольно улыбнулся спутнице, когда та, пытаясь подавить волну внезапно накатившего смеха от сложившейся ситуации, прикрыла лицо ладонями, из-за которых теперь выглядывали только ее лукаво-застенчивые глаза. - Прости, но он не понял бы по-твоему, - пояснила она, как будто Мэтьюрин и правда изъяснялся на каком-то чужом языке, а затем поудобнее устроилась, пристроив локти на деревянной полированной поверхности стола, не прикрытого статертью, и выжидательно облокотилась подбородком о сцепленные кисти рук. - Итак, я хочу наконец узнать, откуда ты такой взялся. - Чем вызван интерес? - тут же откликнулся Мэтьюрин, но девушка лишь отмахнулась от вежливого вопроса. - Я знаю, мы незнакомы. Но как тебе сказать... я уже видела тебя, вчера. Во сне, - тихонько прибавила она последний довод, спрятав глаза под длинными пшеничными ресницами, и быстро, как бы извиняясь, продолжила: - Знаю, это не аргумент и звучит как плохо придуманная отговорка. Но я правда знаю тебя, - она вновь подняла глаза и мимоходом смахнула с лица челку. - То же самое могу сказать и я, - признаваясь, кивнул Альберт, расслабленно откидываясь на спинку кресла. - Я тоже узнал тебя сразу, как увидел. Но не будем слишком удивляться, а положимся на волю случая. Могу ли я наконец услышать хотя бы твое имя? - Я Силь, - сухо и шершаво произнесла она, как будто не любила собственного имени. Услышав его, Альберт ощутил приятно растекающееся в груди тепло от долгожданного знания. «Силь». Имя звучало как закатный отсвет солнца - короткий, золотой и незабываемо-прекрасный. И имя это так отчетливо читалось даже в изгибах кистей рук девушки, в ее местами темных, а местами и светлых, почти позолоченных и как будто выгоревших на солнце волосах, буйно растрепавшихся на осеннем ветру и совершенно не прибранных теперь, в уюте и тепле кафе. Конечно же, никто в привычном Альберту Лондоне просто не мог бы носить такого имени. Это попросту невозможно. - Прекрасное имя. - И ни к чему твоя отменная вежливость, - фыркнула Силь. - Оно ужасно старомодное, да, но, пожалуйста, не иронизируй по этому поводу, я этого не терплю, - и, не дав Альберту возразить, продолжила: - Теперь, что касается твоего имени. Мне кажется, что я либо уже знаю его, либо постепенно угадываю. Оно как будто вертится на языке, осталось только произнести. - Мэтьюрин, - спокойно подсказал Альберт. В глазах Силь тут же отразилось невиданное беспокойство, она отняла руки от лица, подтянувшись и перегибаясь через стол. - Мэтьюрин?! - громче, чем следовало, повторила она, раскрывая рот от удивления и тут же стыдливо его захлопывая, впрочем, отнюдь не обращая внимания на повернувшихся в любопытстве других посетителей кафе. Ее собеседник почувствовал явную неловкость. Он разом как-то сжался, если не сказать съежился. - Ну да, Альберт Мэтьюрин. И не вижу в имени чего-то такого, что вводило бы в состояние, в какое сейчас входишь ты, - укоризненно проговорил он поучительным тоном. - Я даже названия этому не могу дать соответствующего, поэтому прекрати сейчас же. - Вот так невероятно, - Силь с легкостью пропустила его речь мимо ушей. - Представь себе, я в восторге от книги Мэтьюрина, ты наверняка знаешь. Это любимейшая моя из старинных вещей, - как бы извиняясь, принялась оправдываться Силь. - Никогда не думала, что встречу кого-то из этого достойного рода живьем. Ты и правда Мэтьюрин?.. - Да, несомненно. - В таком случае, мне просто несказанно повезло, - всплеснула руками Силь. Улыбка никак не соглашалась сходить с ее лица. И тут Альберта словно осенило. - Постой-ка, - сказал он чуть ли не сам себе, склоняя голову в серьезном раздумьи. - Значит ли это, что моя теория... что я всё-таки написал трактат, который... - он резко поднял голову и чуть наклонился над столом к собеседнице, понижая голос. - Ты говоришь, что узнала обо мне из книги? Как она называлась? «Теория шаровидного времени»? «Преодоление границ пространства и времени путем преодоления линеарного мышления человека»? Что-то в этом роде?.. - закончил он с явной надеждой. - Не-а, - разочаровала его Силь, качнув головой. - Даже близко не так. Это был средневековый роман. И я узнала из книги вовсе не о тебе. Ее написал столетие назад Чарлз Роберт Мэтьюрин, а вовсе никакой не Альберт, пусть даже и однофамилец. Сказав это, Силь могла лицезреть, как оный однофамилец резким махом опускает голову, чуть не задев стол, и на лице его рисуется крайне страдальческое выражение. К этому моменту вернулся официант, быстро приблизившись и на бегу поднося круглый деревянный поднос с двумя крошечными чашками кофе. Глянув мельком на гостей заведения, он постарался так же быстро снова скрыться от них, не дожидаясь новых нападок, равно как и заказов, но Силь умудрилась остановить его и многозначительно ткнула пальцем в меню, которое выудила откуда-то с соседнего столика. - Угощайся, - кивнула она, видя, что Мэтьюрин слегка приподнял голову и, всё так же уныло и грустно, в нерешительности посматривает на свою порцию кофе из-под прядей упавшей на лоб челки. Сама она уже осторожно подцепила двумя пальцами фарфоровую ручку и подносила чашку ко рту. - Если тебе захочется чего-нибудь еще, только скажи, и мы вновь позовем этого малохольного, - она рассмеялась, вспоминая оборонительные маневры официанта, и Мэтьюрин ответно улыбнулся, постепенно приходя в себя. В конце концов, не так уж и сокрушительно то, что какая-то молоденькая девушка и не знает о нем, великом первооткрывателе сферического хода времени... наверное, она просто далека от науки... - Можно полюбопытствовать, кто ты по роду деятельности, Силь? - небрежно бросил Альберт, отхлебнув кофе и тотчас ощутив приятное тепло. - Историк. Мужчина чуть не поперхнулся глотком горячего напитка и быстро отставил чашку — от греха подальше. - Что, так невкусно?.. - разочарованно протянула девушка. - И ты тоже историк? - не выдержал Альберт. - Тоже?.. Так у нас много общего? - она недоверчиво выгнула одну бровь. Разговор сразу заладился. *** В течение следующего часа Сильвиа забыла и о запланированном опоздании на факультатив, и о последующих занятиях — вполне обязательных, в отличие от истории театра, — лишь краем сознания припоминая, что день должен был складываться как-то иначе, нежели это получалось у них с Альбертом. А у них с Альбертом и правда оказалось много общего — во что она верила с трудом поначалу. Силь никогда не умела скрывать свои эмоции; видимо, это было врожденным, но даже тогда, когда ей специально хотелось скрыть от чьих-либо взглядов собственные чувства, они, помимо ее воли, артистически отражались на лице, будь то резкий взмах брови или многозначная улыбка, далеко не всегда знаменующая радость. Спрятать карикатурность мимики было единственно возможно с помощью вовремя отвернутого лица или путем прикрытия его ладонями. Но не особо помогало и это, ведь предугадать появление бросаемых взглядов и собственных нежданных улыбок было почти невозможно. Часто Силь и вовсе не замечала их, а знакомые уже успевали прочесть что-то у нее на лице и либо смеялись, либо обижались. И абсолютно таким же был ее новоявленный собеседник. Многое угадывалось в его глазах - живых, подвижных, то слегка прищуренных, когда он смотрел как будто бы сквозь тебя, то отстраненно распахнутых, в то время как взгляд его улавливал нечто необычайное. Пока они обедали, а затем пили чай, заваренный в пузатом белом чайничке и расточавший приятный аромат бергамота вокруг них, Силь всё больше замечала, насколько взбалмошным, своенравным и нетерпеливым оказался ее новый знакомый. И ей это определенно нравилось — таких, как он, она пока еще не встречала. Несмотря на все эти, казалось бы, недостатки, с ним было интересно, и их общение складывалось в какой-то калейдоскоп ярких эмоций. Таким, как Альберт, был, пожалуй, разве что ее отец — личность редкая в своем роде. И если бы у нее был старший брат, возможно, он был бы чем-то похож на Альберта, с улыбкой думала Силь. По крайней мере, их интересы совпадали, он был отчетливо похож на нее внешне — что она приметила еще в странном своем сне, - и, несмотря на семилетнюю разницу в возрасте (Силь умудрилась-таки спросить напрямик, сколько ему лет), Мэтьюрин был необычайно легок в общении с ней. Так что мысль о внезапно обретенном, хотя бы названном старшем брате прочно укоренилась в ее воображении. В какой-то момент между ними вдруг возникла короткая тишина, в которую они просто смотрели друг другу в глаза с явной и нескрываемой радостью. - Удивительные вещи!.. - прервала Силь тишину. - Еще недавно я была уверена в том, что ты - всего лишь тень, приукрашенная как никогда буйно разыгравшейся ночной фантазией-грезой... Но сегодняшняя встреча развеяла все сомнения, - она улыбнулась, разведя руки в стороны и пожав плечами. И вдруг услышала собственные слова как бы со стороны. На секунду возникло ощущение, что видение ее преосуществилось, или преосуществляется ныне, нарастает плотью... и от этой мысли по спине ее начали ходить мурашки, пробирая мелкой дрожью. - Я всё еще почти ничего о тебе не знаю, кроме того только, что ты выходец славного рода. Кажется, ты не местный. Я права? - спросила она, чтобы отогнать эти жуткие мысли. - Да, я из Лондона. Это далеко отсюда, - пренебрежительно махнув ладонью, бросил Альберт. Бровь девушки резко взлетела вверх. - Далеко, говоришь?.. Возможно, дальше выхода из этой кофейни? - одарив Мэтьюрина недоверчивым взглядом, она с сарказмом усмехнулась, но тут же приняла, видимо, сказанное им за шутку и продолжила уже без тени усмешки: - А я уж было приняла тебя за иностранца. А ты, оказывается, такой же лондонец, как и все вокруг. Альберт поджал губы, подыскивая ответ. - Не совсем, - смутившись и не зная, как объяснить свое положение, протянул он. И вдруг, совершенно без видимых причин, сорвался с места, резко поднявшись на ноги, словно его внезапно укололи иглой. И в беспокойстве заозирался, дико куда-то торопясь. - Что-то случилось? - встрепенулась Силь, с беспокойством поглядывая на мечущегося в сомнениях Мэтьюрина. - Я должен... - он замялся, - сейчас вернуться. Но я хотел бы увидеть тебя еще раз. Пожалуйста, Силь. Тогда я расскажу, откуда прибыл. - Хорошо, - удивленно приподняв брови, с серьезным лицом тут же согласилась та. - Завтра, - настойчиво кивнул Альберт и выбежал из кафе. Без верхней одежды, оставив узорчатый плащ висеть на вешалке рядом с их столиком. Силь быстро подхватила одеяние и выскочила из кафе следом, но мужчины уже и след простыл. Постояв несколько минут на пороге в надежде, что он сейчас возвратится его забрать, и взвешивая на ладони тяжелую богатую ткань, она всё же вернулась обратно в тепло кофейни. Оставалось забрать восхитительный плащ домой и отдать Альберту при следующей встрече.