Тень города

Комнату осветило легкой вспышкой света, будто от удара молнии. Эльза резко вскрикнула и проснулась, моментально вскочив и спросонья запутавшись в помятых простынях. Увязнув в ткани коленом и не удержавшись, девушка неуклюже свалилась вниз вместе с одеялами на прикроватный ковер. Уже снизу донесся ее недовольный стон. - Что за наваждение? – пробормотала она уже без тени сна. Щеки горели, словно от пощечины, хотя при падении не пострадали. Возможно, виной переполоха был какой-то шум на улице? Поднявшись на ноги и сгрудив кучу одеял обратно на постель, девушка оправила ночную рубашку и нетвёрдым шагом (коленка всё ещё ныла) направилась к окну. Потянув за специальный небольшой канат, Эльза отодвинула тяжёлую ткань штор. Следов грозы не было. Откуда же была та вспышка? Раздался низкий гул – на башне вдалеке пробило час ночи. Из-за угла выскочила собачья свора и перебежала улицу. Возле темного особняка напротив понуро стояла знакомая карета, которой, как заметила Эльза, еще вечером там не было. Сейчас экипаж был пуст – об этом свидетельствовало отсутствие кучера на дрожках. Вдруг в окнах особняка Альберта стал загораться свет: постепенно, идя от окошка к окошку со светильником в руке, кто-то (видно, старый слуга-дворецкий) зажигал канделябры, отчего комнаты, полуприкрытые шторами, начинали выглядывать из-за них, мерцая рыжеватым свечением. Сердце Эльзы гулко ударило где-то на уровне горла. Значит, хозяин дома всё-таки вернулся посреди ночи. Вероятно, сейчас он вышагивает ровно и царственно, следуя за спешными шагами полусогнутого дворецкого, а, может быть, напротив, устало влачится по коридорам, мечтая поскорее оказаться в собственной спальне и наконец забыться сном? Весь день Альберта не было дома, Эльза знала это и все прошедшие в разлуке часы истово сгорала от стыда за своё поведение накануне. Как могла она так поступить с ним? Безумец, не безумец, - не важно, но сбежать с приёма, на который они прибыли вместе, было унизительным для них обоих. И, что важнее, вот так оставить Альберта, который впервые был с ней откровенен, оставить его раздосадованным ее неверием и разочарованным в ней... не безумица ли она сама, в самом деле?.. Осознание этого было отвратительно. С каждым новым часом, проведенным вдали от Мэтьюрина, Эльза всё явственней понимала, какую ошибку совершила и одновременно какой бесценный шанс упустила. Ведь она действительно любила его, пылко и беззаветно, и, чуть одумавшись, могла с уверенностью сказать, что ее ни капли не страшат его странные эксперименты, столь высмеиваемые светским обществом. Но в сам момент откровения Эльза явно пошла на поводу у этого самого общества и норм, продиктованных воспитанием, – иначе зачем было так картинно убегать – ради кого?.. Тем не менее, благодаря всё той же пылкости, теперь Эльза изо всех сил боролась с новым страстным рвением – броситься сейчас же в особняк, так соблазнительно стоящий напротив ее дома и приветливо мигающий огнями, и просить прощения, развеять все сомнения, что могли и должны были возникнуть у Альберта на ее счет. Но это же немыслимо… час ночи. К тому же, уйдет уйма времени, прежде чем она оденется и приведет себя в порядок… Нет, не стоит. Но ведь ее Альберт явно не спит? У него что-то произошло, и, возможно, не в последнюю очередь из-за нее. Что, если отказ Эльзы поверить в этот «город будущего» спровоцировал Мэтьюрина на какие-то решительные и опасные шаги? Быть может, как раз сейчас он обходит дом, собирая вещи для еще одного путешествия, на сей раз более длительного? И в следующий раз свет в окнах загорится через месяц, а может и больше? Это стало последней каплей. В страхе от собственных фантазий и почти в панике из-за безрассудства, граничащего с откровенным бесстыдством, Эльза всё-таки покинула уют спальни, чтобы быстро умыться и собрать волосы шелковыми лентами, а затем, одевшись в первое попавшее под руку платье, завернулась в тёплый плащ и, набросив капюшон, вынырнула из тепла дома. Склизкий холод воздуха тут же облепил разгоряченные щеки и проник в легкие, отчего Эльза закашлялась. Стараясь не обращать на это внимания, девушка сколь возможно быстро перебежала улицу. Особняк мельтешил перед сощуренными глазами ярким пятном, а свет в окнах рисовал причудливые узоры. Достигнув цели, Эльза быстро постучала в высоченные створки ворот, даже не дав себе отдышаться – совесть и стыд могли, наконец, дать о себе знать, а ей ужасно хотелось успеть попросить прощения у Мэтьюрина раньше, чем они проснутся и заставят ее ни с чем вернуться назад. Ветер с шумом хлестал по одежде девушки и развевал бархат капюшона, выбивая из-под него ее светлые волосы, но Эльза вовсе не замечала этого, слыша лишь гулкие удары собственного сердцебиения. Двери открыл незнакомый молодой человек, одетый в отглаженные брюки и лаковую обувь. Эльзе тут же бросилось в глаза его необычайное внешнее сходство с Альбертом: то же изумрудное сияние в стремительном, целенаправленном взгляде, те же растрёпанные волнистые светлые волосы, стянутые сзади лентой. Ростом он был, правда, пониже Мэтьюрина, и был вовсе лишён его статности. Но в остальном – без сомнений, это было ярко выраженное родство. - Кто Вы? - выдохнула Эльза практически неслышимо в вое ветра, забыв о приличиях, но юноша прекрасно разобрал слова и непринужденно ответил: - Силь. - Вы, вероятно, брат господина Альберта? - предположила Эльза, - Тогда Вам, возможно, известно мое имя: Эльза В. - она протянула руку, но опешивший юноша не только не удосужился ее поцеловать, но даже не протянул своей руки в ответ. Выгнув тонкую светлую бровь, он не нашёлся, что ответить, и лишь оглянулся куда-то себе за спину, чтобы внезапно прокричать в пространство: - Эй, Альберт, это к тебе! Заходите, холодно же, - добавил он немного тише, пригласительно кивнув Эльзе. Затем принялся изо всех сил толкать тяжелую дверь, будучи явно малахольным для своего возраста. Войдя в особняк, Эльза поспешила оглядеться по сторонам в поисках хозяина дома, но, не увидев его, снова повернулась к юноше: - Простите, любезный, но там, на ветру, я плохо расслышала Ваше имя. Вас не затруднит повторить?.. - Сильвиа, - прозвучало абсолютно без какой бы то ни было интонации. - Рада познакомиться, Сильвио, - улыбнулась Эльза. - Так это Вы приехали нынче ночью?.. Где же Ваш брат? - И зачем я Вам понадобился, спешу осведомиться? Здесь. Сейчас. В такой час. Альберт неспешно спускался по широкой центральной лестнице, помогая себе изящной тростью, словно отбивая ею такт звучавшей лишь в его голове музыки. Во взгляде его собралось всё то, чем Мэтьюрин был славен в Лондоне: гордость, высокомерие, безразличие. И абсолютно непроницаемый холод презрения. - Ответьте же мне, ночная гостья, - бархатным и до невозможного нежным голосом проговорил Альберт, остановившись на расстоянии шага от Эльзы. В уголках тонких губ проступила не то улыбка, не то ехидная усмешка. Не терять голову. Не. Терять. Голову. Она должна извиниться, и поскорей.