Чародей: Va'esse deireadh aep eigean, va'esse eigh faidh'ar.

      Зал, в котором проходил банкет, был овальной формы. На другой стороне от больших дверей, украшенных золотыми статуями грифонов, находилось широкое панорамное окно. По всему залу были расставлены маленькие круглые столики с алкоголем и закусками. Главной прелестью, причиной, по которой именно в этом зале проводились банкеты, была большая, золотая, висящая в воздухе, люстра, она давала свет всему помещению, притягивая каждый взгляд на свои изящные золотые узоры. Когда Альди вошёл в зал, даже половины гостей ещё не собралось. По поручению Цириллы он ознакомился со всем списком гостей, поэтому знал, сколько их должно быть и кто должен быть. Альди никого не знал лично, лишь читал в книгах и по рассказам Литты и Мари знал некоторые черты характера некоторых светских особ. Но при этом он выучил их имена и ранги. Кланяясь, проходил он меж чародеев и чародеек, идя в отдалённый угол, в котором его не видно и в котором ему видно всё. Потихоньку зала начала заполняться гостями, Альди отмечал для себя важных персон: вот вошла королева пробудившихся Мара Сов, сопровождаемая своей прислугой недомагиков, называющие себя техноведьмами; прошло два генерала от инфантерии со своими адъютантами; в дверях показалось всё семейство Бернуге, как всегда, в золотых нарядах, украшенных алмазами; прошло ещё несколько офицеров 29-го воздушного полка, своей важной походкой они хотели обратить на себя внимание, но кому какое было дело до офицеров? Разве что бездарным магичкам, единственная цель которых удачно выйти замуж; вошёл король эльфов aen elle Церор, соправождаемый эльфийскими чародеями; прибыли правители миров Ка´ре, Калии, Валии, Фарума, и губернатор Неверлэнда — Ван Гамвет (императора Калиб естественно не было); появилось несколько корпаратов, среди которых выделялялась девушка в коротком белом платье с чёрными волосами, Мия Травма, генеральный директор корпорации Travma team; показались много красивых чародеек, желавших найти себе выгодную партию; после них вошла женщина, блондинка, с волосами до лопаток, одетая в жёлто-белое длинное и пышное платье, плечи её были оголены; так грациозно шагая по залу, она переманила внимание каждого и заставила каждого любоваться своей красотой. Альди знал: это Аннет Ло-антиль, дама знатной фамилии, проект реформирования сословной системы которой он читал и считал полнейшей бездарностью. Зашли ещё несколько офицеров, на которых Альди не обратил внимание, и банкет оживился: все поделились на группы, в которых обсуждали разные темы, уже не замечая прибывших гостей. Рядом с Альди образовался кружок красавицы Аннет с её верными поклонниками, которые тоже были красивы и знатного рода, но так же бездарны. Юный чародей не мог сдержать, чтобы не послушать этих «умных» людей.       — В наше время, — говорила Аннет, — очень много чародеев, рождённых от случайных связей, без согласия ГПКЧ (Генетико-популитивный контроль чародеев), тем самым они вынуждены всю жизнь терпеть унижения и оставаться в ранге «недостойные». А виноваты в этом их неблагоразумные родители, вы согласны, господа?       — Да, да! — отвечали ей поклонники, смотрящие на её прелестные формы и оголённые плечи, чем на лицо.       — Именно поэтому, — продолжала Аннет, — я предложила свой проект Капитулу, который позволит лучше контролировать популяцию общества чародеев: стерилизация всех чародеек — вот выход, мы должны вернуться к истокам, как говорила Тиссая де Врие «чародеями не рождаются, ими становятся»! В окружении послышались одобрительные разговоры, все нахваливали госпожу Ло-антиль за смелость и решимость в отношении решения этой проблемы.       — Я так понимаю, вы уже сами стерилизованы, подали всем пример? — с насмешливым тоном, перебивая всё окружение, подойдя ближе к Ло-антиль, проговорил Альди. Все замолчали.       — Конечно нет! — с улыбкой, но в растерянности, говорила Аннет, — я не отношусь к такому типу женщин, который спит со всеми подряд для забавы!       — Ах, да, простите. Вы спите со всеми подряд, ради выгоды, с ещё большей насмешкой говорил Альди, — ведёте вы себя, как siursach(Оскорбление, означающие женщину, распутного поведения)! Аннет покраснела, зрачки её расширились, она готова была уничтожить этого юного, дерзкого чародея. «Да как он смеет? Да как он может себя так вести в моём присутствии? Неужели он не покоряется моей красоте? Ему не нравятся эти плечи? Эти формы? — думала Аннет, — он -никто! Низкоранговое отребье! Он не смеет! Он не должен!» Ярость, злоба, отвращение переполняли её, она не могла этого скрыть, но и не могла ничего сказать.       — Да как ты смеешь? Его надо проучить! Выскочка! — говорили, а то и кричали поклонники, окружившие уже юного чародея. Альди, поняв, что его выходка оскорбила не только Аннет, нахмурившись, сделав два шага назад, приготовился произнести заклинание, но не успел.       — Простите его, уважаемая госпожа Ло-антиль, мой друг изрядно выпил, он не понимает, что говорит, — сказал офицер, подойдя к Альди. Аннет кивнула головой, презрительно посмотрев на Альди, офицер, взяв за руку юного чарадея, отвёл его в угол залы.       — Не надо было вмешиваться! — с негативной интонацией говорил Альди, — я должен был проучить эту самовлюблённую… — он замялся.       — Siurscach? — проговорил офицер, — мой друг, это глупо, среди её поклонников? Не смешите меня, мой друг!       — Так значит, решает большинство? — буркнул Альди.       — Выходит, что так, — сказал офицер.       — А где справедливость? — возразил Альди.       — Если бы, мой друг, в мире была справедливость, то мы бы с вами сейчас не разговаривали, — ответил офицер.       — Почему вы называете меня другом? Я знаю, кто вы, капитан Пирс, но вы не знаете, кто я, — с оживлённостью в голосе заговорил Альди.       — Вы не правы, я знаю, кто вы! Вами, мой друг, движет справедливость и чувство долга, вы увлекаетесь военным делом, дипломатией, литературой и историей. Я полагаю: вы способный чародей, но ранг ваш низок, из-за светских гордецов, принципы которых вам чужды и вы не хотите мериться с этим несправедливым миром. Всё верно? — с улыбкой на лице закончил капитан Пирс.       — Почти, но как? — спросил Альди.       — Ваши мысли мне знакомы, это мои мысли! — восторженно говорил капитан Пирс, — я знаю вас, потому что вы мыслите также, как и я. Но если изволите назовите своё имя, мой друг.       — Альдурсдор из Гангурта, — молвил Альди, — можно просто Альди.       — Очень рад знакомству, — протянув руку, проговорил Пирс.       — Меня просили вам передать, — протянув письмо в ответ, сказал Альди.       — Письмо? От вас? — рассматривая конверт, ища на нём подпись, говорил Пирс, — от Мари?! Быть не может! Пять лет не появлялась, а тут письмо! Чама подойти не соизволила!       — Вы не рады, мой друг? — смягчил наплыв Пирса Альди, который сообразил, что Прис ничего не знает о положении Мари.       — Неожиданно это… совру, если скажу, что не ждал от неё известий, но не так я себе это представлял, — сказал Пирс.       — Я не в праве вмешиваться в ваши отношения, но всё-таки прочтите, мой друг, прочтите… Ежели захотите её видеть, она сейчас занимается геральдикой (это Альди узнал из невольно подслушанного разговора Литты и Мари), прямо по коридору, направо, пятнадцатая дверь слева, — проговорил Альди.       — Благодарю вас, мой друг, неслучайно мы сегодня встретились! — с восторгом сказал Пирс.       — Случайности неслучайны, мой друг, — добавил Альди. В это время в залу вошли члены Капитула, прошли до конца зала к широкому панорамному окну. Цири выступила на пару шагов и начала свою речь. Говорила она о каких-то Калибах, экономических успехах и внезапно для всех о единстве чародеев. Альди, подобравшийся поближе сквозь толпу, внимательно слушал свою наставницу, тем временем с изумлением поглядывая на гранд-адмирала Девинского. Питеру совершенна не интересовала речь Цириллы, всё, что тогда его волновало, было письмо Мари, которое он с непривычной для него робостью начал читать. «Мой милый друг! Должно быть вы будете разочарованы тем, что я не давал о себе известий на протяжении долгих пяти лет. Но хочу вас уверить, что не по своей воли я так поступила, у меня были причины, о которых извещу вас далее. Прежде моих объяснений, хочу вам сказать, что каждый день в течении всех пяти лет я думала о вас, я по-прежнему люблю вас, и если вы меня позабыли, то спешу напомнить вам, что всё своё тепло я отдаю вам. Но я вам солгала и этого стыжусь больше всего на свете. Я солгала вам, что устроилась на должность в клинику Меригольд, я солгала вам, что сдала выпускной экзамен. Я врунья! Я каюсь перед вами! Я не смогла сказать вам этого тогда, я боялась, что вы меня покинете! Может быть я мучила вас все эти годы! Бумага не позволит передать всё моё сожаление, но будьте уверены, своего вранья я стыжусь больше всего на свете! Я рада, что вы не теряли времени, и за пять лет сделали блестящую карьеру в лейт-капитаны. Узнав, что вы будете на банкете в Башне Капитула, я поняла, что это мой единственный шанс объясниться перед вами. Я вас люблю, но не могу доставить вам счастья: я в должности чародея-помощника при госпоже Литте Нейд, хоть она и хорошо ко мне относится, но я не могу видеться с вами, я попала в ранг «недостойных». Я люблю вас, но не могу быть с вами! Прошу не принимайте это как обязательство или просьбу, я желаю вам счастья, которого не смогу подарить. Единственное о чём я смею вас просить, так это о том, чтобы зла на меня не держали, хотя я понимаю, что вы вряд ли сможете меня простить. Прощайте! Ваша Мари» Прочитав письмо, Пирс поднял глаза. Взор его пал на висящую в воздухе люстру. Ему до сих пор была безразлична речь Цириллы, он обворожительно смотрел на эту блестящую, изящную люстру. Что в ней было такого, он не знал, но она манила его, заставляла перебирать мысли и воспоминания. «Как она могла! Я ей верил! Я её любил!» — думал Пирс. Чем злее была мысль, посещавшая его голову, тем ярче горели лампы на люстре, по крайне мере, как ему казалось. Питер вспомнил те глубокие карие глаза, смотрящие на него, те бледные маленькие руки, нежно касающиеся его, те розовые, вытянутые губы, целующие его — всё это были воспоминания пятилетней давности, когда они последний раз виделись. «Нет! Я люблю её! Так тому и быть!» — решил Пирс. Он вздрогнул и решительными шагами вышел из залы.