Technicolor dreams

Необъяснимо для него самого, Трент выносил мусор в два часа дня того дня. Конечно, он делал это так, как улитка переходит мокрую улицу, но впервые за несколько месяцев он действительно что-то делал по дому. Мало того, он собирался немного прибраться в гостиной (то есть убрать пустые пакеты из-под чипсов и банки из-под пива и, возможно, подмести диван от всех этих остатков мультикультурной еды) и открыть окно, чтобы там перестало пахнуть сухими носками. Он знал, что Дарья вернется около четырех часов дня, и у него было меньше двух часов, чтобы проверить, не оскорбляет ли ванная комната человеческие чувства, и доехать до видеомагазина за фильмом. Фильм был чем-то вроде сюрприза, который он придумал во время своего короткого сна. Он знал, что Джейн не будет дома этим вечером, и они останутся вдвоем в менее чем впечатляющей компании друг друга, и он также знал, что произойдет; Дарья будет тихо сидеть в своей комнате, избегая его, как чумы, и стараясь не выходить из комнаты, если только у нее не возникнет срочная необходимость в ванной (отсюда и повторная проверка ванной), а он, вероятно, будет проводить время перед телевизором или настраивать свою гитару, все время задаваясь вопросом, что она там делает. Ночь проходила в пустоте, и ни один из них не получал удовольствия. Они оба сидели на своих кроватях и дулись, думая о веселье, но не получая его. Поэтому он решил взять дело в свои руки и организовать небольшой вечер кино. Это не будет что-то грандиозное или впечатляющее - это даже не будет киновечер как таковой - потому что он не мог справиться с грандиозным или впечатляющим, но это будет гораздо лучший способ для них общаться без постоянной неловкости, долгих пауз и висящих разговоров. Самым сложным, конечно, было выбрать фильм, который понравился бы и ему, и Дарье. Это не было вопросом вкуса, потому что он был уверен, что сможет найти что-то в потоке "Больного безумного мира", но что ему действительно было нужно сегодня вечером, так это фильм, который не требовал бы многого от них обоих и не стал бы спусковым крючком для неловких, ошеломляющих тем. Конечно, он мог бы взять напрокат "Фелини", поскольку Джейн сказал ему, что Дарья потащила их на фестиваль итальянского кино на прошлой неделе, но опять же, она наверняка видела эти фильмы больше двух раз и не оценит, если ее заставят смотреть их с кем-то, кто не является их поклонником. Ему пришлось довольствоваться чем-то достойным внимания, но не таким, о чем стоило бы думать настолько, чтобы они чувствовали себя неловко друг с другом. Это было что-то новое для него. Закончив с гостиной, он сел на диван и запустил руки под плюш, чтобы проверить, нет ли там ненужных предметов, на которые она могла случайно наткнуться. Его внимание привлекло внезапно появившееся острое лезвие, которое чуть не укололо ему палец. Он быстро вытащил из-под него лезвие и раскрыл его в воздухе. Это было лезвие для бритья. Его отца. Он узнал его, потому что на его пожелтевшей ручке были те же знакомые потертые корочки. Он сжал его в руке, как это делал отец, когда сидел перед зеркалом в ванной в десять утра и говорил с ним о поездке в город. Он шел и снова продавал свои фотографии в журнал. —Опять в тот же самый? - с надеждой спрашивал десятилетний Трент. Он хотел, чтобы это был тот же самый журнал, потому что тогда отец мог бы взять его с собой в их офис после обеда, а там всегда были такие красочные комнаты, полные всевозможных фотографий, вырезанных объявлений и картин, на которых люди кричали от смеха, а женщины обнимали свои тела, задумчиво глядя на горизонт. Там были телевизоры, которые никогда не жужжали, они всегда были тихими ("без звука", говорил его отец), и на них никогда не было ни новостей, ни погоды, ни спорта, только реклама, тихая, красивая реклама женщин и мальчиков, наслаждающихся жизнью вдали от него. Он был бы рад увидеть все это снова, всю эту жизнь, собранную в одном маленьком уголке города. Здесь всегда было движение и никогда не было терпения, и он нашел это такой освежающей переменой по сравнению со смертельно медленным темпом дома его детства, наполненного людьми, которые почти никогда не разговаривали и ничего не делали. —Боюсь, что нет, Трент. Новый. Хотя для моих малышей предложение получше, - ответил его отец, озорно улыбаясь за облаком белой пены. —Новый? О... ладно, наверное, но старый тоже был хорош, - возразил он. —Конечно, был, но разве ты не хочешь, чтобы я купил тебе на день рождения потрясающее укулеле, которое ты хотел? - сказал он, наклоняясь к его размеру. Трент обдумал его слова. —Ветер хотел укулеле, а не я, - ответил он. Отец уставился на него пустым взглядом, как будто он сказал что-то невразумительное. —Она будет у вас обоих. Вы можете разделить ее, - возразил он, снова вставая. —Можно мне пойти с тобой сегодня? -спросил Трент. —О, я не знаю Трент. Не знаю, разрешают ли здесь заниматься детям. Это здание побольше, видите ли. Более крутой журнал. Десятилетний Трент вздрогнул. Слово "круче" никогда не звучало так резко, как сейчас. Оно казалось обидным. Если ему не разрешили пойти посмотреть на журнал, то почему он круче? —Эй, Аманда! - крикнул его отец. —Трент позавтракал? Его мать, которая в данный момент крепко спала в своей кровати, не ответила. —Похоже, она еще не проснулась. Похоже, она опять провела несколько часов по телефону с той женщиной. —С кем говорила мама? -спросил Трент, любопытствуя. —Ну, знаешь, с той соседкой. Та, что в костюме-тройке, с кофе без сахара в руке и с новым бойфрендом каждую ночь. Всеамериканская чистенькая яппи, которая идет на работу и чувствует себя на вершине мира, - ответил его отец, хихикая. —Ты расстроен из-за нее? -спросил Трент, почувствовав насмешливый тон в голосе отца. —Не расстроен, Трент, с чего бы мне расстраиваться? Она замечательная леди. Но у нее есть эти "современные идеи", капиталистический бред, которым она продолжает забивать голову твоей матери. Она завидует твоей маме, потому что твоя мама довольна, и, скажем прямо, она не очень-то счастлива. Не совсем. Затем после паузы: —Разве ты не рад, что мы не отправили тебя в детский сад? Там бы вас, детей, испортили. Вопрос прозвучал так неожиданно и ниоткуда, что Трент мог только кивнуть головой в знак согласия, не понимая, на что он соглашается, но чувствуя уверенность в том, что его сверхэрудированный, мудрый, "в курсе всех событий" отец знает, о чем идет речь. —Чего хотела эта дама?- спросил он, вспомнив, что пару раз видел эту женщину в супермаркете и в кино с самыми разными мужчинами. —А, она все время уговаривает твою маму отправить Джейн в детский сад, чтобы у нее было больше "своего" времени - сказал он, пренебрежительно махнув рукой. —Джейни вдали от дома? -спросил Трент, слегка озадаченный. —Я знаю, Трент.Ни один идиот не отправит своего трехлетнего ребенка в какое-то богом забытое место в городе на восемь часов и просто оставит ее там, как будто она кусок мяса. Оставить ее дома одну? Конечно, она дома. Но в таком странном месте? Ни за что на свете. Конечно, дети иногда должны быть сами по себе, но здесь они должны быть сами по себе. В горле Трента зародился небольшой протест. Здесь тоже было не совсем безопасно. Здесь не было странно, но и не было безопасно. Он много раз оставался один. Однажды его даже заперли на ночь, когда он забыл зайти в палатку. Чем это лучше? Если у тебя есть место, это еще не значит, что там безопасно находиться. Конечно, его дом нравился ему больше других, но разве он позволил бы Джейни ходить в детский сад? Что ж, если ему придется выбирать между тем, чтобы она была одна здесь, и тем, чтобы она была одна там, он решил, что там, наверное, немного лучше. Он чувствовал себя противоречиво. Он не должен был хотеть, чтобы его сестра уходила из дома, но это было так. —Может быть, все будет не так уж плохо. Когда она подрастет, - добавил он через некоторое время. —Она могла бы познакомиться с другими детьми. —У нее целая семья детей, - пошутил он, смеясь про себя. —Я думаю, у нее здесь есть все дети, которые ей нужны.. —Да... -согласился Трент, улыбаясь. Ему нравилось слышать смех отца. Когда он закончил, отец положил лезвие между пальцами. —Скоро ты станешь маленьким мужчиной, - с тоской сказал он, и впервые за много лет его взгляд остановился на Тренте и только на нем, и мальчик почувствовал, что отец наконец-то действительно смотрит на него. Но это ощущение исчезло так же быстро, как и появилось. Он поднялся и уже уходил, захлопнув за собой дверь ванной, оставив лезвие в руках десятилетнего ребенка. Шесть лет спустя он столкнулся со своей соседкой, "американской чистенькой яппи" его детства. Сейчас ей было около тридцати восьми лет, она по-прежнему была невероятно привлекательной и такой же энергичной, полной энергии и амбиций, как и шесть лет назад. У нее были проекты, много-много проектов, которые она собиралась довести до конца, планы на отпуск, новые друзья и хорошие воспоминания о местах, которые она видела. И самое главное - она собиралась переезжать. Ее повысили в должности. Они встретились в последнюю неделю ее пребывания в городе, как бы поэтично это ни казалось ему впоследствии. Это был один из его первых концертов в жизни. До "Спирали" был собственный "Heart Beats" Центра СМИ и искусств Лоундейла. Через три года Центр СМИ и искусств Лоуэндейла превратился в новую библиотеку, но тогда он еще работал, потому что люди среднего возраста в городе еще не стали стариками. Группа "Heart Beats" просуществовала еще три месяца после того, как Центр тихо исчез. Это была группа Beach Boys с большим идеализмом и энтузиазмом, состоявшая из сорокалетних, которые любили музыку и "удары, заставляющие сердце бежать быстрее", как они говорили, отсюда и их название. Трент узнал о них через своего друга, который отказался от работы. Очевидно, им нужен был басист. Его друг не хотел играть с кучкой "жутких, старых чуваков", но предложение сразу же понравилось Тренту, который любил старую музыку и очень нуждался в деньгах. Так, вопреки всему, он оказался в центре СМИ и искусств Lawndale в один из вечеров, выступая в составе любимой группы "Heart Beats" и будучи единственным несовершеннолетним в группе и на всей вечеринке. Он сказал всем присутствующим, включая участников группы, что ему восемнадцать, потому что уже выглядел намного старше шестнадцати и решил, что у него достаточно опыта, чтобы на один вечер стать взрослым. Поскольку это было его первое настоящее выступление и все зависело от того, насколько хорошо он выступит, он был на взводе. Его детский ум думал, что его может заметить какой-нибудь важный артист или музыкант. В Лорендейле таких не было, но у членов Центра были связи за пределами города. Так вот, его действительно заметили. Марлин Фитч. Соседкой яппи. Она стояла у сцены, одетая в очень статное фиолетовое платье, подчеркивающее мягкость ее изгибов и красоту ее мерцающей белой кожи. Она была очень привлекательна. Ее глаза были черными и, возможно, немного невыразительными, но в этой улыбке, в округлости ее щек, когда она ухмылялась, глядя на сцену, было так много скрыто. Он привык к тому, что его отец (и мать, в конце концов) говорили, что она полная хамка. Неинтересная женщина, единственной целью которой было бессмысленно прожить жизнь. Но теперь, когда она была здесь, совсем рядом, так близко, что он мог слышать ее разговор, она казалась самым интересным человеком на вечеринке. Вокалист группы Тодд Гувер, счастливый сорокапятилетний отец, который "пока я дам вам поговорить", не сразу представил их друг другу. Они обменялись любезностями, и Марлин отметила, что много раз видела его с братьями и сестрами и его семьей. Она спросила о его матери. В ее голосе звучало беспокойство. Она уже давно ничего не слышала о ней - они отдалились друг от друга, - все ли с ней в порядке? Но Трент знал, что она просто вежлива. Прошло шесть лет. Они больше не следили друг за другом. Это было просто "позвольте мне оставить вас в моей памяти". И он знал, что сначала они должны пройти через это. Он рассказал ей, что учится в школе, на последнем курсе. В этом году он собирался поступать в университет Беркли, на технологический факультет. Все это было приятным обманом, чтобы завязать отношения между ними. —Так далеко от дома? - спросила она. —Это цель, - сказал он, серьезно усмехнувшись. —Ну, ты амбициозный Лейн. Мне это очень нравится. Он снова поднялся на сцену, чтобы закончить выступление, и после окончания вечеринки они пошли в бар, чтобы немного выпить. В руках у Трента наконец-то оказалось поддельное удостоверение личности. До сих пор у него не было возможности воспользоваться им, и он был рад, что теперь может это сделать. И снова они не совсем поговорили. Он отчаянно хотел узнать больше о ней, о ее работе, повышении, отъезде, о ее жизни до Лоундейла, о ее парнях, но все, о чем они могли говорить, это о Центре СМИ и искусств, "Сердце бьется" и о том, что все в этом городе умерли, не дожив до двадцати лет. Этот разговор прошел как в тумане. Он длился уже два часа, но так ничего и не было сказано. Он знал, что они отвлеклись, отвлеклись из-за странного голода в их глазах, который не позволял им игнорировать друг друга и сосредоточиться на словах. Они переночевали у нее дома, потому что "casa Lane" был определенно запретным местом для любых девушек, особенно женщин. Это был его первый раз, но, оглядываясь назад, он так не думал. Он чувствовал себя до странности собранным и отработанным, ничуть не небрежным и неловким, но это, наверное, все благодаря ей, Марлен, настоящей женщине. Конечно, это длилось недолго, но это было нечто, пока длилось. Его голова лежала между ее грудей, а она потягивала холодное пиво из холодильника, и он снова почувствовал себя десятилетним мальчиком, даже если они были раздеты, а их пот не был похож на то, чем он пах в детстве. —Я знаю, что на самом деле тебе шестнадцать. Так что я могу пожалеть об этом, - наконец сказала она. Трент слегка поморщился, но не поднял головы. Но это мои последние дни в городе. Я могу позволить себе немного расслабиться, - возразила она. —А ты, кажется, не возражал. —Потому что я не возражал, - быстро ответил он. —И я не жалею об этом. Он чувствовал, как она улыбается, гладя его по голове. —Я надеюсь, что ты все-таки станешь выпускником. И пойдешь в любую школу, какую захочешь. Потому что ты прав, цель - выбраться отсюда, - сказала она, бросив короткий взгляд в сторону окна. —Вначале это место приветливое, - продолжила она, - но потом оно начинает высасывать из тебя энергию, постепенно. Все эти игры в фальшь, в которые мне приходится играть здесь, похожи на попытки сделать семью счастливой. —Это потому, что ты слишком много заботишься, - был типичный подростковый ответ Трента. —Странно, ведь я изо всех сил стараюсь заботиться как можно меньше, и люди могут подтвердить, что я один из самых "отстраненных" людей в этом городе. —Я постоянно видел тебя рядом, когда был ребенком, ты всегда была такой... счастливой и энергичной. Мой отец презирал тебя, я думаю. Ну, ты ему не нравилась в любом случае. Но он не любит никого, кто не является... просветленным. Это правильное слово? —Думаю, да, - ответила она, делая паузу между словами, чтобы поймать какую-то новую мысль, которую она вспомнила. —Я очень хорошо дружила с твоей мамой, Амандой. У нее был такой большой потенциал, настоящий талант в сфере бизнеса. Она была такой милой, спокойной и уравновешенной, что никто не мог устоять перед ней. Жаль, что я не смогла ничего для нее сделать. —Она перестала продавать вещи пять лет назад, - сказал он ей трезво. —Она иногда путешествует по стране или с отцом. В основном с ярмарками Возрождения. —Нет ничего постыдного в том, чтобы быть торговым агентом, знаете ли. Иногда мне казалось, что ей стыдно. Но она любила природу, любила людей, которых встречала, любила свой продукт настолько, что действительно отдавала ему всю себя. Я не понимаю, что случилось, что она вдруг превратилась в эту... маленькую усталую женщину, стыдящуюся всех и вся. —Вначале у нее не было особого драйва. - сказал ей Трент. Ей нравилась идея... работать на себя, но не работать по-настоящему. —Не работать по-настоящему?... Я не знаю, она казалась очень увлеченной,- сказала Марлин. —Да, но я не думаю, что она действительно хотела этого... возможно, она просто хотела доставить тебе удовольствие, - смело сказал он. Марлин слегка приподнялась на локте и посмотрела ему в глаза. —Зачем ей это нужно? Трент улыбнулся. Его пальцы ласкали ее идеально симметричное лицо. —Ну, просто посмотри на себя... Каждый захочет... угодить тебе, - сказал он полушутя, полусерьезно. —Посмотри на себя, молодого и глупого, Ты собираешься влюбиться в какую-нибудь девушку и забыть обо мне, - внезапно сказала она. Трент был застигнут врасплох. Он не знал, что ответить. —Расслабься, - сказала она, смеясь. —Я не хочу, чтобы ты держался за меня. Я не хочу, чтобы мы следили друг за другом, звонили друг другу каждые выходные или что-то ужасное в этом роде. Мы не собираемся встречаться каждый месяц. Нет. Может быть, когда-нибудь я навещу тебя. Но не очень скоро. Я лишь имел в виду, что ты забудешь эту ночь. И то, что ты когда-либо был связан со мной. И это забавно, потому что я никогда не забуду, что спала с человеком, который мог бы быть моим сыном. Но для тебя это намного проще. —Как это проще? Почему ты думаешь, что я когда-нибудь это забуду? Ты Марлин... Я уже был влюблен в тебя, когда мне было тринадцать. Марлин нежно поцеловала его. —Знаешь, Трент, ты напоминаешь мне выпускника. Я миссис Робинсон... Но ты скоро встретишь свою Элейн. В тишине, последовавшей за этими словами, Трент пытался вспомнить, видел ли он этот фильм, и сосредоточиться, пока он падал на ее тело, снова и снова. —Йо, ты планируешь совершить римское самоубийство? - голос внезапно выдернул его из воспоминаний. Джейн нависала над ним с ухмылкой на лице, глядя вниз на лезвие бритвы в его руке. —Нет, просто кое-что нашел под диваном, - сказал он, ударяя руками по спинке. —Ха, эта штука валялась там все это время? Теперь мне нужно принять душ. Трент усмехнулся. —Подожди, что-то не так. Ты... убирался здесь? - спросила она, оглядываясь вокруг, совершенно озадаченная. —Нет, это сделали феи-уборщицы - ответил он, закатывая глаза. Он встал. —Мне нужно сходить в магазин и купить кое-что. —Вещи?-спросила Джейн, подняв бровь. —Да, немного еды. И кое-что еще. Знаешь..., - он замялся и пошел к двери. —Я скоро вернусь. Он не заметил, что Джейн смотрит ему вслед с подозрением. Но теперь он знал, какой фильм хочет посмотреть сегодня вечером. Однако на обратную дорогу у него ушло немало времени, так что "немного" превратилось в целый час. Во-первых, движение было хуже, чем обычно, потому что в городе произошла авария, и, судя по всему, никто серьезно не пострадал, но машины были сильно повреждены. Он узнал об этом от пожилой женщины, которая остановила его и попросила не ехать дальше. Он все понял. Аварии любого рода в Лоуэндейле случались редко, поэтому, когда они происходили, к ним относились как к событиям, меняющим жизнь. Когда он наконец добрался до видеомагазина, то обнаружил, что все копии "Выпускника" уже сданы в прокат. Как, черт возьми, это произошло? Какова была вероятность, что это случится в тот же день, когда он планировал встретиться с Дарьей? Ему было неловко называть это делом, но всякий раз, когда речь заходила о Дарье, он боялся подавать апелляции. —Ну же, помогите мне, должна же где-то остаться хоть одна копия... - умолял он клерка в регистратуре. —Извини, чувак, сегодня тебе не повезло. Приходи завтра... или, может быть, на следующей неделе, тогда он у нас будет. —А разве у вас нет лишней копии, которую вы храните в камере хранения? Клерк поднял бровь. —Вы хотите сказать, что я должен проверить все хранилище только ради одного фильма? —Я сделаю это вместе с вами, если это поможет. —Слушай, парень, у меня есть несколько хороших фильмов с такой же... ах, темой. Если тебе это нравится. Молодой чувак, старая телка, у меня они все там, - сказал он, указывая на занавеску в проходе, где, как он знал, была спрятана коллекция порнофильмов. Трент чуть не вышел из себя. —Просто дай мне ключ, я сам пойду искать. —Господи, мужик, остынь! Это не Северная Корея, ясно? —Я абсолютно спокоен. - возразил он. —Да, я вижу это, - огрызнулся клерк, закатывая глаза. В конце концов, они нашли один свободный экземпляр "Выпускника", запрятанный между "Человеком дождя" и фильмом "Ваг дог". Трент не мог поверить в свою удачу. Он знал, что кто-то сжалился над ним. Он уже собирался выйти из магазина, когда продавец молча остановил его и выхватил кассету из его рук. —Подожди, парень, дай-ка я проверю, работает ли она. Если она в камере хранения, значит, это сломанная версия. Сейчас посмотрю... Он снова прошел весь путь до задней стенки и с ожиданием вставил его в видеоплеер. То тут, то там возникали сбои и отключения, но фильм выглядел нормально. Звук был немного не тот, но Трент решил, что дома он сможет что-нибудь с этим сделать. —Я возьму его. Мне просто нужно идти. Я опаздываю, - сказал он, глядя на свое запястье. Часов, как всегда, не было. Клерк озадаченно почесал подбородок. —Почему вы смотрите на свое пустое запястье? Оно не может показывать время, вы же знаете. —Я знаю, но когда у меня возникает желание посмотреть на невидимые часы, это означает, что я уже опаздываю - объяснил он. Парень смерил его взглядом с ног до головы, что, по мнению Трента, означало одобрение. —Вы можете идти - сказал он, протягивая ему кассету. —Спасибо, - пробормотал он и поспешил прочь оттуда, выйдя на чистый, хрустящий вечерний воздух. Когда он подошел к дому, то увидел, что свет горит только в спальне Пенни. Он улыбнулся про себя. Она была дома. Он собирался припарковаться на своем обычном месте и, возможно, немного притормозить, чтобы дать ей понять о своем присутствии и не застать ее врасплох. Но он знал, что его машину все равно слышно за много миль. Иногда это успокаивало, иногда мешало. Он понял, что у него кончился бензин. Как раз вовремя. Но он не понял, что его обычное место на парковке заняла другая машина. Он медленно вышел из машины, в оцепенении держась за видеокассету, как за перила моста. Он узнал ее, машину Тома. Вечер складывался совсем не так, как ему хотелось. Все начинало переходить в неприятную область, куда он не хотел вторгаться. Но он видел, что у него нет выбора. Он вошел в свой собственный дом, как чужой. Ему почти хотелось, чтобы родители были дома, хотя раньше он никогда не желал их присутствия. Отец проходил мимо него, как тень, а фигура матери задерживалась в дверях, подзывая их, чтобы дать им очередной совет: "Убедись, что ты любишь всех, даже если они не любят тебя в ответ, тогда ты будешь полным. Когда не останется никого, кого бы вы не любили". Он услышал голоса наверху. Голоса Тома и Дарьи. Он подошел к ее комнате, страшась худшего, страшась того, что, как он знал, возможно, будет лучше для нее. Конечно, Том был непоследовательным засранцем, но ему вероятно нравилась Дарья и у него все было хорошо, у него была цель в жизни, у него были хорошие родители, довольно надежное будущее и достаточно культурной информации, чтобы развлекать Дарью некоторое время. —...не то чтобы я не знал, каково это, хотя. Не всегда так здорово жить с людьми, которые ожидают, что я буду лучшим в каждой чертовой вещи, которую я делаю - говорил ей Том. —Они, вероятно, ожидают, что ты не делаешь ничего лучше, чем большинство людей - прокомментировала она. Том рассмеялся. —Это единственная сфера, в которой я не разочаровываюсь. —Перестань жаловаться. Ты же знаешь, что поступишь в Бромвелл - сказала она ему. Они уже говорят о колледже, с досадой подумал Трент. —Да, или мои отец и мать. Опять - сказал он. —По крайней мере, ты знаешь о своих привилегиях - возразила она. —Эх, время от времени мне напоминают об этом. Но я ничего с ними не делаю. Я просто позволяю жизни течь мимо меня. Я просто говорю "да" всему. Я не предпринимаю никаких действий - сказал Том. Трент ощутил странное чувство понимания между ним и Томом. Он знал, что тот имел в виду. Он понимал его. В Томе всегда было что-то такое, что делало его гораздо более человечным, чем хотелось бы Тренту. И из-за этого ему было очень трудно по-настоящему ненавидеть Тома. Может быть, его мать была права в своем безумии, может быть, все должны просто бессмысленно любить друг друга, и между двумя людьми никогда не будет настоящей близости. —Расслабься. Действовать легко, - начала Дарья. —А вот придерживаться их - сложнее. Легко думать, что ты можешь что-то сделать, что ты можешь изменить свою жизнь и повернуть все вспять. И конечно, ты даже делаешь первый шаг. Но при первом же препятствии ты как правило, отступаешь. Ты отчаиваешься. Иногда мы никогда не продвигаемся дальше первого шага. Трент опустил взгляд на экземпляр "Выпускника", который держал в руках. Он думал о Дарье, о своей жизни и о своем первом шаге. Никто не снимал его первый шаг, потому что его родители не были такими, никогда не были такими. И он был рад этому, правда. Возможно, его первым шагом была жизнь в одиночестве, возможно, появление Джейни в его жизни, возможно, его первый концерт, его Марлен, бритвенный станок отца, укулеле брата, которое он так и не получил на свой день рождения, его первая группа, его первая электрогитара, его первое чувство осознания, своего существования. Но он так и не продвинулся дальше того единственного шага, который он сделал почти бессознательно. Он застрял между Дарьей и будущим, таким новым и неоткрытым перед ним. —Если это так, я не хочу, чтобы это случилось со мной, Дарья. Я ненавижу то, что это уже произошло, возможно, во многих отношениях. Я не хочу застрять между первым шагом и... будущим. Трент был потрясен тем, насколько они с Томом похожи. —Я думаю... я думаю, что мы всегда ходим по кругу, вокруг того первого шага, надеясь, что шаг за шагом мы продвигаемся дальше, чем начали - сказала она в какой-то момент. —И так ли это? -с горечью спросил Том. —Ну, это наш единственный способ двигаться вперед, так что да, даже если это просто выдумка, я думаю, что да. - ответила Дарья. —То есть, ты хочешь сказать, что мы просто продолжаем делать этот первый шаг все больше и больше - заключил Том. —В этом нет ничего плохого, пока мы двигаемся, хотя бы немного - тихо прокомментировала она. Как ей это удается, удивлялся Трент, как она заставляет все снова чувствовать себя лучше? Как ей удавалось постепенно заглушить его тревогу? Возможно, это была лишь иллюзия, как она говорила, но ее слова, воспринятые как должное или просто как способ игнорировать реальность, успокаивали больше, чем все, что когда-либо говорили ему родители. —Ладно, я тоже хочу немного продвинуться, Дарья, - внезапно сказал Том. —В этом нет ничего плохого, как ты и сказала. Как будто по команде, голос Дарьи стал более холодным и суровым. —Уже поздновато, не пора ли тебе вернуться на вечеринку? Я уверена, Джейн волнуется. —Прошло всего десять минут... О, эх, наверное, мы увлеклись. —Ну, тебе пора. Джейн... —Конечно, я только... Ну, она знает, что я заходил за ее одеждой, но я не мог просто прийти и не поздороваться. Это было бы довольно странно, ты не находишь? И Трент почувствовал, что это его реплика. Зачем его сестре понадобилась дополнительная одежда? Что с ней случилось? Он не стал врываться, но и входить в дом не стал. —Я предполагаю, что Джейн все еще у тебя - были его первые слова, обращенные к нему. —Трент! Х-хм.. -начал Том, стремительно поднимаясь со стула. Глаза Дарьи значительно расширились. —Трент, ты вернулся, - сказала она, ее голос был необычайно высок. —Где ты был? —Где-то поблизости, - сказал он, не отрывая взгляда от Тома. —Ты не ответил на мой вопрос. —Джейн у меня дома, Трент, она в безопасности. Она... случайно прыгнула в бассейн, ты же знаешь Джейн, поэтому она спросила меня, могу ли я принести для нее одежду. Я сказал ей, что дам ей что-нибудь из маминой одежды, но она, как ни странно, была против. —Интересно, почему - сказал Трент больше для себя. —Ну что, нужна помощь с одеждой? - спросил он, глядя в сторону Дарьи. —А, нет, я видел, что Дарья была совсем одна и... -Том запнулся. —Ты подумал, что должен поздороваться. Я слышал. Но если бы я не вошел, что бы ты сказал?. Они оба замерли, как будто Трент был охотником, а они - дичью. Только Дарья не выглядела виноватой, только слегка потрясенной, как будто кто-то вторгся в ее личную жизнь, а Том выглядел готовым к виселице. —Пойдем, я помогу тебе с одеждой Джейн, - пробормотал Трент, выходя из спальни Пенни. Он слышал легкие шаги Тома, который шел за ним по коридору, пока он добирался до темной комнаты Джейн. Он толкнул дверь и включил свет. Почти машинально он задвинул большую серую сумку под кровать. Именно там Джейн хранила свою одежду. Ящики "пугали ее до смерти", как она говорила. Он порылся в куче брюк и футболок и нашел для нее удобную ночную одежду. Том стоял в дверях, с видом, готовым вот-вот расстелиться на ковре. За его спиной тихо подошла Дарья. Это было похоже на внезапный военный рейд. Все боялись нападения. —Она собирается там ночевать или ей нужно, чтобы я отвез ее обратно? -Трент спросил, как он полагал, суровым тоном, и впервые в жизни он звучал как настоящий взрослый, старший брат. Жаль, что он не мог отвезти Джейн обратно сегодня вечером. —О... я думаю, она собирается переночевать там, - начал Том, - но если она передумает, я сразу же отвезу ее обратно... —Скажи ей, чтобы сначала позвонила мне, если она примет решение, - сказал он, не оставляя места для споров. —Конечно. Он схватил сумку, лежавшую на полу, и запихнул в нее одежду. —Подожди здесь, - сказал он, а сам побежал в ванную за зубной щеткой. Дарья пошла за ним. —Трент, притормози немного... - начала она. —Не могу, - сказал он после паузы. Он вернулся с зубной щеткой. —Тебе не нужно было... У нас много...- сказал Том, указывая на нее. —Лучше иметь свою собственную - возразил Трент. —Хорошо, конечно. —Что-нибудь еще я должен собрать? -Трент почти сорвался. —Нет, я думаю, что это практически... все. Большое спасибо, Трент, - сказал Том, медленно отходя от двери. —Дарья идет с нами? - неожиданно спросил он. Дарья бросила на него взгляд, который он предпочел проигнорировать. —Ч-что? —Ну, ты же, наверное, пригласил ее на вечеринку? -предположил Трент. —Он пригласил меня, но я, естественно, отказалась, - внезапно заговорила Дарья. —И я была бы признательна, если бы ты не говорил обо мне так, как будто меня здесь нет. Трент почувствовал, как волосы на его спине зашевелились. —Я спросил только из вежливости, поскольку она была совсем одна , - защищался Том. Он быстро спустился по лестнице. —Ну, тогда я вас оставлю, вернусь к Джейн... Я скажу ей, чтобы она позвонила, Трент, я...- он запнулся, не зная, как попрощаться в таких ужасных обстоятельствах. Его взгляд переместился на Дарью. В момент слабости Дарья отвела взгляд. —Я передумал.Скажи Джени, чтобы она пришла домой через двадцать минут. - внезапно сказал Трент, подойдя к нему. —Подожди, Трент, зачем тебе... она там в безопасности, ты же знаешь... -Том заикался от смущения. —Потому что я не хочу, чтобы Джейни провела еще одну ночь с человеком, которому на нее наплевать. Эти слова прозвучали как удар ведра ледяной воды по спине Тома. —Какого черта? Я забочусь о Джейн и мне есть до неё дело. -яростно начал Том. —Да, жаль, что Дарья тебе дороже - прошипел он. Том открыл рот, чтобы отрицать это, но правда была написана на его лице, и вопиющий характер этого заявления было трудно игнорировать, тем более что прошло уже несколько недель, а на лице Тома было то же выражение. Последствия этого неизбежного шока были такими, что все трое не могли на них отреагировать. Самым беспомощным был Том, у которого не осталось ни одной ноги, на которую он мог бы встать. Он все больше и больше отчаивался, цепляясь за сумку. —Это неправда, - сказал он, кивнув головой, вместо того чтобы покачать ею. Слова подводили его. —Дарья...? - он назвал ее по имени, неуверенно, но с надеждой, глядя на нее, как человек, который не может посмотреть в зеркало. —Вот твой шанс немного продвинуться,До самой машины - отрывисто ответила она. —Дарья, ты меня знаешь, я забочусь о Джейн, это недоразумение. —Я не знаю тебя. А ты не знаешь меня. Нас обязательно поймут неправильно, видишь ли. Том в ужасе опустил голову. —Мне есть дело до вас обеих… - прошептал он больше для себя. И на краткий миг Тренту стало жаль Тома, и он был уверен, что Дарья чувствует то же самое. Он не чувствовал жалости, потому что жалость порождает только презрение, но ему показалось, что он понимает, откуда Том пришел. Он неизбежно смягчился. —Если ты поступишь правильно, Джейн поймет - сказал ему Трент. Но он уже мог видеть, как Том пытается понять, что для него на самом деле правильно в данный момент. —Я поступлю так, - сказал он, глядя на Дарью. —Я постараюсь. С этими словами он открыл дверь и вышел, как заключенный, который просто хочет вернуться в тюрьму, вместо того чтобы быть свободным. Дарья и Трент сидели очень тихо, слушая, как он заводит мотор и уезжает с улицы. Когда он уже скрылся из виду, Трент повернулся к Дарье. —Ну, чего ты ждешь? - спросила она, слегка обидевшись. —Пойдем, вернем Джейн. —Ах,да,насчёт этого….. -начал Трент. —Что? —У меня кончился бензин. —Серьезно? Сейчас? —Боюсь, что да. —Черт. Что теперь? Том отвезет ее обратно? —Думаю, она возьмет такси. Не думаю, что Том захочет приехать сюда еще раз сегодня вечером - сказал он, массируя свой затылок. Он почувствовал себя немного глупо, услышав это от самого себя. Минуту назад он вел себя как взрослый, ответственный, контролирующий ситуацию. А теперь он вернулся к исходной точке. Дарья вздохнула. —Отлично. Я уехала из отеля, чтобы сбежать от Квинн и ее подростковой драмы, приехала сюда и... ну, ты понял. —Я знаю. Не тот вечер, который я себе представлял. —Тебе не нужно было устраивать такую большую сцену. Я могла бы справиться с Томом сама, без лишних... эмоций - сказала она, стараясь быть спокойной, хотя ей не удавалось скрыть дрожь в голосе. —Правда? Потому что мне так не показалось, когда вы были вместе в комнате. —Ты подслушивал? —Я не мог не подслушивать. —И что именно ты услышал? Я ведь не бросалась на него, правда? —Нет, но он бросался, - возразил он. Дарья закатила глаза. —Том даже не знает, чего он хочет. Или что он чувствует. —Я уверен,что знает. —Слушай, я ему не очень-то нравлюсь. У них с Джейн сейчас трудный период. Им обоим скучно друг с другом. Поэтому он придумывает себе оправдания. Он не может принять, что это их вина, поэтому он думает, что влюбился в друга своей девушки. Вместо того чтобы посмотреть правде в глаза, он продолжает убеждать себя, что у него... другие чувства. Трент всегда восхищался прямой манерой разговора Дарьи, всегда более честной и прямолинейной, чем требовалось, без всяких эвфемизмов и оправданий. Но сейчас он не мог слепо согласиться с ней, независимо от того, сколько смысла она вкладывала в свои слова. —Значит, ты просто будешь отрицать это, потому что тебе удобнее думать, что ты не нравишься Тому, что ему просто скучно. Ну, прости, но ты ему нравишься, и это не прекратится только потому, что ты так думаешь. —Почему ты так уверен, что он ко мне неравнодушен? -огрызнулась Дарья. —Да ладно,Дарья. Это очевидно. Тобой не так уж... трудно увлечься. —Значит, не время для этого, Трент, - начала она. —Ну, это лучше, чем в большинстве случаев, не так ли? Ты всегда говоришь людям быть правдивыми и искать правду, но ты отрицаешь ее, когда она прямо перед тобой. Это нечестно. Он повернулся и пошел на кухню. Ему нужно было выпить, как воздух. Он услышал, как Дарья поднялась наверх и захлопнула дверь в спальню Пенни. Он мог бы привести слабый аргумент, что это его дом и она не должна просто так уходить от разговора, но тогда он был бы слишком похож на озлобленного отца, ругающего своего ребенка за поздний приход домой. Заглатывая апельсиновый сок со смешным вкусом из пакета, он понял, что больше не держит в руках "Выпускника". Куда он его дел? Он порылся в памяти, пытаясь вспомнить, где он ее оставил. —В комнате Джени. - пришел простой ответ. Он просидел на кровати сестры, казалось, несколько часов, глядя как загипнотизированный на картину, которую она начала рисовать два дня назад. Это было лицо мужчины, насколько он мог судить, но из его морщин и ноздрей выходили иглы и занозы, отчего он выглядел странно веселым, несмотря на боль, которую, вероятно, испытывал. Эта картина не понравилась ему. Это напомнило ему первый день Джени в школе. В то утро она так громко кричала, что ему пришлось вытаскивать ее из постели, как будто он вырвал ей зубы. Ей было семь лет, ее отец был в отъезде, мать была на конференции в Далласе по использованию кристаллов для усиления внутренней гармонии, а братья и сестры пытались наладить свою жизнь, принеся весь свой эмоциональный багаж домой. Тренту тоже приходилось возить ее в школу. Это было самое трудное, что он когда-либо делал. Он хотел обнять ее, когда она выходила из машины, но в последний момент она развернулась и убежала. Теперь он размышлял, не пойти ли ему заправиться, доехать до дома Тома, забрать ее оттуда, привезти сюда, поговорить с ней, сказать ей правду, извиниться за свои ошибки и пообещать, что утром все будет как прежде. Но если бы он сказал ей правду, он не смог бы пообещать ей последнее. Так уж устроена правда, что она мешает этой утешительной последней части. Он понимал, почему Дарья не может... —Привет... Трент. Она стояла в дверях, наклонив голову и держа руки на локтях. —Прости... за то, что было раньше. Я продолжала думать об этом и не слушала тебя. Я думала, что знаю лучше. Но ты прав. Я не знаю. Я не совсем понимаю, что происходит. —Ну, - начал он, чувствуя, как тяжесть на плечах немного уменьшается, - что бы это ни было, никто не говорил, что ты хотела, чтобы это произошло. По крайней мере, я не говорил. —Я знаю. Спасибо за это. За то, что не сомневаешься во мне. —Ты... - начал он. Тебе не все равно, если я сомневаюсь в тебе? Дарья была ошеломлена. Она обдумывала его слова минуту или две. —Наверное, да. Я не хочу, чтобы ты думал, что я решила лгать самой себе. Трент улыбнулся. —Даже не мечтай об этом. —Но мне не нужно твоё хорошее мнение. Мне нужно твое настоящее мнение, - настаивала она. —То есть, ты хочешь, чтобы я думал о тебе так, как ты есть на самом деле? —Именно. —Это довольно трудно. —Я знаю. —На это тоже нужно время. —Это я тоже знаю. Трент снова улыбнулся, глядя на картину Джейн. Кто скажет, что этот человек не был тем, кем он, Трент, был на самом деле? Иглы и осколки. —Не хочешь... перекусить? Я умираю с голоду. —Ну, я не ела... - сказала она, глядя на свое пустое запястье, - четыре часа, так что да, я определенно побила рекорд. Трент усмехнулся. —Почему ты посмотрела на свое пустое запястье? —Потому что всякий раз, когда мне хочется проверить время, я понимаю, что давно не ела, - объяснила она со всей серьезностью. —Мне нравится твой метод. Так ты хочешь заказать или... —Доставка звучит неплохо. —И, может быть, посмотреть телевизор? Может быть, фильм? - продолжил он на обнадеживающей ноте. Дарья изогнула брови. —Кино, да? Что ты имел в виду? Он посмотрел вниз на "Выпускника", укрытого одеялом. Он уже собирался достать его, как вдруг остановился и снова уронил его на кровать. Он понял, что это не то, что они с Дарьей действительно хотели посмотреть. Это только то, что было общего у Марлин и у него. Ничего больше, ничего меньше. Это было его прошлое. Конечно, оно было запоминающимся, но сейчас вспоминать о нем не стоило. Вопрос не стоял о миссис Робинсон или Элейн. Он бы не выбрал ни ту, ни другую, потому что в настоящем у него сейчас было что-то другое. Дарья. —Я знаю, что Джейн записала последний марафон "Больной безумный мир". Он должен быть где-то здесь... - сказал он, засовывая видеокассету обратно в одеяло. —Звучит как план. Я пойду закажу, а ты найдешь марафон, - сказала Дарья. Это была их последняя попытка спасти ночь хаоса. Ну, может быть, "спасти" - это слишком мягко сказано, но они цеплялись за свой ужин у телевизора так же крепко, как Том за вещевой мешок, но это был отдых от неизбежно сложной ситуации Тома и Джейн. Они хотели быть Дарьей и Трентом, отдельно от Тома и Джейн. Возможно, это было эгоистично, но, хотя ни один из них не мог с готовностью признаться в этом, они чувствовали, что обязаны сделать это для себя. —Я вижу, ты прибрался здесь для разнообразия, - сказала Дарья, садясь на диван рядом с ним. —Как ты узнала, что это я? - спросил он, довольный. —Пожалуйста. Единственное, что Джейн когда-либо убирала, это целый пирог пиццы, - прокомментировала она. С этим не поспоришь. Трент вставил кассету и включил воспроизведение. Заразительно веселый голос диктора "Больного грустного мира" прорвался через экран, когда они оба взяли по куску пиццы. Они заказали пять, на всякий случай. "Что бы вы предпочли: получить пулю в голову или пробить пулю головой? Приготовьтесь к новым вопросам на марафоне "Больной грустный мир"!". —Они забыли третий вариант - получить пулю, чтобы пробить пулю - прокомментировала она. Трент рассмеялся. —Я бы заплатил хорошие деньги, чтобы увидеть это. В первом сегменте шоу речь шла о кошке, которая родила гибрида получеловека-полукота, и теперь они искали биологического отца. "Следующий кошачий насильник бродит по вашему району? Ну, скажите ему, что он теперь должен платить алименты на кошечку!" —Я могу только предположить, что мистер Демартино нашел себе новое хобби, - прокомментировала Дарья. —Не, ты шутишь? Это тот урод О'Нил. Когда я была рядом, он держал в карманах крошечные нитяные шарики просто для развлечения. Дарья рассмеялась. —Как я этого не знала?' Поверь мне, это место было гораздо более странным в восьмидесятых. Он уже собирался взять еще один кусок пиццы, когда звук мотора и оживленные голоса заставили их обоих вздрогнуть. —Это был не Том. Это был... —Мама, - разочарованно подтвердила Дарья. Тренту было грустно смотреть, как она уходит с родителями, тем более что у них впереди было еще пять пицц и целая куча эпизодов "Больного грустного мира", которые нужно было посмотреть и прокомментировать. Не говоря уже о том, что у них было так много тем для обсуждения помимо этого. Так много времени, которое можно потратить впустую. Просидеть всю ночь за разговорами. Рассказывать ей о своем отце, маме и неудачных отношениях Ветра. Ну, ему лучше знать. Ты делаешь первый шаг, а потом приходится ходить кругами вокруг этого первого шага, пока не продвинешься вперед. Хоть немного.