Обрести дом

Первое, что сделал разгневанный и разочарованный Северус Снейп после возвращения в свои покои – одним быстрым взмахом руки запечатал камин от чьего-либо проникновения и накрыл его защитным куполом. Беспалочковой магией он владел почти в совершенстве – один из плюсов службы темному лорду. После был уничтожен поднос с кофе и газетой, никакого желания наслаждаться любимым напитком больше не было. Эмоции перехлестывали через край, и волшебник ощущал, как магия беснуется в нем, требуя высвобождения. Зельевар понимал, что не сможет сдержать ее и поэтому, раскинув руки в стороны, он отпустил свою силу. Магический вихрь, промчавшись по гостиной, мгновенно разрушил почти всё, что не было защищено специальными чарами. Даже стены Хогвартса дрогнули от мощи этого магического всплеска. Северус, выпрямившись, стоял среди учиненного им хаоса и глаза его излучали не только гнев, но и боль. В один миг он потерял доверие своего работодателя и, как ему казалось, старшего товарища, хотя не сделал ничего, заслуживающего этого. Ничего. Сердце мужчины обливалось кровью, и он не знал, как унять эту невыносимую боль, как забыть. Маг думал, что, если высвободит свою силу, выплеснет ее наружу и с ней всю свою боль, то ему станет легче, но нет... Легче не становилось. Снейп медленно опустил руки, прикрыл глаза, и наступила мертвая тишина, ничем не нарушаемая. Сколько времени он простоял так, без движения, профессор не знал. Глубоко и тяжело вздохнув, он открыл глаза, оглядел разрушенные апартаменты и горько усмехнулся. Давно он не терял контроль над собой до такой степени: с того дня, когда узнал о смерти Лили, его верного друга, которого мужчина обидел, будучи подростком, и предал, когда не смог уберечь от своего темного хозяина. Почти привычная волна головной боли накатила на мужчину, и он с сожалением посмотрел на разрушенную полку у камина, на которой стояло его зелье. Теперь придется терпеть, пока он не сварит новую порцию. Северус быстро прошел меж разрушенной мебелью, вышел из своих покоев и вихрем домчался до своего кабинета. Ох, если бы кто-то из студентов попался ему на глаза в эту минуту, он лишился бы не только баллов, но, вероятно, и головы. С громким стуком захлопнув и запечатав дверь, зельевар уселся за письменный стол и достал пергамент и перо с чернилами. Крепко зажав перо в пальцах, будто хотел сломать его, он яростно начал что-то писать. Через некоторое время, когда мужчина откинулся на спинку стула, отбросив перо в сторону, и стал медленно массировать виски пальцами, можно было прочесть: «Альбусу Дамблдору, директору школы чародейства и волшебства Хогвартс. Я, Северус Тобиас Снейп, прошу уволить меня по собственному желанию и освободить от должности декана факультета Слизерин, ввиду моего несоответствия занимаемой должности. Питаю надежду на то, что моя просьба будет выполнена в кратчайшие сроки и я смогу покинуть школу Хогвартс». Профессор уже хотел позвать домовика, чтобы тот передал пергамент директору, но вдруг одним движением порвал его и бросил в урну. «Поттер,— пронеслось в его голове.— Я дал клятву защищать его, быть всегда рядом. Если я уйду, он останется один. Альбусу нельзя доверять ребенка. Десять лет Поттер жил в ужасных условиях, и директор даже не удосужился проверить своего золотого мальчика, хотя утверждал, что за Поттером ведется наблюдение, и все у него хорошо. Что же еще может произойти, если я оставлю его без защиты здесь? Темный лорд не уничтожен окончательно». Зельевар закатал рукав мантии и с отвращением посмотрел на уродливую татуировку змеиного черепа на предплечье левой руки: она была сейчас еле заметной, но не исчезла совсем. Это доказывало то, что где-то еще бродит дух темного лорда и ищет возможность возродиться. «Нет. Я не уйду. Теперь, когда мальчик оказался на моем факультете, я смогу уберечь его и от темного лорда, и, если понадобится, от директора.— подумал мужчина. — Я позабочусь о Гарри Поттере...ради его матери». Мужчина поднялся и уже спокойно вышел из своего кабинета, скрыв все эмоции под маской холодности, и направился к гостиной своего факультета. Надо было незамедлительно поговорить с Поттером и, желательно, без лишних ушей. Часы на его руке показывали половину седьмого, а значит, у него не так много времени. Войдя в гостиную Слизерина, декан увидел сидящую на одном из мягких диванчиков старосту факультета, Джемму Фарли. Как только девушка заметила профессора, она поспешно поднялась, отложив книгу, которую читала, и поклонилась. — Здравствуйте, профессор Снейп, — вежливо поздоровалась она, и Снейп кивнул. — Хорошо, что вы здесь, мисс Фарли, — холодно произнес он. — Мне срочно необходимо поговорить с Поттером. Можете его привести? Девушка быстро кивнула и исчезла за гобеленом, где находились спальни первокурсников, а зельевар стал размашисто вышагивать по гостиной, нетерпеливо поглядывая на часы. Поттер пришел только через десять минут, и Снейп смерил его ледяным взором: — Вам передали, что я срочно хочу вас видеть, мистер Поттер? — поинтересовался он, не сумев сдержать злости в голосе. Он хотел закончить с разговором поскорее, чтобы среди студентов его дома не пошел слух о том, что он уделяет герою магического мира больше внимания, чем остальным студентам. По крайней мере, пока это было не полезно для его репутации как пожирателя смерти, ведь Северус Снейп был двойным шпионом, и ни к чему было раскрывать себя так рано. Мисс Фарли мужчина доверял, так как она умела держать язык за зубами. Мальчик только ниже опустил голову и сжал руки в кулаки. За него ответила Джемма. — Это я задержала Поттера, сэр,— сказала она спокойно. — Я не решилась выпускать его из крыла первогодок в том виде, в котором он предстал сегодня передо мной. Я воспользовалась трансфигурационными чарами, чтобы мальчик выглядел хоть немного лучше. Северус внимательно оглядел ребенка и удовлетворенно кивнул. — На первое время сойдет, мисс Фарли. Вы хорошая староста, — чуть мягче сказал он, и девушка сдержанно улыбнулась. — А теперь оставьте нас. Мне необходимо поговорить с мистером Поттером наедине. Девушка ушла, а зельевар наложил на комнату чары против подслушивания, потом разжег камин и холодно сказал: — Сядьте, Поттер, ближе к камину. Гарри робкими шагами подошел к месту, на которое указал мужчина. Устроившись на краешке удобного кресла, мальчик немного расслабился от тепла камина, однако руки его были напряженно сжаты в замок перед собой. Голова его была опущена и зельевар не мог видеть его лица. Декан сел в кресло, стоявшее рядом, и какое-то время молчал. На самом деле, он просто не знал, как начать разговор. За все время своей преподавательской деятельности он не сталкивался с таким пренебрежением к детям. Ему и самому не очень сладко жилось с родителями, но мать любила его и делала все, что могла для него, а главное, он не был в такой ситуации, когда узнавали о его жизни вне Хогвартса. Лишь трое знали о его несчастливом детстве, да и то только потому, что он сам им рассказал. Снейп вздохнул. — Поттер, — прохладно позвал он, и мальчик поднял голову, посмотрел на лицо профессора и тут же опустил взгляд на свои руки. Он знал: ему нельзя смотреть на взрослых, если они этого не просят, иначе... «А что будет здесь, если я сделаю что-то не так?» — испуганно подумал ребенок. У Дурслей его запирали в чулане без еды на столько дней, на сколько считали нужным. А здесь? Если его поселили в таком же чулане, то... «Ну почему я не могу быть нормальным, как все» — грустно подумал он. Иногда Гарри снились сны, где тетя и дядя были к нему так же ласковы и добры, как и к своему сыну: обнимали; были рядом, когда он болел; радовались его успехам. Но это были только сны, а наяву он был никому не нужным ребенком, доставляющим одни неприятности. Тетя так и сказала: — Тебя подбросили нам, как щенка безродного. Будь благодарен, что мы не выкинули тебя, а кормим, одеваем. И Гарри был благодарен. Он выполнял все, что прикажут тетя или дядя, ничего не просил и пытался быть незаметным. Но иногда с ним случались странности, из-за которых его родственники стали еще хуже относиться к племяннику. Например, один раз он заставил игрушки Дадли двигаться: просто захотел этого, и они стали бегать и прыгать сами. Гарри был в восторге, но Дадли разревелся от страха. На шум пришла тетя и велела Гарри прекратить этот кошмар. Он попытался, но у него не сразу получилось сделать это. После того случая тетя запретила Гарри даже приближаться к двоюродному брату и неделю держала мальчика только на хлебе и воде. — Может, из тебя выйдет эта дурь, — прошипела она, запирая его в темном чулане. Гарри тогда было три года. После произошедшего мальчик изо всех сил пытался ничего странного и ненормального не делать, но все же, периодически, происходили срывы. Когда же он узнал, что настоящий волшебник, он сначала обрадовался, но потом понял: он никогда уже не станет нормальным для своих родственников, они никогда не примут его, не полюбят. В нем затеплилась надежда, что среди таких же ненормальных, как и он, мальчик не будет страдать так сильно, как у дяди с тетей, но пока ничего не изменилось, кроме того, что ему было позволено сидеть за столом со всеми и даже есть много вкусной еды. Ах да. Некоторые еще почему-то так странно смотрели на него, будто искали что-то. У Гарри была одна особенность: у него был шрам на лбу, и тетка всегда велела его прикрывать волосами. Она говорила, что этот шрам Гарри получил, когда попал вместе с родителями в автокатастрофу, и такое уродство нужно прятать, чтобы не привлекать к себе внимания. От Хагрида, который сопровождал мальчика за покупками к школе, он узнал, что то, что сказала тетя Петунья, неправда. Этот шрам Гарри получил в тот день, когда уничтожил злого волшебника, убившего его родителей. — Но как я мог победить какого-то волшебника, если мне был только год? — удивленно и недоверчиво спрашивал у полувеликана Гарри и тот, улыбаясь, отвечал: — Никто не знает, как ты это сделал, но ты знаменитость. О тебе написано в книгах и весь волшебный мир ждет, когда ты поступишь в Хогвартс. Гарри не мог поверить в то, что говорил ему Хагрид, но возражать больше не стал. Со взрослыми лучше не спорить и не перечить им ни в чем. — Поттер, — чуть громче позвал профессор и Гарри вздрогнул. — Поднимите голову и посмотрите на меня. Очень несмело мальчик исполнил приказ. Северус увидел страх и неуверенность в глазах младшего Поттера. Он вздохнул и постарался говорить мягче: — Я хотел бы, чтобы вы смотрели мне в глаза, когда я с вами разговариваю. Вы меня поняли? Гарри неуверенно кивнул. «Что сделали с ребенком эти маглы?» — мысленно спросил себя зельевар, и гнев вновь стал подниматься в нем, но он ничем не выдал его, чтобы не пугать еще больше мальчишку. — Хорошо. Нам с вами нужно обсудить вашу жизнь до Хогвартса. Гарри внутренне напрягся. «Он хочет узнать, как меня наказывали и делать также», — печально подумал мальчик, но ничего не стал говорить, пока его не спросят напрямую. — Я уже узнал некоторые детали, но мне бы хотелось подтверждения их недопустимого обращения с вами именно от вас. «Какое недопустимое обращение? Я не понимаю». Взгляд Гарри стал растерянным, и Северус заметил это. Он осторожно спросил: — Вы понимаете меня, Поттер, или какие-то слова вам незнакомы? — Гарри робко кивнул, но Северуса не устроил этот ответ. — Я прошу давать мне вербальные ответы. Гарри тихо сказал: — Я понимаю. Ему проще было согласиться со взрослым, чем спросить что-то. Тетя никогда не разрешала задавать вопросы. Северус видел, что растерянность не исчезла из глаз ребенка. Он продолжил: — Мистер Поттер, то, что вы пережили у своих дяди и тети, не должен переживать ни один ребенок. Условия вашего проживания там совершенно не соответствуют необходимым. Ваш внешний вид тоже неприемлем, об этом я уже говорил вам вчера, хотя вчера... — Северус помолчал, — вчера я не знал фактов, открывшихся мне сегодня. Снейп говорил медленно и спокойно, наблюдая за реакцией первокурсника. Гарри сидел, смотрел в холодные глаза профессора и не знал даже, что ему подумать. Если декан считает, что условия его прошлого проживания плохие, то почему здесь он живет так же? А внешний вид... Староста уже улучшила его одежду, и Гарри постарается не опозорить факультет. Он тихо вздохнул. — Если вы хотите что-то спросить или сказать, вы можете это сделать,— произнес Северус, увидев, что мальчик задумался. Поттер младший несколько раз открывал рот, но тут же закрывал его. Зельевар терпеливо ждал. Он понимал, что ребенок должен сам себя перебороть. Но он не ожидал услышать того, что услышал: — Я недостоин большего. Уроды должны быть благодарны всему, что им дают. «Уроды? — подумал Северус и так сверкнул глазами, что мальчик испуганно отшатнулся. Мужчина на миг прикрыл глаза и постарался взять себя в руки. Он вздохнул. — Кто сказал вам, что вы урод? Мальчик тихо ответил: — Тетя и дядя. Я ни на что не годен. Только одни неприятности приношу. Гарри закрыл рот ладошкой, но зельевар мягко отвел руку мальчика и осторожно сжал холодные пальцы ребенка. — Уроды,— холодно проговорил он, — это те люди, которые так относятся к детям. Вы не урод. В зеленых глазах мальчика мелькнуло удивление и искра надежды, но тут же погасла. — Я урод и никому не нужен, — сказал он, попытавшись высвободить руку из захвата мужчины. Он не любил прикосновений, потому что ничего хорошего от них не ждал никогда. Северус отпустил ладошку ребенка и твердо посмотрел в его глаза, выражающие страх, удивление и покорность судьбе. — С какой стати вы решили, что никому не нужны? Только со слов ваших родственников?— при последнем слове он скривился. — Здесь, в волшебном мире, вас ждали. Есть те, кто любят вас и желают вам добра. Гарри впервые покачал головой в знак протеста, но не решился начать говорить. — Я вижу, вы хотите мне что-то возразить, — очень осторожно произнес профессор. — Я слушаю вас. Гарри что-то пробормотал. Снейп вопросительно поднял брови. — Скажите внятно, — чуть тверже сказал он, и мальчик проговорил: — Здесь я живу так же, как и у дяди с тетей. Мальчик вдруг испуганно зажал рот рукой. Зачем он так сказал? Ведь его сочтут неблагодарным и накажут. Зельевар вздохнул и поднялся. — Я хочу посмотреть на ваши условия проживания, — сказал он, и мальчик тоже встал. Профессор и ученик вошли в коридор, где располагались спальни первогодок, и направились к приоткрытой двери в комнату Гарри. Когда Северус распахнул дверь шире, увиденное подтверждало все то, что сказал ему Кровавый Барон, и о чем жаловались директору эльфы–домовики. В таких условиях просто невозможно было существовать. И мальчик прожил в этом чулане десять лет? — Именно так выглядело ваше жилище в доме ваших родственников? — на всякий случай уточнил он. — Да, сэр. Северус мысленно проклинал Петунью Дурсль всеми заклятиями, которые только знал. Он положил руку на плечо ребенка и тихо заговорил: — Здесь, в Хогвартсе, вы не будете так жить. У вас будет удобная комната, в которой будет все необходимое для вас. Мальчик открыл рот от удивления. — У меня будет своя комната? Не чулан? — робко спросил он. — И будет кровать? Северус кивнул и подтвердил: — Да, Поттер. Вы должны жить, как все дети, а не как инвентарь для дома. Мужчина попытался не допускать в голос никаких резких интонаций, но отвращения при последних словах скрыть не смог. Гарри робко улыбнулся и прошептал со слезами на глазах: — Спасибо, сэр. Я думал, что раз здесь знают о том, как я живу, и мне дали такой чулан, значит, я только его и заслуживаю. Северус чуть крепче сжал худенькое плечо ребенка. — Об этом мы поговорим позже. «Как ребенку пришло в голову, что здесь знают о дурном обращении с ним и одобряют это?» — поразился мысленно профессор зелий. Он достал волшебную палочку и взмахнул ею. Тут же чулан преобразился в небольшую комнату. Правда в ней ничего пока не было, кроме сундука мальчика. — Пока вы будете на уроках, вашу комнату подготовят для вас, мистер Поттер, а сейчас...— он отпустил плечо мальчика. — Возьмите ваши учебные принадлежности и посидите в общей гостиной. У вас сегодня история магии, заклинания и защита от темных искусств. Можете просмотреть учебники. Это будет вам очень полезно, я полагаю. Северус Снейп повернулся и хотел уйти, но что-то вспомнил и обернулся к Поттеру. — После учебы не стройте никаких планов. Мы отправимся покупать вам новую одежду. А старую...— он брезгливо поморщился. — Старую можете выбросить. Зельевар быстро покинул коридор, а Гарри удивленно и неверяще смотрел ему вслед.