Мэтью Грэхэм и удачный просчёт

Автобус в Литтл Уингинг отходит в восемь утра. Мэтти уже не помнил, когда спал вволю. Вчера весь вечер он читал новые книги. И сегодня парочка оттягивала ему рюкзак. Со сказками Барда Бидля Мэтти расправился быстро. Они больше походили на притчи и были действительно с нехитрой моралью. Из серии: будь храбрым, честным и добрым, и всё приложится. Три ведьмы сами справились со своими проблемами по пути к Фонтану феи Фортуны, который и волшебным-то не был. Колдун успокоил Прыгливый Горшок, помогая соседям. Баббити с помощью своей изобретательности показал глупому королю его жадность и гордыню. Мораль сказки «Волосатое сердце колдуна» Мэтти не понял, она просто показалась ему жуткой. Зато стало ясно, почему моряк советовал ему найти Воскрешающий Камень. Но даже в «Сказке о Трёх Братьях» Камень никого не воскрешал, а всё равно ни к чему хорошему его использование среднего брата не привело. С Историей Хогвартса Мэтти просидел почти до рассвета и наутро получил за это нагоняй от мамы. Школа чародейства и волшебства действительно должна была быть очень интересным местом, хотя Мэтти всё ещё терзали сомнения насчёт безопасности: по слухам, в замке один из основателей спрятал страшное чудовище, в озере рядом живёт огромный кальмар, в лесу водятся оборотни и Мерлин знает что ещё. Но магам этого мало! Они устраивают Турниры Трёх Волшебников, на которых участники постоянно калечатся, а то и мрут. Мэтти думал, что мама бы ни за что не отдала его в Хогвартс, даже если бы они были волшебниками. Нужно будет потом найти книгу про другие магические школы, может, хотя бы в них не всё так плохо? Флориан, кажется, говорил, что отдаёт свою дочь в школу в другую страну, можно будет спросить у него при случае. Мэтти вообще не был до конца уверен, что хотел бы посетить Хогвартс. Но в том, что смог бы там оказаться, Мэтти нисколечки не сомневался, ведь маглоотталкивающие чары для него уже не помеха. Он уснул в автобусе практически мгновенно и проспал всю дорогу. Мама растолкала его только когда они подъезжали к Литтл Уингингу. Мэтти сразу узнал знакомые места. — Пойдём, — сказала Сара, протягивая Мэтти руку, когда они вышли из автобуса. — Будем надеяться, что бабушка уже проснулась, а то придётся нам куковать под дверью. Бабушка Мэтти, папина мама, жила на другой стороне Литтл Уингинга. Пока Мэтти с мамой дойдут, проснётся даже самый ленивый. Одинаковые двухэтажные дома бесконечно тянулись по обеим сторонам от проезжей части. Поворот, ещё поворот. Улицы тоже казались одинаковыми. Домик бабушки стоял на отшибе и выглядел просто крошечным по сравнению с остальными. Изначально в проекте застройщика это был пункт охраны, но потом что-то пошло не так и его продали как жилой, а Литтл Уингинг перестал значиться элитным. В доме был один этаж, всего две небольшие комнаты: микроскопическая спальня с окном-форточкой и кухня-столовая-гостиная-прихожая. Заднего дворика не было, а передний заменяла площадка под автомобиль, на которой стоял видавший лучшие времена бабушкин Мини Купер, который папа постоянно чинил. Не успели они подойти к двери, как бабушка вышла их встречать. — Миссис Грэхэм! — Сара приветливо помахала рукой. — Сара! Мэтти! Проходите, я чайник поставила, — приветствовала их в ответ бабушка. — Привет, бабуль! — крикнул Мэтти, обнимая старушку. — Мой хороший! — сказала бабушка. — Идём, я напекла твоего любимого имбирного печенья. — Это я с радостью! — отозвался Мэтти, проходя в дом. — Ну что, как устроились в Лондоне? — спросила бабушка. — Пока живём у моей подруги, в следующем месяце переедем, — ответила Сара, попивая чай. Мэтти пил чай молча, активно налегая на печенье. Он прекрасно понимал, что без этого приветственного ритуала в виде чаепития и пустых разговоров между взрослыми его гулять никто не отпустит. И он не собирался своими репликами затягивать этот процесс. — А как там работа? — продолжала расспрашивать бабушка. — Всё в порядке, устроилась в отель горничной, — Сара отвечала максимально нейтрально, хотя Мэтти и видел, что она напряглась. Они оба слишком хорошо знали, к чему всё идёт. У мамы с бабушкой были натянутые отношения, сколько Мэтти себя помнил. Они как будто и не ссорились никогда, но из-за разных взглядов на некоторые вещи часто вежливо пикировались. Так, например, бабушка была против его переезда из Литтл Уингинга. Мама выходила из этих споров достойно, как считал Мэтти, а вот бабушка могла ещё долго брюзжать на маму за глаза. — А кто присматривает за Мэтти пока ты на работе? — спросила бабушка. «Ну, началось», — подумал Мэтти. — Моя подруга, у которой мы живём, — со вздохом ответила Сара. — А когда переедете, кто будет смотреть? — подчёркнуто будничным тоном спросила бабушка, отпивая чай. — Он уже большой мальчик, за ним не обязательно приглядывать круглые сутки, — сказала Сара, взъерошивая Мэтти волосы. «Да, именно потому я должен сидеть на складе каждое утро», — подумал Мэтти, приглаживая причёску. — Ну вот ещё! — воскликнула бабушка, аккуратно ставя чашку на блюдце. — Я сразу говорила, что Мэтти стоит остаться со мной в Литтл Уингинге. Мэтти яростно замотал головой, пока бабушка не видит. Сара сдержала улыбку и сказала: — Я бы всё равно не смогла остаться здесь. А в Лондоне и работа для меня найдётся, и школы получше, чем здесь, и возможностей для Мэтти будет больше потом, — парировала она, откусывая печеньку, показывая, что больше не хочет говорить на эту тему. — Ну могла бы оставить его здесь на лето, — пробурчала бабушка. — Всё равно в школу пока не надо. Мальчик снова яростно замотал головой, Сара спрятала улыбку, отпивая чай. Мэтти не питал к Литтл Уингингу особой симпатии, а с открытием Косого переулка вовсе перехотел уезжать когда-либо из Лондона. Дождавшись, пока чашки опустеют, а печенье закончится, Мэтти отпросился погулять и, прихватив с собой «Историю магии», отправился на поиски Поттера. Гарри явно был не в курсе, что он волшебник. Иначе зачем бы он терпел Дадли все эти годы? Мэтти надеялся, что Гарри станет его билетом в мир магии. Но сначала он хотел зайти ещё кое-куда. Вечер был тёплым. Закат только начал расцвечивать безоблачное небо яркими красками. Мэтти шёл на аромат глициний, который дополнял эту почти идиллическую картинку и напоминал ему о детстве. Остановившись напротив их бывшего дома, он смотрел, как заселяется новая семья. В открытую дверь было видно двух детишек, носившихся туда-сюда по первому этажу. Женский силуэт мелькал в окнах кухни. Мужчина таскал коробки с улицы внутрь. — Ты что-то хотел, парень? — спросил он, когда заметил Мэтти, выходя за следующей коробкой. — Я… — Мэтти не знал, что ответить. Его разрывало от желания закричать, что это ЕГО дом, что это в ЕГО комнате на дверном косяке мама делала отметки каждый год, пока он рос, это ОН помогал папе чинить бабушкин старенький Мини Купер в гараже, ОН строил шалаш из одеял в гостиной. — Я просто шёл мимо, — сказал Мэтти, чуть не плача. — Хорошего дня! — И тебе хорошего дня! — сказал мужчина и добавил себе под нос: — Надо же! Какие тут приветливые соседи… А Мэтти уже накрыло волной выворачивающей душу наизнанку тоски. Он шёл по узкому тротуару, не разбирая дороги из-за накатившихся слёз. Мэтти вспоминал, как однажды в очередной раз папа позвал его "попинать мяч" на заднем дворе. Это всегда начиналось как сцена из фильма про образцового отца, а заканчивалось упреками и нравоучениями, ведь довольно быстро выяснялось, что Мэтти не так бежит, не так бьёт по мячу, не следит за дыханием и вообще ему бы стоило поработать над скоростью реакций. Но в тот раз Мэтти решил схитрить, справедливо рассудив, что угрызения совести от этой маленькой лжи не пойдут ни в какое сравнение с угрызениями совести от того, что он так и не смог стать достаточно хорош в футболе. Он сказал отцу, что уже пообещал помочь бабушке с цветами, поэтому на этих выходных он ночует у неё, а вот на следующих он обязательно поразит отца своим прогрессом. Мэтти помнил и удивлённое лицо бабушки, когда она ставила в духовку его любимое печенье, отправляя новоявленного помощника смотреть телевизор, ведь вся рассада была давно высажена. А вечером что-то изменилось. Мэтти не знал что, но чувствовал. Зазвонил телефон. Бабушка утащила его в свою спальню, неловко размотав провод. Она сказала тогда, что ему разрешили остаться у неё на неделю и она сама будет водить его в школу и на тренировки. Мэтти ужасно обрадовался. Он уже предвкушал маленькие недельные каникулы, ведь бабушку легко можно было уговорить никуда не идти. Тем более что после этого она почти не выходила из спальни, говоря, что у неё жуткая мигрень. Но через пару дней пришла мама. Мэтти никогда не видел ее такой. Она была бледной копией себя прежней. Гладкие золотые волосы теперь стали тусклыми и неаккуратно пушились, выбиваясь из пучка. Лицо потеряло прежние краски, осунулось и обзавелось морщинами, которых Мэтти раньше не замечал. Казалось, что за те пару дней, что они не виделись, Сара состарилась лет на десять. Бабушка сразу налила ей в кружку какое-то резко пахнущее лекарство, пытаясь украдкой смахнуть слезы. Что было дальше, Мэтти плохо помнил. В воспоминаниях остался гроб, к которому ему не дали подойти. И рвущие барабанные перепонки удары земли о деревянную крышку. Все вокруг говорили тогда про несчастный случай и сердечный приступ. Но он знал, что это была его вина. Настроение упало ниже некуда, но Мэтти приехал в Литтл Уингинг не за тем, чтобы ностальгировать или скорбеть. Он взял себя в руки и решительно пошёл дальше. Мэтти был отчего-то на сто процентов уверен, что встретит Гарри, как всегда, на детской площадке, но там никого не было. И тут он понял, что его план был немного не продуман. Мэтти сел на качели, собираясь подождать. Кого-нибудь. Может кто-то видел Гарри или знает где он живёт? Мэтти в этот момент думал, что был бы рад встретить даже Дадли. Точного адреса Поттера у Мэтти не было. Он знал, что Гарри живёт с Дурслями, и что когда они вместе убегали от Дадли, он всегда сворачивал на Тисовую улицу. Туда Мэтти и направился. Пока он шёл, номера домов постепенно уменьшались. В одном из них громко работал телевизор. Возле другого разбрызгиватели поливали лужайку, точно такую же, как у каждого из домов. Мэтти заметил на деревьях несколько сов. Он насчитал пять штук. Мэтти прошёл почти всю улицу насквозь. Ни Гарри, ни Дадли нигде не было. Мэтти очень не хотелось бы стучать в каждый дом и спрашивать, но он решил, что если ему сегодня не улыбнётся удача, то завтра придётся так и сделать. Он вернулся на детскую площадку и там вдоволь накатался на качелях. Не пропадать же вечеру. Мэтти пришёл домой. Мамы не было, она ушла в гости к своей подруге и ещё не вернулась. Миссис Грэхэм смотрела по телевизору шоу танцев. — Ты чего такой грустный? — спросила бабушка, на секунду оторвавшись от передачи. — Да всё нормально, — ответил Мэтти. — Просто друга хотел встретить, он живёт где-то здесь, но не нашёл. — А ты ему звонил? Он вообще в городе хоть? Лето же, — спросила бабушка, внимательно следя за танцорами на экране. — Нет, не звонил. Да я и номера не знаю, — растерянно ответил Мэтти. — Посмотри в справочнике, там в тумбочке под телефоном, — сказала бабушка, показывая рукой себе за спину. Мэтти корил себя за глупость. Всё было так просто. Он достал из тумбочки увесистую книгу, по алфавиту нашёл телефон семьи Дурсль, сорвал трубку и судорожно набрал номер. — Слушаю, — ответил грубый мужской голос. — Добрый вечер, э-э… мистер Дурсль? — спросил Мэтти. — Кто говорит? — рявкнули в трубку. — Я хотел бы поговорить с Гарри… — А, так это вы! — перебил мистер Дурсль. Не успел Мэтти удивиться тому, что его узнали, как в трубке тем временем продолжили кричать: — Он никуда не поедет, так и знайте! И прекратите слать свои дурацкие письма! — Но я… — попытался вставить хоть слово Мэтти. — И отзовите этих проклятых птиц! Они загадили мне всю машину! — мистер Дурсль с громким треском бросил трубку. — Ну, кажется, Гарри дома, — пробормотал Мэтти в полном шоке. Бабушкин старый дисковый телефон находился у входной двери, на тумбочке рядом с фотографией в дешёвой рамке. Из-под стекла на Мэтти смотрел дедушка, которого он в жизни никогда не видел. — Бабуль! — позвал Мэтти, всё ещё разглядывая фотографию. — Да, Мэтти? — отозвалась с дивана бабушка. — А у тебя не осталось плёнки с папиными фотографиями? — спросил Мэтти. — Я бы себе какую-нибудь распечатал на память. Бабушка обернулась и грустно посмотрела на него. — Поищи в альбомах и забирай какую захочешь, — со вздохом сказала она. — Нет, мне плёнка нужна, — настаивал Мэтти, ставя фото дедушки обратно. — Я хочу распечатать фотографию побольше. Тоже в рамочку поставлю. Бабушка пожала плечами: — Сара перед отъездом перенесла сюда две коробки ваших вещей. Я отнесла их на чердак. Посмотри там. Пока Мэтти искал фонарик в чулане, миссис Грэхэм завела свою обычную шарманку: — И о чём только Сара думает? Заставила переехать из родного города — такой стресс! — причитала бабушка, продолжая смотреть шоу танцев. — И ведь дураку понятно, что ребёнок ещё от произошедшего не оправился. Конечно! Земля на могиле отца не успела усесться... Таскает ребёнка по чужим квартирам… Мэтти, не обращая внимания на её слова, шарился в чулане. Спорить с бабушкой и что-то доказывать было бесполезно. Он нашёл фонарик и поднялся по шаткой лесенке. Перекладины опасно поскрипывали под ногами. На чердаке было темно и пыльно. Разнообразный хлам отбрасывал причудливые тени на своды крыши. Мэтти нашёл коробки прямо у лестницы. В первой лежали его старые рисунки, под ними спортивные кубки отца поблёскивали в свете фонарика. Россыпь мелких игрушек, магнитиков, медалей и ненужных подарков гремела на дне. Из второй коробки торчала голова мистера Пиглза. Когда-то этот плюшевый поросёнок, одетый в клетчатую рубашку и джинсовый комбинезон, был самой любимой игрушкой Мэтти. Он и сам не знал почему. Может, потому что с ним было удобно спать в обнимку, пока Мэтти не вырос, а может потому что простенький костюмчик на игрушке напоминал рабочий комбинезон отца. — Вот ты где, — сказал Мэтти, доставая старого друга из коробки и отряхивая его от пыли. Под игрушкой лежали их альбомы. Мэтти подумал, что по сравнению с бабушкиными они выглядели совсем уж крошечными. Рядом валялся конверт из фотосалона со свежими фотографиями. В углу коробки Мэтти нашёл их фотоаппарат. Кассета была внутри, а значит можно было отнести его вместе с плёнкой в «Колдографию». — Бинго! — сказал Мэтти, надеясь, что ему разрешат взять фотоаппарат с собой, потому что доставать плёнку, не засветив её, он не умел. Спустившись аккуратно по лестнице, Мэтти недолго раздумывал, а затем, слушая бабушкин бубнёж, молча положил фотоаппарат и фонарик к себе в рюкзак. По ощущениям Мэтти, Сара пришла за пять минут до того, как бабушка начала бухтеть, а по сильному запаху мятной жвачки он понял, что пили они с подругой не только чай. Мэтти лежал с мамой на диване в гостиной и радовался, что за весь день его счётчик ни разу не сработал. Да, допустим, он умалчивал, не договаривал, но лжи как таковой — её не было. Как только у мамы выровнялось дыхание, он выбрался из-под одеяла и прокрался к своему рюкзаку за книгой и фонариком. Теперь, когда над ним больше не висело проклятье, его подгоняло чистое любопытство. «Самые мощные магические артефакты в истории» Джоди Риверсон захватили Мэтти снова почти до самого утра. В этой энциклопедии действительно не было ни одного магического предмета способного воскресить отца. Но кое-что могло бы помочь снова его увидеть, например, омут памяти или маховик времени. И то, и другое — большая редкость. Первое есть только у самых богатых магов, либо у высших чиновников, все экземпляры второго в Британии лежат под сильнейший охраной Отдела Тайн Министерства магии. Хоть даже приблизиться к артефактам такого уровня было невозможно, Мэтти всё равно долго думал, какое своё воспоминание он хотел бы увидеть в омуте, или в какой момент прошлого он хотел бы перенестись маховиком. Он перебирал в голове разные яркие события связанные с отцом. Фонарик выпал из ослабевшей руки Мэтти и укатился тратить батарейку на то, чтобы всю оставшуюся ночь подсвечивать поддиванную пыль. Мэтти просыпается, когда свет, заливающий его комнату, начинает пробиваться сквозь закрытые веки. Он встаёт со своей кровати и идёт вниз, двигаясь скорее на ощупь, открывать глаза ещё совсем не хочется. Пальцы касаются глубоких горизонтальных борозд на дверном косяке, и он пересчитывает их по привычке, проводя рукой по косяку сверху вниз. Приходится слегка наклониться, чтобы достать до первой. Десять. Спускаясь со второго этажа по лестнице, Мэтти слышит, как мама гремит посудой на кухне. Он чувствует сладкий запах. Должно быть сегодня его ждут блинчики на завтрак. Опять. — Доброе утро, соня! — слышит Мэтти мамин голос, режущий слух своей бодростью этим ранним утром. Неприятно. Мэтти садится за стол, и перед ним появляется тарелка блинчиков. Снова. — Можно мне сегодня хлопья? — спрашивает Мэтти, потирая глаза, и видит, как мама недовольно поджимает губы. Не прокатило. — Тебя чем-то не устраивает завтрак? — сухо спрашивает она, и Мэтти понимает, что хлопьев он поест в другой раз. Наверное. — Нет, всё супер! — говорит Мэтти, с улыбкой пододвигая к себе тарелку. Не хочется. Мэтти слышит, как по лестнице спускается отец. Он уже переоделся в свой рабочий комбинезон. От него пахнет лосьоном после бритья и зубной пастой. Мятной. — Доброе утро, — говорит он маме, беря у неё тарелку с блинчиками. — Ну что, Мэтти, ждёшь сегодняшнюю игру? А? Мэтти совсем забыл, что у их команды сегодня матч. Блин. — Да, очень, — тут же отвечает Мэтти, для большей убедительности кивая головой. — Конечно. — Может, хоть в этот раз тренер выберет тебя, и ты наконец-то встанешь со скамейки запасных. На тренировках ты неплохо себя показал, — говорит отец, запивая блинчики кофе. — Молодец. Такое из уст отца Мэтти слышал не часто. Казалось, на более эмоциональное выражение одобрения тот был попросту не способен. Мэтти чувствует, как от отцовской улыбки ему становится легче на душе, а блинчики сразу кажутся в сто раз вкуснее. Ложь. — Ничего, — продолжает отец, взъерошивая Мэтти волосы. — Ещё годик — и станешь самым сильным нападающим в команде, как папка. Увидишь! Это была идея отца — отдать сына на футбол. Мэтти же никогда не был фанатом этой игры, а когда начались тренировки, так вообще её возненавидел. Теперь же он сидит и уплетает осточертевшие блины, чтобы не расстраивать мать, и улыбается, насколько это возможно с набитым ртом, отцу, чтобы тот видел, как сильно Мэтти "хочет играть в футбол", и улыбался ему в ответ. Хватит! Проснувшись на этот раз по-настоящему, Мэтти ещё пять минут тщетно пытался перебирать в памяти места в доме, где могла лежать его спортивная форма. Потом с облегчением вспомнил, что бросил футбольную секцию сразу после похорон отца, и тут же устыдился своим мыслям. Мэтти решил перед отъездом в Лондон снова попытаться встретиться с Гарри. Он прошёл мимо пустой детской площадки и направился на Тисовую улицу. В этот раз один из домов сразу привлёк его внимание. Мэтти было интересно, в магазине в Косом переулке было столько же сов, сколько облюбовали в то утро дом номер четыре? Он остановился, чтобы пересчитать птиц на крыше, карнизе, заборе, пятнистой от помёта машине. Дюжине сов не хватило удобного места и они сидели на газоне, постоянно озираясь и переминаясь с одной когтистой лапы на другую. Воздух был наполнен мягким, но недовольным уханьем. У двери дома Мэтти заметил гору писем, которой ещё вчера здесь не было. Рассудив, что с домами маглов такого обычно не происходит, он набрался храбрости и прошёл по дорожке к дому под пристальными взглядами не одного десятка больших глаз. Мэтти уже собирался постучать в дверь, как заметил на сургучных печатях, которыми были скреплены одинаковые конверты, герб Хогвартса. Он поднял верхнее письмо из кучи. На конверте изумрудно-зелёными чернилами было написано: «Мистеру Г. Поттеру, графство Суррей, город Литтл Уингинг, улица Тисовая, дом четыре, самая маленькая спальня». Видимо, Гарри уже стукнуло одиннадцать, или вот-вот стукнет. Как же сильно его хотят видеть в школе, раз ему пришло столько приглашений! «Получается, Дурсли против того, чтобы Гарри учился в Хогвартсе, — вспоминая вчерашний телефонный разговор, подумал Мэтти. — Либо они странные маглы, либо они просто подыскали для него школу получше. Искренне надеюсь, что последнее». По мнению Мэтти, любой хотел бы, чтобы у него был родственник-волшебник. Это же даже полезнее, чем родственник-врач или родственник-хозяин-парка-аттракционов. Мэтти снова почувствовал себя глупо. Получается, он абсолютно зря потратил выходные мамы и зря таскался с «Историей магии» по Литтл Уингингу почти два дня, а Гарри Поттер уже и без него в курсе, что волшебник. А значит, он потерял свою роль гонца, несущего благую весть, и не сможет заручиться поддержкой мальчика-который-выжил. Потом Мэтти подумал о фотоаппарате, лежащем в рюкзаке, и решил, что всё не так уж и безнадёжно. Он ещё может хотя бы попробовать получить живое фото отца. Мэтти посмотрел на тяжёлый толстый конверт в руке, потом глянул на гору точно таких же конвертов под ногами. Подумав немного о том, что своего такого же ему никогда не дождаться, он сунул конверт в карман и пошёл прочь с Тисовой улицы. По дороге к бабушке Мэтти обдумывал мысль, которая всплыла внезапно в его сознании. Он совершенно ясно понял, что не хочет больше возвращаться в этот город. Мэтти решил, что это был его последний визит в Литтл Уингинг.