Закон Старджона

      Не было желания открывать глаза, завтракать со всеми, тем более собираться в школу. Неумолкающие рты соседок по комнате особенно сильно раздражали.       Да, устроила я концерт. Все начали искать. Все, только не… мама. Зачем, когда можно уйти?              Я обреченно вздохнула, проводя пальцами по кончикам теперь уже коротких волос. Не жалела. И всё же, как она могла так поступить со мной? Что со мной не так? Недостаточно хорошая? Или недостаточно удобная?       Голова не переставала болеть. Казалось, ещё чуть-чуть и меня вывернет от надоедливых вибраций в голове и звона в ушах. Мысли настойчиво не хотели уходить. До прихода мамы я изо всех сил оберегала, пусть и слабую, но надежду на возвращение к родителям, а после не хотелось быть их дочерью. Семь лет ушли впустую. Как мне быть?       Нужно было открыть глаза. Найти силы подняться, будучи придавленной пуховым одеялом. Но вся собранность рушилась под напором воспоминаний о том дне: её безразличность, испуганные глаза воспитательницы Ким, перешептывания за спиной, злорадные ухмылки и, конечно же, жалость, без неё никуда. Больше всего удивляло отсутствие Чимина, он не пришел ни вечером, ни ночью. Его отсутствие рождало много плохих мыслей. Что ещё страннее, его никто не считал пропавшим. Почему?       Встала с мыслями, чтобы день побыстрее закончился. Зажмурив глаза, массировала виски. В комнате резко стало тихо. Быть такого не может. Открыв глаза, поймала на себе три пары любопытных глаз.       — Ждете продолжения? Его не будет, — мой «позитивный» настрой оборвал дальнейшие вопросы. Надо найти Чимина. Местонахождение друга было куда важнее перемывания косточек бывшим родителям. Пусть их больше не будет в моей жизни.       В коридоре как обычно было шумно, бегающие туда-сюда дети, воспитатели, которые помогали собраться кому в школу, а кому в детский сад.       Дверь в комнату была открыта. Так бывало, когда в комнате никого не оставалось. Неужели ушли? Ещё слишком рано. Ничего не понимала. Где вообще Чимин?       — О, Юри! — мальчик, с которым Чимин хорошо общался чуть не снёс меня. — Он уже ушёл в школу, можешь не ждать.       — Как ушел? — я скорее возмутилась, чем удивилась.       — Ногами, как ещё? — начал тихо смеяться, параллельно листая все тетрадки на столе в поисках нужной.       — А ночью он где был?       — Слушай, я не слежу за ним. Когда ложился спать, Чимина ещё не было. Опережая твой следующий вопрос, скажу, я лег где-то в полночь. О! Нашел! — также быстро вылетел из комнаты, как и залетел.       Я стояла ещё минуту, пытаясь понять услышанное. Но в голове крутилось только одно: сейчас не получу никаких ответов, найду его в школе.       Не спеша шагала, или, правильнее сказать, тащила свое тело по знакомой дороге, думая, как рассказать о случившемся Юнги и Чимину. Или не рассказывать? Юнги вряд ли поймет меня, он жил с любящими родителями, а Чимин вообще не любил упоминание этого слова.       Пальцы сами тянулись ко рту. Дурацкая привычка вернулась. Значит, на ближайшие несколько недель буду слушать нотации Юнги о её вредности и смотреть, как он заклеивает пальцы пластырями. И нотации почитает, и вылечит, в этом весь он.       В классе было довольно тихо, никто не задирал, косо не смотрел. Казалось, никто не удивился моему новому образу. Значит, новость ещё не дошла до «любимых» одноклассников.       Чимин так и не пришел ни на один урок. Я начала переживать. Это не похоже на него. Он ночь не будет спать, но выполнит все задания и сонный пойдет в школу. Учителя тоже не знали, почему он отсутствовал и где мог быть. Время тянулось медленно — не получилось ни на чем сосредоточиться. Вместе с волнением росла злость на Чимина. Он стал скрытным, не сдержал данное слово, ни о чем не предупредил. Это уже пятый обгрызенный ноготь. Вот увижу его, мало не покажется.       Раздался заветный звонок с последнего урока. Подорвавшись и, за минуту собрав тетради с ручками в сумку, выбежала из класса. Сначала зайду в его любимую библиотеку, уверена, он там. К моему сожалению, чтобы выйти за территорию школы, надо было пройти мимо стадиона, в такое время там Юнги с одноклассниками играли в баскетбол. Надеялась, мне повезет, и он не заметит. Иначе как мне объяснить причину обрезанных волос и пропажу Чимина? Тогда нам двоим мало не покажется.       К сожалению, я попалась.       — Ведьмочка, подожди меня! — обернувшись, увидела, как с баскетбольной площадки бежал Юнги. Обреченно вздохнула — сейчас начнется время вопросов.       — Привет, — результат моего безэмоционального приветствия отражался в его взгляде, как и новая длина волос.       — С длинными волосами ты мне больше нравилась.       — Юнги, я спешу. Ты что-то хотел? — рукой зачесывала назад волосы. Он не виноват в моих проблемах, но почему тогда сорвалась на невиновном?       — Что с тобой?       — Вчера…мама приходила, — нахмурился. — Ещё и Чимина найти не могу. Мне сказали, он ушел в школу раньше обычного, но ни на одном уроке его не было. Сильно переживаю, не могу ни о чем другом думать.       — Пойдем сядем туда, и ты всё расскажешь, — забрал мой рюкзак и пошёл в сторону пустых скамеек возле площадки.       Юнги протёр чуть пыльные доски. Теплая ладонь накрыла мою. Юнги редко показывал заботу прикосновениями, чаще словами, но, когда это всё-таки происходило, я чувствовала себя под самой надёжной защитой, Чимин же делал всё наоборот. В этом и была их заметная разница.       — Юри, что вчера произошло? — под пристальным взглядом Юнги, идея поделиться переживаниями казалась не такой правильной, так ещё и по имени называл.       — Из-за волнения буду рассказывать обрывками, — сделала паузу, ожидая одобрения.       — Не переживай, я смогу понять.       — Мы как всегда шли со школы вместе, потом Чимину нужно было в библиотеку. Я захотела с ним, но он запретил.       — Что в этом странного?       — На него это совсем не похоже, понимаешь? Это же Чимин, он никогда не разговаривал со мной таким, — на секунду запнулась, — таким приказным тоном. Что если он связался с плохой компанией? Может, угрожают или шантажируют, и он боится нам сказать? — увидела легкую улыбку на лице Юнги.       — Ведьмочка, у тебя на самом деле богатая фантазия, — другого ответа я и не ожидала.       — Вот ты не веришь, а моё чутье ещё ни разу не подводило.       — Я найду Чимина. — сжал мою ладонь сильнее, успокаивая, — не переживай. Получается, теперь ты не ведьмочка, раз лишила себя таких красивых волос.       — Юнги… — стоило вспомнить о маме, той встрече, вновь разучилась дышать, — я так тебе завидую.       Моя стена рухнула. В тот самый момент, когда Юнги находился рядом, быть сильной казалось неудачным решением. Слова полились сами собой. Кажется, я не стеснялась в выражениях, рассказывая свои мысли о той, что бросила меня, своего ребенка, а Юнги впервые не упрекал и не ругался, лишь крепко обнял.       Тот день оставил лишь больные воспоминания, о которых не хотелось не то что рассказывать, даже вспоминать, но, находясь с Юнги, хотелось поделиться накопленной болью и пустыми надеждами за много лет. Хотелось, чтобы меня пожалели, говорили «всё будет хорошо», и я обязательно в это поверю.       — Почему нет такого укола, который бы стирал все больные воспоминания? — убаюканная в его объятиях злость от встречи с мамой медленно утихала, но на освободившиеся место пришла пустота.       — Тогда бы жизнь быстро приелась и потеряла всякий смысл.       — Но почему грустные события перевешивают счастливые?       — Они дают ему, — чуть отстранился, — то, что счастье дать не в силах — жалость к себе. «Я такой несчастный», «За что так судьба со мной?», «Мир жесток». По мне так она опасна в любой дозировке, это как наркотик, с которого тяжело слезть.       — Что человек, у которого есть родители, дом и друзья, может знать об этом? — злость на Юнги за секунду вспыхнула во мне.       — Много того, что не видно посторонним, — молчание захватило нас. Я смотрела в глаза Юнги так, будто пыталась найти ответ на очередную загадку. Что он имел в виду? У него очень хорошая мама, добрая и приветливая, думаю, как и папа. Уж точно не такие, как мои.       — Ведьмочка, необязательно жить ради мести. Допустим, ты встретишься с родителями, выскажешь всё, что накопилось, а дальше что? Уверена, что станет легче и сможешь жить с этим грузом всю оставшуюся жизнь?       — Сейчас это кажется лучшим вариантом, — Юнги цокнул.       — Желание отомстить родителям испортит твоё милое личико. Вон уже первые морщины появились, — он всегда шутил, когда не хотел дальше разговаривать.       — Юн, а разве сейчас ты не жалеешь меня?       — Поддержать родного человека и проявить жалость — не одно и то же, ведьмочка.       — И чем я заслужила такого друга?              — Или я где-то нагрешил, раз столько лет не можешь отлипнуть от меня, — уверена, смех Юнги был слышен даже в горах. Я не могла долго злиться на него. Так, как со мной, он ни с кем больше не шутил. — С Чимином я обязательно поговорю. Уверен, всему есть объяснение, — встал со скамьи. — Пойдем, провожу тебя.       Путь сопровождался молчанием, ведь главными по болтливости много лет оставались я и Чимин. Чтобы влить красок в немую ходьбу, пинала ногой встречающие по пути камни. Когда по прямой, когда в быстро выбранную цель. Надолго меня не хватило.       — Юн, знаешь, что ещё грусть может дать?       — И что же я упустил?       — Вдохновение, — сбавила шаг, продолжая держать интригу. — Юнги?       — Задумался над твоими словами. Поэтому ты стала исписывать тетради? — кивнула.       — А ведь ты права, — на секунду запнулся. — В написание стихов, рассказов, особенно в тексты песен нужно вкладывать частичку себя: свою боль, радость, переживания, сомнения и даже страх. Это нужно, иначе твоё творение так и останется не расшифрованным ребусом. Ведьмочка, горжусь.       — Да особо и нечем гордиться. Куда лучше вообще не иметь никаких способностей и расти обычным ребёнком.       — А я хотел тебе кое-что временно дать, но раз ты так… — Юнги не успел закончить фразу.       — Раз запел мою нелюбимую песню, допевай до конца!       Достал из своего рюкзака ту самую любимую тетрадь, надёжно оберегаемую даже от нас с Чимином. Я даже дыхание задержала от волнения. Юнги ведь не собрался её отдать? Либо он пришёл в школу с температурой или она поднялась во время игры на баскетбольной площадке.       Протянул мне. С ума сойти. Юнги точно заболел.       — Наверное, в прошлой жизни я спасла страну от войны, — улыбалась, Юнги положил мне в руки своё сокровище.       — Глупости. Ты заслужила. Именно так я доверяю тебе. Надеюсь, ты найдёшь в строчках ответы на свои вопросы, — крепко обнял, оставляя невесомый поцелуй в висок на прощание.       Ушёл, а тетрадь всё ещё в моих руках. Происходящее медленно стало доходить до мозгов, а улыбка стала шире. Ещё вчера я попросила бы водителя грузовика переехать меня насмерть, но в тот час, в ту минуту и в ту секунду я была самым счастливым человеком.