Когда я вернусь..

***

      — Куда ты ведёшь меня, Габриэль? — в который раз Пик спросил об этом Бубнового валета? Он уже и не помнил. Сбился со счёта. Эльф тащил его через лесной массив, крепко держа за руку и ловко обходя упавшие, неприятно хрустящие под ногами ветви деревьев и небольшие, но жутко раздражающие ямы, в которые случайно упасть было проще простого.       Не в первый раз по этой дорожке ходил Габриэль. Это было явно видно.       — Терпение, братец, скоро придём. Чуть-чуть осталось. — уверял Пикового короля Первый клон, продолжая уверенно идти вперёд, даже не оглядываясь по сторонам и толком не вслушиваясь в звуки безмятежной, засыпающей природы, без страха и сомнений идя к тому месту, в которое он должен был прийти вместе с Пиком. Лес был до жути огромен. Куда не посмотришь — видишь лишь высокие стволы деревьев, мокрую от недавно прошедшего дождя траву и старые пни. Ничего нового. Такое чувство, будто ходишь чёртовыми кругами, но нет, они и впрямь продвигались вглубь, пока этот лес постепенно начинала окутывать жуткая тьма, пугающая своей загадочностью и неизвестностью, покрытой толстым слоем сизого тумана. Обычному человеку в такую темень разглядеть что-либо без фонарика было попросту невозможно, но Габриэлю и Пику в этом повезло, ведь их глаза были способны видеть даже в самой кромешной темноте.       Дар от Создателя, что тут говорить.       Король пиковой масти впервые был в этом лесу. Странно, но он считал, что уже давным-давно полностью обследовал территорию за их домом и дальше. И как только валет бубен сумел наткнуться на эту лесную, еле проходимую чащу? Если вообще проходимую…       Его любопытство до добра не доведёт. Никогда не доводило. И тогда Пику стоило быть готовым ко всему, даже к возможному предательству его брата…       — «О чём я таком думаю?» — Восьмой покачал головой из стороны в сторону, пытаясь избавиться от назойливых мыслей. Предательство… Габриэль на такое не способен. Он никогда бы не вонзил нож в спину своему ближнему, как последний моральный урод. Он не предатель, и даже в самой критичной ситуации Габриэль не отвернулся бы от своих братьев и сестёр. Не посмел бы.       Очень гнусно и глупо думать так о своём родном брате, который, как и все, готов взять на себя пулю, чтобы спасти тебя. За такие мысли и чрезмерные опасения насчёт предстоящей встречи, которую ему любезно организовал Первый клон, Пику стало стыдно.       — «Я должен доверять своему брату точно также, как и он доверяет мне…» — подумал Пиковый король, ещё раз мысленно отчитав себя за то, что он посмел так низко подумать о своём младшем, после же сосредоточился на дороге.       Лес был жуткий. Всю дорогу его никак не покидало противное чувство, что за ними кто-то пристально следил. Возможно, он как всегда накручивал себя, но кто знает, вдруг они и вправду находились в этой пугающей и окутанной тайнами глуши не одни…       Пику помнится, что Фёдор рассказывал ему о неких странных фантомах, что могут следить за людьми и их жизнедеятельностью. Они находятся повсюду, но навредить самому человеку не могут, так как их оболочка не может принимать материальную форму или вселятся в какие-то предметы, как духи и призраки. Обычно они появляются из-за разрыва пространства, из лимбо, где находится граница между миром живых и миром мёртвых. Они бессмертны, а в их памяти откладывается каждый кусочек истории. Они знают всё, начиная с того, как египтяне построили пирамиду Хеопса, заканчивая тем, откуда взялся Бермудский треугольник, где исчезают целые самолёты и корабли.       А зачем Пик вспомнил об этом? Чтобы успокоить себя. Наверное, их окружала куча этих самых фантомов, которые смотрели на них, вот поэтому у него воссоздалось такое ощущение, что за ними кто-то следит.       Так Восьмой клон пытался отвлечься, чтобы не вызывать подозрений у его чрезмерно любопытного брата, который, заметив странное поведение старшего, мог начать расспрашивать его, что не так.       А король пиковой масти не хотел, чтобы Габриэль переживал за него. Пик хотел создать младшему полное ощущение безопасности, зная, что каким бы смелым и отважным Габри не казался — он все ещё оставался ребёнком, который много чего боялся, просто тщательно скрывал это, считая, что бояться чего-то — это неправильно, что это знак трусости и слабости. Но на самом деле это далеко не так, и Пиковый король прекрасно знал об этом, ведь сам раньше много, чего боялся.       Боялся смерти, боялся быть преданным, боялся потерять себя и жуть как боялся неизвестности.       Презирать человека за его страхи — очень низко, ведь они не берутся просто так. Бояться чего-то — это нормально, ведь в первую очередь страх — это та же эмоция. Обыкновенное чувство, вызванное из-за ощущения приближающейся опасности, а не показатель того, что человек — слабак, что не может постоять за себя.       Но когда твоим близким угрожает серьёзная опасность, когда ты находишься между двух огней, что влекут тебя к смерти — этот страх можно и преодолеть, в наглую бросив вызов своей Судьбе, ради того, чтобы жизни дорогих тебе людей не подвергались смертельной опасности. Ради того, чтобы твои близкие остались живы и невредимы.

Ведь кто Пик без своей семьи?

Никто.

      Единственный способ побороть страх — это не убегать от него, а встретиться с ним лицом к лицу, и он обязательно исчезнет, когда ты начнёшь делать то, что боялся делать, вместо того, чтобы думать об этом.       И если бы что-нибудь случилось, то Пик обязательно защитил своего маленького брата, чего бы ему это ни стоило.

***

      Так, без остановки, они шли около двадцати минут, когда солнце уже окончательно ушло за далёкий горизонт, а на тёмном небосводе сияла во всей своей неземной красе полная луна. Теперь эти деревья напоминали ему те самые высокие ели, что он видел в своём сне.       И вновь воспоминания нахлынули на него с головой…       — «До боли знакомое место…» — подумал Восьмой клон, понурив голову, не имея никакого желания смотреть на всю красоту ночной природы. Может, он сходил с ума? Или давно сошёл… Пик ещё никогда не чувствовал себя так странно. Таким сломленным и потерянным настолько, что хотелось разорвать свою плоть в клочья, не щадя себя и уже не думая ни о каких последствиях. Провалиться сквозь землю, пропасть, стать невидимым и просто быть забытым всеми. Просто напросто сойти с этого сумасшедшего мира, остаться одним и просто… подумать. Поразмышлять о чём-то своём, чтобы никто не отвлекал, чтобы вокруг него царила лишь мёртвая, одинокая, точно такая же, как и он сам, тишина… Раствориться в холодном воздухе и быть унесённым ветром за далёкие-далёкие и неизведанные края, там, где, возможно, его бы ждал покой.       Прямо здесь и сейчас.       В чём смысл надеяться на возвращение Создателя? Будто сон и вправду был вещий… У него нет никаких доказательств того, что он уже совсем скоро вернётся, ведь простому сновидению доверять он полностью не мог. Это было бы слишком глупо и наивно с его стороны.       Так почему он до сих пор продолжал ждать Фёдора? Потому что любил его…       И это не вопрос, а реальное утверждение, факт, с которым Пик смирился ещё девять лет тому назад, когда они только-только выбрались из Карточного мира… В последнее время он только и думал о Чёрном Джокере. Как же он устал за эти месяца адского ожидания. Он разрывался изнутри, пока его сердце медленно пожирала тоска, не находя себе места.       Его пытались успокаивать и поддерживать другие клоны, обнимали его, уверяли, что с их Творцом всё в порядке, и он скоро вернётся. Но несмотря на то, какое тепло они пытались дарить старшему брату — сам Пиковый король почти не ощущал этого тепла, исходящего из любящих и ещё горящих надеждой на лучшее сердец его братьев и сестёр, хотя король изо всех сил старался его ощутить. Это были не те объятья, которые ему нужны были, и не те слова поддержки, которые он хотел услышать. Он хотел всего этого лишь от одного человека — от Фёдора. Его дорогого Создателя.       Пусть Пик невероятно ценил то, что делали для него остальные — он никак не мог найти покой в своей бунтующей душе. Безмятежность и беспечное поведение, что не покидали его много-много лет, вдруг пропали… Он не знал, что делать. Он был напуган и растерян.       И именно эти эмоции, что копились в нём все эти месяца, не давали ему спокойно жить, с каждым разом принося всё больше боли, терпеть которую становилось всё труднее и труднее.       Каждую ночь Восьмой ощущал, как железные цепи тьмы окутывали его, сжимая настолько сильно, что дышать становилось почти что невозможно. Холод металла просачивался через кожу, а кровь становилась ледяной, как реки под слоем непробиваемого льда.       Сердце замирало в стальных тисках, а надежда покидала душу.       Каждый раз, когда голоса вновь выкрикивали его имя, проклиная, он просыпался в холодном поту с терзающей болью в груди. Каждый раз будто впервые.       Страх не покидал его…       Но та боль быстро проходила, стоило лишь ему успокоиться и вновь, через сильное нежелание видеть снова свои страшные сны, уснуть, а помогал ему в этом старый метод Фёдора, который он с ним любезно поделился, ведь сам раньше страдал от кошмаров.

— Когда тебе снова приснится кошмар, ты, главное, не бойся. Замри дыханьем и сосчитай до трёх…

Если за эти три секунды ничего не произойдёт — ты в безопасности.

— так говорил Фёдор.

      И вправду, это помогало.       Очень хорошо помогало. Создатель всегда знал, как будет лучше его клонам. Всегда. И всегда старался сделать их счастливыми, чтобы они ощущали себя в комфорте и безопасности. Он заменил им отца и мать, возлюбил, как собственных детей, также, как и творения возлюбили своего Творца.       Но вот клоны не всегда могли понять, что с Фёдором, его чувства и состояние, хотя являлись частичкой его души. Странно, конечно, получалось, но Чёрный Джокер на это никогда не жаловался и не обижался. Он буквально всю жизнь провёл в безумном одиночестве, наедине со всеми своими внутренними демонами, и никто так и не помог ему… А что насчёт его созданий? Клоны никогда не были с ним, именно он всегда был с клонами.       — «Отдаёшь себя — так отдавай до конца. Самоотверженными людьми всегда гордилось и восхищалось общество, а презирать самоотверженного человека может лишь только тот, кто сам настолько труслив и ничтожен, что в случае опасности и Родину свою предаст, лишь бы не умереть… Не будьте такими, дети мои, берегите в себе это бесценное сокровище — человечность.» — говорил Нечитайло, перед сном целуя в лоб по очереди своих клонов, желая им спокойного сна. Спал Фёдор всегда только в полной тишине. В другой обстановке он заснуть не мог. Любой, даже самый тихий и незначительный шорох мог разбудить его.       Всё слышал и видел их Творец, как истинный Бог, кем он, собственно, и являлся, по крайней мере, для своих созданий так точно.       От осознания этого у Пика разрывалось сердце. Где же он был всё это время? Вдруг он и вправду что-то не заметил? Насколько же Джокер чёрных мастей был добросердечным, ответственным и чудесным… Пиковый король невероятно рад тому, что запомнил своего Создателя именно таким, и никак иначе.       И вновь он погрузился в погрязшее во мраке забытьё, пересматривая каждое своё нечёткое воспоминание, зная, что, в любом случае, не смог бы восстановить их, как бы ему этого ни хотелось. Будто кто-то стёр его память о прошлом, разбил эти воспоминания, как стекло.       Он не помнил ничего, что с ним приключалось в Карточном мире, как он и его братья строили свои государства, но кто мог стереть ему память — Восьмой клон тоже не знал… Или, скорее всего, не помнил… Слишком много загадок. Как же это давило на нервы.       От размышлений его оторвал младший братец, что сильнее сжал его ладонь, начиная постепенно останавливаться, будто чего-то предостерягаясь.       Когда Габри было страшно, он всегда брал за руку близких ему людей и крепко сжимал её. Это помогало избавиться ему от стресса.        Каждый раз, как только страх брал над ним контроль и он чувствовал себя в серьёзной опасности, Бубновый валет подходил к Данте и крепко сжимал его ладонь, стараясь быть к нему, как можно ближе. Без слов они понимали друг-друга. Один требовал защиту, другой её предоставлял.       — Габриэль?.. — и тогда, когда Бубнового короля рядом не было — единственным защитником эльфа являлся Пик. Ведь Габриэль абсолютно беззащитен, он не смог бы дать отпор в любом случае. Да, он прозорливый, у него отличная реакция и прекрасное, как у орла, зрение, но в драках один на один он не был специалистом. Его оружие — лук и стрелы, а не меч. А вот Пиковый король являлся самураем и был превосходно обучен ближним боям. Конечно, тогда, когда их окружал цепкий круг из деревьев и нигде особо было не разбежаться — из них двоих более эффективным был Восьмой. И он это понимал.       Первый клон остановился, смотря на короля умоляющим взглядом.

Что случилось?

      Страх за жизнь младшего брата, паника и непонимание, точно густым туманом, окружили сознание старшего клона. Восьмой начал быстро осматривать взглядом окружающие их кусты и деревья, пытаясь обнаружить то, что могло напугать Габриэля. Он спрятал вальта за своей спиной, всё также продолжая осматриваться. Тело было напряжено в предвкушении битвы. Он был готов к нападению, но врагов было не видно. Ни шороха даже не слышно. — Что такое? — ответом послужила тишина, после тихий, нервный смешок, скорее, прозвучавший, как попытка успокоиться:       — Пик, — в голосе была слышна мелкая, но чёткая дрожь. Бубновый валет был реально напуган, очень сильно напуган. — там монстр…       Из ниоткуда, будто в один миг воссозданное самим мраком, нечисть выбежала из своего прикрытия. Это был чёрный, как смола, волк с горящими яростью алыми глазами. Оно махало хвостом, готовясь напасть и растерзать на куски двух братьев. Король пиковой масти начал медленно отходить назад, а с ним и Бубновый валет. У Пика самым важным пунктом стояло спасение младшего. На себя ему было откровенно всё равно. Думаете, Пик о себе заботиться будет? Нет. Ему было не до себя и уж тем более не до раздумий. Тогда и ему, и Габри угрожала серьёзная опасность, а они находились одни в этом лесном лабиринте и могли рассчитывать только на себя.       — Пик… — снова откликнул Габриэль старшего, слабо обнимая его, на что тот, на свой страх и риск, оторвав взгляд от твари, что была в нескольких метрах от них, посмотрел на брата, тем самым показывая, что он его слушал, — мне страшно… — держась крепче за Восьмого, еле произнёс валет бубновой масти, затаив дыхание. Что могло случиться он и представлять не хотел, ни думать, ни знать. Он просто надеялся на то, что с ним и с его братом всё будет хорошо.       — Я знаю, Габриэль. — вздохнув, Пик снова посмотрел прямо в пропитанные кровью глаза твари, что начала подходить к ним всё ближе и ближе. — Я знаю… — нечисть злобно рычала, скалилась и никак не собиралась отступать. Секунда, и монстр уже мог безжалостно напасть.       Зрачки за место глубокого чёрного приобрели красный цвет.       Восьмой начал счёт.

Раз.

      Чудовище не останавливалось, приближаясь всё ближе к двум клонам с каждой секундой, медленно, но грозно и устрашающе, пытаясь запугать.       Зверь оказался достаточно крупным, но Пику не впервой убивать. Откуда он знает об этом? Главное — быстрота и сила. Он сможет. Ради брата.

Два.

      Они остановились, не став отходить назад дальше. Такого расстояния было достаточно. Король уже всё просчитал наперёд. Кровь кипела в жилах, а напряжение в теле росло с неподдельной силой.       Интересно, сколько таких монстров бродило по этому глухому лесу? Уж больно этот зверь смахивал на волка, но у него была такая странная чёрная шерсть, глаза огромные, налитые кровью и сам он был покрупнее обычного дикого зверя… Но Восьмому клону было не до этого.       В любом случае, он покончит с этой тварью быстро.

Три.

      И вот чудовище из шага перешло на бег, стремительно приближаясь к двоим братьям. Эльф отпрыгнул назад, лишь полным ужаса взглядом наблюдая за тем, что происходило дальше.       Пик на месте стоять не остался. Сделав шаг вперёд, он, разрезав пространство, достал свою пурпурную катану, держа её крепко, на готове.       Разинув пасть, зверь набросился на него, даже не ведая, какой отпор мог дать этому мракобесу Пиковый король и что ему, ради сохранения своей никчёмной жизни, не стоило попадаться на пути его Тёмного Величества. Секунда, и весь безгранично высокий небосвод озарил огонь сверкающих молний, отдающих ярким, фиолетовым светом. Оттолкнувшись от земли, Восьмой резко и безжалостно пронзил твари брюхо, после этого в животное ударило ещё три молнии, совершенно ненаносящие увечья или боли самому королю пиковой масти. Одним лёгким взмахом Катаны — он беспощадно разрезал чудовищу солнечное сплетение, быстро оказавшись позади нечисти, после чего в монстра ударило ещё шесть мощнейший молний. От «волка» остался лишь прах, что в ту же минуту развеялся по ветру, будто его и не бывало.       В тот момент Бубновый валет закрыл лицо руками, и, когда грохот прекратился, он широко открыл глаза, в невообразимом удивлении и восторге смотря на старшего брата, что спокойно крутил своё оружие, что было с ним ещё со времён, когда он был императором Пиковой Империи, у себя в руках, пока не убирая его. Вдруг на них снова попытались бы напасть, лучше перестраховаться.       — Пик! — эльф ужасно переживал за короля. Вдруг с ним что-то случилось или этот зверь успел его ранить? Но нет, всё обошлось. Они оба живы и в полном порядке, это не могло не радовать. Габриэль подбежал к Пику, крепко обняв его, на что тот ответил теми же объятиями. Всё-таки, Первый клон не на шутку разволновался за своего братца. — Как ты…       — Долгие годы усердных тренировок не прошли напрасно.— Пиковый король потрепал младшего по голове, на что Габри расслабленно улыбнулся, продолжая слушать брата. — Это всего лишь простая, слабая тварь. Я просто долго не тренировался, поэтому настолько задержался с её уничтожением, а так я в порядке, не переживай.       — Это хорошо! — как камень с души упал. Теперь им двоим было спокойно за друг-друга.       — Но… ты правда мог быстрее? — до сих пор прибывая в большущем изумлении, спросил Габриэль, на что Пик по-доброму усмехнулся.       — Конечно. Вот в следующий раз ты сам в этом убедишься. — ответил Восьмой клон, посмотрев куда-то вдаль леса. Сколько они уже прошли? Как далеко они от своего дома? Лишь только одному вальту бубновой масти известно. Надеюсь, Пик с Габри сумеют оправдаться перед Куромаку, мол, почему они так сильно задержались? Где пропадали? Но отговорку они придумать ещё успеют, ещё неизвестно, сколько они в этом лесу пробудут.       Пику оставалось лишь надеяться, что скоро они уже выйдут из этой глуши и что эта «особенная встреча» пройдёт максимально быстро, но всё же интересно, с кем это младший братец хотел его познакомить? Безопасно ли это? Но в любом случае король должен был убедиться в том, что с Габриэлем всё хорошо, и эта незнакомка, которая уже успела ему что-то рассказать, не окажется для него опасной. Вдруг это очередная психопатка, давно слетевшая с катушек, что уже давно жила одна в этом лесном массиве. Всё может быть.       — Насчёт «встречи»… — не успел старший договорить, как тут же его перебил Первый клон:       — Да-да, точно! Мы почти пришли, уже совсем близко. — более радостно сказал эльф, хватая старшего брата за руку и снова активно ведя его за собой. — И ещё: не убирай далеко катану, пожалуйста… Этот лес кишит подобными тварями. Обычно я прохожу здесь без проблем, но твоя энергия, возможно, привлекла их… — предупреждая об возможной опасности, чуть тише сказал Габриэль, осматриваясь по сторонам. — Поэтому… будь готов к нападению из любого угла, даже с неба.       — Хорошо, я буду начеку. — немного обеспокоенно ответил Пиковый король, тоже начав осматриваться по сторонам, следуя за валетом бубен дальше. Впредь он был намного внимательнее и своему шестому чувству доверял чуть больше.

***

      Куромаку в то время сидел дома, в гостиной на первом этаже и перечитывал книгу неизвестного автора под названием «Когда я вернусь…», иногда поглядывая на настенные часы.       Уже около десяти часов вечера, а Пик и Габриэль до сих пор так и не вернулись.       Вздонув, он снял очки, устало потирая глаза ладонями и посмотрел в сторону входной двери. Не то, чтобы он сильно переживал за них, ведь Пиковому королю Второй клон безоговорочно доверял и он прекрасно знал, что Восьмой никогда бы не подверг опасности своих братьев и сестёр, в особенности самого младшего члена семьи, но всё же… вдруг что-то случилось с ними?       Неспокойно было серому кардиналу на душе, но свои телефоны они оставили дома, так что дозвониться до них нельзя, а без этого узнать, где они — невозможно.       — «Ладно… Не в первый раз всё же, они скоро вернутся. Не стоит переживать…» — подумал Трефовый король, снова нацепив очки на нос и вернувшись к чтению. Это занятие помогало ему быстро успокаиваться. Маку словно выпадал из реальности, погружаясь в очередную историю, что таила в себе столько загадок и тайн. В книгах он черпал не только знания, но и находил спокойствие для своей души. Вот поэтому он так любил читать и сильно берёг каждую книгу, что была в его мини-библиотеке. Но не в этом суть.       Послышался звон дверных ключей. Как только дверь начали открывать, старший-треф тут же оторвал взгляд от страницы и направил его в сторону звука, в надежде, что братья уже вернулись домой, но это оказались не они.       В дом вошли Феликс и Эмма, с несколькими пакетами продуктов.       — Здорóво, Куро. — поприветствовала его Пиковая дама, снимая кроссовки и проходя дальше на кухню, ставя пакеты на стол. — Чего такой кислый сидишь? Случилось чего? — заметив расстроенного брата, поинтересовалась брюнетка, включив чайник, кажется, намереваясь налить себе горячий чай, ведь на улице далеко не май месяц. Наступили холода, а осень — это время всех болезней, особенно ранняя.       — Привет, Куромаку! Да, у меня такой же вопрос, как у Эммы: ты чего грустишь? — спросил Феликс, беспокоясь о состоянии старшего. Чарльз снова вздохнул, кладя недочитанную книгу, с зажимом для бумаг на странице, до которой он дошёл, на стол, сложив руки в замок. Повисло тревожное молчание. Сначала Четвёртый клон переглянулся с Десятой и у обоих во взгляде читалось непонимание, мол, что произошло, пока их не было? Пока тишина продолжалась, Феликс опустил свой взгляд на страницу и из любопытства начал читать.

«Оба мальчишки всегда боялись жить в подвешенном состоянии, постоянно ждать и чувствовать, что сходят с ума. Прожигать настоящее в ожидании будущего, хотя оно, когда наступит, станет всего лишь ещё одним настоящим, бороться с которым они не умеют и, походу, никогда этому не научатся.

В глубине души они знали, что ничего ужасного с ними не случится. Они не сойдут с ума, как им казалось, и не покончат с собой.

Однажды наступит день, когда братья снова почувствуют себя счастливыми. Необходимо было только дожить до этого дня…

Всё же самое гадкое человеческое состояние — ожидать, не имея возможности ничего сделать. Смотреть в неизвестность страшно, да только ждать ещё страшней.»

      — Пик и Габриэль до сих пор так не вернулись домой… — подал голос Куромаку, заставив Червового вальта оторваться от чтения. Феликс, прикусив нижнюю губу, задумчиво промычал, а на его лице заиграла некая тревога, а старшая сестра же, не менее обеспокоенная, спросила:       — Интересно, а где это они пропадают?.. — достав свою кружку и наконец заварив себе чёрный чай, Эмма взглянула на трефа, пусть и понимая, что ответов от него она не получит в любом случае. — Слушай, а ты уверен, что они сейчас в порядке? Нам не стоит трубить тревогу? — кто его знает, где они сейчас и что с ними. Дама всегда предпочитала перестраховываться, нежели в лишний раз испытывать жуткий страх перед неизвестным.       Ладно Пиковый король — он-то точно за себя постоять может, она уверена в своём короле, но вот Габри… За него уже стоило переживать.       А вдруг они в опасности? А вдруг произошло что-то настолько серьёзное, что даже Восьмой не в силах был предотравить беду? Навязчивые мысли всегда были главной проблемой Эммы, вот поэтому, беспокоясь о себе, она стала противоположностью всех женских стереотипов, что только существуют, и постоянно боролась с ними. Брюнетка ненавидит стереотипы, честно говоря. Она чувствует себя в комфорте и безопасности — это главное. И даже Чёрный Джокер поддерживал позицию Пиковой дамы, разумеется, переживая за неё не меньше, чем она сама за себя.       Да, она совсем не похожа на остальных дам, но зато у неё есть такая особенная штука, как «индивидуальность». А по стереотипам следуют только истинные, тупоголовые бараны, у которых нет своего личного мнения и той же, прости Господи, изюминки, что отличает их от остальных. Стремиться быть тем, кем ты хочешь, упорно идя к цели — удел сильных.       Удел слабых же — подстраиваться и прогинаться под общество, в котором они находятся.       В Эмме нет почти что ничего женственного, но зато она знала, что у неё достаточно сил, чтобы защитить себя и свою семью.       — Пик — самый сильнейший из всех нас. Не на равне с Фёдором, но он всё равно будет превосходить нас по силе всех вместе взятых. Габриэль сейчас рядом с ним, значит, он в безопасности. — попытался успокоить Эмму Куромаку, не хотя, чтобы она, вместе с Феликсом, разделяли с ним его тревогу, параллельно пытаясь успокоить и себя.       — Как знаешь, Куромаку, я доверяю своему королю. Но если до утра они не вернутся, то мы приступим к более серьёзным и решительным действиям, — проговорила брюнетка, — хотя не думаю, что Пик так легко оставит свою масть без короля. Правда… переживать не стоит. — сделав долгожданный глоток ароматного, чёрного, как её душа, чая, о котором она мечтала с самого утра, проговорила довольная Эмма и тут же неожиданно подавилась, поняв, что перепутала сахар с солью… Точнее, в сахарнице была соль.       — Боже ты мой, Эмма! — похлопав сестрёнку по спине, сказал Феликс, тяжко вздохнув, пока та, наконец перестав кашлять, возмущённо проговорила:       — Кто у нас в семье такой гений, что положил в сахарницу соль?! — воскликнула девушка, пребывая в дикой злости, без стеснений лишь своим разъярённым видом показывая своё нешуточное раздражение, чуть ли не белея от гнева, что волной нахлынул на неё с головой. Всё же не стоит злить Пиковую даму. Цена за прощение обойдётся её обидчику слишком большой суммой, ведь она бунтарка ещё та, а честь и гордость ей дороже жизни.       — Вару? — даже спрашивать не надо. Всем и так ясно, кто являлся главным шутником и юмористом в семье Нечитайло. Разумеется, только такому великому «гению», как Вару, могла прийти в голову не менее «гениальная», как и он сам, идея, которую он быстро, а главное незаметно выполнил. Ему бы в спецназ идти с такими-то навыками скрытности. Ах да, точно, он спецназовцем стать и хочет. Ну, посмотрим, только для начала дисциплина ему нужна. Думаю, Эмма позаботится об этом, да и Пик, когда вернётся. Если вообще вернётся.       — Ух я этому зелёному петуху устрою… Достал он меня уже! Вот как только увижу его — сразу по шее дам, чтоб знал! Шутник… Цирк уехал, клоун остался, называется… — раздражённо фыркнув, заявила дама пиковой масти, явно недовольная поведением своего недалёкого вальта, которого в ближайшее время собирается «отловить» и хорошенько отчитать. Да и своего короля за одно, потому что заставил переживать.       — Кстати, а если, ну, представим, что Пик больше не вернётся… — сглотнув, еле выдавил из себя Червовый валет, испугавшись своей же мысли, — то кто тогда заменит короля Пиковой масти? Кто им может стать?..       — Ну, ты и «мистер позитив», Феликс… — мрачно усмехнувшись и в последний раз хорошо прокашлявшись, сказала дама с улыбкой.       — Ну, Эмма! — недовольно что-то пробурчав под нос, возмутился Четвёртый клон, на что та просто слабо посмеялась, и тут же взяла в себя руки, кинув заинтересованный взгляд на серого кардинала, кажется, тоже ожидая ответа. Трефовый король сразу понял, что от него хотят и, лишь поправив очки, даже не оборачиваясь в сторону своих сестры и братца, ответил:       — При пропаже Пикового короля его роль заменит выше поставленный короля человек, а именно — Чёрный Джокер. — эмоции… Как же он ненавидел их. Разумеется, Маку сам себе пообещал, что больше не будет их скрывать, что он будет искренен с людьми и не будет казаться равнодушным, когда в душе его совсем не то, но, потеряв своё прежнее хладнокровие, жить стало более труднее. Он только начал раскрываться, а нарастающее чувство тревоги и страх перед неизвестностью снова ломали его. И так каждый раз… Он ненавидел в себе это, и больше не скрывал свою ненависть под слоем безразличия.       Но отрывки прошлого внутри него замёрзли намертво и не могут растаять уже столько лет. Снова появилось жгучее желание вернуться в своё нормальное состояние, вновь ничего не чувствовать, вновь стать бездушным, но он не мог так поступить. После того прорыва, что он совершил... снова сдаться? Это неправильно, это ему не нужно. Он изменился и это к лучшему. Мы все должны уметь принимать изменения в нашей жизни, каковы бы они ни были. И Куро тоже в скором времени привыкнет к ним. Он сможет раскрыться. Однажды это произойдёт. Точно произойдёт…       — Я не думаю, что Фёдор обрадуется тому факту, что его сын… — секундное молчание. — больше никогда не вернётся домой… — Куромаку почувствовал, как внутри него появилась некая трещина, а от своей же речи он вздрогнул, уловив холодные нотки в словах, что он только что произнёс. Он посмотрел в сторону Пиковой и Червового, что тоже впали в ступор, кидая взволнованный взгляд на них, в котором читалась некая вина и просьба извинить его за то, что он сказал это так резко. — Простите… — он всё ещё не способен контролировать себя полностью, до сих пор качаясь на эмоциональных качелях, не понимая, когда ему стоит слезать. Как это ужасно.       — Да нет, всё нормально, Куромаку, не извиняйся. В любом случае, нам нужно осознавать всю серьёзность сложившийся ситуации и ту реальность, что происходит вокруг нас. — посерьёзнев, сказала дама, отведя взгляд и о чём-то глубоко задумавшись.       — Мы больше не в Карточном мире, а в реальном, а настоящий мир не столь красочен и добр. — пусть Феликсу не столь понравились слова сестрёнки, не согласиться с ней он не мог, потому просто безмятежно промолчал, вновь устремив свой взор на старшего брата.       — И если это произойдёт… значит, такова его судьба. Он с самого своего рождения был возненавижен ею, хех… — вот тут Эмма сама себя захотела отчитать за столь чёрный юмор. Пусть с виду она выглядит грозно, но она не бесчеловечна. Даже Вару, будь он тогда здесь, слился бы со собственной тенью из-за аморальности и неправильности этого оптимизма. — А вот теперь извините меня. И впрямь не смешно, я тоже сильно переживаю за своего короля, да и за мелкого тоже. — сжавшись, словно от холода, проговорила дама пиковой масти. Ей было до жути некомфортно. Это было видно.       — Ни в коем случае! Не дай Боже, чтобы с Пиком и Габри что-то случилось! — воскликнул Четвёртый клон, замотав головой из стороны в сторону.       — Не случится. Я уверена, что они вернутся и вернутся живыми. — положив руку на плечо брату, подбодрила того Эмма. Феликс же, взяв себя в руки, рвано выдохнул, после улыбнувшись, пытаясь подавить в себе жуткую тревогу.       Пока Феликс и Эмма о чём-то довольно увлечённо болтали где-то на кухне сзади Куромаку, скорее всего, о Пятом клоне, поскольку возмущения и угрозы брюнетки всё также были отчётливо слышны, старший-треф, взяв книгу обратно в руки, снова отдался своим мыслям, лишь безмолвно молясь о том, чтобы с Габри и Пиком всё было хорошо…

***

      Деревья мелькали перед глазами, оставаясь где-то позади двух братьев, что без остановки всё углублялись и углублялись в дремучий лес, кажется, совсем позабыв о том, что такое страх. Точнее, позабыл об этом только один из них, а именно Габриэль, ведь в его уверенности не было предела, и понять это можно было не только по его серьёзному взгляду, направленный прямо вперёд, но ещё и по шагу, что без колебаний стремился дальше, без остановки и всяких сомнений.       Ночь густой чернотой расстилалась по бескрайнему небосводу, укрывая нежно Небеса кромешной тьмой, лишь звёздам и луне блаженно сверкать позволяя, а Пик всё думал о той кровожадной твари, что напала на них часом ранее.       — Габри, а что это за чёрные волки такие? Они не выглядят, как обычные… — что это за существо? Откуда оно появилось? Внимательно осматривая взглядом территорию, следя за тем, чтобы за ними не следила ещё какая-нибудь нечисть, спросил Пиковый король, понимая, что Габриэль точно знал ответ на этот вопрос, ведь он, как понял Пик, не в первый раз столкнулся с таким видом существ. И как он в одиночку гулял по этой лесной чаще, зная, каких чудовищ скрывал за своими стенами этот лес? Он вообще за жизнь свою хоть немного боялся? На самом деле, Восьмой уже потерял все надежды получить на свои вопросы ответы, и не думал, что эльф охотно ответит ему на всё…       — Эти существа являются ничем иным, как сосудами всякой злобы и ненависти, что питает этот мир. Воплощением самого ужасающего гнева – гнева человеческого. — но спустя несколько секундной тишины, Габри всё-таки заговорил, отчего Пик чуть ли не засветился от счастья.       Возможно, его брат что-то знал. Возможно, он сумел бы прекратить мучительные страдания короля и рассказать всё, но главное тогда было на него не давить. Он должен рассказать всё постепенно, без давления… Пик не хотел заставлять вальта бубновой масти насильно ему что-то говорить. Пусть он сначала довериться ему и поймёт, что старшему брату можно рассказать всё. Всему своё время, даже несмотря на то, насколько король пиковой масти устал ждать и как до дрожи его начала раздражать эта поговорка.       — Эти твари не способны выйти за пределы этого леса, поскольку трава, деревья и всякая другая природа, всякая живность — создание Божие, как и человек. Они не позволяют им добраться до людей. — совершенно спокойно ответил Бубновый валет, будто рассказывая детскую сказку, пока Восьмой приходил в неистовый ужас от услышанного. Фёдор предупреждал его во сне, что правда больно бьёт… но Пику необходимо её узнать, причём всю, или иначе он без преувеличений и всяких шуток сойдёт с ума. Каковой она бы ни была, он не должен, а обязан всё понять, всё узнать и наконец успокоить свою встревоженную из-за незнания душу.       — Кто «они»?.. — затаив дыхание, задал вопрос Пик, чувствуя, как участилось его сердцебиение из-за появившегося страха, что начинал постепенно душить его. В голове всплыли жуткие образы людей, что попали в лапы этих монстров. Людей, чьи судьбы оказались крайне жестокими и безжалостными… Как и у него самого.       Их душераздирающие крики отдавались гулким эхом в голове Пикового короля, чересчур чётко и громко, а перед глазами появилась какая-то странная чёрная пелена. ...И снова голоса, кричащие ему о том, что он во всём виноват. — «Да будь ты проклят, сумасшедший тиран!»

— «Ты не заслужил прощения Творца!»

— «Ты уже давно должен был умереть!»

— «Ты бесчеловечная тварь, Пик!»

— «Ты заслужил вечные муки в Аду!»

— «Твой Бог покинул тебя.»

Только не это…

      — «Только не галлюцинации… Прошу, не сейчас…» — Пику оставалось лишь непрестанно молиться, чтобы эти голоса затихли. Он так не хотел переживать этот ужас снова, но ему, как всегда, не оставили никакого выбора . Медленно опустив голову в беззвучной, но красивой молитве, в которой в миг сгинуло всё то зло, что терзало его искалеченную окаянными днями душу, он сжал в ладони свой златой крестик, цепляясь за него так, словно это была его последняя надежда. Кажется, так оно и было. Ему нельзя терять бдительности, нельзя терять здравый рассудок. Он не простит себе, если с его братом что-нибудь случится.       — Фантомы, — всё также безмятежно отвечал Бубновый валет, продолжая вести своего брата дальше по кривой тропинке, пока тот, что снова выпал из реальности, почти ничего не слышал и не видел, не понимая, что вообще происходило вокруг него. — Они единственные духи, что не представляют для человека совершенно никакой опасности. Они помнят всё. Фантомы — это память всего мира. Они бессмертны и лишь они знают истину. — Габриэль, осознав, что его брат по какой-то причине подозрительно затих, немного забеспокоился. Резко остановившись, он повернулся к нему, намереваясь узнать о его состоянии. Кто знает, как повлияла аура леса на Пикового короля, чья душа раньше была переполнена и малыми, и тяжкими грехами… Может быть, лес не принял его из-за его тёмного прошлого и чёрствой души, желая погубить эа его тёмные, жестокие деяния.       — Ты в порядке, Пик? — в ответ лишь мрачное молчание, кажется, растянувшееся в вечность. Восьмой клон никак не отреагировал, всё смотря куда-то в пустоту, а младший чувствовал, как мелко дрожала рука старшего брата, которую он крепко держал, не разжимая уже столько времени. Эльф уже успел привыкнуть к теплу ладони короля, и то, как она резко похолодела — не могло остаться незамеченным вальтом бубновой масти. Кажется, Габри сразу понял, в чём причина оцепенения Пика.       — Здесь нет никого, Пик. Только ты и я, слышишь? — осторожно взяв старшего за плечи и слабо начав трясти его, успокаивающе проговорил Первый клон, заставив Восьмого посмотреть ему прямо в глаза. Они были переполнены жуткой тревогой. Кажется, в их отражались, как в зеркале, крохотные, но такие изящные и красивые строчки из той молитвы, которую безмолвно читал Пик. Бубновому вальту стало не по себе, но он не показывал этого, поскольку тогда это было неважно. Он лишь хотел постараться помочь старшему брату и заглушить те голоса, что мучали его на протяжении долгих лет…       Но откуда он знает, что Пик их слышит?       — Голоса не причинят тебе боли, не слушай их. Бог не покинул тебя. Весь ужас давно позади. Я рядом, Пик. — крепко обняв Восьмого клона, позволяя ему расслабиться и медленно опуститься на колени, всё продолжал шептать Габриэль.       Слова всегда побеждают, но он знал, что на этот раз проиграет.

— Я рядом.

• • •

      Пик не мог найти покоя в своей душе. Его мучали сомнения, кошмары, напоминающие ему о том, кто он есть на самом деле. Он не знал, куда идёт, зачем и для кого. Он ни о чём не желал, кроме того, как однажды заснуть глубокой холодной ночью и впредь никогда не пробудиться ото сна, что проведёт его на тот свет.       Он не боялся Ада, не боялся тех страданий, что будут ждать его после смерти. Пик знал, что ему не дано увидеть Рай, поскольку с самого своего рождения он был возненавижен что своею Судьбою, что Небесами.       Пиковый король считал, что он не заслуживал ни счастья, ни того, чтобы быть бескорыстно любимым.

Но был человек, что думал совершенно иначе.

      — «Каждый достоин любви. Каждый имеет право любить и быть любимым.» — именно это говорил Фёдор, в очередной раз внимательно выслушив тяжёлые оды своего старшего дитя, что опять полностью обессиленным пришёл к своему Творцу, ища поддержки. Нечитайло был единственным, кто не давал королю пиковой масти пасть в бездну отчаяния. Он был единственным, кто держал его на плаву всё это время, служил ему опорой и давал нужную поддержку, причины жить и не сдаваться.       Если вдруг Создателя кто-нибудь тронул, Пик бы бросился в бой, хоть уже был сломан столько раз судьбой.       Он был готов жечь словами, быть чертовски грубым и беспощадным, всё равно зная, что проиграет, но постарался бы продержаться, лишь только во славу и имя своего отца, своего спасителя. Своего Бога.       Лишь только присутствие Чёрного Джокера наполняло его уже давно поломанную жизнь смыслом. Он не представлял, как будет жить, если однажды художник пропадёт… Но он особо не задумывался об этом, зная, что Нечитайло никогда его не бросит. Никогда не бросит своих детей.       Джокер чёрных мастей был для него словно пульс в сердце. Они оба понимали это. Они оба знали, как важны друг-другу.       — «Моя душа всегда будет с тобой, чтобы охранять твои сновидения до самого рассвета. — его слова были, как обезболивающее. Такие с виду небольшие, обычные, но такими успокаивающими, что могли избавить от любой, даже самой ужасающей боли.       — За всё то время, что ты существуешь, я ни разу не пожалел, что создал тебя, Пик». — этому моменту уже около четырёх лет, но король помнит его так отчётливо, будто это было вчера.       Тогда всю ночь Фёдор был с ним. Создатель, не смыкая глаз, терпеливо ожидал, когда его сын уснёт. Обоих тогда мучила дикая бессонница из-за жутких переживаний и смутных сомнений, с которыми они боролись вместе на протяжении более пяти лет. И прежде чем наконец пропасть в забытье глубокого сна, Пиковый король уловил тихий, нежный шёпот, обращающийся к нему, заставивший в миг всю тревогу покинуть его сердце:

— Я рядом.