Три кита добродетели

- Не понимаю, почему не получается! Пейдж начинала терять терпение. Она полдня уже возилась с картой и кристаллом, но добиться результата от последнего так и не получилось. - Ну давай, родной, - она почти умоляла кристалл заработать, - эта карта такая же, как наша карта Сан-Франциско. Пайпер, листавшая Книгу, хихикнула. - Ты сравнила карту, созданную величайшим магом, и карту из дешёвого супермаркета. - Не принципиально, - отмахнулась сестра, - кристалл должен работать одинаково… Почему не работает?! Пайпер со вздохом закрыла Книгу. - Не знаю, в Книге ничего нет про это. - Попробовать написать заклинание? – предложила Фиби в очередной раз. - Ты уже писала. Мы уже читали заклинания, варили зелья, использовали травы, и не сработало ничего. Может, и не сработает… в этом мире? Замолчали, задумались. Кристалл действительно вёл себя слишком странно, даже с поправкой на чужой мир. Как будто был… дезактивирован. Он не реагировал вообще, отказывался искать даже своих хозяек. Просто болтался над картой бесполезным механизмом и нервировал присутствующих. Трое студентов чуть в стороне притихли, наблюдая за ведьмами. Если им удастся настроить кристалл, поиски крестражей пойдут намного быстрее, и им не хотелось их отвлекать. Поэтому они просто тихонько расположились на ковре возле камина и молча смотрели на огонь, изредка перебрасываясь короткими, едва слышными фразами, и бережно листая Книгу таинств с непрекращающимся интересом. Им втроём было вполне комфортно и так. - Нужен якорь, - наконец прервала тишину Пейдж, - какая-нибудь вещь из этого мира с достаточно сильной энергетикой, может, тогда, возможно, кристаллу будет за что зацепиться. - Здесь кругом магия, здесь везде сильная энергетика, - Фиби только руками развела, - не знаю даже… Может, это? – она протянула сестре одну из книжек Гермионы по чарам. Та намотала цепочку с кристаллом на обложку, покружила над картой и покачала головой. Нет, это не то. - Попробуйте вот что, - вдруг подал голос Гарри и поднялся с места, протягивая им раскрытую ладонь. Ведьмы замерли, осознавая предложенную идею. - Твоя палочка? - Может сработать, - Пейдж схватила палочку и метнулась обратно к карте. Гарри был готов всё что угодно им отдать, лишь бы это сработало. Всё, что угодно сделать, чтобы сработало. - Смотри, - тихонько позвала его Пайпер, и все трое поспешили к сёстрам. Кристалл, закреплённый на палочке, азартно и размашисто вращался, описывая уверенные круги над картой, и, наконец, потянулся и намертво прилип в определённом месте. - Хогвартс, - удовлетворённо заключила Фиби, - сработало. Он нашёл тебя. - Мне кажется, так он найдёт не только Гарри, - включилась Гермиона и выжидательно глянула на друга, - это же палочка-близнец. - Близнец? Что значит близнец? – Фиби прищурила глаза. - Это значит, что у Тёмного лорда практически такая же. Кристалл может сработать и на него тоже.   ***   Она избегала его. В открытую избегала и не скрывала этого. Держалась в толпе людей на переменах, практически не появлялась в своей излюбленной библиотеке, бегом покидала Большой зал и сворачивала в другую сторону в коридорах, едва завидев его. Признаться, это здорово действовало на нервы. Не то, чтобы он скучал. Нет, конечно не скучал. Совершенно не скучал по грязнокровке. Абсолютносовершенноточно ни капли не скучал по ней, по её рукам, по её запаху. По каштановым локонам, запутавшимся в пальцах. По рукам, зарывшимся в его волосы. По губам, живо и горячо отвечавшим ему. Нет, он не скучал. Это было не то слово. Он подыхал. Каждый божий день. Умирал и разваливался на куски, бросая их все до единого ей под ноги, позволяя футболить их по всей школе, размазывая кровавыми следами по полу остатки его самоконтроля. Потому что видеть её лишь издали после всего, что случилось, было слишком даже для его врождённого хладнокровия. Наблюдать, как она тащится с урока со своими горами книг. Как улыбается своим недоумкам, искренне, как никогда не улыбнётся ему. Как спешит по коридору, и волосы отливают золотом в лучах полуденного солнца. Как откидывает голову и гладит ладошкой уставшую шею, отчего ледяное сердце заходится бешеным, глухим, безнадёжным стуком где-то под рёбрами. Как изредка, нервно, натянуто поворачивает голову и косит глаза в его сторону, как будто чувствует его взгляд. Как будто хочет сказать, что чувствует. Да, я на тебя смотрю. Не хочу, но смотрю. Не могу ничего сделать с этим. Потому что вижу тебя даже с закрытыми глазами. И это был полный финиш.   …Кажется, она не ожидала, что, выходя последней из класса, встретит не пустой коридор. Точнее, не совсем пустой. Застыла на месте, наблюдая, как он лениво подпирает плечом каменную стену, засунув руки в карманы, в ожидании, когда она, наконец, прижав к груди драгоценные книжки, соизволит выйти. Первый порыв – развернуться и рвануть в другую сторону. Но у него реакция быстрее. Обгоняет её, резко тормозит и заставляет врезаться в него, влететь со всего маху носом себе в грудь. Не убежишь. Ты поговоришь со мной, наконец. Сверлит её ледяным взглядом, а она только бегает глазами по каменным стенам, крепче прижимая к себе книжки, цепляясь пальцами за обложки, как за щит. Как будто желая защититься. Но от меня не надо защищаться, Грейнджер. Просто посмотри на меня. Посмотри, наконец, своими бездонными янтарными глазищами. В самую душу посмотри, всё, что угодно достань, забери, выбрось, только дай мне хоть немного твоих глаз. Твоих охерительных, так ненавидимых мною глаз. - Что случилось? – отозвалось от стен гулким эхом и дошло до сознания не сразу. Да, в общем-то, ничего. Просто хочу уже несколько дней кое-что тебе сказать. Это несколько дней, что ты так старательно бегаешь от меня. Не знаю, как я сейчас это сделаю, но я попытаюсь. Хотя мне наверняка придётся оторвать эти слова от своей глотки прямо с кровью. - Ты избегаешь меня. - Тебе показалось. Какая же ты… Мерлин, дай сил вытерпеть эту несносную девчонку. - Я просто знаю немного больше, вот и всё. И да, действительно, каждое слово пришлось оторвать с кровью, но оно того стоило. Потому что она, наконец, подняла кучерявую голову и посмотрела в глаза. Наконец. Смотрит хмуро, внимательно. Пытается высмотреть истинность того, что ты только что сказал. Пытается понять, верить тебе или нет. И, кажется, даже хочет найти подтверждение того, что верить тебе можно. Она хочет тебе верить, Малфой. - А что ещё ты знаешь? Может быть, я по-прежнему в опасности? И ты об этом знаешь, а я нет? Такое ощущение, что она со всего маху огрела его стулом по голове. Огрела так, что выбило все мысли из головы, весь воздух из лёгких и, кажется, даже безнадёжное, ледяное, еле бьющееся сердце покатилось где-то по ступенькам прямо в подземелья. Она что, до сих пор действительно думает, что он может осознанно подвергнуть её опасности?.. Осознанно… хотеть этого?.. Шаг. Резкий, заставил её пятиться. - Малфой, - предостерегающе. Ещё шаг. Ещё, ещё. Пока не заставил её вжаться спиной в каменную стену. - Отойди, - кажется, почти испугалась. А он не реагирует. Бродит рассеянным серым взглядом по лицу, по волосам, по уже едва заметной ссадине на лбу, которая когда-то перевернула ему всё нутро. Как это получилось? В какой момент стало плевать на принципы? Почему медленно, но верно отходит на второй план всё остальное? Почему сейчас, в этот момент ничего нет важнее, чем снова ощутить её руки? Не успевает додумать. Как заворожённый, проводит рукой по предплечью и осторожно, будто боясь разбить, касается тонких пальцев. Медленно, смакуя каждое движение, поднимает запястье и прижимает тёплую ладонь к своей щеке. Сам.   Не иначе, ты спятил, Малфой.   Плевать. Плевать, что говорит внутренний голос. Плевать, что это неправильно. Даже почти плевать на то, какими ошарашенными глазами она сейчас на него смотрит. Просто закрыл глаза и погрузился в это чувство. Снова в это чувство, захлестнувшее с головой океаном спокойствия. Чувство, доступное ему только с ней. Только так, коснувшись щекой маленькой ладошки. Повернул голову, чтобы слегка, невесомо, почти неощутимо коснуться губами ладони и вдохнуть, наконец, этот запах. Посмотрел ещё раз в ошалелые янтарные глаза, в которых на долю секунды что-то изменилось. Изменилось ещё больше после того, как отрикошетило дробью от стен каждое сказанное им слово. - Я никому не позволю причинить тебе вред.