Круги огня

- Господин Генро!... Такая честь... всегда рады... премного благодарен... - ночной синяк оттенял нежную белизну лица хозяина постоялого двора. За спиной его колыхалась челядь, причем каждый смотрел на мир только одним глазом, потому что - совершенно симметрично - левые части физиономий опухли и заплыли, делая их братьями-близнецами. - Приезжайте еще... всегда... батюшке привет... Детишек вам... Матушке долгих лет... И здоровьичка... В толстеньких, как сосиски, пальцах хозяина трясся мешочек с - как он убедился, несмотря на торжественность момента, - золотом. Все еще держась одной рукой за раскалывающуюся голову, Таски другой подсадил Миаку, потом с некоторым трудом вполз в седло сам (да-да, именно вполз, потому что сама идея о резком движении сейчас вызывала ужас) и чуть пришпорил коня - тот, будто понимая состояние хозяина, тронулся в путь неспешным шагом. Проводов молодую чету полным трогательных слез взглядом, хозяин вздохнул: - Господин Генро... Какой же вы добрый... когда трезвый... - и, развернувшись, с тоской окинул разнесенный трактир. *** ...Как же я вчера напился... Что я делал? Где был? Ничего не помню... Надеюсь, я не сделал с Миакой ничего недозволенного?.. Нет, тогда бы я просто не проснулся, она бы меня убила. И вообще, в таком случае это было бы весьма досадно - ничего не помнить с утра... О... голова моя... Надо меньше пить... Пить надо меньше. - Таски... Может, передохнём? - Миака с состраданием посмотрела на профиль сидящего впереди Таски. Тот казался вырезанным из замшелого камня. То есть такой же зеленый, многострадальный и неподвижный. - В тенечке?.. Лошадь шла неспешно, и укачало даже Миаку - что же говорить про него. Желудок за компанию с головой и вовсе объявили себя независимыми частями тела и вытворяли, что хотели... Таски собрал все мужество и отрицательно мотнул головой, но тут же позеленел еще больше, одним прыжком оказался на земле и, зажимая рот рукой, кинулся в ближайшие кусты. ...В третий раз... Бедный... Нет - идиот! Надо меньше пить! - Миака недовольно нахмурила брови и снова полезла в сумку за аптечкой. Решение оказалось не самым лучшим, потому что почувствовавшая свободу лошадь предприняла пару резвых шагов к сочному клоку травы на обочине - Миака поняла, что вот-вот свалится, вскрикнула от неожиданности и вцепилась в гриву изо всех сил; почуяв на себе неопытного наездника и, вдобавок, перепугавшись от резкого движения и визга, лошадь сорвалась с места. - Та-а-а-а-аски!!! Вытирая на ходу губы, Таски вылетел из кустов и, чертыхаясь, со всех ног кинулся следом. Его скорость всегда потрясала окружающих, однако сейчас он явно находился не в лучшей форме: как ни старался, расстояние не сокращалось, а - наоборот - стремительно увеличивалось. Под аккомпанемент ломающихся ветвей и визг лошадь на полном скаку влетело в лес. - Миака! - Та-а-а-ас... Крик оборвался где-то поблизости. Когда Таски, весь исцарапавшись, пробрался сквозь заросли, глазам его предстала печальная картина: лошадь мирно паслась, пощипывая травку и меланхолично помахивая хвостом, а около поваленного дерева... лежала, раскинувшись, не подающая признаков жизни девушка. УБИЛАСЬ!!! - Миака! Эй, Миака! Ой, Миака!!! Он плюхнулся на колени рядом, осторожно коснулся шеи, с облегчением почувствовав пульс, но тут же в голову пришла не менее страшная мысль: а вдруг она сломала себе шею? Или еще что-нибудь? Он осторожно ощупал ее руки и ноги - целы. Надо бы ее осмотреть...- он почувствовал, как покраснел, и обозлился на себя за это. - Исключительно из врачебных целей. Исключительно... Осторожно расстегнул скалывающие платье булавки, следом - многочисленные застежки и пряжки, развязал пояс. Глубоко вздохнул и взялся за отвороты. Четыре Бога, помогите мне... Исключительно из врачебных целей. Врачебных. Господи... Ребра вроде целы... Синяков нет. И грудь вроде не помялась... Нет!!! Я не должен ее трогать... Ребра... ребра... О.... Так... А это у нас что?.. Ой! Нет! Я не могу... Дай мне силу, Сузаку, Хранитель Юга!!! Господи, как это выдерживает Мицукаке?! Или он не мужик?! Таски прошиб пот. Воды мне, воды... И надо положить на лоб что-нибудь холодное. Кстати, наверное, ей это тоже не помешает... Он обмакнул рубаху в журчащие воды крохотного лесного ручейка, обтер взмокшее лицо. Потом, сообразив, что, кажется, делает что-то не то, пристроил холодную тряпку на лоб Миаке. Веки ее дрогнули, она открыла глаза: - Таски... - Живая!!! - он кинулся ей на шею, захлебываясь от облегчения, но был остановлен упершимся в челюсть кулаком. - Миака. Ты ишпортишь мне вшо лицо! Следующие полчаса Таски с уже несколько меньшим энтузиазмом помогал ей одеться, кляня неуклюжесть и неспособность самостоятельно разобраться с женским барахлом, Миака же вяло отбрехивалась, ссылаясь на то, что в их мире такого количества текстиля хватило бы на пару классов старшей школы. - И, кстати, - они снова продолжали свой путь, покачиваясь в седле, и как раз поднимаясь на холм, когда Таски решился перейти к вопросу, волновавшему его с того момента, как за их спинами закрылись ворота дома брата Нурико, - понимаешь, ну... у меня дома - короче, нам придется себя вести так, чтобы никто ничего не заподозрил. - Конечно... мы ведь договорились... - кивнула Миака, думая о своем. - Ну, типа того, - мы только поженились и все такое... - Да-да, я помню... - И... ну... это... типа - любим друг друга... - Угу... - И, наверное, нам придется… эмм… поцеловаться... - Ага... ЧТО?! - Что слышала! - рявкнул Таски, краснея. - И не надо делать такого лица - мне тоже не больно-то и хочется с тобой лизаться! Но... - А без этого никак нельзя? - жалобно спросила Миака. - Почем мне знать, - он сам не понял, почему вдруг так взбесился и расстроился: в конце концов, смешно было бы ожидать, что девчонка, у которой уже есть парень, обрадуется перспективе целоваться с другим, верно? И вообще - его самого это нисколько не волнует, пральна? - Хорошо, конечно, если можно... Но... Я бы не хотел, чтобы ты меня оставила без зубов, если что... - Ладно, - нахмурилась Миака, с тоской изучая физиономию приятеля. Словно в первый раз обнаружив у Таски существование губ, она уставилась на них таким взглядом, что его передернуло. - Я... конечно, я понимаю, - забубнил он, - это плохо по отношению к Таме и все такое... Я постараюсь, чтобы... - Я все Таке объясню, - она покачала головой и Таски снова передернуло от серьезности выражения ее лица, - и потом, это ведь все в шутку, верно? Просто нечто вроде... ЧМОК! Она чмокнула воздух совсем близко от его губ - от неожиданности он едва не выпустил поводья. - ...представления, ага? - Типа того, - мрачно буркнул Таски. - И что? - через некоторое время не выдержал он. - Нынешний Тама совсем не обидится, да? Просто тот Тама, которого я знал... Он бы никогда не отпустил тебя с парнем... И никогда даже не взглянул бы на другую девчонку... - Ты опять, Таски! Сколько раз тебе повторять - если Така говорит, что между ними ничего не было, значит, это правда! Мы доверяем друг другу - потому-то он и отпустил меня с тобой: он верит мне и тебе - своему другу. Ясно? - Ясно, - настроение у Таски испортилось окончательно, однако в этот миг дорога повернула, открыв их взорам окраину Кошу Тайто. Я бы свою девчонку никуда и никогда бы не отпустил. Она бы всегда была со мной. И никогда бы не плакала и не грустила... А Тама - ублюдок. Точно. - Ну, жена, приехали, - он приосанился и окинул Миаку критическим взглядом. - И... спасибо тебе еще раз... За помощь. - Я же еще ничего не сделала. - Авансом, - усмехнулся он. - Матушка!!! Матушка!!! - от истошного крика и грохота хлопающих дверей тарелки полетели в разные стороны, засыпав весь пол осколками, а державшая их женщина схватилась за необъятных размеров бюст, пытаясь унять выскакивающее из-под него сердце. - Шо Кун-У!.. Он приехал!.. - Что?! - толстуха уставилась на пол, и лицо ее начало медленно багроветь от негодования. - Конечно, кто бы еще мог, даже не войдя в дом, устроить в нем такой переполох и беспорядок... - Матушка!!! Он не один... Он... С ЖЕНОЙ!!! - ЧТО?! - матушка Таски покачнулась, взмахнула рукой, сметя с полки оставшуюся посуду, ноги у нее подогнулись, и она грузно опустилась на содрогнувшийся под ней пол. *** Таски спешился, помог спуститься с лошади Миаке, и рука об руку они пошли к дому, у входа в который выстроилась вся семья, - огромная матушка, напоминающая гору воздушных шариков, наспех напиханных в женское платье, - то один, то другой время от времени норовил вырваться наружу: потрескивали застежки, поскрипывали пряжки; отец, фактурой и выражением лица похожий на долго не кормленного богомола, пять сестер - все, как на подбор, рыжие. И двое молодых мужчин с затравленными взглядами - видимо, мужья или женихи. Аборигены во все глаза смотрели на нежданных гостей, и, шаг за шагом, Таски ежился и сутулился все больше и больше - Миаке даже начало казаться, будто он в лучших традициях Чичири обернется во что-то компактное или же вовсе растворится в воздухе. - А ну, возьми себя в руки, - шепнула она, пихнув его локтем в бок. - На себя посмотри, - буркнул в ответ Таски. - У тебя на физиономии можно рыбу жарить. - Зато у тебя такой вид, будто тебя вот-вот вывернет наизнанку... - не сдаваясь, прошипела Миака. - Дык так оно и есть... Ох, сейчас начнется... Ну, типа, вот я и дома, - пререкаясь, они подошли вплотную к безмолвствующему семейству. - Здравствуйте, мать, отец... Привет, сестрицы. Ну, и вы тоже, - Таски по очереди отвесил всем вежливые поклоны. - Ну, здравствуй, Шун-У, - басом, не предвещающим ничего хорошего, поприветствовала его матушка. Взглянув попристальней, Миака с ужасом обнаружила у нее под носом усы. - Добро пожаловать домой. Тем не менее, она не сдвинулась ни на шаг, продолжая, словно валун, загораживать своим могучим телом двери. Теперь все взоры обратились к Миаке - и той показалось, будто из ушей у нее вот-вот с яростным свистом вырвется пар. Как у вскипевшего чайника. Со свистком. - Это... это моя жена, Миака, - забыв про конспирацию, во всеуслышанье объявил Таски, подталкивая девушку в спину, - оступившись, та плюхнулась на четвереньки, мысленно проклиная тяжелую руку новообретенного муженька и надеясь, что ее вечная неуклюжесть будет принята за выражение глубочайшего почтения. - Я... счастлива познакомиться... бла-бла-бла... - А уж мы-то как, - одна из сестер помогла ей подняться на ноги. - Я - Аидо, - и, не успела Миака ответить что-то соответствующее обстановке, как... ловкие руки девушки схватили ее за... за... - Ай! - взвизгнула Миака, отпихивая руки от своей груди. ...Извращенка!!! Куда я попала?! - Что ты делаешь? - вытаращил глаза Таски. - Проверяю, действительно ли это женщина, - ледяным тоном пояснила сестрица. - После слухов, которые тут ходят, от тебя всего можно ожидать. - Ну, что ж, Миака-тян, добро пожаловать, - гороподобная матушка с неожиданной бесшумной легкостью двинулась в сторону, давая дорогу. На подгибающихся ногах, не зная, откуда ждать следующего нападения и морально готовясь к нескучным суткам, Миака вошла внутрь. Таски двинулся за ней, но матушка все с той же легкостью задвинулась обратно. - А ты, Шун-У, ступай - дров наколи, воды наноси, двор прибери, скотину покорми... - во мгновение ока в одной руке у Таски очутился топор, в другой - вилы, а в зубах - ведра. - И не забудь посадить двенадцать розовых кустов, - высунулась из-под локтя матери старшая сестрица. От лопаты, которую ему тут же попытались заткнуть за пояс, Таски сумел увернуться. - Мы пойдем займемся стряпней - в честь твоего возвращения стоит устроить пир горой... - в голосе средней сестры зазвучали саркастические нотки. - Тьфу! - ведра полетели на землю. - Возвращения? И не надейтесь! Мы проездом - завтра мы отправимся дальше. - Тем более поторопись. И захвати на реку белье прополоскать, - указующий перст матушки, похожий на перетянутую в нескольких местах аппетитную сардельку, указал на груду мокрого белья, размерами сравнимую с горой Лейкаку. - Но... - Ты еще здесь? - Уже ушел... - покорно понурив плечи, Таски впрягся в телегу и поплелся со двора. - А вы что глазами хлопаете? - донеслось до него. - А ну, один - марш чистить хлев, а другой - доить скотину. И быстро!!! - Ничего в этом мире не меняется... - бурчал Таски, направляясь к реке и ловя на себе удивленные, заинтересованные и ехидные взгляды односельчан. Вслед ему показывали пальцем и шушукались. Это было совершенно невыносимо, и вот спустя миг опрокинутая тележка полетела в сторону, белье плюхнулось в пыль, а сам Таски с полыхающим в руке тессеном развернулся к крадущейся следом толпе. - Ну, какая сволочь сказала, что я - голубой? - Что ты, что ты! - улица тут же опустела, посреди дороги остался только здоровенный парень с ехидным выражением лица и длинными черными волосами, собранными в косичку. - Значит, ты и есть Шун-У, братец моей бывшей невесты Аидо, да? ...А, так вот из-за кого мне приходится терпеть все эти издевательства... Таски скрипнул зубами. - А ну, повежливей, а то я тебя быстро манерам научу! Хочешь, убедиться, что я не этот.. не... - Говорят, ты жену сюда приволок - это правда? - парень стоял, не вынимая рук из карманов, но, судя по задиристому тону и сломанному в нескольких местах носу, тоже был не дурак подраться. - А твое какое дело? - Да просто могу себе представить, что у тебя за жена... И как его зовут? - Ах ты, гад... - огненный знак Хранителя полыхнул на руке. - Что-что-что... ч-что это было?.. - захлопал глазами нахал, напоминающий теперь хорошо пропеченный пончик. Запахло паленым. Косичка рассыпалась на земле горкой пепла. - Первый урок хорошего тон, придурок, - рявкнул Таски. - Отныне ты зовешь меня Генро-сан и рот открываешь только когда я разрешу, понял? - для убедительности он снова занес тессен, и незадачливый жених хлопнулся в пыль у его ног. - Так точно, Генро-сан, я понял, Генро-сан, все будет, как вы скажете, Генро-сан... - Вот и хорошо. А теперь впрягайся в телегу и дуй на речку. Воды принесешь и белье прополощешь. И чтобы ни одного пятнышка, понял? ...А я отдохну чуток... А то, блин, эти бабы кого хочешь со свету сживут... - Таски плюхнулся в ближайший стог сена и блаженно захрустел костями. - Ну, (...), я тебе покажу... Я с тобой за это посчитаюсь, - бухтел под нос Тейкун, закатывая штаны и устраиваясь на отмели рядом с обитательницами Кошу Тайто, хихикающими и показывающими на него пальцами. - Одно слово - (...). *** Выспавшись в душистом стогу и слегка восстановив силы, Таски, пинком отправил бормочущего проклятья Тейкуна восвояси и вернулся домой. Судя по запаху, насчет праздничного застолья матушка не шутила. А судя по муке, присыпавшей ее от макушки до кончиков туфель, Миака тоже принимала участие в стряпне. - О... только не это, - прошипел Таски, утаскивая ее в угол. - Говори, что ты готовила, быстро! Чтобы я заранее знал, что людям жрать нельзя! - Таски... - припорошенные мукой руки сжались в кулаки, и уже через миг Таски, тихонько подвывая, сползал по стенке. - Если будешь охаивать то, что я готовлю... - Не собираюсь я ничего охаивать! Ты готовишь просто чудесно! Во время войны ты одна можешь заменить всю мою банду - всего-то: забросить тебя в тыл врага поварихой. ОЙ! Да не дерись ты! Я правду говорю! - Таски снова сполз по стене, однако на этот раз успел подсечь готовую продолжить битву Миаку, и та плюхнулась сверху. - Как я погляжу, наши молодожены так и норовят перейти к делу, - насмешливо пропела Аидо. Покраснев, Миака и Таски вскочили с пола и отпрыгнули друг от друга на пристойное расстояние. - Погодите - у вас еще вся ночь впереди, - на губах ее мелькнула странная улыбка. - Эй, Миака-тян, что за странный запах? А, кажется, твое жаркое подгорает... - Только не это! - Только не это... - простонал Таски. - Конечно, я терпеть не могу своих сестриц... да и вообще - баб не переношу, но не до такой же степени, чтобы желать им долгой и мучительной смерти... С другой стороны, если я решу прикрыть их своей грудью... вернее - желудком, то быть мне сегодня отравленным... - Не волнуйся, - я взяла с собой таблетки от несварения. И поноса, - ядовито фыркнула Миака и показала "мужу" язык. - Так что можешь есть - не щадя живота своего. - Шун-У! - донесся со двора басовитый раскат матушки. - Ступай копать огород! И съезди в лес за дровами! Да поторопись, а то без обеда останешься! - Нет, жениться надо на сироте, - фыркнул, глядя ему вслед, затаившийся за забором Тейкун. - Так-так... Значит, эта цыпочка и есть твоя молодая жена. Ну, что ж... Думаю, ты еще пожалеешь, что опозорил меня перед всей деревней, заставив, как последнюю бабу, полоскать белье на речке! *** Под вечер Таски едва держался на ногах. Миака тоже - не столько от работы (неимоверными усилиями ей все же удалось отвертеться от готовки, в результате чего досталась гора посуды и чистка овощей, с чем она - с грехом пополам - справилась), сколько от нервного напряжения: то одна сестра, то другая, то сама матушка задавали ей каверзные вопросы, от прямоты которых ее кидало то в жар, то в холод. Но даже не это удивило ее больше всего - а то пренебрежение, с каким они отзывались о Таски. "Болван", "дубина", "бестолковый идиот" - какими только терминами они его не награждали! И пусть Хранители, бывало, тоже не церемонились - не говоря о том, что временами Таски и Тамахоме иначе, как "козел" и "придурок" друг к другу не обращались, но в этом не было ни капли ненависти или пренебрежения... Перечить старшим Миака не смела, боясь своим резким языком испортить и без того неважную репутацию Таски среди домашних, однако далось ей это дорого. - Ну, давайте-ка к столу... - под грандиозным бюстом матушки едва ли можно было понять, что именно находится на блюде. - Пока не остыло... - Кушать! Кушать! - запрыгали близнецы Чжан и Тян-У. Их мужья, как по команде, оставили домашнюю работу, а из дальнего угла выполз полузасушенный отец Таски. - Хорошо, матушка. Я сейчас позову Та... то есть Шун-У... - Миака, кинулась к дверям, однако же оказалась остановлена ловкой и быстрой рукой Аидо. - Да брось ты! Есть захочет - сам прибежит. Возиться с ним еще. - Но... - Садись-садись, пусть этот бездельник еще поработает, а то шлялся эти годы невесть где - пришло время отдать все долги... - Но как же... - протестующий возглас был оборван звонким хлопком пухлого кулака: - Садись! Не будем же мы откладывать семейную трапезу из-за этого болвана! Он отродясь по-человечески ничего сделать не успевал - впредь ему будет наука: кто успел - тот и съел. - Точно! Ему стоит быть порасторопней, а то останется без обеда, как раньше! - хихикнула средняя сестра, острые - как у Таски - зубы которой вызывали у Миаки почему-то особую неприязнь. - Вот-вот. Он вечно был тормозом... - ...задохликом... - ...но забиякой... - ...упрямцем, из которого и слезинки нельзя было выбить... - ...тупорылым идиотом... - ...придурком, которого было так смешно доводить... - ...а еще зассанцем!.. Эй, Миака-тян, сейчас он тоже утром встает с мокрыми штанами? В дверях что-то грохнуло, и, повернувшись, ошеломленная Миака увидела замершего в дверях Таски, из разжавшихся пальцев которого на пол выпал топор. На фоне цвета лица его огненная шевелюра сейчас казалась почти бесцветной. Он встретился взглядом с онемевшей Миакой и дернулся наутек, однако рука матери размером с небольшой окорок ухватила его за шею и втолкнула в дом. - Заходи, чего встал, сынок... и чтой-то ты так покраснел? А... расстроился, что твоей женушке выдали твои детские секретики?.. Ну, чего уж там - дело-то житейское... - Аидо-сан... Ли-сан... Тан-У-сан... Да как вы можете... да как вы смеете... - Миака встала так резко, что упавший стул загрохотал по полу. - Как вы можете так обращаться с вашим сыном... и братом... вы хотите его опозорить... сделать ему больно... и на глазах девушки... Как вам... Как вам не стыдно!.. - Миака... - онемевшие губы Таски шевельнулись, но горло отказалось служить, а потому с них не сорвалось ни звука. - Вы... вы ничего про него не знаете! Вы не смеете так говорить! - Вот как? - насмешливо хмыкнула Чжан. Впрочем, может, это была Тан-У - сестры-близнецы были похожи настолько, что Миака лишь диву давалась, как их ухитряются различать мужья. - Так-таки и не знаем?.. - Конечно, не знаете! - все больше распаляясь, Миака сама не заметила, как начала повышать голос, хотя всего пару часов назад дала себе клятву держаться в рамках приличий. - Тас... то есть Шун-У – он же самый... самый мужественный и сильный мужчина, которого мне приходилось встречать!.. Он... он искренний и добрый, он всегда придет на помощь слабому, он... он... - Миака... - Таски стоял, не в силах поднять глаз. После такого позора на глазах любимой девушки жизнь для него кончилась. Атаман бандитов горы Лейкаку. Хранитель Сузаку Таски. ...зассанец... - Он - честный, он - бесстрашный и преданный, он верный и порядочный, он... он... Он - один из Хранителей, спасших ваш... наш мир! - О... звучит так, будто ты его действительно любишь, - прищурившись, хмыкнула Аидо. - Я... Да! - едва сдерживая слезы обиды и негодования, Миака вдохновенно топнула ногой. - Я его люблю! - и, дабы подкрепить эти слова чем-нибудь еще более неопровержимым, решительно подошла к пылающему от стыда Таски, двумя руками взяла за щеки, наклонив его голову к своей, встала на цыпочки и крепко поцеловала. - Ми... - она увидела, как распахнулись его глаза. Потом медленно закрылись. - Миака... не... надо... - шевельнулись под ее губами его губы. Или надо? - Мы немедленно уезжаем! - развернувшись, решительно заявила она растерянно хлопающему глазами семейству, тогда как Таски за ее спиной продолжал обнимать руками воздух, сладострастно причмокивая. - Говоря по правде, это я настояла на нашем приезде сюда - думала, вы будете рады повидать Шун-У и узнать, что у него все хорошо. Как же я ошибалась!.. Я не хочу, чтобы дорогому мне человеку причиняли боль! Простите нас за то, что побеспокоили! Только... можно мне подкрепиться перед дорогой?! - Ну, положим, сейчас вы уже никуда не поедете... - Аидо перевела задумчивый взгляд с Миаки на Таски и обратно. - Дороги вокруг небезопасны по ночам... А ты... странная девушка, Миака, - заметила она, чуть склонив голову. - И, похоже... Да подбери же ты слюни, братец и перестань обниматься с косяком! Твоя жена уже давно за столом! *** - ...Таски... - Прости, что тебе пришлось все это выслушать, - они сидели на ступенях, залитых неярким светом луны. Таски все еще отворачивался и прятал взгляд. - Нет, это ты прости - я понимаю, как тебе неприятно все то, что наговорили про тебя родные. Но... не обращай внимания. Я уверена - на самом деле они любят тебя... - Миака... - М-м? - Знаешь... - голос его звучал хрипло, будто он простудился, и Таски откашлялся, пытаясь прочистить горло, хотя это мало помогло. - Так странно - меня никто никогда не защищал... Спа... кхм… спасибо. - Но как же! Ведь все мы защищали друг друга и продолжаем защищать... - Я не об этом. Миака чуть покраснела. - Не надо меня благодарить - все, что я сказала, - чистая правда. Я действительно так думаю. И совершенно неважно, какими мы были когда-то, главное – какие мы сейчас. Его сердце кувыркнулось в груди. ...и я его люблю! - Что ты говорила – это пра...правда? - он медленно повернулся, и его глаза странно блеснули в лунном свете. - Конечно. Ты действительно честный, сильный, мужественный, верный... ты просто замечательный... - Я не об этом... - он медленно придвинулся и накрыл ее руку своей. - Миака... Я... Ты сказала... ...ну же, парень, смелей! - перед его глазами ободряюще замахал крыльями клыкастый Купидон. Кусты неподалеку хрустнули, и все трое - Таски, Миака и Купидон вздрогнули. - Таски принеси мне, пожалуйста, воды - пить хочется: у вас в мясо кладется столько перца, что внутри прямо печет... - Погоди... Я... Х...хорошо, сейчас... - он поднялся, чувствуя, как - едва ли не впервые в жизни - ноги дрожат. Сейчас я выпью глоток для храбрости и все ей скажу. Сейчас. Только соберусь с мыслями. - Ты это... никуда не уходи, хорошо? - Конечно, - кивнула она, не отводя задумчивого взгляда от подернутой тонкими прядками облачков луны. - Я посижу тут... - А вот это мы еще посмотрим... - удостоверившись, что дверь за Таски задвинулась, Тейкун одним прыжком оказался у дома - не успела Миака и пискнуть, как он перебросил ее через плечо и, зажимая ей одной рукой рот, побежал прочь. - Посидишь ты тут... или полежишь... где-нибудь в другом месте. Цыпочка. *** - Миака, вот - держи свою воду... Миака?.. Миака?! Где ты? - вода расплескалась, чашка глухо стукнулась об землю, а Таски влепил себе кулаком в лоб. Конечно, как же я сразу не понял - после того, что про меня наговорили, она просто хотела от меня избавиться, я теперь ей противен... И зачем я вообще потащился с ней сюда... Дурак... Да лучше б меня считали голубым... - Таски снова покраснел и весь сжался, припомнив слова матери и сестер. - Но куда эту идиотку понесло на ночь глядя?! И все же - какой я дурак... Я надеялся, что за эти три дня... Но куда, куда ее понесло?! За спиной раздались шаги: - Шун-У, я приготовила вам комнату... - увидев брата, Аидо осеклась, словно ее ударили по губам: такой отчаянной ярости ей не доводилось видеть на его лице. Рыжие волосы стояли дыбом, как у взбешённого кота, глаза горели в темноте, верхняя губа вздернулась, обнажив клыки. А на правой руке пламенел огненный иероглиф "Крыло". - Как же я... Как я же вас всех ненавижу! - он выхватил из-за спины тессен, пламя вздохнуло по краю, на мгновение выхватив из темноты распахнутые ворота и беспокойно переступающего у изгороди коня. - Как же я... Что вы наделали... Аидо сжалась и зажмурилась от ужаса: ей показалось, будто брат сейчас спалит дом вместе со всеми его обитателями. Рука с тессеном поднялась, но, скрипнув зубами, Таски резко повернулся, метнулся во тьму и взлетел на лошадь. Глухие удары копыт, крик "Миака!" - и все стихло. - Что тут еще такое?! - басовито проворчала, выходя на крыльцо, матушка. - Опять наш оболтус свихнулся? Куда его понесло? А где его женушка? - Ничего не понимаю... - Аидо спустилась на землю. - Он ровно взбесился... - Тоже мне, невидаль, - хмыкнула Тану. - Вот-вот, будто он когда-то был нормальным... - поддакнула Ли. - Нет, тут что-то не так... - покачала головой Аидо и пошла к воротам. - Я его таким никогда не виде... - что-то, повисшее на раскидистом кусте у ограды, привлекло ее внимание. Она протянула руку и почувствовала, как сердце сначала замерло, а потом забилось вдвое быстрее. Шейный платок. Подаренный ею бывшему жениху, Тейкуну. А рядом - её, Аидо, собственная туфля. Из той пары, которую она сегодня дала Миаке. Не может быть... *** Отчаянно погоняя коня и неустанно крича, Таски мчался по дороге. Вот последний деревенский дом, мосток через речку, поле, потом лесок - Миаки нигде не было. Настолько далеко она уйти не могла. Видать, не туда рванул... Захрипела вставшая на дыбы лошадь - и вот Таски уже стрелой летел обратно через деревню - припозднившиеся прохожие кидались в сторону, давая дорогу сметающему все на своем пути всаднику. Снова поле, блеск речки вдалеке, разбавленная ночным серебром темнота - и тишина, не считая обычных ночных звуков. - Миака!!! Где ты!!! МИАКА!!! - закричал он во мрак, совершенно не представляя, где ее можно искать. С соседнего дерева с унылым криком взмыла в ночь разбуженная его воплем птица. Че-е-ерт! Был бы тут Чичири, махом бы ее нашел... Он чувствует ее ки... А может, мне тоже стоит попробовать?.. Таски спешился и застыл, молитвенно сложив пальцы и склонив голову. Сузаку, Защитник Юга, дай мне силу! Отчаянная молитва вознеслась в небеса. Огненный знак засиял в темноте. Таски сосредоточился изо всех сил - представил ее лицо... ее глаза... улыбку... услышал ее голос... Миака!.. И тут же почувствовал. Отчаяние. Боль. Ужас... Она в опасности. Она... - тело само развернулось в нужном направлении, - ТАМ! Со всех ног Таски рванул сквозь кустарник в сторону реки, на бегу вытаскивая тессен из-за спины. *** - Молчи, дура, а то хуже будет... - Тейкун сжал ее горло: как Миака ни старалась, с ее губ срывался теперь едва слышный хрип. - Сейчас-сейчас... Какая ты... Ах, дрянь! Попытка вырваться ни к чему хорошему не привела: не раздумывая, он наотмашь ударил ее по лицу - перед глазами вспыхнули яркие искры - и заломил руки за спину. Ей показалось, будто она слышит хруст кости в суставе. Беззвучно завыв от боли, Миака упала на колени, ткнувшись лицом в мокрый песок. Рука на горле на миг ослабла - но она едва успела пару раз глотнуть воздуха, даже не собравшись с силами снова заорать: будто почувствовав это, незнакомец снова заломил ей руки. - Будешь плохой девочкой - будет очень больно. Очень. Запястья стянула веревка. Чужие руки зашуршали ее платьем, раздался треск рвущегося полотна... - Нет! - взвизгнула она, тут же снова скорчившись от боли и плечах. - Непонятливая какая... Ну, раз так... - он вдруг запрокинул ей голову и что-то ткнул в рот: стекло звякнуло о зубы. Что-то булькнуло, обожгло рот, горло - Миака закашляла, захрипела, попробовала выплюнуть, но он снова силком разжал ей зубы. - Пей, тебе говорят! Это тебя успокоит. Уже через миг ей стало ужасно горячо внутри, все тело обмякло, став резиновым и непослушным. Таски... Така... помоги... - сознание трепыхнулось в последний раз, и Миака отключилась, ткнувшись головой в песок. *** Я ее потерял! Я ее больше не чувствую! Но она... где-то рядом! Неужели! Не может быть,чтобы она... - Миака!!! - заорал Таски во всю глотку, и услышал подозрительную возню в соседних кустах. - Миака, это ты?.. Луна осветила небольшую полянку, на которой в полуразорванном платье лежала бесчувственная девушка, а рядом, судорожно натягивая (или снимая?) штаны, топтался... Дальше Таски не рассматривал: ярость помрачила его рассудок. Одним взмахом тессена он мог спалить мерзавца заживо, однако это была бы слишком легкая смерть, не способная утолить ненависти и бешенства: сейчас Таски хотел слышать это - хруст ломающихся костей, мокрое хлюпанье разодранной плоти, затихающие стоны... Он бил и бил - тессеном, кулаками, ногами; его ничто не могло остановить. Он даже не видел лица своего соперника: все что стояло перед глазами - запрокинутая голова, растрепанные волосы, задранная юбка, обнажившая ноги. - Убью... убью... - ШУН-У!!! СТОЙ!!! - чья-то рука схватила его за запястье. Не глядя, он отшвырнул случайного свидетеля, снова занес тессен... - Шун-У, это же я, Аидо! Не надо! Остановись!!! - Убью... Убью... - задыхался он. - Спалю дотла... Все.. Всех... - Шун-У!!! - он не реагировал. Рука с тессеном взлетела в воздух. Крепкие руки обхватили его поперек тела. - Шун-У! Нет... Таски! Хранитель Сузаку Таски! Довольно! Остановись! Ты не поможешь ей, если убьешь его! Помоги ей! Таски замер. Повернулся к лежащей на песке Миаке и опять увидел и бледное лицо с кровоподтеком на щеке... раскинутые ноги... закрытые глаза... - МИАКА!!! - он подбежал, упал на колени, не зная, что делать. - Миака, ты слышишь меня? Миака, - тронул шею, проверяя пульс: сердце билось часто-часто, кожа была горяча, как огонь. - Миака... - Отойди-ка... - Аидо с каменным лицом опустилась рядом. - Я так и думала. Он ее опоил... Для начала надо прочистить желудок, пока она не отравилась... И снять жар... Избитый до полусмерти Тейкун застонал; Аидо вздрогнула, увидев снова загоревшийся на руке брата знак Хранителя и вмиг перекосившееся лицо. - Я сейчас его... - Оставь его мне, - приказала сестра. - Займись женой - иначе она пропадет. Для начала умой и прочисти желудок... - Как?.. - растерянно спросил он. - Как обычно: два пальца в рот... - К-конечно... Таски бережно раздел девушку и, подхватив на руки, внес в теплую воду. - Терпи, Миака... Девочка моя... - он плеснул водой ей в лицо, смыл кровь и песок. - Миака, ты прости... так надо... - он наклонил ее над рекой и разжал ей зубы. *** - Мерзавец. - Спасибо... Аидо... Он бы меня убил... - слабо проблеял Тейкун. - Не благодари. Я сама тебя убью. Отвечай: что ты с ней сделал? - Н-ничего... Я... я не успел... - он шевельнулся и застонал. - Прости меня, если можешь... Я просто... - Заткнись!.. За полгода тут нашли тела трех девушек. Значит... Это был ты?!.. - Я не хотел... Это выходило слу... - Заткнись! - в ночи раздался глухой удар, сдавленный стон. Теперь тишину нарушал только плеск воды, кашель Миаки и бормотание Таски: - Вот молодец... Попей еще водички... Умница... А теперь еще разок... Хорошо... Наконец в глазах Миаки появилось осмысленное выражение. - Что со мной?.. Где я?.. - Миака... - Таски прижал ее к груди. - Таски... Это ты?.. Ты... - она всхлипнула и зарылась лицом ему в рубашку на груди. - Все хорошо, девочка моя. Все хорошо. Я успел. Прости меня. Прости меня... Это я во всем виноват... Это я... Только не плачь... Миака... *** - ...Прости меня... прости меня... - сидя рядом с ней на постели, твердил Таски. - Прости меня... Голос дрожал и срывался. - Таски, не надо... - она выпростала руку из-под одеяла и коснулась его щеки - действительно мокрой. - Ты ни в чем не виноват. Ты же меня спас. - Прости меня... - Не надо... - она взъерошила его волосы и улыбнулась. - Ведь сейчас уже все хорошо, верно? Аидо сказала, что это был убийца, нападавший на девушек... Видишь - все закончилось как нельзя лучше - теперь семья тебя уважает.. И вся деревня будет благодарна... - Миака, что ты говоришь?! - Тш-ш... Не кричи, а то я оглохну... Давай спать... Завтра нам предстоит долгий путь... Обратно, - в голосе ее прозвучало такое облегчение, что Таски почувствовал невыносимые угрызения совести и дернулся. - Я не виню тебя ни в чем, Таски. Правда. Ложись спать. Он покорно поднялся и растянулся на голом полу рядом с кроватью. - Таски, что ты делаешь? - Тут одна кровать. - Таски... - Миака поднялась, придерживая на груди одеяло. - Сейчас не время для таких штук. Ты весь мокрый... Простудишься... и вообще - после того, что ты для меня сделал, я не могу позволить тебе, словно коту, спать на полу... - Миака, ты сама не понимаешь, что говоришь. Ты девушка, я - мужчина. Это неправильно. - Но в походах мы частенько спали все вместе. И потом, Таски, ты ведь будешь вести себя как мужчина, верно? - она улыбнулась своей шутке и приглашающе хлопнула рядом с собой. ...Этого-то я и боюсь... Он скинул рубашку и осторожно лег поверх одеяла. Потом, подумав как следует, подоткнул под Миаку края, спеленав, будто куклу. Она улыбнулась. - Спокойной ночи, Таски, - ее глаза были близко-близко и казались огромными окнами, ведущими в ночь. - Спокойной ночи, - едва шевеля губами, выдохнул он. - Не бойся, я никого к тебе не подпущу. И никому тебя не отдам. Она закрыла глаза, а он все лежал и смотрел на нее. Потом придвинулся ближе и крепко обнял. От ее волос пахло чем-то сладким. Я никому тебя не отдам... *** Ее дыхание стало ровным - Миака уснула. У Таски же сна не было ни в одном глазу, его била мелкая дрожь - то ли от того, что он действительно начал мерзнуть, то ли от этой ее близости и, в то же время, абсолютной недоступности. Абсолютной ли? Сейчас, во сне, ее лицо утратило обычную приветливую беззаботность - откуда-то появилась горькая складочка у губ, брови страдальчески изогнулись. Будто лопнула перетянутая тетива у лука - Таски сгреб Миаку в объятия, положил ее голову себе на плечо, нежно погладил по щеке - она глубоко вздохнула и доверчиво прильнула к нему; лицо разгладилось, посветлело, губы чуть заметно шевельнулись: - Та... - сладко зачмокала она, но в тот миг, когда он собрался ее поцеловать, Миака повернулась на другой бок, заехав Таски по лицу с такой силой, что искр, посыпавшихся из его глаз, с избытком хватило бы на освещение всех улиц во время Звездного Фестиваля. - Однако... - пробормотал он, осторожно ощупывая челюсть и возвращая ее на место. — Быть твоим мужем - рискованное занятие: никогда не знаешь, когда и где тебя настигнет смерть... - он уставился ей в затылок. Миака снова завозилась, суча ногами и по-детски заматываясь в одеяло. Таски тут же начал мерзнуть. Край одеяла лежал совсем рядом, а под ним... Такая близкая... такая теплая... Но ведь я не могу... Впрочем, борьба с самим собой оказалась недолгой и совершенно некровопролитной: вяло - исключительно для вида - посопротивлявшись, совесть с удовольствием улеглась на обе лопатки, а Таски, чувствуя себя разбойником, собравшимся совершить грабеж, причем - как знать? - ежели повезет, даже со взломом, забрался к Миаке под одеяло. Надо сказать, согрелся он сразу - более того, его тут же бросило в жар и в пот, что не помешало ему прижаться к спящей девушке всем своим умоляющим о пощаде телом. Он прильнул щекой к ее спине, обхватил обеими руками. Тонкая ткань данного Аидо халата почти не служила преградой - он ощущал под двигающимися помимо его воли ладонями каждый изгиб ее тела, ее тепло; ему даже казалось, будто он чувствует нежную бархатистость ее кожи; голова закружилась, комната смазалась, он почувствовал, что задыхается, что его сейчас разорвет от напряжения. Почти бесшумно открылась дверь - на фоне непроглядной темноты ночного дома Таски скорее звериным инстинктом ощутил чье-то присутствие, нежели увидел замершую в дверном проеме фигуру. Тессен скользнул в руку раньше, чем незваный гость успел шелохнуться, а сам Таски под прикрытием темноты о мгновение ока оказался рядом и железной рукой стиснул чью-то тонкую шею. К его удивлению, никакого сопротивления оказано не было: незнакомец жалобно пискнул и умоляюще замахал руками. - Ч-черт, это ты, Аидо? Надо было стучаться, а то я мог бы тебя ненароком и пришибить... - Ты что-то какой-то нервный, Шун-У - потирая шею, саркастично заметила сестра. - Думаю, вопрос, не разбудила ли я тебя, неуместен? Она спит? - Да. Тебе чего? - хмуро спросил Таски, мысленно уже захлопнув за Аидо дверь и вернувшись в постель. - Нужно поговорить, - коротко ответила она. - Говори. И побыстрей. - Не здесь. Пойдем из дома... - Ну? - напряженно уставился на нее Таски, когда они вышли в сад. Его чуть-чуть трясло, и приходилось следить, чтобы зубы не клацали. Мрак вокруг уже был не таким непроглядным, на востоке небо чуть просветлело, оповещая о близящемся рассвете. - Ты... ты... - сестра с опаской покосилась на неизменный тессен у него за спиной (какого черта он всюду его с собой таскает - можно сказать, почти без штанов, но со своей железякой...) и решительно закончила: - Ты знаешь, что жена тебе изменяет? Веер лязгнул, развернувшись, и сам собой вспыхнул. Аидо окаменела: это выражение лица она сегодня уже видела. Но уже через миг брат постарался взять себя в руки. - Ты что - совсем обалдела? С чего ты несешь всякую хрень?! - он старался говорить как можно грубее и насмешливее, чтобы скрыть испуганно побледневшее лицо (по счастью, не видимое в ночи), дрогнувший голос, а главное - прогнать от себя ощущение ледяной руки, безжалостно стиснувшей его многострадальные внутренности. - И ради этого бреда ты выдернула меня из теплой супружеской постели?.. ...причем в самый неподходящий момент... - Она изменяет тебе, - уже намного уверенней повторила Аидо, не спуская глаз с тессена: тот горел ровным пламенем, хотя сам Таски этого сейчас не замечал. Странное дело - она чувствовала, будто случайно попала в "яблочко". - Скажи-ка, кто такой этот Така, которого она все время звала, когда ты нес ее домой? Наверное, Таски надо было рассмеяться. Что-нибудь сочинить. Или нагрубить ей и вернуться в дом. Но - сам не зная, почему, - вместо этого он опустился на землю и ткнулся головой в колени. Тессен внезапно погас, превратившись в кусок холодного мертвого железа. В ужасе от нахлынувших подозрений Аидо плюхнулась рядом и, косясь на веер, положила руку брату на плечо. - Шун-У... Скажи мне... Она... действительно твоя жена? Молчание. - Шун-У... Кто она?.. На ней странное белье, в ее сумке странные вещи - откуда она?.. Молчание. - Не может быть... - Аидо взяла брата за подбородок и вскинула его голову вверх. - Постой... Не может быть... Она ведь не Жрица Сузаку, правда? - вопрос прозвучал почти умоляюще. Молчание. И вдруг... лежащий в траве тессен вздохнул и окаймился пламенем - но не яростным, истребляющим все живое, а чуть заметным, теплым, почти нежным. - Шун-У... - она позвала Таски, и он поднял лицо, кажущееся в свете умирающей ночи совершенно серым. Впрочем, оно бы сейчас было таким же и в лучах солнца. Пустые глаза смотрели в никуда. - Но ведь... Люди говорят, Жрица вернулась в свой мир... со своим возлюбленным - Хранителем Сузаку Тамахоме... За Таски ответил тессен - он снова ожил и трава рядом с ним обуглилась, по ней медленно поползла огненная кромка. В глазах Таски вспыхнул такой же мрачный огонь, он дернул головой, высвобождаясь из пальцев сестры. - Така. - Ты хочешь сказать, этот самый Така и есть... - Я люблю ее, - деревянным голосом ответил он. - Я не хочу, чтобы она страдала. Больше не могу это выносить. Рядом с ним она несчастна. Он уже не тот, кого она когда-то любила. Ей просто надо помочь избавиться от него - тогда все кончится и сразу станет легче. И... она сказала, что любит меня. Аидо молча смотрела на брата, видя в его взгляде то же упрямство и готовность пойти на все ради задуманного - как и в тот день, семь лет назад, когда, бросив дом и семью, он сбежал на гору Лейкаку. - Она... она не... - начала Аидо, Таски весь подобрался, сжал рукоять веера и развернулся с таким видом, что сестра отпрыгнула прочь, не удержавшись на ногах и плюхнувшись во влажную ночную траву. - Не смотри на меня так! - Говори, что хотела сказать, - верхняя губа приподнялась в злобной улыбке, руки сжались в кулаки. В этот момент Аидо поняла, почему сотня головорезов беспрекословно подчиняется каждому его слову. - Я ... тебя не трону... - он тяжело дышал, было видно, что эти слова ему дорогого стоят. - Пойми - я говорю это как женщина... Просто она... она смотрит на тебя как на друга, товарища, но... не видит в тебе мужчину... И эти слова о любви... Боюсь, она имела в виду совсем другое. Я же видела, как она тебя поцеловала.. Как она на тебя смотрит... - Врешь, - монотонность его голоса не могла сбить ее с толку: она видела, как напряглись на обнаженном торсе мышцы, а на траву подсветил идущий от Знака Хранителя красный свет. - Впрочем, это неважно. Я могу исцелить ее сердце от боли. У меня еще есть время до возвращения. У меня есть еще один день. И одна ночь, - он посмотрел на сестру в упор. Она помолчала, явно борясь с сомнениями, но потом решительно взяла его за руку. - Вот что - я помогу тебе. Я так долго была к тебе несправедлива, и потом - ты как никто другой заслуживаешь любви и тепла. Я дам тебе кое-что. Просто подмешай ей это в питье перед сном - и она сама придет к тебе... *** - Миака-тян! Доброе утро! Как спалось? Как ты себя чувствуешь? Нам Аидо все рассказала! Он ничего не успел тебе сделать? - едва открылась дверь, как поджидающие снаружи сестры Таски загалдели, как стая сорок. Миаке даже показалось, будто ее сейчас снесет от гвалта. - Доброе... хорошо... спасибо... нет... - Может, позвать доктора? Правда, у нас в деревне есть только коновал, но он тоже временами дает хорошие советы... - Нет-нет, не надо! Ничего страшного - пара синяков и ссадин, пустяки, я справлюсь... - ШУН-У!!! - надвигающаяся со стороны кухни мать Таски раздувалась на глазах: казалось, если она не лопнет от гнева и ярости сию секунду, то просто разнесет своим телом весь дом. - КАК... ТЫ...МОГ... ПОЗВОЛИТЬ... ЧТОБЫ...У ТЕБЯ... УКРАЛИ... ЖЕНУ... Огромная поварешка на длинной ручке взлетела в воздух, Миака зажмурилась и пригнулась, решив, что в этой семье заведено гуманное правило "добей, чтобы не мучилась", однако, просвистев у нее прямо над головой, поварешка со звоном соприкоснулась с затылком непутевого новобрачного: зеленый, с черными кругами под глазами после бессонной ночи, Таски как раз собирался зевнуть - да так и замер с открытым ртом. - Только такой пустоголовый идиот мог допустить нечто подобное! Сперли! Прямо из дома! Можно сказать - из постели! И у тебя еще хватает наглости утверждать, будто ты какой-то там атаман! Идиот! Идиот! Идиот! Клац! клац! клац! - жизнерадостно выстукивала поварешка. - Да если бы состоялся конкурс идиотов, ты занял бы там последнее место! - Почему последнее-то? - жалобно пискнул Таски, безрезультатно пытаясь увернуться. - Потому что ты - ИДИОТ!!! - Не надо! - спохватившись, прервала экзекуцию Миака. - Это моя вина: я замечталась и не заметила, как он подкрался... - И потом, это был тот самый насильник, из-за которого уже который месяц девушки боятся выходить из дому после наступления сумерек... - примирительно заметила Аидо. - Так что наш братец отказался не таким уж бесполезным дебилом, как нам всегда казалось... - весь вид все еще стоящего с открытым ртом Таски противоречил этому утверждению. Аидо пихнула его в плечо и улыбнулась. - Не зря шлялся все эти годы невесть где. Все молча воззрились на Аидо: ни для кого не было секретом, что убийцей оказался бросивший ее жених, по которому она продолжала молча страдать. - Аидо... деточка... - наседкой заквохтала, кидаясь к ней, мать, из глаз которой потекли огромные - под стать ей самой - слезы, и прижала голову младшей дочери к своей необъятной груди. - Задыхаюсь! - взвыла та, высвобождаясь. - Пойдем, Миака. Я вам нагрела воды для купания: погляди, ты до сих пор вся в песке, а впереди у вас неблизкая дорога... Кстати, куда вы направитесь отсюда?.. - Мы? Ну... - К одному моему приятелю, - перебил Таски, потирая шишку на затылке. - Хочу представить ему жену и с кое-какими долгами рассчитаться. А потому вернемся на гору Лейкаку - поди, мои парни уже заждались, - невольная улыбка вспыхнула на его лице. - Коджи, конечно, отлично справляется, но и мне тоже хочется размяться, пора снова потрясти этих толстосумов. Как раньше... - он мечтательно улыбнулся. ...Под ногами поскрипывали половицы, из поднебесья доносилась радостная песня невидимой птицы, сквозь неплотные облака проглядывало солнце. Впереди ждала дорога - и уже завтра... У Миаки задрожали губы, она сама не понимала, чего ей хочется больше - улыбнуться или заплакать. Как там он... Поправился ли?.. Не вернулась ли Ньян-Ньян? Нет ли известий о новых Камнях? Как знать - вдруг, обнаружив камни Чирико и Мицукаке, Така уже вернул себе свою память и силу Хранителя? И тогда... - Сюда-сюда, - Аидо подтолкнула ее в спину, прервав размышления. Скрипнула бамбуковая дверка, в лицо ударил идущий от большого чана с горячей водой пар. - Ступайте. Шун-У, держи полотенца. И последи, как бы жене не стало плохо - она ведь все же еще не совсем отошла от вчерашнего... Заодно спинку ей потрешь. ...Последи?! Потрешь?! - Миака оцепенела на пороге. - Стоп-стоп, что это значит?.. Э нет, мы так не договаривались! - Ну, что ж ты замерла? Или он тебе не муж? - насмешливо приподняла бровь Аидо. - Ступай-ступай! - она втолкнула покрасневшую девушку внутрь. - ...Не забудь мои слова и не потеряй, что я дала... - шепотом продолжила она прямо в ухо стоящему с окаменевшим лицом Таски. Он крепко стиснул правый кулак. - Ну, не буду вам мешать... - Постой! - дернулся он следом за ней, пока Миака, воспользовавшись одиночеством, быстренько скидывала с себя одежду и залезала в воду. - Хочешь сказать, стоит мне это дать ей, она... она, типа, сама на меня кинется? - Ищешь легких путей, братец, - щелкнула его по носу Аидо и усмехнулась. - Если ты просто дашь ей это, ничего не случится. Ты должен... - Но ты же сама сказала... Бац! - ...не перебивай старших! - Больно же! Далась вам сегодня моя голова... - ...но если вы поцелуетесь, она немедленно в тебя влюбится. И тогда... - И тогда?.. - торопливо подхватил Таски, с недоверием уставясь на свой крепко сжатый кулак. Бац! - Сказано - не перебивай! И тогда не зевай и не теряй времени даром: у тебя будет двое суток, чтобы заняться с ней... э... ну, ты меня понял, - тогда она больше никогда и никуда от тебя не уйдет. - Заняться с ней... - Таски покраснел. - Ты имеешь в виду... Типа, мы должны... - О, как все запущено, братец... - Аидо с видимым удовольствием окинула его снисходительным взглядом. - Хочешь сказать, вы с ней ни-ни?.. И вот уже две ночи провели вместе?.. Слушай, я просто даже и не знаю, что должна сейчас сделать - порадоваться твоей выдержке или посочувствовать ей. Братец, я тебя уважаю!!! - она склонилась в поклоне. - Наконец-то небеса услышали наши молитвы, и послали тебе капельку терпения... Хотя какую капельку? Целую гору!.. - Кончай издеваться! - взвился Таски и тут же прихлопнул рот рукой. - Не ори, идиот, - снова вернулась к деловому шепоту Аидо. - Слушай: как только дашь ей это, у тебя есть два дня, чтобы затащить ее в постель. Не волнуйся, она не будет сопротивляться... - почему-то от усмешки, мелькнувшей по губам сестры, Таски затошнило. - В противном случае... - В противном случае?.. - не удержался он. Бац! - Больно! - Поделом, неслух. В противном случае, чары постепенно рассеются. Да! И смотри, чтобы в течение этих суток она не поцеловала никого другого - тогда она немедленно перевлюбится!.. - Ну уж за этим я послежу... - Аидо-сан, вы еще не ушли? - донесся из-за бамбуковой загородки приглушенный голос Миаки. - Вы... Не могли бы вы принести воды... Мне что-то не очень хорошо... - Конечно-конечно, милочка! Держи! - спустя пару минуту она сунула в руки Таски глиняный кувшинчик. - Ну же, это шанс! Не теряй времени! Он недоуменно хлопнул глазами и направился к купальне, но был остановлен подзатыльником, от которого у него едва не выскочили из орбит глаза. - Нельзя быть таки дубиноголовым! Двадцать лет, а мозгов как у куренка! Дай сюда порошок! Да разожми же кулак, сама все сделаю. Вот так, - не успел Таски протестующе вскинуть руку, как порошок булькнул и тут же растворился, оставив воду такой же прозрачной. - Ступай же, она ждет, - сестра ободряюще улыбнулась и подтолкнула его в спину. Спотыкаясь и путаясь в собственных ногах, Таски подошел к двери и еще раз обернулся. - Иди! Удачи! - одними губами прошептала Аидо. - Миака... я вхожу, - кашлянув, выдохнул он и, зажмурившись, сделал шаг внутрь. - Я не смотрю. - Да сколько угодно, - буркнула она. - Я в простыне. - А-а-а... - разочарованно протянул Таски, открывая глаза. - Шун-У принес тебе воды, - медовым голосом пропела Аидо из-за загородки. - Правда? Где же она? Тот покорно вынул кувшин из-за спины. - Братец, чего же ты стоишь? Подай жене воды!.. - Ступай к черту и не подсматривай! Аидо затаилась. - Таски... Подай, пожалуйста, кувшин. Он не двинулся с места. Ноги будто налились свинцом. Таски уставился в кувшин, будто ища там ответ на свой незаданный вопрос. В воде отражалось небо. И краешек неспешно ползущего облака. - Таски, ты что - спишь?.. - Миака с подозрением уставилась на него и улыбнулась. - Ну же, дай кувшин... - Сплю?.. Типа того... Сейчас... - он не шелохнулся. - Ты давай уж, просыпайся - нам скоро в дорогу... И уже завтра мы снова будем все вместе, - на разрумянившемся от пара лице Миаки засияла улыбка. - Я так соскучилась по всем... И так переживаю - как там Така... Знаешь, наверное, не стоит его волновать рассказом о вчерашнем, ладно? Ему сейчас и так плохо, ведь он... - Пей давай, - Таски толкнул кувшин ей в руки с такой силой, что вода едва не расплескалась. - Да что с тобой?.. Спасибо, - она удивленно взглянула на него и сделала несколько больших глотков. Он дернулся, чтобы ее остановить, но потом замер, прикрыв глаза. - М-м... Холодная... Как хорошо. Спасибо... Держи. Он взял кувшин, чуть бултыхнул его, прислушался к плеску оставшейся воды и решительно поднес к губам. ...Так будет честно.