Мингэ Синцзюнь, или Избирательное сродство

Но самое главное, конечно, было не в этом. Самое главное и самое ужасное в его жизни было связано с Юйчи Лунъянем. Этот дракон, потомок Байди, — такой белоснежный и прекрасный, такой бессмысленно отважный и сильный, такой целеустремленный и нетерпеливый — стал для Мингэ Синзцюня неожиданным источником неприятных ощущений, сильного душевного дискомфорта, тревоги. Словом, не мог к нему Мингэ Синцзюнь относиться равнодушно. Юйчи Лунъянь ему нравился. Нравился очень, все сильнее и сильнее. Мингэ Синцзюню хотелось с ним подружиться совершенно бескорыстно. А Юйчи Лунъянь не обращал на него внимания. То есть обращал, конечно. Спрашивал совета, принимал заботы как нечто само собой разумеющееся, иногда пил с ним вместе и разговаривал о жизни и бессмертии. Целью Лунъяня было бессмертие (по крайней мере, первые полторы тысячи лет их знакомства). Но не то бессмертие, которое нужно долго и терпеливо взращивать в себе, а такое, которое берется силой благодаря волшебным артефактам. Ждать тысячи и тысячи лет, тихо-мирно сидя в уголочке, ничего не предпринимая, — это было не для Юй Луна. Мингэ Синцзюнь перерыл все свои книги, отыскивая для Дракона способ добиться бессмертия побыстрее и без скуки. Как он его понимал в этом смысле! Скука… что может быть страшнее в вечности? Помимо всего прочего, нужно было украсть волшебный камень богини Нюйва, который денно и нощно охраняли Бессмертные звезд. Но тут было кое-что занятное, небольшая лазейка. Дело в том, что Сюэ Цяньсюнь недавно (ну, может, лет сто назад) влюбился в духа синей птицы — Цинь Цинь. Он просто души в ней не чаял, это было так заметно, что даже неловко. Вот в один прекрасный день, когда Сюэ Цяньсюнь нес караул у камня Нюйва, Мингэ Синцзюнь подсуетился и договорился с одним демоном, что тот напугает Цинь Цинь. Демон хорошо постарался, так напугал, чуть не до смерти. Сюэ Цяньсюнь, едва услышав крик о помощи, не задумываясь покинул свой священный пост. Самое время было напомнить Юйчи Лунъяню про камень. Лунъянь уговаривать себя не заставил. Но Мингэ Синцзюнь не сообщил ему, что камень никто не охраняет. Этот дуралей был слишком честным: стал бы дожидаться, а потом проблем не оберешься. И так проблемы будут, но Мингэ Синцзюнь уже примерно представлял, как все уладить. Побродив вокруг постамента с камнем и покричав, вызывая охранников, Лунъянь взял камень и улетел. Вскоре явились Сюэ Цяньсюнь и Цинь Цинь. А камня-то и нет! Тут смена караула подоспела. Переполох был! Но Мингэ Синцзюнь быстро перевел стрелки с Дракона на Сюэ Цяньсюня. Лунъяня, правда, все равно наказали, но камень он успел спрятать. Так что еще остались золотые доспехи, лунный меч и пара-тройка магических артефактов, вроде жемчужины Дицзан-вана, — и Юй Лун обретет бессмертие. После проведения определенного ритуала, который Мингэ Синцзюнь со временем Дракону собирался открыть. Так что веселая жизнь его ненаглядному приятелю обеспечена еще лет на пятьсот вперед. А значит и тем для разговоров и поводов для встреч у них не убавится. Мингэ Синцзюнь улыбнулся. Дракон, иссеченный молниями, был прекрасно беспомощен. Мингэ Синцзюнь притащил его во дворец, аккуратно опустил в бассейн, дал укрепляющую пилюлю. Ему нравилось ухаживать за Юйчи Лунъянем. Иногда он спрашивал себя, нормально ли это и почему с ним это происходит. Но никогда не мог найти достаточно убедительный ответ. Наверное, все из-за скуки: хочется разнообразить свою жизнь. Нельзя же, в самом деле, целую вечность сидеть в библиотеке, разбирая книги, рассматривая коллекцию диковинок и общаясь с редкими посетителями. Лю Ин И все было бы хорошо, если бы однажды (о, эти проклятые золотые доспехи! эта бестолковая поспешность Лунъяня!) его Дракон не встретил девушку. Девушка, хоть и служанка, была прекрасна, нежна, чиста. Если бы только это! Она обладала той самой редкостной и бесценной Инь-шэнь, способной даровать обладателю бессмертие и могущество. Сначала Мингэ Синцзюнь думал, будто Лунъянь просто хочет завладеть Инь-шэнь и стать, наконец, бессмертным. Это было неплохо, но темы для разговоров тогда бы перевелись довольно быстро… Потом Мингэ Синцзюнь засомневался. Хотел подколоть приятеля, сказав, что тот влюбился, Лунъянь же неожиданно отнесся к этому совершенно серьезно. Его Дракон действительно влюбился в смертную девушку! Выглядело это довольно забавно. Переживать, впрочем, Мингэ Синцзюнь по такому пустому поводу не стал: ну потаскается за ней, пока она не состарится, потом бросит и забудет. А сам он тем временем займется Инь-шэнь всерьез. Могущество, которое способна дать эта душа, особенно как следует выпестованная, — вот бесценное сокровище, которое много для чего можно использовать. Для чего, впрочем, Мингэ Синцзюнь пока не знал. Тут вмешался этот Сюэ Цяньсюнь. Ему для починки Небесных сетей понадобилась Инь-шэнь. Да чинить Небесные сети при помощи такой души — все равно что бесценной яшмой дороги мостить! К Сюэ Цяньсюню Бессмертный Судьбы направил очень кстати появившуюся Цинь Цинь. Пусть они друг друга после наказания и не помнят, но связь, однажды созданная Лунным старцем, должна при встрече обновиться. Цинь Цинь к тому же была привязана к девушке и готова ее защищать. А Лунъянь был готов пожертвовать счастьем, чтобы спасти жизнь своей возлюбленной. На него жалко было смотреть. У Мингэ Синцзюня сердце обливалось бы кровью, если бы он его имел. Дракон так страдал, что Мингэ Синцзюнь ненадолго усомнился, стоит ли взращивать эту Инь-шэнь ради своих корыстных целей или все же отдать ее Лунъяню? Но с какой стати? Лучше он потом с ним поделится своей безграничной властью и безмерным величием. И Юйчи Лунъянь будет принадлежать ему всегда. В ожидании перерождения своей девы, Юйчи Лунъянь был так трогательно раним и беззащитен! Он так томился от нетерпения, так тяжело переживал разлуку! Как мило старался казаться спокойным и независимым, поджимая губы, скрещивая руки на груди… И во всех его жестах сквозила нестерпимая боль. Мингэ Синцзюнь бессовестно пользовался неустойчивым состоянием Юйчи Лунъяня, стараясь стать для него незаменимым, терпеливо выслушивал его за чашечкой чая, сочувственно кивал, обнадеживал, рассказывал разные истории о влюбленных, которые всегда заканчивались хорошо. Юань А-Юй Наконец девочка родилась. Юйчи Лунъянь не мог себе отказать в удовольствии послушать первый крик новорожденной, а после к нему явился Мингэ Синцзюнь с бутылочкой вина, готовый выслушать и поддержать. «Представляешь, она родилась в местечке Юйчи! Она выбрала меня!» — с восторгом восклицал Лунъянь. Мингэ Синцзюнь ласково улыбался и думал о том, какой он молодец, что все так устроил, какой умница, что догадался, как сделать приятное для Лунъяня. Как связать его еще крепче с этой бесценной душой. Потом он, правда, жалел о сделанном, ведь Юйчи Лунъянь вел себя как сумасшедший влюбленный. Что и говорить, Мингэ Синцзюнь завидовал деве, за которой его Дракон так ухаживал. Дал ей светлячков, чтобы она могла выпускать их и звать его на встречу. А он являлся в любое время дня и ночи, приносил ей жареные каштаны, чистил и кормил ее из рук. Когда Мингэ Синцзюнь, напомнив о своей заботе, попросил Лунъяня угостить его каштаном, тот бросил в него неочищенный. Так грубо! И так несправедливо! Эта девушка в прошлой жизни один только разочек залечила царапины Юйчи Лунъяня, а Мингэ Синцзюнь столько раз возился с ним после наказаний за его проделки: промывал и перевязывал раны, подносил лекарства — и вот результат: ее Дракон обожает, а его и в грош не ставит. Заботься после этого о ком-то… Из-за вмешательств в жизнь смертных Юйчи Лунъяня теперь частенько наказывали. Он терял силы, и никакие пилюли Мингэ Синцзюня не могли вернуть их так быстро, как Дракону хотелось. И он, будучи духом, сам того не желая, пил жизненные соки своей возлюбленной. Конечно, Мингэ Синцзюнь не преминул об этом сообщить. У него было несколько мотивов, чтобы так поступить. Во-первых, у него были планы на девушку: она должна была войти в императорский дворец, чтобы душа Инь-шэнь освятилась близостью небес. Присутствие Лунъяня этому мешало. Ну и второе, да, Мингэ Синцзюнь испытывал непонятную нежность к страдающему Юйчи. Узнав о том, что его присутствие губит возлюбленную, Лунъянь был в ужасе. Значит и в этой жизни они не смогут воссоединиться? Более того, подумал коварный Бессмертный Судьбы, вы даже увидеться не сможете. Скоро. Уже довольно скоро. При помощи сложных расчетов и сведения разных линий, Мингэ Синцзюнь сложил головоломку с императорским дворцом. Он не сомневался, что Юйчи Лунъянь сумеет сделать ради своей девы невозможное. Даже разрушить нерушимый купол, созданный погибшим демоном, чтобы на городок Юйчи пролился дождь. Так-то! Ах, какой его Дракон сильный, какой умный! И как он прекрасно страдал от любви… И даже принимал от Мингэ Синцзюня заботы и утешения. Мингэ Синцзюню казались очень красивыми и символичными встречи Лунъяня с его девой раз в год под стеной дворца: он снаружи, она внутри. Мир духов и мир людей не могут соединиться, соприкосновение невозможно, между этими мирами — стена… Каждый год, когда Юйчи Лунъянь отправлялся в столицу поздравить свою возлюбленную с днем рожденья, Мингэ Синцзюнь обращал туда свой взор и любовался. Он даже стихи пытался написать в тишине библиотеки: Бабочка создана взмахом твоей руки, присела на стену, крылья ее дрожат. Мы далеки, но бесконечно близки: алая краска стены — неутоленный жар. Не прикоснется к духу несовершенная плоть… Иль только в смерти касанье возможно миров? И принесет ожидание в вечности сладкий плод… Тут он неожиданно понял, что стихи написаны от лица девы… хм-хм, как так вышло? Так что он не стал дописывать. К тому же никак не мог придумать последнюю строчку. Обидно было еще и то, что Юйчи Лунъянь на почве любви все ближе сходился с этим Сюэ Цяньсюнем. Они помогали друг другу! Поддерживали, давали советы! Дрались, а потом мазали друг другу синяки и царапины заживляющей мазью. В конце концов, Мингэ Синцзюнь почти совсем перестал быть полезным для своего Дракона. Ну конечно, мужская дружба, братство… У этого Сюэ Цяньсюня такие сильные руки, он кидается крайне опасными острыми дисками. А Мингэ Синцзюнь? Его нежные белые ручки такие маленькие: разве он может кому-то навредить, кого-то защитить? Хотя и у него тоже есть кое-какие способности. К тому же через пару сотен лет он заполучит эту Иньскую душу, тогда Юйчи Лунъянь поймет, от чего отказался. И пусть, пусть он передумает! Но пока Юйчи Лунъянь отдалялся от него, и Мингэ Синцзюнь, подавая Нефритовому Владыке отчет о судьбах Поднебесной за последние сто лет, набрался храбрости и снова просил дать ему помощника. Именно тогда он и подал письменное прошение, в котором упоминал Ван Шичжэня (автора «Цзинь пин мэй») как достойного кандидата на это место. Ван Шичжэнь как раз ожидал решения участи в Первом судилище. Но Нефритовый Владыка, снисходительно улыбнувшись, изрек: — Ты прекрасно справляешься один. Боюсь, если судьбами Поднебесной будут ведать двое, начнется путаница, — и пронзил Мингэ Синцзюня своим студеным нефритовым взглядом, с ледяным безразличием читая все его помыслы и желания. — Оставь свои бессмысленные суетливые заботы. Привязанности, симпатии, обиды, ревность и зависть — все это пустое. Бессмертному не достойно осквернять себя чувствами. И не забудь принести мне отчет о совершенствовании Иньской души. Ты хорошо поступил, отправив ее в императорский дворец, очень хорошо. Мингэ Синцзюнь, приготовивший кучу убедительных возражений на случай отказа, был ошарашен, обморожен, лишился дара речи и способности ощущать себя собой. Он мог только поклониться и выйти из зала. И только снаружи снова вздохнуть и, постепенно обретая чувства, испытывать негодование, жгучую обиду, досаду, злость. «Ну погоди же, каменный владыка! Жестокий и бессердечный! Что-нибудь я придумаю. Вот заполучу Инь-шэнь, тогда и посмотрим». Наконец дева умерла, и Юйчи Луъянь поспешил встретить ее душу. Эта чистая душа, взглянув в зеркало зла, ничего там не увидела и была направлена на перерождение. Пока Юйчи Лунъянь и дева нежничали в зале ожидания, Мингэ Синцзюнь убеждал Чжуаньлунь-вана отправить деву в семью генерала. На самом деле, у него даже было искушение сделать ее мальчиком, но он опасался, что Юйчи не оценит его чувство юмора. Наконец Чжуаньлунь-ван вздохнул, сдаваясь: «Чего только я для тебя ни делаю, Мингэ-сюн! А ты так редко меня навещаешь…» — он посмотрел на Мингэ Синцзюня так печально и проникновенно, что тот подумал, уж не испытывает ли Чжуаньлунь-ван к нему чувства, подобные его чувствам к Юйчи… Может, стоит уделять ему больше внимания? Он ведь неплохой бессмертный. Но зачем отправил того юношу в зеленый терем и всю жизнь его пустил под откос? Мингэ Синцзюнь улыбнулся и спросил, не вытаскивал ли Дицзан-ван еще того парня, который всех обманул, предал и поубивал кучу народа ради власти, но умел заботиться и помогать… (эх, от такого помощника Мингэ Синцзюнь тоже бы не отказался). — Вот этого? — Чжуаньлунь-ван показал в зеркале Диюя душу, распластанную на раскаленном железном ложе, терзаемую злобными демонами. Мингэ Синцзюнь его даже не сразу узнал. Ох, беда. Почему Дицзан-вану его не жалко? Юйчи повел свою деву в павильон Луофэн, где тетушка Мэн варила свое варево забвения под руководством Сюэ Цяньсюня. Мингэ Синцзюнь не стал следить за ними и, как оказалось, зря, потому что хитрая дева вылила чай забвения в фонтанчик и поклялась помнить о своем Юйчи-гэгэ вечно. Фэн Чэнъюэ Итак, на этот раз дева стала генералом. Прямая и сильная, но все такая же простая и искренняя. К тому же она смутно помнила своего братца Юйчи: он ей снился. И наконец она его узнала в одном из солдат. Так Юйчи Лунъянь стал телохранителем генерала. Эта жизнь была полна битв, интриг против генерала, Юй Лун же все это разгребал по мере сил, то укрывая отступающее войско от стрел защитным куполом, то вытаскивая падающего с обрыва генерала. Дева-генерал с ним кокетничала, но он оставался непреклонен. Потому что помнил, как духи тянут жизненную силу из людей, и молча страдал, не желая причинять вред возлюбленной. Его стойкость была достойна похвалы. Счастливый случай дал Мингэ Синцзюню возможность положить такой задел на будущее, как подчинение своей воле Сюэ Цяньсюня. Если что, если Юйчи Лунъянь не захочет по-хорошему отдавать ему Инь-шэнь (в вероятности такого исхода Мингэ Синцзюнь все больше с прискорбием убеждался), придется использовать силу. Но не свою же! Мингэ Синцзюнь не воин: он книжник, хрупкий и утонченный. Влюбленные так глупы! Вместо чая трех жемчужин, исцеляющего магические раны, Мингэ Синцзюнь дал Цинь Цинь сбор, подавляющий волю. Очень тонкого действия, очень долгого. А поначалу эффект от него ничем не отличался от действия чая трех жемчужин: укрепляющий, бодрящий. В свое время Мингэ Синцзюнь активизирует компоненты этого настоя, и Сюэ Цяньсюнь станет его непобедимым защитником. И вот дева-генерал умерла. Юйчи Лунъянь отравился встречать ее душу торжественный, как жених. Да он и хотел сыграть с девой свадьбу. И даже Мнгэ Синцзюня не пригласил! Хорошо еще Бессмертный Дождя проболтался, и Мингэ Синцзюнь успел вовремя: они еще не поклялись, не сделали трех поклонов, не пили из одной чаши… Правда, им уже подарили именные браслеты, но это еще ничего. Мингэ Синцзюнь очень рассчитывал на закаленную в боях решительную и самостоятельную душу генерала. Он подчеркнул, что душа девы, не получившая право на бессмертие, беззащитна перед демонами, желающими заполучить Инь-шэнь. «Неужели ты всегда сможешь быть с ней рядом?» Юйчи Лунъянь был готов к этому. Но не дева-генерал. Она не хотела быть обузой, она хотела быть с возлюбленным на равных. «Но тебе придется выпить чай забвения. Больше тебе не позволят его выливать», — возразил было Юйчи Лунъянь. «Я выпью! — отважно сказала дева. — Только потом непременно напомни мне о себе». Гу Цинъян Итак, эта ясная душа отправилась на перерождение. Она так закалилась и очистилась, благодаря стараниям Мингэ Синцзюня, что даже эти земные совершенствующиеся заметили ее явление. Настоятель одного из прославленных монастырей взял девочку на воспитание. Эта девочка не хотела признавать, что все духи злые, не расстраивалась из-за наказаний и научилась создавать светлячков. И по-прежнему любила жареные каштаны. Как хорошо, что Юйчи Лунъянь всегда был рядом, а то коварные демоны не дремали! Когда, по мнению Мингэ Синцзюня, душа была вполне готова к использованию, а для подчинения Сюэ Цяньсюня осталось полшага, Бессмертный Судьбы приступил к действиям. Для начала он пересмотрел книгу судьбы Инь-шэнь, не без основания полагая, что непременно найдет там что-нибудь интересное, что-нибудь, что натолкнет его на хорошую мысль. Так и случилось: когда-то давно, двести лет назад, дева спасла демона-кошку (везло ей на демонов, но, видимо, душа Инь притягивала их к себе, хоть они этого и не подозревали). А совершенствующиеся из монастыря как раз поймали и убили сестру этого демона. Кошка искала способ отомстить. Мингэ Синцзюнь разыскал ее и предложил помощь. Ее месть состоится, если она заберет у заклинателей Инь-шэнь, обладая мощью которой, те собираются истребить всех демонов. «Тебе-то какое дело до демонов? — с сомнением спросила кошка. — Ты же бессмертный». — «Я Бессмертный Судьбы, и мне важен баланс в мире между силами: между духами и людьми, между добром и злом. Я за этим присматриваю». Она должна была сблизиться с Цинъян, втереться в доверие, напомнив о своей благодарности за спасение двести лет назад, и погрузить в сон-ловушку для души. Вот и все. Инь-шэнь будет у него в руках: сон-ловушку он смастерил сам, очень качественную, тонкую и прочную. Но конечно, вмешался Юйчи Лунъянь, а ему помогали Цинь Цинь и Сюэ Цяньсюнь. Команда — страшная сила! Юйчи вошел в сон и все же подловил Мингэ Синцзюня: ему удалось привести деву в такое место, о котором Мингэ Синцзюнь и не подозревал. Она узнала пещеру и узнала настоящего Юйчи Лунъяня. Но ловушка захлопнулась за ними, а у Мингэ Синцзюня, хоть его и выгнали из сна, все же были ниточки, за которые он смог бы вытянуть эту душу на поверхность и забрать себе. У него получилось бы. Но кошку нашли, и ему пришлось ее уничтожить, чтобы она его не выдала. Дева и Дракон вышли из сна. Что ж, у Мингэ Синцзюня были еще идеи по поимке ценной Инь-шэнь. Надо немного подождать, активировать заклятие подчинения воли и потихонечку действовать. Мингэ Синцзюнь увлекся плетением своих козней. Он сидел в библиотеке и мечтал, как обретя Инь-шэнь, вызревшую, набравшуюся силы, ставшую бессмертной и вышедшую из круга перерождений, он взашей прогонит Нефритового Владыку. Отправит его в библиотеку и не даст ему помощников. А сам будет бездельничать в Небесных чертогах. Пригласит в гости, во-первых, Чжуаньлуня. Ничего, никуда не денутся его души: Мингэ Синцзюнь потом поможет с ними разобраться. Да, вытащит этого человека, Цзинь Гуанъяо кажется, из Диюя, даст ему пилюлю бессмертия и оставит при себе. Отыщет Ван Шичжэня в мире живых, наградит его бессмертием и возьмет в Небесные покои. Позовет Юйчи Лунъяня, если тот захочет. Может, сначала он будет немного обижен из-за девы. Тогда можно позвать Бессмертного Дождя и кого-нибудь еще и устроить небольшую дружескую пирушку. Они будут читать стихи, пить вино, есть фрукты… На следующий день нужно будет закатить настоящий грандиозный пир… Из задумчивости его вывел Сюэ Цяньсюнь. Очень кстати! Мингэ Синцзюнь уже знал, что радость воспоминания и гнев сработали и замкнули заклятие подчинения. Поэтому-то Сюэ Цяньсюнь и явился к нему, сам того не подозревая, думая, будто действует по своему желанию. Пора было начинать! Он подступался к этой душе несколько раз, и Юйчи каждый раз побеждал Сюэ Цяньсюня. Тот был тяжело ранен: поражен заклятием семи смертей. Еще немного, и умрет. Вообще-то Мингэ Синцзюнь этого не хотел, но раз Юйчи не слушал его и не хотел смириться с его волей, пришлось жертвовать Драконом. Пусть Юйчи Лунъянь и спрятал свою деву в монастыре, но Сюэ Цяньсюнь мог бы управиться и с целой армией глупых земных заклинателей. Разве можно поставить защиту от бессмертных? Сюэ Цянсюнь почти победил Юйчи Лунъяня, но тут прибежала дева. Необходимость убивать Дракона отпала. Мингэ Синцзюнь запустил ловушку для бессмертных. Немного подождать — и Инь-шэнь в его руках. Но эта проклятая любовь все испортила опять! Во-первых, появилась Цинь Цинь. И ее птичий щебет привел Сюэ Цяньсюня в чувства. Тот ошарашенно смотрел на дело своих рук: обессиленного Дракона, лежащего под стеной монастыря. И на Инь-шэнь, уже почти заключенную в ловушку для бессмертных, которую он сам же и дал Мингэ Синцзюню. Сюэ Цяньсюнь был так поражен, что не в состоянии что-либо предпринять, стоял, прижимая к себе свою Цинь-Цинь. Да и что тут предпримешь, когда душа почти поймана и силы ее принадлежат Бессмертному Судьбы? Вот это было весело: чувствовать себя таким могущественным, что ни Сюэ Цяньсюнь, ни Юйчи Лунъянь, никто из людей или духов больше не мог ему помешать! Но одна досадная мелочь, которую он не учел (а ведь столько раз сталкивался с ней, в судьбах влюбленных) — сокрушительная сила любви! Такая коварная вещь — никогда не знаешь, чем обернется. Инь-шэнь позвала Дракона, который, из последних сил рванувшись к ней, раз — и поглотил ее! И стал могущественным и бессмертным! Вместо него — Мингэ Синцзюня! Как?! Перепугавшись не на шутку, Мингэ Синцзюнь возопил к Нефритовому Владыке: «Дракон Юйчи Лунъянь проглотил душу Инь!» Спасите-помогите, потому что весь свой гнев и всю свою мощь он непременно направит на Мингэ Синцзюня. Но Нефритовый Владыка слишком медлительный: пока услышит, пока сообразит, пока отдаст какой-нибудь приказ… Старикан многотысячелетний. Юйчи Лунъянь в мгновение ока распылил бессмертное тело Мингэ Синцзюня и разорвал его душу. Больше Мингэ Синцзюнь ничего не помнил…