Мингэ Синцзюнь, или Избирательное сродство

В течение некоторого времени обрывки души искали друг друга, летая над просторами Поднебесной. Наконец соединились, слиплись, срослись. Душа дрейфовала в потустороннем пространстве, пытаясь себя осознать, восстанавливая воспоминания. Спустя годы, душа Мингэ Синцзюня услышала голоса и потянулась к ним. Мингэ Синцзюнь оказался в Первом судилище. Он ошарашенно озирался по сторонам — растрепанный, жалкий, слабый. Циньгуан-ван не сразу узнал его: — О, Мингэ Синцзюнь! А мы опасались, что Юйчи Лунъянь совсем уничтожил твою душу. — Как видишь, нет. Да это и невозможно. Душу нельзя уничтожить, — Мингэ Синцзюнь постепенно собирался с мыслями и все яснее ощущал себя собой. — Ну, раз ты здесь, смотри в зеркало зла. — С чего бы это? Я Бессмертный Судьбы, зачем мне заглядывать в твое дурацкое зеркало? Я вообще не понимаю, как тут оказался. Пойду к себе в библиотеку. — Так ты ничего не помнишь? — Что не помню? — вообще-то Мингэ Синцзюнь уже успел вспомнить многое. В частности то, что хотел, заполучив Инь-шэнь, разжаловать Нефритового Владыку в библиотекари. Но кто еще об этом знал? Он так и не успел сделать ничего крамольного. — Что ты хотел завладеть Инь-шэнь. — С чего вы взяли? — Сюэ Цяньсюнь и Цинь-Цинь свидетельствовали против тебя. — И какие доказательства они предъявили? — Подробно описали твои действия. — Ну неужели? А если они все придумали, желая оправдать Юйчи Лунъяня, который в итоге и завладел душой Инь? — Н-ну, не знаю. Нефритовый Владыка велел, если ты появишься, отправить тебя искупать грехи. Так что смотри в зеркало зла. Это приказ Небесного Императора: ты не можешь ему противиться. — Мерзкий старикан, — уныло пробормотал Мингэ Синцзюнь. — Я так и быть ничего не слышал, — тихо сказал Циньгуан-ван, подталкивая того к зеркалу. — Но вообще-то Нефритовый Владыка еще очень добрый. Помнишь ведь, как Саваоф наказал восставшего Денницу? У того вообще не осталось шансов на искупление… — Во-первых, я ни на кого не восставал. Это не доказано, — не унимался Мингэ Синцзюнь, упираясь. — Во-вторых, против Саваофа и нельзя восставать: Он истинный. В-третьих, я не могу это помнить: меня тогда еще не было. — Так или иначе, — раздраженно отрезал Циньгуан-ван. — Владыка велел, и если ты не хочешь худших последствий, слушайся. Так Мингэ Синцзюнь оказался на самом дне Диюя, там, где сотни тысяч беспросветных адов наслаиваются друг на друга, уходя в глухую глубь горы, лишая надежды. Это страшное место окружали объятые пламенем железные стены, по гребню которых бегали извергающие огонь железные собаки и ползали железные змеи… Ну, в общем, страх и ужас. Там потянулись бесконечные дни, наполненные мучениями — огнем и железом. Но однажды, сидя за столом с железными яствами, Мингэ Синцзюнь заметил среди измученных бледных лиц грешников знакомое лицо — лицо, когда-то вызывавшее у него симпатию. Он покопался в памяти, заметно выцветшей за время, проведенное в Диюе, и вспомнил имя: Цзинь Гуанъяо. Он все еще здесь… А ведь прошло так много лет! Мингэ Синцзюнь подсел к Цзинь Гуанъяо поближе и проговорил: — Я тебя знаю. Ты Цзинь Гуанъяо. А перед этим тебя звали Цзо Минькун. — Кто ты такой? — блекло спросил Цзинь Гуанъяо. — Я Мингэ Синцзюнь. — Ты, наверное, сумасшедший. Как Бессмертный Судьбы мог оказаться на самом дне Диюя? — Меня оклеветали, — ответил Мингэ Синцзюнь. — Хотя, если признаться честно, я просто не успел сделать то, в чем меня обвинили. — И в чем же тебя обвинили? — Что я хотел занять место Нефритового Владыки. — М-м. И что? Почему ты ко мне подсел? Думаешь, я буду рад знакомству с тобой? Помнишь, что ты сделал с моей жизнью? И что стало со мной после смерти? Мне тебя поблагодарить? — Знаешь, я очень этого не хотел. Я так долго спорил с Чжуаньлунь-ваном, чтобы он не отправлял тебя зеленый терем, но в тот день ему вожжа под хвост попала: обычно такой покладистый, уперся — и ни в какую. Потом я изо всех сил старался тебе помочь. Свел тебя с хорошими людьми… Но все было безнадежно! Думаешь, не хотел все исправить? Ведь это благодаря мне тот даос освободил из запечатанного гроба ваши души. — Можно подумать, в Диюе лучше, чем в гробу с лютым мертвецом. — Но у тебя, по крайней мере, есть шанс на перерождение. — Пройдет вечность, пока я смогу искупить свои преступления… — Я уговаривал изо всех сил Дизцан-вана отпустить тебя. Я вообще хотел забрать тебя к себе. Но мне не позволили… — И откуда вдруг такой интерес ко мне? — безразлично отозвался Цзинь Гуанъяо. — Не знаю, просто ты мне понравился, — пожал плечами Мингэ Синцзюнь. — Мне показалось, мы чем-то похожи. — Что толку… — Мы выберемся отсюда, вот увидишь, — обнадежил его Мингэ Синцзюнь. — Когда-то я тоже на это надеялся. Мингэ Синцзюнь с тех пор старался чаще встречаться с Цзинь Гуанъяо и говорить с ним. Это было его единственным утешением в мрачной глубине Диюя. И тот постепенно проникся к нему симпатией и даже будто бы радовался, когда Мингэ Синцзюнь оказывался рядом. И вот однажды по огненному дну Диюя прокатилась весть о том, что явился Дицзан-ван, дабы спасти несколько истерзанных грешных душ. Изодранные, опаленные, они устремили взоры ввысь — туда, откуда должен был появиться их избавитель. Мингэ Синцзюнь сжал руку Цзинь Гуанъяо, тот ответил на пожатие. Дицзан-ван прямиком направился к Мингэ Синцзюню: — Вот ты где! Мне все судилища пришлось обойти в поисках тебя. Собирайся: возвращаешься в свою библиотеку. — Дицзан-ван, я очень благодарен тебе за милость, — вкрадчиво проговорил Мингэ Синцзюнь. — Но мне хотелось бы прихватить с собой вот эту душу, — он указал на Цзинь Гуанъяо. — Бери, кого хочешь, и пойдем быстрее. Там просто катастрофа без тебя… По дороге Дизцан-ван рассказывал, как в течение сотен лет судьбами заведовали Сюэ Цяньсюнь со своей птичкой. Они такого наворотили, что Нефритовый Владыка, наконец обративший внимание на земные судьбы, пришел в ужас. Велел немедленно отыскать Мингэ Синцзюня и вернуть в библиотеку. Мингэ Синцзюнь самодовольно улыбнулся: он всегда знал, что, кроме него, никому не под силу разобраться с судьбами Поднебесной. При первой же встрече с Нефритовым Владыкой он выпросил пилюлю бессмертия для своего помощника — так что был теперь совершенно счастлив. …Цзинь Гуанъяо, приводя в порядок рукописи, перепутанные прежними библиотекарями, наткнулся на книгу судьбы Лань Сичэня. За сотни лет, проведенных в Диюе, воспоминания померкли, завяли, но любопытство заставило его пролистать рукопись. И удивиться. — Он стал бессмертным? — спросил он Мингэ Синцзюня. — Судя по всему, да. — Значит, мы может встретиться? — Без сомнения.