Не то, чем кажется

Подписав все ведомости, Анна передала их секретарше планово-финансового отдела и отпустила ту с миром. Что ж, кажется, можно собираться домой, ей ведь нужно еще заехать в магазин, купить Милочке подарок. Как раз вчера она позвонила в магазин, сделала заказ, и сегодня дом для куклы Барби, о котором Милочка грезит вот уже несколько месяцев подряд, как ее заверили, отложен и дожидается, пока его заберут. — Мам, здравствуй! Извини, что я без стука. Анна изумленно уставилась на застывшего на пороге Гришу. Она не ждала его сегодня, только вчера он звонил ей, интересовался здоровьем, спрашивал о Милочке, говорил, что обязательно привезет ей новогодний подарок. И вдруг сегодня он сам приехал сюда, в школу. — Заходи, дорогой, здравствуй! Я безумно рада видеть тебя, — она поднялась и раскрыла сыну объятия. — Хочешь чего-нибудь: чаю, кофе?.. — Кофейку, пожалуй, выпью, — улыбнулся Гриша. — Сейчас, родной мой, ты садись! — Анна привычно начала суетиться вокруг него. — Вкусно? — спросила она, глядя, как он пьет кофе, который принесла им секретарша, блаженно жмурясь при этом. — Спрашиваешь! У тебя, мам, даже здесь, на работе, кофе такой, что… на седьмое небо возносит. А то Катька, знаешь ли, такую бурду варит… Впрочем, домработница эта новая — еще хуже. Так скучаю по стряпне Павлины, но она ж уехала в свой родной город, там у сестры ее двоюродной какая-то беда, в общем, она попросила отпуск. А новая наша такая безрукая! Так что хоть к отцу завтракать бегай! Ему в этом смысле больше повезло и с кухаркой, и с женой. В том смысле, что Лариса готовит все ж таки получше моей Китти. Кофе, во всяком случае, она варить умеет, в отличие от. Анна вздохнула, чуть покачала головой и, пододвинув себе стул, села рядом с сыном: — Гриш, скажи мне честно, что у вас там происходит?

***

Буквально вчера Анна приехала на работу, проверила журналы преподавателей, обнаружила, что не хватает журнала нового педагога по вокалу и направилась к Кате, ей хотелось, помимо всего прочего, поговорить с ней. Последнее время Гриша стал часто навещать Анну. Он, к примеру, взял в привычку забирать Милу из садика, возил ее куда-нибудь на аттракционы или в кафе, а потом привозил домой и оставался на ужин. Мила была в восторге, что Гришенька (она называла именно так, вслед за матерью) такой добрый и всегда готов поиграть с ней. Анна просила привезти в гости и Петю, чтобы он мог увидеться со своей милой тетушкой, но Гриша всякий раз отнекивался, говоря, что Петя, дескать, занят, у него то спортивные секции, то школа, то он уехал с дедом и Лёвой в зоопарк. — А ты бы, Гришенька, как-нибудь взял всех детишек и сам их куда-нибудь сводил. Или хоть вот ко мне в гости привези, я им пирог испеку с яблоками. — Ты знаешь, мам, если бы у меня даже получилось перехватить Петьку между всеми этими его футболами, рисованием и прочими глупостями, то он же не поедет один. У него будто вообще своей головы нет, без Лёвки и шагу ступить не может. — Так ведь это хорошо, что они дружат! Лёва — умный и воспитанный мальчик, им вместе интересно. — Ой, мам, и ты туда же! — Да ты сам-то вспомни, как вы с Данилой дружили! В самом деле, Даниил Кадочников, одноклассник Гриши, был его лучшим другом. Они познакомились в первом классе, когда учительница посадила их за одну парту. Мальчишки быстро подружились, и совсем скоро друг без друга просто не могли. Они часто гостили друг у друга, Анна с Петром, если случалось им вести сына куда-нибудь развлекаться, хотя бы в тот же парк или в цирк (Гриша обожал ходить в цирк в детстве), обязательно брали с собой и его приятеля. Точно так же и родители Даниила, если случалось им достать билеты в кино или театр, всегда приглашали Гришу. Анна знала, что Гриша с Даниилом даже поклялись друг другу в вечной дружбе. — Мы будем как два мушкетера, мам! — радостно заявил ей Гриша. — Их трое было, — усмехнулся тогда Пётр. — Ну, четверо, если на то пошло, — рассмеялась Анна. — А нас пока — двое! И мы будем дружить до старости! — Добро! — кивнул Пётр. — Тебе же на пользу, если будет у тебя верный друг. Но к сожалению, после окончания школы родители Даниила уехали в Германию — по месту службы его отца-дипломата, и забрали с собой сына. Сначала они с Гришей перезванивались и переписывались, но потом Гриша уехал учиться в США, в Даниил, кажется, женился и перебрался аж в Австралию. Словом, дружба практически сошла на нет… Но дело было вовсе не в этом; Анна прекрасно понимала, что Гришу мучает что-то, и не трудно догадаться, что именно. Наверняка какие-то неурядицы в семейной жизни. Катя сидела за столом и судорожно вытирала глаза бумажными салфетками. Анна, перепугавшись, что случилось какое-нибудь несчастье, быстро заперла дверь и принялась успокаивать невестку. Та же безутешно рыдала, повторяя, все в порядке, просто у нее очень разболелась голова. — Ну, тогда тебе нужно домой, Катенька! — Анна ласково погладила ее по руке. — Поезжай, отдохни, прими лекарства… Меня, знаешь, когда мигрень одолевает, так даже моргнуть больно! Поезжай, дорогая моя. — У меня… работы много. — Ну, работа не убежит, милая, у нас ведь есть еще один администратор. Все будет хорошо! Катя поблагодарила Анну, собралась и уехала. Сегодня она вновь явилась на работу, как всегда, собранная и подтянутая. На вопрос о самочувствии, она ответила, что ей лучше, она отдохнула, набралась сил и теперь готова приступить к работе. И вот сегодня ни свет ни заря в офис явился и Гриша. Анна готова была поклясться, что все это неспроста, и Грише с Катюшей явно нужна помощь.

***

— Что у нас происходит? — пожал плечами Григорий. — Да как тебе объяснить… Ма, ты мне лучше скажи, кто такой Назар Дёмин. Ты знаешь этого типа? — Назар? Он завхозом у нас работает, очень хороший человек. А… почему ты спрашиваешь? — Потому, мамочка, что этот «хороший человек», кажется, добился расположения моей милой Катеньки! — Ты хочешь сказать… — у матери аж глаза на лоб полезли. Ну, ничего, пусть знает правду! — Да, мама, ты все правильно услышала. Я своими глазами видел, как она с ним любезничала, а вчера он, оказывается, пригласил ее выпить по чашечке кофе в какой-то вашей столовой. — Ну… это же ничего не значит, — пожала плечами мать. — Ты прямо как отец! — возмутился Григорий. В самом деле, когда он позавчера во время разговора с отцом сказал, что, дескать, не позволит своей жене общаться с посторонними мужиками, папочка точно так же с невозмутимым видом заявил, мол, ничего плохого в общении Кати с коллегами нет. — Я бы посмотрел на тебя, если бы твоя милая Лариса пошла бы обедать с каким-нибудь молодым и смазливым типом! — воскликнул он. — Не говоря уж о том, чтобы он начал ее подвозить домой или того хуже — приглашать на свидания. Только не говори, что ты это стерпел бы, папа! — Гриш, — отец взглянул ему прямо в глаза, — скажи мне откровенно: что у вас там происходит? — Что я могу сказать? — вновь завелся Григорий. — Я уже ничего не знаю, папа, меня бесит, что моя жена стала отдаляться от меня с тех пор, как пошла работать в дурацкую маменькину школу. Отец на это ответил, что Григорий, видите ли, не имеет права запереть Катерину в четырех стенах и заставить ее сидеть дома. А если у них возникают какие-то ссоры, то причина явно не в работе, а кое в чем еще. Григорий же в ответ на это психанул и ушел. Он хотел от отца поддержки, а тот вместо этого читает ему нотации. А теперь и мать туда же! — Гришенька, — мать взяла его ладони в свои, — пойми, если ты будешь срываться на нее и раздражаться, будет только хуже. Ты должен спокойно поговорить с Катюшей, выяснить отношения… Вы же не просто так вместе, вы — семья! Вы любите друг друга, и у вас есть сын. — Ладно, мам, ты… извини, — Григорий поднялся со своего места, — но я пойду, наверное. — Так а с Катюшей разве не хочешь повидаться? — Нет, — усмехнулся он, — не хочу ей мешать, она же так занята! Он вышел за дверь, даже не оглянувшись, оставив мать, судя по всему, в полном недоумении. Григорий и впрямь не стал заходить к Катерине, потому что ему вовсе не улыбалось выслушать новую порцию упреков, поэтому он оделся и направился к своей машине. Лучше уж поехать в офис, по крайней мере там никто не станет ему надоедать, и он спокойно сможет заняться своими делами. Сев в машину, Григорий увидел, что оказывается, забыл свой телефон на соседнем с водительским сидении, он взял его и с удивлением увидел два пропущенных вызова от Ольги. Только этого не хватало! Он же просил не звонить ему на мобильный и уж тем более — домой. А вчера эта идиотка как раз начала трезвонить на домашний, хорошо еще, что он сам снял трубку и рявкнул, что, дескать, звонивший ошибся номером. В раздражении он нажал на вызов, и тут же в трубке прочирикал ее беспечный голосок: — Да! А я уж начала волноваться, почему это ты не хочешь со мной разговаривать! — Я же велел тебе звонить мне только по рабочему телефону! — Ну, котик, прости, я так соскучилась, а твой рабочий телефон не отвечает! — Чего ты хочешь? — Тебя! — томно прошептала Ольга. — В прошлый раз… — Я знаю, что было в прошлый раз! — Так когда же мы увидимся снова? Ты обещал… — Я сказал, что сам тебе позвоню, а ты вместо этого… Ладно! Если ты, конечно, не возражаешь, я мог бы приехать сегодня. Через час-полтора, скажем. — Йес! — по-детски воскликнула она. — Я буду тебя ждать, мой львёночек-котёночек! Обещаю, скучно нам не будет! Жду! — Скоро буду! — Григорий нажал отбой, после чего удалил последние входящие звонки. Конечно, вряд ли жена будет рыться у него в телефоне, но подстраховаться не мешает. В прошлый раз, после размолвки с женой, он то ли назло ей, то ли просто самому себе хотел доказать, что он способен на самые что ни на есть безумные поступки. Словом, он позвонил Ольге, пригласил ее в один премилый и тихий ресторанчик за городом, а после отвез ее в отель неподалеку. Те три часа, что они провели вместе надолго выбили его из колеи. У него еще никогда не было таких страстных и ненасытных до ласк женщин. Она из него натурально все соки выжала Григорий даже и представить себе не мог, на что она, оказывается, способна. На прощание она заявила, что он — самый лучший на земле, никогда еще она не испытывала ничего подобного, и если Григорий Петрович не против, они могли бы как-нибудь повторить. В общем-то он был не против и заезжал к ней еще пару раз, когда выдавалась свободная минутка. Ольга постоянно повторяла, что все это — безо всяких обязательств, если Григорий посчитает нужным может и вовсе уйти, она его держать не станет. — Я ведь ни на что не претендую, котик, — улыбнулась она ему. — И не буду! Просто мне так хорошо с тобой, да и тебе, насколько я поняла, тоже. — Мне нравится, что ты это понимаешь, — кивнул он. — Мы просто проводим с тобой время. Только и всего! — Именно так. На том они и расстались; Григорий взял с Ольги обещание звонить только на работу и клятвенно заверил, что они непременно встретятся еще раз. Что ж, кажется, пора снова назначить ей свидание и хотя бы на какое-то время отвлечься от всех проблем. Странно, но именно после той, первой, его встречи с Ольгой у них с Катей, кажется, стали налаживаться отношения. Он извинился за тот раз, когда сорвался на несчастного Афанасия и ударил Петьку. У него просто нервы были на пределе. — Прости, милая! — он крепко поцеловал жену, зная, что она не устоит. — Просто… дело в том, что я слишком устал за последние дни. — Ничего, дорогой, все в порядке! — Катя обняла его, склонила голову ему на плечо и блаженно улыбнулась. — Теперь все у нас наладится! Петьке он купил в подарок набор его любимых сладостей, пообещал, что на новогодние каникулы свозит его куда-нибудь отдохнуть и купит ему любую игрушку, какую он только попросит. — Только извини меня, Петь, — он обнял и поцеловал сына. — Такого больше не повторится, я тебе обещаю. — Я тебя очень люблю, пап! — отозвался Петя, бросаясь ему на шею. И вот после такого замечательного примирения все опять полетело в тартарары. Вчера Григорий был вынужден задержаться на работе. Безрукие и безголовые девицы из финансового отдела все напутали (пришлось им всем там выговор объявить, притом строгий), ну и вышло, что чуть не половина конторы осталась практически без зарплаты. Рассерженные сотрудники целый день осаждали сначала главбуха, а потом и дирекцию, так что им с отцом пришлось во всем разбираться лично. Слава богу, эту проблему удалось разрешить, но без нервов, разумеется, не обошлось. Домой они с отцом вернулись вместе, и Григорий предвкушал встречу с женой, надеясь, что Катерина уже ждет его, они все вместе поужинают, а потом… не исключено, что романтический ужин перерастет в романтическое же свидание. Однако романтические свидание, судя по всему, в тот вечер светило не ему, а отцу, потому что Лариса встретила их в общей гостиной и сказала, что сама сегодня приготовила ужин, и пока все не остыло, следует поторопиться. — Мальчиков я уже накормила, и они сейчас наверху, играют в компьютерную игру какую-то, — сказала она. Когда же Григорий поинтересовался, а где же запропала его дражайшая половина, Лариса пожала плечами и ответила, что в школе искусств праздничный вечер, и потому Катя задержится. — Она мне сообщение написала, — в доказательство Лариса продемонстрировала ему свой телефон. — До тебя она почему-то не смогла дозвониться и попросила, чтобы Петя побыл у нас. — Да все это потому, что сегодня день просто чумовой! — пробормотал Григорий. — И не говори, — тут же отозвался отец. — Ну что, идем ужинать? — Она просто не посчитала нужным мне сообщить, — пробормотал Григорий. — Понятно… Извини, отец, у меня аппетита нет, я пойду лучше домой. А Петька… да, конечно, пусть у вас побудет сегодня. Ну, до скорого! Отец кивнул, после чего они с Ларисой как-то странно переглянулись, но ничего не так и не сказали. Григорий отправился к себе — ждать Катю. Она явилась уже в десятом часу, невероятно довольная и, будто бы ничего не произошло, чуть не с порога начала нести какие-то глупости насчет того, как хорошо выступали детишки, и какие замечательные музыкальные номера они подготовили. — А ты там что делала? — холодно взглянул он нее, резко сбросив при этом ее руки со своих плеч. Вздумала тоже, лезть обниматься, вместо того, чтобы извиниться. — Ты же вроде не педагог, ты простая секретарша моей матери. — Ну так ведь всем можно было остаться и посмотреть, — ответила она, почему-то пряча глаза, — что в этом такого? Ты же на корпоративы ходишь… — Не увиливай! — повысил он голос. — Ты опять там любезничала со своим завхозом? — Гриша… — Он там был, я тебя спрашиваю? — Ну… был. Дочка его ведь выступала, но я не понимаю… Он не дал ей договорить, встал и вышел из комнаты, оставив ее одну: — Я буду ночевать в гостевой комнате, — бросил он через плечо. Утром он уехал ни свет ни заря, даже не попрощавшись с женой, на работе ему никак не удавалось сосредоточиться, благо, на сегодня не запланировано никаких срочных мероприятий. Во-первых, близятся новогодние праздники, поэтому у большинства сотрудников короткий день, а во-вторых, отец сегодня везет мальчишек на кремлевскую ёлку. Мероприятие намечено на вторую половину дня, а с утра эти два малолетних хитреца упросили любимого отца и деда купить им какие-то светящиеся гирлянды для утренника в школе, который должен состояться как раз завтра. Григорий решительно не понимал, зачем отцу самому мотаться по магазинам, чего он категорически не переносит, и уж тем более — тащиться с детьми на ёлку. Можно ведь попросить шофера, он бы прекрасно с этим справился, за что, собственно, зарплату и получает. Отец же на это заявил, что Гриша, кажется, совсем ничего не понимает, мол, мальчикам интереснее ехать с родным отцом и дедом, а не с чужим дядей. А Лариса (вот же чертовка!) ехидно прибавила, что, кажется, отцу самому до смерти хочется посмотреть сказку, даром, что он делает вид, будто терпеть не может подобного рода представления. — Да я бы и сама поехала с вами, — рассмеялась она, — но у меня завтра экзамен. В общем, картина ясная: отец, кажется, начал впадать в детство… Впрочем, нет худа без добра, Григорий также получил несколько часов свободного времени в полное свое распоряжение. Значит, может делать все, что душеньке его угодно. Григорий завел мотор и выехал на проезжую часть. До квартиры Ольги отсюда полчаса, самое малое, но ему пришло в голову заехать по пути в магазин. Не будет ведь ничего плохого, если он побалует свою… так скажем, новую знакомую какими-нибудь вкусностями, хорошим вином и фруктами.

***

Катерина расплатилась с таксистом и поспешила в дом. Сегодня ей удалось уйти пораньше: во-первых, она успела довольно-таки быстро разделаться со всеми делами и улизнуть потихоньку. Ей вовсе не хотелось вновь объясняться с Анной Львовной. Она ведь наверняка расстроится, чего доброго, проболтается Григорию, что Катерина на него жалуется. Словом, ни к чему хорошему это не приведет. А ведь Гриша был сегодня в школе, он встречался с матерью, а к Кате так и не зашел. И утром уехал, не попрощавшись… Катя просто не знала уже, как быть, она обязана помириться с ним, Анна Львовна ведь права, когда говорит, что ради семьи они оба должны постараться. И Катя готова для этого сделать все, что угодно! Но Гриша… С чего он вообще вбил себе в голову, будто Катя обращает внимание на Назара, откуда эта глупая ревность? Она просто вежлива с этим человеком и все, они ведь работают вместе, встречаются каждый день. Или ей и вовсе возбраняется смотреть на других мужчин? Но так ведь Гриша может ревновать ее, скажем, к Афанасию, особенно после того, как она за него вступилась и не позволила в итоге его уволить. Или к соседу по даче, одинокому полковнику Сидоренко, даром, что ему уже восемьдесят пять лет. Или же вовсе к собственному отцу! А что, с Петром Ивановичем, во всяком случае, в последние дни Катерина видится куда чаще, нежели со своим собственным мужем. Да и Петеньке он уделяет гораздо больше внимания. Кроме шуток, можно, наверное, посоветоваться с Ларисой, все-таки они с ней сделались настоящими подругами. Но Лариса наверняка все расскажет Петру Ивановичу, у нее от мужа секретов нет, а тот сразу же вспылит и поругается с Гришей. И крайней таким образом вновь окажется Катерина… Она вздохнула: что же ей теперь делать, какой-то заколдованный круг получается, ей-богу! Катерина вошла в прихожую, зажгла свет и вздрогнула. На коврике у входной двери лежал перевязанный белой шелковой ленточкой конверт. Точно такой же, какой ей преподнесли Косач, негодяй этакий, со своей женушкой на свадьбу. Неужели… снова те письма? А она-то обрадовалась, что сумасшедший, казалось, угомонился. Дрожащими руками Катерина развязала ленту, раскрыла конверт и достала оттуда несколько фотографий. — Боже… нет! Это неправда, он… как же так, как он мог?! Катерина отшвырнула фотографии в сторону и они разлетелись по прихожей. — К чёрту все! — крикнула она. — Не останусь тут больше не минуты! Да будь ты проклят! Она опрометью кинулась наверх, в свою спальню, раскрыла шкаф и принялась судорожно хватать свою одежду и швырять на кровать. — Уеду… сию же минуту уеду отсюда куда глаза глядят. Видеть его не могу и жить с ним больше не буду! — повторяла она, не обращая внимания на катившиеся по щекам слёзы.