Вечно рыжая

      Скоротать время в длинной дороге можно разве что заснув. Гилберт отключился сразу же после ужина, едва досмотрев фильм и глотнув горячего чая. Но вот только спал он совсем не безмятежно. Пару раз Энн даже порывалась его разбудить, потому что казалось: парня там во сне точно убивают. Но единственное, что сделала девушка, — так это вытащила свою старую растянутую толстовку, утрамбованную на дне рюкзака, и набросила на Гилберта.       Коктейль из её чувств потихоньку закипал, обрастая всё новыми ингредиентами. Она прекрасно понимала, что каждый час всё сильнее привязывается к этому парню, несмотря на то, что её любовь к свободе упорно сопротивляется. Энн затмевала слабое трепетание нежности где-то в желудке с помощью кучи лишних слов, показного пофигизма и, конечно, мыслями про Эда. Долгое время Эд был её единственным якорем — светлым островком, однако сейчас, тот вымышленный рай поблёк — затеплилось в груди что-то новое и непонятно откуда взявшееся. Рядом с Гилбертом, что бы ни происходило, она ощущала себя не той девчонкой, которая ходит по канатной дороге над обрывом, а той, которая вечно встречает закаты на крыше летнего домика у бабушки. Блайт не мог её защитить, указать, что нужно делать, или поведать ей что-то новое об этом мире, но она почему-то продолжала к нему прислушиваться, словно впитывая нечто гораздо большее, чем слова.              Они приземлились около двенадцати часов следующего дня. Завтрак в самолёте прошёл как-то смазано и быстро: все переживания насчёт предстоящих событий решили разом заслонить любую концентрацию на реальности. И осознанность пришла к ребятам только тогда, когда наконец чётко и неизбежно встал вопрос:       

А дальше-то что?

Энн катила свой большой пухлый чемодан по неровному, чёрному асфальту, вдыхая на редкость чистый воздух и пробираясь среди негустой толпы застывших перед аэропортом зевак.       Вокруг кружил запах дерева и сырости, подгоняемый морозным ветром, и в этой смеси свежести и холода всё тело бросало в дрожь. Энн пришлось укутаться в толстовку и достать для Гилберта пальто.              Нужно было найти автобусную остановку. Насколько Энн успела изучить маршрут — проще всего добираться до Эйвонли именно на автобусе. Ехать около часа, да и стоит копейки.              Они вышли на пустырь, вдалеке ёжились промокшие деревья и пару низких, чумазых домиков. Единственное место вокруг, которое казалось хоть чуть-чуть обитаемым и дружелюбным, — маленькая забегаловка с огромной жёлтой потрёпанной вывеской, которая ярко мерцала в стороне, как маяк посреди серого океана. Энн сразу же направилась туда — взять шаверму и воды в дорогу.              И вот она уже идёт с тёплым пакетом в руке, из которого тянет запахом жареного мяса, уткнувшись в телефон и пытаясь разобраться, какой именно автобус им нужен.         — Смотри. — Её слегка пихнул вбок Гилберт, который теперь одной рукой катил чемодан, а второй держал открытую и на полову пустую бутылку с водой. Он повёл подбородком в сторону небольшой чахлой аллеи с парой скамеек. На одной из них сидели знакомые им пенсионеры: та бабушка в пёстрой розовой шали и их ворчливый сосед. Они о чём-то мило болтали, переглядываясь и смеясь через каждое предложение.  — Надо же, — протянула Энн, — Он умеет улыбаться. — И тут же заметила серо-красный козырёк автобусной остановки прямо за ближайшей, блёклой яблоней. Не только погода здесь была не в лучшем настроении, но ещё и туманная сырость кружила вокруг и норовила забраться промозглыми лапами прямо под их воротники. Так что оставалось лишь молиться, что автобус приедет поскорее.  — Ты не скучаешь по дому? — спросил Гилберт в своей манере, избегая длительного молчания. Он поставил бутылку с водой на теперь стоящий рядом чемодан.  — Нет, разве что по Коулу. — Про себя она подумала ещё и про Эда, но вслух почему-то говорить не стала.  — То есть тебя в Лондоне ничего не держит? — Он дождался, пока Энн еле заметно кивнула. — Не понимаю.  — Что именно?  — Как можно за жизнь не привязаться ни к родителям, ни к родному месту? Это же так… грустно.       Энн захотелось рассмеяться.  — Почему?  — Почему?! — Тут Гилберт совсем растерялся, как если бы девушка заявила, что не знает своего имени. Он вглядывался в её наивные глаза и совсем не видел в них ни капли той тёплой ностальгии, которая, например, заглатывала его самого при мысли о доме. Единственное, что его радовало, — она упомянула о Коуле, и возможно, этого достаточно, но ему этого не понять.       Гилберт вдруг шагнул вперёд и притянул её обтянутое толстовкой горячее тело к себе, мягко обнимая руками за плечи и шею. Если бы ему дали время сначала основательно всё обдумать он бы, конечно, счёл свой поступок бесполезным, но, наверное, всё равно бы сделал. Он хотел — вот и всё.  — Что ты делаешь? — Голос Энн не протестовал и даже не удивлялся — скорее озвучивал слабые порывы самообладания, которые таяли с каждой секундой.       Парень не ответил. Его подбородок пристроился где-то у её уха, а каштановые кудряшки теперь легко задевали кожу щеки. Однако самое яркое — она чувствовала ладони и пальцы Гилберта, лежащие невесомым грузом на теле. Его тепло словно необъятное облако окутало её целиком, бережно пряча от холода.       Приехал автобус. Ну надо же испортить чем-то милый момент, так что принимайте медленно подкативший низкий минивэн, смачно припорошённый снизу грязью. Громкий стук и гомон мотора моментально погубил нежное молчание и заставил друзей разойтись в разные стороны: Энн побежала в салон, а Гилберт тут же схватился за ручку чемодана и чуть не уронил бутылку с водой.  — До Эйвонли едете? — бодро спросила девушка. Молодой водитель выглядел так невзрачно и замученно, словно судьба разом вывалила на него все припасённые сюрпризы. Сначала показалось, что он вообще не услышал вопроса, но в конце концов он всё-таки пробормотал нечто утвердительное, поэтому оставалось лишь протянуть ему немного налички и пробраться на самые дальние места.       Посторонних пассажиров было всего два: спящий толстый джентльмен, развалившийся на два сидения и похрапывающий в ритм мотору, и парень с наушниками в ушах, тощим рюкзачком на коленках и открытой книгой сверху. Однако он не читал, а пялился в окно.       Энн плюхнулась на предпоследние два места и следом тут же помогла Гилберту безопасно уложить чемодан в проходе. И не успел Блайт усесться как следует рядом с девушкой, как минивэн уже дёрнулся, медленно открывая ребятам новое поле для приключений.       Мерное бренчание мотора въелось в подсознание так, что стало совсем незаметным. Энн тут же достала наушники, понимая, насколько этому путешествию не хватает музыки, и протянула один Гилберту — тот со знанием дела вставил его в ухо. Заиграла заслушанная ей, бесцветная песенка «Naked». Сразу же ей пришла мысль, что нужно сделать историю. Эд продолжал игнорировать её фотки, поэтому Энн уже не боялась ничего — теперь можно было рисковать без каких-либо тормозов. Она достала телефон, привычно набрала незамысловатый пароль, который Гилберт видел уже раз восемь, и открыла Инстаграм. Что-то билось внутри слишком отчётливо, словно раз за разом повторяя одну единственную сумасшедшую идею. И в конце концов, не найдя более впечатляющего решения, рыжая протянула свою руку к ладони Гилберта и, пока он не успел ничего сказать, переплела их пальцы для фотки. Самое жуткое было не то, что она это сделала, а то, что он сжал её ладонь в ответ, впрочем, возможно, даже не задумываясь. Энн сфоткала и, лишь на секунду позволив себе повременить, убрала руку.  — Прости, мне нужно было для… — Она не договорила. Она и не хотела объяснять, уж слишком эти слова прозвучали бы противно. Хотя по сути рыжая сделала точно то же самое, что сделал сам Гилберт в бургерной, назвав всё «ненастоящими чувствами». И пусть ей понравилось держать его за руку, он-то едет домой к своей девушке. Так что какая разница, что она вытворяет, правда?  — А если не сработает? — вдруг как бы мимолётом спросила Энн, уже шелестя пакетом и доставая еду. Не нужно было объяснять, чтобы парень понял, о чём речь.  — Не хочу об этом думать. Девушка кивнула скорее самой себе.  — Той Энн повезло, — протянула она, прежде чем куснуть шаверму.  — О чём ты?  — Видно, что ты её сильно любишь. У тебя в глазах всё написано. — Сок от помидора потёк у неё по подбородку, и Гилберт тут же помог достать салфетку. — Спасибо, — улыбнулась она.  — Да, я…  — Говоришь, всё взаимно? — продолжала девушка, сама не понимая зачем. Парень кивнул.  — Это круто. Ты точно не хочешь есть?  — Нет, спасибо. Доедала рыжая в тишине, свободной от разговоров. Она почувствовала, что слова первый раз в жизни её не спасут, а выведут на нежеланные шаткие эмоции, так что вполне логично, что воцарилась длинная пауза. А впрочем, нашлось кое-что, полностью перехватившее её внимание: пока она тщательно вытирала руки от еды и сока, вдруг внезапно почувствовала в своём кармане вибрацию, и тут же в наушниках противно звякнуло. Её сердце сжалось: с таким звоном приходили сообщения только от Эда. Она тут же отбросила салфетку и вытащила телефон. Эд — Энн -И что же всё это значит?

Ух ты. Он удосужился заметить.

      Как и любая, уважающая себя девчонка, Энн со скрипящим сердцем оттягивала момент ответа. Нельзя сразу кидаться на назревающую переписку, иначе интерес обоих сторон затихнет слишком быстро. Словно раздувая пламя костра, следовало выждать минут пять, которые в данных условиях показались бы вечностью. Вот Энн и хватило только на тридцать секунд. -Ты о чём? -Да брось. Этот спектакль с чудиком для меня?

Чудиком?!

      Энн сама не поняла, почему так сильно возмутилась, прочитав это прозвище. Судя по всему, только она смела называть Гилберта чудиком! -Что ты несёшь? -Вы правда уехали из Лондона? -Ага. -Зачем? -Неважно. -Вот как? -Окей.       Вести переписки, пропитанные принципиальной токсичностью, где каждый заведомо не говорит, что думает, и бросается напускным пофигизмом, — самое неудачное хобби. Однако почему-то мы выбираем его порою даже чаще привычного рисования или, например, чтения книг. А почему бы не говорить прямо о своих желаниях и мыслях, не тратя времени на вымученные эмоциональные качели? Это даже звучит смешно, да? И правда, что это я.       Энн не хотела так просто завершать разговор, которого ждала с того момента, как приняла решение уехать. -Больше ничего не скажешь? -А что ты хочешь услышать?

      Боже!

      Злость, молниеносно набравшая силу, покалывала прямо на кончиках пальцев, отдаваясь зудящим желанием написать что-нибудь весомое и едкое в ответ. -Хотя, и правда… -Что ты такого оригинального можешь мне сказать. -Ахаха. -Ну, блять, да. -Твой отъезд в Америку не переплюнуть.       Девушка от раздражения чуть не выбросила телефон в открытую форточку, из которой порывами дул холодный ветерок. Но вместо этого она перевела затянувшийся злостью взгляд на Гилберта, который тут же его поймал.  — Что-то случилось?  — Да! — выпалила девушка, но сразу же остепенилась, — Нет.  — Яс-сно… — протянул парень, немного сощурившись. Конечно же, как и любой нормальный человек, он не понял, что значит ответ Энн, и лишь неуверенно улыбнулся. Его отец всегда говорил, что улыбка не бывает лишней. Вряд ли его отец ошибался.       Задержав глаза на искреннем и безоблачном лице Гилберта, Энн и правда выдохнула. Она будто вынырнула из неприятных мыслей, чтобы глотнуть свежего воздуха. -Я скоро вернусь обратно. -Можно сказать, я ненадолго уехала по делам. -Понятно.       Тут автобус сильно тряхнуло, заставив Энн глянуть в окно. Чемодан в проходе подпрыгнул и медленно пополз вперёд в сторону водительской кабинки.  — Что за чёрт?!       Прямо на уровне их глаз за стеклом стелилась плотная стена из веток и листвы. Девушка посмотрела назад и увидела, что асфальтовая дорога осталась лежать чёрной лентой далеко за спиной, а минивэн теперь ехал по голой рыхлой земле куда-то в сторону. Энн вскочила с места и быстро перелезла через Гилберта. По пути к водителю она мельком заметила, что парень в наушниках теперь читает и, кажется, больше ничего вокруг себя не видит.  — Извините? — Энн перегнулась к водителю, и в нос ей тут же ударил сильный запах спирта. — Господи!       Взгляд девушки заметался по представшей перед ней картине. Водитель не то спал на руле, не то настолько обессилел и опьянел, что просто безвольно на нём повис. Стало ясно, что автобус едет сам по себе. Энн нашла источник алкогольного запаха: скорее всего это был стаканчик из-под колы, в котором была намешана отнюдь не газировка. Будто в панике под потолком болтался освежитель воздуха в форме ёлочки, везде перекатывались и подпрыгивали грозди всевозможных крошек и фантики от конфет. Но взгляд Энн сразу приковал только заляпанный бейджик, пристроенный у лобового стекла, рядом с горкой грязных салфеток, солнечными очками и маленьким блокнотом. На бейджике значилось «Джимми Стакки» и номер телефона, в котором три последнии цифры закрывало пятно, наверное, от сладкого кофе.  — Да неужели, — буркнула Энн, припоминая недавнего соседа из самолёта, чей сын Джимми недавно лишился родительского финансирования, — Чёртова размазня. — И она пнула водителя, чтобы тот очнулся. — Останови автобус! Живо!       Всё произошло очень быстро, поэтому, к счастью, они не успели свалиться в овраг или какое-нибудь озеро. Джимми вздрогнул и тут же дал по тормозам, пьяным взглядом заметив жирный ствол дерева прямо перед минивэном.  — Г-хоспоти! Бове, простите!  — И тебя Господь прощает, — раздражённо плюнула Энн и повернулась в салон, — Гилберт, бери чемодан, выходим!

***

 — А где мы…? — начал Блайт, когда они наконец выбрались из лесной грязи на асфальт.  — Не спрашивай, — оборвала его Энн, — Надо же было так вляпаться.  — Но что произошло? — Гилберт аккуратно обстучал колёса чемодана.  — Водитель в край бухой, оплакивает там свою лень.       Парень промолчал, пытаясь осознать смысл сказанных слов.  — И что теперь?  — А вот это вопрос интереснее, — кивнула одобряюще Энн, уже роясь в приложении «Карты», — Боже! Чёртов идиот! — Взгляд девушки за секунду из уставшего и нервного превратился в испепеляющий. — Он даже направление не мог выбрать! — Она завороженно пялилась в экран. — Мы уехали в какую-то глушь всего за каких-то сорок минут!       Рыжая глянула на часы и на них сразу же тускло загорелись цифры: «15:22». Солнце слабо пощипывало лицо, а прохладный ветер всё ещё буйствовал, нападая на голые щиколотки и обдувая щёки. Девушка внезапно вспомнила то странное ощущение тепла во всём теле после объятий Гилберта. Его можно сравнить с охватывающими нас чувствами, когда мы уже почти проснулись и думаем о предстоящих планах, продолжая нежиться под мягким одеялом.       Недолго думая, она решилась набрать в поисковике ближайшие автобусные остановки, однако похоже что эта дорога была почти необитаема.  — Предлагаю идти к ближайшему городу, по пути может что и найдём, — выдохнула Энн и, стараясь изобразить на лице правдоподобный энтузиазм, двинулась в выбранном направлении. Гилберт тихо покатил чемодан рядом.

***

      Может, они шли час, может — два, а может — всего минут двадцать. Никто не обращал внимание на время: оба наслаждались нежной атмосферой живой природы вокруг. Когда живёшь в большом городе, даже наличие парков порою не спасает от недостатка зелени и свежего воздуха, поэтому то, что они внезапно оказались на окраине мелкого леса, опьянило и затянуло обоих. Гилберт сразу подумал о доме, а к Энн пришло своего рода стихийное вдохновение, и её мысли унесло в приятные, сладкие дебри.       Вдруг вдалеке за их спинами выплыло лёгкое шуршащее тарахтение. Уже через минуты две стало понятно: это шум мотора. Рыжая обернулась, вглядываясь в приближающийся минивэн, и сразу подметила, что за рулём, слава Богу, не Джимми.  — Куда едете? — крикнула Энн, когда автобус неспешно подкатил прямо к ним и повизгивающая дверь-гармошка с грохотом распахнулась.  — В Шарлоттаун, — отозвался водитель. Он был полный, бочкообразный с красной лысиной и круглым носом — причин не доверять не наблюдалось.  — Гилберт, поднимай чемодан, — скомандовала тут же Энн, — Хотя бы до Шарлоттауна доедем.       Они вновь уселись на предпоследние сидения сзади. Здесь пахло колбасой и квасом, но салон был на удивление чистый. И в отличии от прошлого, этот автобус мог похвастаться лишь одним пассажиром. Невзрачная девушка, шатенка, с блёклыми веснушками, проводила вошедших хрустальным серым и немного испуганным взглядом.  — В Шарлоттауне снова сядем на автобус, только выберем водителя чуть более трезвого, — сама себе продиктовала Энн, как бы увековечивая выбранный план, и уставилась в окно. Плёлся этот минивэн, конечно, еле-еле, но лучше так, чем совсем ничего.       Хотелось погреться в горячей ванне. С самолёта они даже не успели перевести дух, и сейчас, усталость наконец начала их потихоньку нагонять. Рыжая сама не заметила, как в какой-то момент её голова сильно отяжелела, веки, казалось, чуть опухли, а шея так неприятно заскрипела, что держать голову ровно стало проблемой. Ещё спустя пару минут, её глаза слиплись окончательно и она, перестав контролировать себя, стукнулась лбом о стекло окна и тут же снова проснулась.  — Ты в порядке? — спохватился Гилберт, найдя глазами соседку, которая теперь смущённо потирала ушибленное место.  — Я случайно.       Она выглядела забавно: сонные глупые радужки, румяный, ярко веснушчатый нос и растрёпанные золотые струны локонов веяли таким тонким ароматом уюта, словно они только что проснулись рядом в шесть часов утра.  — Если… — Гилберт мельком прочистил горло, — Если хочешь спать… — Он повел плечом, а его взгляд робко скользнул по воздуху, не зная, куда спрятаться.       Энн улыбнулась, наблюдая за этой его заминкой. Она не сразу сообразила, что впервые между ними что-то не так: что-то ненормальное было в этом его скромном взгляде. Чтобы Гилберт не смутился не было ни дня, но впервые причина была чуть иная, неизведанная.  — Если я хочу спать…? — переспросила Энн и сама не узнала свой голос, теперь дополненный тихой уставшей хрипотцой.  — В общем, — Гилберт невольно вернулся глазами к лицу девушки и как будто даже забыл про смущение, зачарованно улыбнувшись, — Моё плечо к вашим услугам.  — Спасибо, — шепнула Энн и быстро вырубилась, чувствуя под щекой тепло его свитера.       

Чёрт побери.

      Тут же тяжёлый рваный выдох сковал грудь Гилберта, но он не пошевельнулся, боясь потревожить девушку. Смотря, как её ресницы подрагивают во сне, парень почувствовал, как его легко и просто отрывает от привычной опоры, и совсем не понимал, что это значит и что с этим делать.       

Но чего-то хотелось. Чего-то волнующего до самой тёмной глубины.

      Будто эта живость, эти ощущения потихоньку вербовали его. И парень не успевал привыкать, как какое-то вредное прожорливое и крохотное создание в груди требовало большего, требовало риска.       

***

             Автобус тряхнуло — раздался скрежет, моментально пробравшийся скрипучими лапами под самую кожу, но уже через пару секунд всё стихло после резкого глухого хлопка: в воздухе задержалось лишь потрескивающее металлическое журчание.  — Твою ж мать, — проворчала Энн резко, но нехотя поднимая своё заспанное лицо от плеча Гилберта и стараясь не обращать внимание на его близость, — Какого чёрта снова что-то происходит? — простонала она, заглядывая в окно и понимая, что автобус опять стоит в каком-то лесу.  — Небольшие неполадки! — завопил водитель тонким голосом, — Ща всё исправим! Без паники!  — Ну прекрасно, — скривилась Энн, говоря тихо, самой себе.       На часах значилось полпятого. Такими темпами они до ночи никуда не доедут, и здесь девушка никак не могла понять, чем раздосадовала своё везение, что оно решило на время съебаться погулять.  — Ты как? — Уловила девушка голос Гилберта.  — Я? — Энн потерла лицо, стараясь окончательно проснуться, — Я просто замечательно. Твоя шаверма давно остыла, но всё же тебе стоит поесть, пока мы стоим.       А простояли они где-то час.       В конце концов Энн не выдержала и выбралась из минивэна — посмотреть, как идут дела. Запыхавшийся водитель с ещё более красной лысиной стоял над открытым капотом и пил яблочный сок из маленькой квадратной пачки с полосатой трубочкой.  — Вы скоро?  — Да, безусловно, — бодро заявил он, не выпуская трубочки изо рта, — Я следую правильным инструкциям. Нужна только капелька времени, как сказал тот славный джентльмен. А он явно знает, о чём говорит.  — Кто? — Энн поймала себя на мысли, что в воздухе пахнет какой-то странной смесью.  — Проезжал тут на голубом пикапе…  — Хорошо, — мотнула головой девушка. В тот момент она даже растерялась, не зная как и что ответить на это оптимистичное выражение лица. Но спустя ещё сорок минут пожалела, что вообще поверила в способности этих людей относительно починки поломанных минивэнов.       За это время она ещё успела вздремнуть, на этот раз растянувшись на трёх последних сидениях и укрывшись толстовкой. Но несмотря на то что сил у неё заметно прибавилось, нормальная кровать бы точно не помешала. Поэтому как только её терпение окончательно лопнуло, она тут же залезла в телефон, благо там оставалось ещё процентов десять зарядки и открыла карты в поисках отеля или гостиницы.  — «Дикие утиные шейки», — прочитала она вслух чуть ли не по слогам, обращая на себя внимание Гилберта, — Как тебе название?  — Для чего?  — Для гостиницы.  — Ты ищешь, где переночевать?  — Ага, я больше не могу сидеть в этом автобусе! — Энн замолчала, наткнувшись в телефоне на фотографии обстановки гостиницы, — Боже, сколько лет этой развалюхе?       Парень молча наблюдал, как морщится её лоб в попытках определить их дальнейший план действий. Сейчас можно было кожей ощутить уровень её раздражения, поэтому он не осмелился что-нибудь высказать, впрочем идей у него всё равно не было.  — Погнали.  — Кого?  — Не кого, а куда. У нас нет выбора — это единственная гостиница в округе, так что туда.