***
Сон лишь немного оттянул неизбежную встречу с реальностью, и на утро вчерашние проблемы навалились с новой силой. Маринетт механически собиралась, делала прическу, убирала постель, клала в сумочку печенье, но в голове ее крутилось множество вопросов и идей по поводу того, как она может выпутаться из сложившейся ситуации. ― Достаточно, ― резко сказала Маринетт, ударяя ладонями по столу, отчего Тикки, до этого увлеченно смотревшая очередной глянцевый журнал, испуганно вздрогнула и повела усиками. ― Мне нужно немного развеяться. Она приглашающе раскрыла сумочку, позволяя Тикки свободно нырнуть внутрь, сложила в аккуратную стопку разбросанные эскизы будущих нарядов для конкурса, и вышла на улицу. На звонок Алья ответила как-то неуверенно, ссылаясь на какие-то непредвиденные и внезапно возникшие дела, а после благополучно ретировалась, оставив Маринетт непонимающе смотреть на высветившийся список контактов. Только оказавшись на берегу Сены, Маринетт в полной мере осознала, что осталась наедине со своими проблемами и Лукой. Не то, чтобы она боялась и избегала его общества, вовсе нет, просто в свете последних событий Лука перестал казаться ей простым другом и определенно перешел на другую ступень, нежели Алья или же его сестра Джулека. Погрузившись в мысли, Маринетт благополучно споткнулась пару раз на берегу, потом на корабле, и, хлопнув по лицу ладонями, пришла в себя и уверенно постучала в его комнату. ― Привет. Я писала тут тебе, ― сказала она, показывая телефон в подтверждение своих слов. ― И мы, как бы, договорились о встрече. ― Привет. Да, я помню. Проходи, ― мягко сказал Лука, приглашая ее внутрь, и его тихий голос, внимательный взгляд лазурных глаз заставил расслабиться и чувствовать себя чуть лучше. ― Прости, что так внезапно, ― сказала Маринетт, принимая от него чашку с горячим шоколадом и овсяным печеньем, ― но мне действительно нужна твоя помощь. ― Я всегда здесь и всегда готов тебе помочь, ― ответил он, присаживаясь на кровать у нее в ногах и непринужденно перебирая струны гитары. Удивительным было то, что сегодня Лука поменял электронную гитару на акустическую, и теперь из-под его пальцев лились не тяжелые, грубые звуки, а металлические, твердые, которые нравились Маринетт чуть больше. Маринетт была более чем уверена в том, что Лука играл для того, чтобы собраться с мыслями и настроиться на нужный лад, но его ненавязчивая мелодия отвлекала. Маринетт не могла четко сформулировать мысли, поэтому она бросила эту затею и позволила музыке полностью завладеть ее вниманием. Она сама не заметила, как привалилась к стенке, по-прежнему сжимая в ладонях теплую кружку и из-под ресниц наблюдая за Лукой. Его музыка началась внезапно, но плавно, она словно была продолжением его собственной мысли, и Маринетт сразу же замолчала, понимая, что дальше они будут разговаривать вот так, не вербально. Она вздрагивала каждый раз, когда он скользил пальцами по грифу, извлекая металлический скрежет. Этот звук будил в ней забытые воспоминания, и она сама неосознанно тянулась к Луке, прося его продолжать, чтобы она смогла с головой погрузиться в себя, свои тайны и, наконец, разобраться в самой себе. Музыка шла ровно, не меняя своего темпа, но каким-то чудесным образом Маринетт слышала, когда Лука хотел сказать о чем-то грустном или, наоборот, о чем-то вдохновляющем. На припеве музыка окончательно окрепла, зазвенела сталью металлических струн, и его легких, но в тоже время уверенных движений кисти было достаточно, чтобы Маринетт осознала и поняла, что он хотел ей сказать. В этот момент все прекратилось. Музыка плавно сошла на нет легким перебором струн, словно в короткий миг стараясь запечатлеть в сердце слушателя чуть больше, чем до этого, продлить удовольствие и осторожно смолкнуть. Лука потряс рукой, вытер потные ладони о джинсы, облизал пересохшие губы и только после этого посмотрел на Маринетт. Стоило ей встретиться с его слегка затуманенным, довольным взглядом, как она сразу покраснела и опустила глаза в тарелку с печеньем. Она не могла понять, что чувствует в этот момент: светлая грусть, тянущее чувство ностальгии и легкости смешались в ней в сумасшедший по своей силе коктейль. Маринетт была уверена, стоит ей только посмотреть Луке в глаза, как он сразу же все поймет, прочтет ее и ее эмоции, и от этого ей становилось немного неловко. ― Прости, что перебил тебя, ― отстранено сказал Лука; казалось, что после своей игры, в которую он вложил все чувства и мысли, он будто что-то потерял, и в этот момент отчаянно пытался вспомнить, каково это, ощущать что-либо. ― Просто, когда ты вошла в комнату, я понял, как должен закончить мелодию, и уже не смог остановиться. Прости. Маринетт промолчала, кусая губы и скользя взглядом по интерьеру. Она словно разучилась говорить, все мысли покинули ее, и теперь она лишь чувствовала переполняющие ее эмоции, которые сказали бы намного больше, нежели слова. Маринетт была благодарна Луке за то, что он разбудил ее, встряхнул и позволил немного отвлечься от волнующих ее проблем, но в тоже время она не хотела, чтобы он видел ее, потому что она и так слишком часто показывала слабость на людях. ― Скажи, Лука, ― начала она, перебирая пальцы и смотря в небольшой иллюминатор. ― Что бы ты сделал, если бы человек, в которого ты верил и на которого надеялся, не оправдал бы твоих ожиданий? Лука взглянул на нее, чтобы понять, что она под этим подразумевает, но Маринетт упорно отводила взгляд, не предоставляя ему такой возможности. Он задумчиво постучал пальцами по боку гитары, зачесал мешающиеся волосы и улыбнулся, легко и непринужденно, как бы подбадривая Маринетт, даже если она этого не видела. ― Думаю, я бы расстроился, если бы это произошло, ― сказал Лука, и Маринетт почувствовала, как ее вновь захлестнуло отчаянье и ненависть к самой себе. Ей стоило бы побеспокоиться о Луке и возможной акуме, но эмоции были так сильны, что просто сметали все доводы трезвого рассудка. ― Но я бы не сказал, что буду ненавидеть этого человека или что-то подобное. Я считаю, что в отношениях между людьми всегда есть тот, кто слишком надеется или идеализирует своего партнера. И каждому приходилось сталкиваться с тем, что его надежды и представления об этом человеке рушились. Дело в том, как этот человек относится к подобному, готов ли он принять партнера со всеми его недостатками даже тогда, когда идеальный образ разрушен. ― А что насчет тебя? Ты бы принял такого человека? ― спросила Маринетт, чувствуя, как в горле пересохло, а ладони вспотели. ― Да, разумеется, ― просто ответил Лука, смотря Маринетт прямо в глаза, отчего она поспешно отвернулась и почувствовала, как волна жара обдала ее с ног до головы, как закружилась голова, словно она выпила бокал хорошего, дорогого вина. Она давно знала о симпатии Луки, ее сложно было не заметить, но когда он говорил о таких вещах прямо и без запинки, что-то внутри Маринетт ломалось, и она не могла устоять под его напором. Он был честен с ней и с самим собой, он знал, чего хочет, и от этого, от его уверенности, у Маринетт подгибались ноги. ― Не подумай, я тебя не принуждаю ни к чему, ― беспечно продолжил он, наигрывая на гитаре легкую, непринужденную мелодию, которая постепенно развеяла возникшее между ними напряжение. ― Ты спросила – я ответил, ничего более. Они замолчали, и Маринетт снова привалилась к стенке, делая небольшой глоток уже остывшего напитка. Она хотела подумать о взаимоотношениях между ней и Лукой, о своем отношении к нему, потому что его мнение ей было известно. Но она не могла, потому что, даже находясь рядом с ним в окружении его пленительной и чарующей музыки, она не переставала думать о происшествии с Котом Нуаром. В тот момент, когда она злилась из-за собственного промаха, Маринетт заметила, что ее неосторожные слова сильно обидели напарника. Она не знала, что делать, как с ним поговорить, но теперь, после разговора с Лукой, она осознала, что Коту просто нужно дать время. Леди Баг и Кот Нуар никогда не состояли в романтических отношениях, но у них была крепкая дружба, которой героиня очень дорожила, и даже при этом Нуар слишком идеализировал ее. Если он все осознает и сможет двигаться вперед, это будет замечательно, если же нет… Над этим Маринетт не хотела думать. В любом случае, она всегда сможет поговорить с ним, Кот Нуар никогда не был глупым, он поймет ее. ― Спасибо тебе, Лука, ― робко произнесла Маринетт, отставляя полупустую кружку на стол, чтобы подобраться к нему ближе и легко коснуться губами его щеки. ― Без тебя было бы сложно. ― Я всегда рад тебе помочь, Маринетт, ― усмехнулся он, откладывая гитару и прислоняясь спиной к стене, чтобы видеть лицо своей собеседницы. Маринетт заметила, что, несмотря на непринужденный тон, Лука был напряжен все время, будто ожидал и гадал, что же Маринетт ответит на его реплику. За это она почувствовала легкий укол вины, поэтому снова подползла и поцеловала его уже в уголок губ. ― Я же и привыкнуть могу, ― с укором заметил Лука, и она отодвинулась от него как можно дальше, чтобы не поддаваться несвойственным ей порывам. Лука выглядел так, будто это оскорбило его намного сильнее, нежели все происходящее между ними до этого, но Маринетт смущенно улыбнулась, понимая, что он всего лишь дурачится. ― Итак, о чем ты хотела поговорить со мной, когда написала? ― спросил Лука, сгибая ногу в колене и кладя на нее руку. ― Неужели тебе просто нужен был дружеский совет? ― О, точно, я совсем забыла, ― сказала Маринетт, ударяя себя по лицу ладонью, словно наказывая за свою забывчивость. ― Я хотела бы, чтобы ты играл на весеннем фестивале. В смысле, я подумала, что было бы неплохо с живой музыкой. И когда подумала об этом, то на ум пришел ты, и я подумала: «Точно, Лука, было бы неплохо, если бы он был со мной, вернее со всеми нами, на пикнике в честь весеннего фестивале». Поэтому я здесь и… ― Хорошо, я приду, ― с улыбкой сказал Лука, понимая, что если ее не остановить сейчас, то ее определенно занесет не в те дебри. ― Прекрасно, спасибо, ты лучший. Тогда я пойду? ― Когда мне приходить? ― мягко поинтересовался он, осторожно беря Маринетт за руку, когда она встала. ― В этот четверг, в семь вечера, ― бросила она, вырываясь из его бережной хватки и выскакивая из комнаты. ― Буду ждать. До встречи. Маринетт захлопнула дверь, даже не давая ему возможности попрощаться, и Лука остался сидеть на кровати с нелепо протянутой рукой, будто порываясь остановить Маринетт. Она убежала так быстро, что ему не оставалось ничего, кроме как пожать плечами и потянуться к нижнему ящику стола, где лежала его нотная тетрадь, чтобы записать новую мелодию. Все-таки нехорошо, если такое сокровище пропадет даром.***
Оставшиеся дни до фестиваля прошли быстро и незаметно, как проходит скоростной поезд мимо задумчивого пассажира. Маринетт смогла благополучно доделать костюмы и отправила их судьям. Она ни на что не рассчитывала, но все же приложила максимум усилий, добавив к обычным парным костюмам аксессуары, которые делали их особенными, привносили нотку таинственности и магии. На подобный ход ее вдохновила Тикки своими очередными рассказами о предыдущих хранительницах камня Удачи и о тех временах, когда сама Тикки была еще молодой и свободной, как порыв весеннего ветра. Маринетт вместе со всеми ребятами в классе обсудила план фестиваля, учла их пожелания, но при этом постаралась не отходить от первоначальной идеи, которую к этому времени уже одобрили учителя. Девочки согласились организовать пикник, принести немного выпечки из пекарни Дюпен-Чен и украсить парк вместе с другими классами. Мальчишки же тем временем перенесли все необходимое оборудование и инструменты с корабля Куффен в парк и расставили на сцене, подключили аппаратуру. Маринетт неосознанно пару раз останавливалась, чтобы посмотреть на Луку, который стоял у самого края сцены и настраивал бас. Обычно Алья помогала ей выходить из этого молчаливого созерцания, толкая Маринетт в спину и как бы намекая, что ей нужно просто пойти и поговорить с Лукой. На это она обычно отмахивалась, говоря, что ей просто интересен сам процесс настраивания гитары, а не обладатель этой самой гитары. Алья понимающе ухмылялась, но больше ничего не говорила. Существовали так же и другие проблемы, разрешить которые не получалось так просто, как хотелось бы. Каждый вечер Маринетт продолжала перевоплощаться в Леди Баг и патрулировать город вместе с Котом Нуаром, но, несмотря на то, что между ними как бы ничего не изменилось, напарник был молчаливее, чем обычно. Он продолжал шутить, каламбурить, но Леди Баг замечала, что тот инцидент наложил на него неизгладимый отпечаток, и каждый раз, после того, как очередная рядовая акума была извлечена, он поворачивался спиной, бросал на прощание дежурную фразу и исчезал в ночи. Они больше не стукались кулаками. Эта был их ежедневный ритуал, во время которого каждый член их супергеройской команды как бы говорил: «Да, со мной все хорошо, мы отлично справились с миссией, я рад работать с тобой». Но Кот Нуар не делал этого, и это как ничто другое говорило Леди Баг о том, что он не в порядке. Она хотела поговорить с ним, хотела назначить встречу, но она помнила о том, что Коту просто нужно дать время. Даже несмотря на это, любое упоминание того разговора он пресекал на корню, ссылаясь на то, что он пока не готов об этом говорить. Именно поэтому Маринетт не знала, явится ли Кот на запланированную встречу героев Парижа с жителями города во время фестиваля. Они вдвоем получили приглашение от Альи после очередной победы над акумой, но в свете последних событий она не была уверена в том, что он придет. После вечернего патруля, Кот Нуар отсалютовал ей и благополучно скрылся в неизвестном направлении, оставив ее наедине со своими мыслями. Леди Баг устало привалилась к дымоходу, устремляя взгляд вверх. С городских улиц очень сложно заметить темное небо, искусственный свет вывесок, фонарей и фар проезжающих автомобилей блокирует его, приковывает взгляд к себе, и вот уже парижане проходят мимо, погруженные в собственные мысли, не имея шанса поднять голову и посмотреть на небо. Но отсюда, с крыш зданий, подальше от городской суеты и света, можно было заметить, как низко весят звезды, настолько низко, что если протянуть руку и встать на носочки, то можно их коснуться, услышать их мягкий перезвон. Леди Баг вспомнила, как пару месяцев назад она точно также сидела на крыше дома вместе с Котом Нуаром. Они благополучно завершили патруль, и отдыхали после длительной пробежки, позволяя ночному ветру охлаждать разгоряченные тела. Кот Нуар тогда был веселее, чем обычно. Он валял дурака, играл в пятнашки, причем сама Леди Баг об этом не знала, а когда узнала, то попыталась нагнать его по очкам. Она помнила, как они сидели здесь, плечом к плечу, и как его, Кота Нуара, палец с накладными когтями скользил по небосводу, вырисовывая причудливые фигуры древнегреческих монстров и богов, как он тихим, пропитанный одновременно весельем и грустью голосом называл ей имена созвездий. ― Ты так хорошо разбираешься в звездах, ― констатировала факт Леди Баг, но после этой фразы Кот Нуар буквально засветился гордостью. ― Тебе это просто нравится или есть какая-то особенная причина? ― Мне мама много об этом рассказывала, ― пожал плечами Нуар, большим пальцем покручивая кольцо на пальце. ― Когда она заболела, я много проводил с ней времени, и она постоянно говорила, что хочет отправиться куда-нибудь за город со мной и отцом, чтобы посмотреть на небо. Леди Баг тихо выдохнула и обняла себя за колени. Она практически ничего не знала о Коте Нуаре, кроме того, что он крайне неудачлив во всем, и того, что он очень хороший друг. И ей стоило бы обеспокоиться тем, что они переходят на запрещенную территорию, затрагивают те темы, которые могут рассекретить их личности, но сейчас она, вроде как, не хотела беспокоиться об этом. Что страшного произойдет, если она узнает чуть больше о своем напарнике, увидит его с другой стороны? Леди Баг не собиралась искать Кота Нуара в настоящем мире, и такие истории из его прошлого всего лишь помогут ей узнать его ближе и понимать намного лучше, чем сейчас. Кот Нуар посмотрел на нее, и Леди Баг увидела мириады созвездий в его глазах, и весь его образ, его лицо, озаренное улыбкой, его глаза, поддернутые дымкой печали и задумчивости – все это заставило ее сердце сжаться, и отчаянно пожалеть о том, что все так получилось. Леди Баг поспешно поднялась на ноги, осознавая, что если она и дальше будет погружаться в этот бесконечный водоворот воспоминаний, то точно совершит что-нибудь необдуманное и импульсивное. Поэтому она решила на что-нибудь отвлечься, но так как патруль они уже окончили, то она решила навестить Адриана и поинтересоваться насчет его самочувствия. По правде говоря, за прошедшие дни она посетила его еще несколько раз, и если в первый раз Адриан сам захотел ее увидеть, то с остальными встречами все немного сложнее. Маринетт не привыкла лгать сама себе, поэтому призналась в том, что используя свои супергеройские способности, она просто пыталась стать с Адрианом чуть ближе. Тикки никогда не хотела, чтобы Маринетт использовала свои силы в эгоистичных целях, даже если квами не говорила об этом открыто, это было понятно по ее взгляду. Но Леди Баг ничего не могла с собой поделать, ее влекло к Адриану, ей с ним было хорошо, поэтому она придумывала себе всевозможные оправдания, чтобы не было так стыдно ни перед собой, ни перед Тикки. К тому же героиня совершенно забыла о том, что обещала ему помочь в разгадывании тайны смерти матери. От этой мысли Леди Баг почувствовала укол вины и чуть не сорвалась, вовремя перехватив йо-йо и спасая себя от неминуемой встречи с асфальтом. Она чувствовала, как ее затапливает досада, в последнее время она только и делала, что ошибалась, и осознание этого ухудшало ее самочувствие. Усталость накатывала с новой силой, Маринетт совершенно не могла нормально отдохнуть из-за чередования повседневных дел и своих супергеройских обязанностей, ситуацию ухудшало еще и то, что ей приходилось жить в постоянном страхе за свою жизнь и жизнь близких ей людей. Подумав об этом, героиня только крепче сжала леску и плавно приземлилась на территории особняка Агрестов. Глубоко вдохнув еще раз, она заметила открытое окно в комнате Адриана и, не медля более, зацепилась за раму своим йо-йо. Адриан сидел за столом, что-то быстро печатая на компьютере. Леди Баг не знала, чем конкретно он занимался, но ей стало как-то неловко от того, что она хочет отвлечь его. Тем не менее, если она сейчас просто развернется и уйдет, так ничего и не сказав, то будет выглядеть глупо в своих глазах и будет похожа на какого-то преследователя. Поэтому она нахмурилась и постучала в окно. ― Леди Баг? ― удивленно сказал Адриан, поднимаясь и закрывая спиной экран ноутбука. ― Что ты здесь делаешь? ― Э, привет, Адриан, прости, что отвлекаю тебя, ― замялась Леди Баг, отводя глаза в сторону, потому что, по правде говоря, она еще не привыкла видеть Адриана в домашней одежде – от этого ей становилось слишком хорошо и хотелось лишь глупо улыбаться, что выглядело бы странно и неуместно. ― Я лишь хотела убедиться, что с тобой все хорошо. ― М, да, все нормально, не переживай, ― с заминкой ответил он, даже не смотря на свою собеседницу. ― Это все? Только сейчас Леди Баг заметила, что с Адрианом что-то не так. Раньше во время их встреч он всегда был рад ее видеть, даже если не хотел показывать этого. Но сейчас он вел себя зажато, неуверенно, и почему-то Леди Баг казалось, что он отчаянно хочет, чтобы она поскорее ушла. Осознание этого факта было как удар под дых. Она прижала ладонь ко рту, будто ее тошнило, но на самом деле она просто выдохнула и постаралась успокоиться. В последнее время Леди Баг слишком часто допускала ошибки. Об этом говорили люди на форумах, которые или открыто высказывали свое недовольство и страх в сложившейся ситуации, или же признавались в этом косвенно, испытывая некое подобие стыда перед своей героиней. Но мнение этих люди волновало Леди Баг не так сильно, как мнение Кота Нуара. Даже если она понимала, что ее напарник сам частично виноват в том, что разочаровался на ее счет, Леди Баг было плохо видеть его грустное и отчаявшееся лицо. Теперь же она осознала, что Адриан тоже разочаровался в ней, но сейчас она не могла оправдать себя, поэтому с горечью признала тот факт, что как героиня она провалилась с треском. ― Прости, Адриан, ― сказала Леди Баг настолько сломлено и устало, что Адриан развернулся к ней и обеспокоено осмотрел. ― Я очень плохая героиня, я не смогла защитить город от акуманизированного и не смогла сдержать данное тебе обещание. Если ты захочешь, чтобы я не появлялась здесь больше, то я пойму. Просто знай, что я собираюсь все исправить, даже если ты не простишь меня. Адриан выглядел растерянным, как котенок, которого выкинули на улицу и который пытался понять, за что. В любой другой ситуации Леди Баг посчитала бы его лицо милым и очаровательным, но сейчас ей было не до этого. ― Что? Нет, Леди Баг, я никогда даже не думал о таком! ― выпалил он, выставляя руки вперед, словно пытаясь остановить героиню от необдуманного шага. ― Просто, понимаешь… Это другое, не то. Не думай об этом, я сам виноват во всем, в этом нет твоей вины. ― Вот как? Хорошо. Но ты все равно прости меня за то, что не помогала тебе с поисками твоей мамы. Леди Баг почувствовала одновременно и облегчение от того, что она не является причиной беспокойства Адриана, и сожаление, потому что он не сказал ей настоящую причину. С другой стороны, кто они друг другу, чтобы рассказывать обо всем? У Адриана, наверняка, есть свои секреты, и делиться ими он не обязан ни с кем, даже с героиней Парижа, если, конечно, сам этого не захочет. ― Кстати об этом, ― сказал он, кусая губу, будто в нерешительности, и поворачиваясь к ноутбуку. ― Я не хотел тебе показывать, пока сам не удостоверюсь насчет своих догадок, но раз уж ты об этом спросила, то покажу. ― Что-то накопал? ― спросила Леди Баг, подходя ближе и опираясь на стол руками. ― Не совсем. Я просто решил пересмотреть фильм, который смотрел с отцом в годовщину смерти мамы, и кое-что нашел. Не знаю, получится или нет, но стоит попробовать, ― неуверенно сказал Адриан, открывая нужную вкладку и смотря на Леди Баг, которая увлеченно читала статью, обхватив подбородок пальцами. ― Это тот фильм, который ты смотрел вместе с Маринетт в кинотеатре? ― со смешком спросила она, не открываясь от экрана. ― Откуда ты знаешь? ― удивленно спросил Адриан. Ему показалось, что лицо героини как-то сразу побледнело, но, возможно, это было из-за света от ноутбука. ― Ну, я тогда спасала и тебя, и ее от армии твоих фанатов и акуманизированного, ― сказала она и подмигнула. Адриан улыбнулся, припоминая этот удивительный день, который, тем не менее, чуть не стал последним его днем как Кота Нуара. Если бы Леди Баг не спасла его тогда, то он вынужден был бы трансформироваться на глазах Бражника, чтобы спастись, но благо, что ему не пришлось этого делать. От нахлынувших воспоминаний ему захотелось снова обнять Леди Баг и почувствовать себя в безопасности, но он благоразумно сдержался, понимая, что сейчас это будет выглядеть неуместно. ― Отлично, давай встретимся с этим человеком! ― воодушевленно сказала героиня, указывая пальцем на фотографию мужчины в конце статьи.