Чужой мальчик

      К середине дня Ричард точно знал, как чувствует себя человек, которому через несколько часов предстоит взойти на эшафот, и он отсчитывает часы до свидания с палачом. Следовало себя чем-либо занять, чтобы хоть немного отвлечься от далеко не веселых мыслей. Он устроился в кабинете, приказав сообщать всем, что герцога Окделла нет дома, и попробовал заняться делами. Но ни доклады управляющего Надора, ни документы, касающиеся армейских дел, в голову не шли. После третьей попытки он отложил бумаги в сторону и огляделся. На серебряном подносе лежала небольшая шкатулка с гербом вепря. Леворукий! Он забыл о письме матери. Да и о самой матери в общем-то тоже, удовлетворившись письмом отца Маттео о том, что герцогине значительно лучше и короткой запиской самой Мирабеллы. Ричард открыл шкатулку и развернул тонкий листок. Письмо начиналось с обращения « Ричард! , «, что явно свидетельствовало о том, что герцогиня находилась в весьма расстроенных чувствах. Об этом же свидетельствовали и слегка неровные строчки письма. Он вздохнул: страшное известие пришло в Надор и теперь мать заклинала его помочь, спасти зятя и защитить Айрис и её детей. Если бы он мог хоть что-то сделать! Он резко выдохнул и принялся читать дальше. Мирабелла умоляла сына добиться того, чтобы сестре с детьми разрешили жить в Надоре, дабы она могла помочь дочери пережить свое горе и воспитывать детей. Прочитав последнюю строчку, он понял: мать не верит в благополучный исход, хотя и просит его о помощи. А Айрис с детьми будет в полной безопасности в Надоре! -вдруг пришло ему в голову. –Не придется бояться ни короля. ни родственника. В голове мелькнула ещё одна мысль, но он не успел её додумать до конца: дверь тихонько отворилась, и на пороге возник Рамиро. Мальчик стоял, ссутулив плечи и прижимая к себе деревянную лошадку. -Что ты тут делаешь? –сердито поинтересовался Ричард. — Я же не разрешаю тебе спускаться на первый этаж. Мальчик кивнул, и, не поднимая глаз от пола, двинулся вперед. Остановившись в двух шагах от письменного стола, он поднял свои невозможные синие глаза и тихо произнес: -Простите меня, пожалуйста! — За что тебя простить? — поразился Ричард. -За то, что я сделал! Вид у него был такой убитый, что в груди Ричарда что-то дрогнуло, а виски отозвались резкой болью. Он невольно поморщился, а мальчик заговорил быстро-быстро, словно боясь, что его оборвут: — Вы не зашли ко мне утром, и завтракали вы один, а потом вы обещали мне поиграть в солдатики, и снова не пришли! Я не знаю, за что вы так сердитесь, простите! -Я вовсе не сержусь, — растеряно произнес Ричард. — Просто я был занят. -Я понимаю, -прошептал Рамиро.- Вы совсем недолжны со мной играть, просто я ждал, что вы придете, вы ведь всегда приходите. Матушка болеет, Кончита она очень хорошая, но совсем ничего не понимает в войне и сражениях, а одному книжки смотреть скучно. Острый каменный осколок впился в висок, и в горле привычно запершило каменной крошкой. Ричард на мгновение закрыл глаза, борясь с болью и тут же почувствовал, как теплые детские пальчики коснулись его лба и висков. –Сейчас все пройдет! Позвать Кончиту? — Нет, малыш. Ричард посадил ребенка к себе на колено и с наслаждением вдохнул запах чистоты и свежести, исходивший от Рамиро. -Почему? Она умеет варить лекарство, от которого вам легче! -Мне уже хорошо, Рамиро. Он аккуратно спустил мальчика с колен и взял его за руку. -Идем играть! …. Солдатики в синей форме отступали под защиту крепостных стен, сооруженных из перевернутых стульев и подушек. Противник гнал их со всех флангов, издавая победные кличи и паля из маленьких деревянных пушек. Было очень шумно и весело, и Ричард вдруг понял, что камни перестали исполнять свой бешеный танец у него в голове. — Победа! Победа! Сдавайтесь, монсеньор, вы проиграли! Рамиро подпрыгивал от радости, сжимая в руке игрушечную пушку. -Сдаюсь! — Ричард поднял руки над головой. -Надеюсь, победитель будет великодушен? -Будет! — мальчик важно кивнул, но тут же добавил, что выкуп все равно платить придется. Торг доставил удовольствие обоим, и было решено, что свободу проигравший маршал получит за две сказки вместо одной. Когда они пытались хоть как-то вернуть комнате пристойный вид, на пороге появилась Кончита. -Это все я! –заявил Рамиро.-Монсеньор не виноват! -Конечно не виноват, — Кончита кивнула.- Монсеньор серьезный человек и такого беспорядка устраивать не будет! Рамиро выдохнул и победно посмотрел на Ричарда. -Маленького дора ждет на кухне молоко и лепешки с медом! — женщина улыбнулась. — Советую поторопиться, Джок сказал, что он их тоже любит! Мальчик фыркнул и опрометью бросился вон из комнаты, а взрослые невольно рассмеялись. Утерев слезы от смеха кончиками пальцев, Кончита улыбнулась, и неожиданно стала серьезной -Могу я поговорить с вами, дор Рикардо? Ричард недоуменно взглянул на женщину и кивнул -Не здесь, — она обвела взглядом разгромленную комнату.- Если позволите, в кабинете. По спине РПичарда пробежал холодок, но он согласно кивнул и вслед за женщиной спустился вниз. -Дор Рикардо, — Кончита, когда волновалась, начинала теребить платье.- Я должна была вам давно сказать, но я сначала забыла, а потом вы отказались просить за дора Роббера, а потом приехал дор Рамиро, дора Вивьен болела… -Я понял, — Ричард поморщился ощутив острый укол в висок. –Говори прямо! — Я очень привязана к доре Айрис и её супругу, — начала Кончита.- Они спасли меня и приютили, вернее, попросили вас оставить меня в доме, поэтому, быть может, поступила опрометчиво, но тогда мне казалось, что я делаю правильно, да и отказать мне было нельзя. Она замолчала и с мольбой посмотрела на Ричарда, но он не собирался ей помогать, и ей пришлось продолжить. -Герцог Эпинэ обратился ко мне с необычной просьбой. Но я её выполнила. Он попросил меня спрятать кое-что в доме и отдать это вам, если случится что-то непредвиденное. Я спросила, почему он не отдал это вам перед вашим отъездом к войскам, но он лишь улыбнулся и повторил свою просьбу. Спрятать надо было так, чтобы никто не смог найти, даже если бы стали обыскивать дом. Я спросила, что такое непредвиденное может произойти, а дор Робер ответил, что я пойму сразу, если что-то случится. А через два дня начался мятеж. -И где это что-то? — Ричард в упор посмотрел на женщину. -Здесь, в кабинете. Этот тайник мне показал Хуан, когда в город пришел Ракан, ой, простите, Его величество. Она подошла к камину, нажала на бронзовую шишечку в углу каминной полки, и взору Ричарда открылось небольшая ниша, где лежал голубоватый конверт, и стояла шкатулка. Её он узнал сразу и по спине прошел неприятный холодок. Он прекрасно помнил, промозглый день, когда она была найдена в гробнице Франциска и Октавии. День, когда он впервые подумал о том, что иной раз деяния предков через столетия ломают судьбы потомков. Содержание футляра с изображением блуждающей башни была страшнее яда десятка змей, ибо завещания Эрнани и Франциска, хранящиеся там, не только меняли представления о драме, разыгравшейся столетия назад, но и делали из Альдо Ракана простого самозванца, в отличие от Рокэ Алвы. Как эти бумаги попали к Роберу? Он осторожно отодвинул шкатулку в сторону и взял в руки конверт. Дик! Если ты читаешь это письмо, значит, у меня ничего не получилось. Познакомившись с содержимым шкатулки, ты поймешь, почему я решился на такое. Впрочем, не только поэтому. Из Альдо вышел плохой правитель, хотя вряд ли он со мной согласится…. Глаза Ричарда торопливо бежали по строчкам. …не хотел вмешивать тебя…. перед моим отъездом на Чито ля Пьяле разговора у нас не вышло…. Знаю, ты не бросишь Айрис и детей… моя просьба покажется тебе дикой…ты не позволишь погибнуть мальчику, который виноват лишь в том, что… Прости, что оставляю тебя с новыми цепями на шее……………………. В последнем Робер был, несомненно, прав. -Дор Рикардо! — робкий и тихий голос Кончиты заставил его опомниться. -Кто видел герцога Эпинэ в доме? — Эрик, он открывал дверь, и Боб. -Все? — Да, дор Рикардо. Ричард вздохнул и посмотрел на перепуганную женщину. –Плохо, что не сказала сразу! — Это опасно для дора Рамиро? -Это опасно для всех. Король как видно не знает, что эти бумаги пропали, иначе особняк Эпинэ разобрали бы по камушкам, а Айрис и дети были бы уже в Багерлее. Глаза у женщины стали круглыми, как монеты, а губы мелко задрожали. -Поздно боятся, Кончита. Надо. Он задумался на несколько минут, а затем приказал — Если случится худшее, и тебя будут допрашивать, зачем приходил Эпинэ, надо придумать нечто правдоподобное. -Я ничего не скажу, клянусь вам! — Не клянись. Ты заговоришь через несколько часов. -Что же в этих бумагах такого, что за них убивать станут? — В многие знания –многие печали, — ответил Ричард древней мудростью. — Лучше не знать ничего, особенно если знания пахнут пыточной. Забудь, Кончита. А слуг я постараюсь отправить отсюда. Женщина вздохнула и снова затеребила край рукава. -Что ещё? — Мать дора Рамиро. -Ей же лучше!!! — Дор Рикардо, это временное улучшение. У неё слабое сердце. Ей нельзя волноваться, ей нужен покой, прогулки, лучше всего за городом. — Вот отвезем её в Кэналлоа, — улыбнулся Ричард, — ей полегчает -Её ещё нужно туда довести, — тихо ответила Кончита, и Ричарду захотелось выругаться. *** Для поездки в Багерле Ричард приказал заложить карету и велел кучеру не торопиться. Инголс благодарно кивнул и поудобнее устроился напротив, сложив руки на животе. -Кучер глуховат, поэтому вы можете говорить спокойно, сообщив мне то, что не сказали вчера, -Ричард изо всех сил изображал невозмутимость. Инголс кивнул. -Прежде всего, держите себя в руках, чтобы вы не видели и не услышали, — мрачно сказал он. –Ваше возмущение может принести только вред. Свидание разрешили, как я понимаю, потому, что вы не вмешивались в процесс и не просили за родственника. Король, скорее всего, думает, что вы или решили остаться в стороне или слишком боитесь за своих племянников и не рискуете просить за обреченного. — С Алвой он мне разрешил встретиться по тем же причинам? — Невозможно отказать, этого никто не поймет. К тому же король, наверное, полагается на вашу откровенность. Ведь вы никогда не выказывали не только сочувствия, но и интереса к судьбе своего бывшего монсеньора? Объяснять, по каким причинам он этого не делал, Ричард не стал, лишь кивнул. -Герцог Алва выслушал меня, — продолжил законник, — и сказал, что ему необходимо видеть вас. — Более ничего? — Более ничего, — Инголс склонил голову. *** В первый момент он не узнал Робера: он исхудал, на лице пролегли новые морщины, но самое главное, он был совсем седой. Ричард молча шагнул к нему и осторожно обнял, а Иноходец улыбнулся краешком рта. -Как ты? -Ничего, могло быть и хуже. Как Айрис? -Держится, — о том, в каком состоянии находится его жена, он предпочел не говорить. Робер снова слабо улыбнулся, и Ричард принялся говорить о сестре и племянниках, понимая, как мучает зятя этот вопрос.Когда он замолчал, Иноходец кивнул — Спасибо, Дик. Прости, что бросил все на тебя. -Скалы, они крепкие, Робер. Выдержу. -Я знаю. Ты действительно выдержишь. Он нерешительно помолчал, а потом спросил: — Как Кончита? Она хорошая женщина. Не обижаешь? — Нет. Зачем мне её обижать? Робер снова помолчал, а затем тихо произнес, разглядывая свои руки, со следами от кандалов. -Я видел её, почти сразу после того, как ты уехал на север. Кстати, забыл поздравить с победой. Ты –молодец. Знаешь, я почему-то всегда знал, что твое будущее связано с армией. Рад, что не ошибся. И невесело добавил, глядя на Ричарда — Новости доходят и сюда. Играть в молчанку не имело смысла, да и времени на это не было -Кончита занята. У неё появилась новая обязанность — она заботиться о нашей новой служанке. Думал — взял ей помощницу, а она хворая оказалась. Южанка, как и ты. Ребенок у неё забавный, глазастый. Глаза-как озера. Лицо Робера дрогнуло, и он, судорожно провел рукой по лицу, отбрасывая со лба седую прядь. — Ты?! — Я. Откуда у тебя эти бумаги, Робер? Только правду! Ты же понимаешь, я должен знать! — Я понимаю, это для тебя стало неприятным откровением, — начал Робер, но Ричард прервал его. –Я знал о них раньше тебя, они были в гробнице Октавии. Эпинэ сдвинул брови, не отвечая. — Робер, речь идет не только обо мне, но и тех, о ком я должен заботиться. Ты сам знаешь, что будет, когда обнаружится пропажа. Откуда мне ждать удара? — Оттуда никто ничего не узнает. Эту тайну хранили несколько лет. -Робер! -Прости, Ричард. Этого я не могу сказать. -Робер, подумай о детях! — Там никого не выдадут! Ричарду очень хотелось сказать, что в Багерлее умеют развязывать языки, но послышался лязг ключей. — Господин маршал, вам пора! — тюремщик застыл на пороге. Ричард кивнул и ещё раз посмотрел на зятя. Но Иноходец лишь качнул головой.