Шрам

Солнце за окном уже село, и комнату окончательно окутал ночной полумрак. Но и в этой тьме Какаши все еще видел мерцающие дорожки на скулах девушки, освещаемые бледным лунным светом. Он уже тринадцать лет не мог вынести слез Харуно. Но как он мог ее успокоить? Сказать, что нечего переживать, потому что она в любом случае выйдет замуж за Учиху!? Злость и ярость, вызванные безысходностью, начали разгораться с новой силой. Отчаявшемуся Шестому захотелось вскочить с кровати, чтобы выхватить из рук девушки снимок седьмой команды и разорвать его на мелкие части. Они с женой так и не поняли, как она попала в прошлое. Но в любом случае без этой фотографии юный агент АНБУ не поверит, что Сакура прибыла из будущего. Парень решит, что куноичи сошла с ума, и не будет с ней сближаться. Тогда у них никогда ничего не будет. И Хатаке будет абсолютно все равно, что она выйдет замуж за Саске. Это был такой простой выход. Через несколько секунд все его мучения могут быть закончены. В голове возник вязкий туман, который стало очень сложно контролировать, и мужчина даже перестал моргать, безотрывно уставившись на злосчастный кусочек картона. Но в этот момент ирьенин резко спрятала фотографию обратно в тунику. Она судорожно вытерла мокрую щеку и, не поднимая глаз на бывшего учителя, глухо пробормотала:       – Пойду умоюсь. Все так же не глядя на него, понурая девушка молча скрылась в небольшой ванной, и Какаши до боли в ушах оглушил тихий щелчок запирающейся двери. Они с супругой никогда не закрывались друг от друга. Но у него больше нет жены, и никогда уже не будет. Невидящий взгляд доведенного мужчины скользнул к карману, где хранился один из остро заточенных кунаев. В какой-то момент джоунин не просто простил своего отца, а начал понимать его решение... Из-за стены послышался звук льющейся воды – видимо, ирьенин решила принять душ – но Шестому было уже все равно. Он стоял на самом краю пропасти и уже почти шагнул в бездну, когда услышал короткий женский вскрик. Наверное, его не зря считали гением Конохи и назначили Хокаге, потому что джоунин оказался около ванной еще до того, как Сакура затихла. К счастью, защелка оказалась хлипкой, и мужчина сходу выбил дверь. Он ворвался, когда ирьенин уже летела на пол. Поскользнувшись, та схватилась за шторку и теперь со страшным скрипом утягивала ее за собой. Забывая, как дышать, Шестой подскочил и поймал куноичи за мгновение до того, как она едва не напоролась на острый угол керамического бортика. Когда под его ладонями оказалась мокрая кожа девушки, помертвевший Какаши застыл и крепко прижал к себе обнаженную Сакуру.

***

Заплаканные зеленые глаза с тоской застыли на потускневшей, но все равно самой любимой фотографии. Джоунин на мятом снимке седьмой команды смотрел на нее как живой. Она не смогла его спасти, хотя он спасал ее постоянно. Бывало, что даже несколько раз за сутки. Женщина очень много раз бывала в опасных ситуациях. Но на память почему-то опять пришел тот день, когда более шестидесяти лет назад она устроила Какаши передозировку. Тогда он сначала уберег ее от взрыва, а затем – подхватил до того, как она едва не разбила голову, поскользнувшись в душе. Несмотря на раздирающую боль, которая не утихала уже две недели после смерти Шестого, Сакура улыбнулась сквозь слезы. Следующая ночь после того дня была одной из лучших ночей в ее жизни.