Шрам

Каждая тренировка с маленькой Сакурой была для Какаши пыткой. Мало того, что ему через силу приходилось отстраняться от девочки, так он еще постоянно слышал нескончаемое нытье про «Саске-куна». В какой-то момент джоунину даже стало казаться, что Учиха захочет ее убить именно за это. Но надменный мальчик просто открыто игнорировал навязчивую поклонницу. И Хатаке никак не мог понять, почему однажды тот все-таки сойдет со своего пьедестала и осуществит попытку убийства. Но шли дни, а маленький Учиха все так же принципиально игнорировал девочку. И Какаши немного успокоился. В конце концов, он был намного сильнее генина, пусть и представителя могущественного клана. Но как только ему стало чуть спокойнее за жизнь куноичи, сразу вскрылась другая проблема. Хатаке начал дико ревновать. Взрослый мужчина понимал, насколько глупо реагировать на детскую влюбленность, но ничего не мог с собой поделать. Его невероятно выводило, что девочка кричит на весь мир о своей любви тому, кто однажды попробует ее убить... Во время одной из миссий она делала это особенно часто, и Какаши еле дождался, когда они вернуться в Коноху. Едва они прошли через ворота и оказались на территории деревни, мужчина глухо бросил:       – Расходимся.       – Саске-кун, пошли вместе с Наруто в «Ичираку Рамен»! Очередное «Саске-кун». Наверное, уже сотое на сегодня. Когда же это прекратится... Хатаке со злостью стиснул зубы и, не оглядываясь на учеников, резко ускорил шаг. Он хотел как можно быстро добраться до дома и завалиться спать, чтобы хотя на пару часов забыть обо всем этом. Но сначала ему надо было дойти до Резиденции и отчитаться перед Хокаге. Разозленный мужчина быстро свернул на оживленную улицу и с удивлением остановился. Несмотря на то, что прошло много времени, он сразу узнал Ханаре. Она и ребенком была очень милой, а теперь стала настоящей красавицей. Это превращение было вполне ожидаемым, и копирующего удивило не это. Джоунин замер посреди дороги и с изумлением наблюдал, как одетая в костюм уличной артистки девушка шла в сопровождении людей в масках. Если вмешались АНБУ – значит, дело очень серьезное. Какаши был прав: куноичи оказалась шпионкой. Причем настолько умелой, что ее не смог расколоть даже Ибики Морино. Единственное, что получилось узнать с помощью Иноичи Яманака – это то, что девушка знает Какаши. И копирующему поручили заглянуть в сознание куноичи шаринганом. Джоунин почему-то совершенно не видел в ней угрозы, но отказаться не мог. И теперь они молча шли по летнему парку. Мужчине было настолько спокойно просто идти рядом с девушкой, что он даже начал забывать, что это задание. Внезапно Ханаре остановилась и заговорила:       – Я ничего не знаю о своей деревни. Меня растили так, чтобы в случае моей поимки я не могла дать о ней никакой информации. И по сей день я рисковала жизнь, выполняя миссии ради родины, которой никогда не видела. Поэтому для меня это было всем... Иметь дом, людей, которые примут меня. Они стояли под большим деревом, и, когда Ханаре закончила мысль, порыв ветра сорвал и пронес листья прямо над их головами. Ее слова были ему очень хорошо знакомы. Неужели она тоже вспомнила его? Разговор принимал неожиданный поворот.       – Зачем ты рассказываешь мне об этом? За все время ты не проронила ни слова. – Несмотря на спокойствие голоса под маской, сам Хатаке был напряжен. Куноичи понравилась ему еще тогда, когда они впервые встретились. А сейчас она выросла в красивую девушку, в чем-то очень похожую на него.       – Потому, что ты научил меня этому. Я тебя сразу узнала. Это ты был тем парнем. Я всегда искала облако, похожее на тебя. Поэтому я и узнала тебя, хоть ты и немного изменился. Потому что ты всегда был в моем сердце. Ты был моей надеждой. Послышался громкий треск ломающихся ветвей, и на Какаши с дерева кто-то упал. Застигнутый врасплох мужчина попытался удержать равновесие, но у него не получилось. И спустя миг его губы, покрытые маской, оказались прямо у губ Ханаре. Шпионка ему очень нравилась. В ее широко распахнутых карих глазах джоунин видел такую нежность, от которой внутри все таяло. Ее не нужно было ждать много лет в вечном страхе, что он случайно изменит ход истории. Она была вся его здесь и сейчас. Она не доводила его постоянным нытьем про «Саске-куна». С ней было легко и просто. Ханаре была идеальной... Копирующий с беззвучным вздохом отстранился от девушки. Ханаре была идеальной, но она не была Сакурой.

***

Когда Какаши закончил говорить, Пятая кивнула и вернулась к бумагам. Она была очень довольна тем, как прошла его миссия. С одной стороны, Цунаде поддерживала решение Третьего назначить джоунина наставником: за генином джинчурики должен был приглядывать один из лучших шиноби Конохи. Но с другой – с выпускниками Академии копирующего посылали только на простые миссии. А теперь, когда Какаши снова работал один, его можно было отправить на что-то серьезное. Сидящая за столом Цунаде отпустила отчитавшегося джоунина, но тот все еще стоял посреди ее рабочего кабинета и неловко переминался с ноги на ногу. Женщина с грустью глянула на пустую стопку, которую давно было пора опять наполнить, и вопросительно посмотрела на Хатаке:       – Какаши, ты что-то хочешь спросить? В такие минуты мужчина благодарил всех богов, что носит маску. Тонкий кусок ткани, скрывающий половину лица, помогал прятать многие эмоции. В том числе, и его тоску по Сакуре. Джоунин пытался казаться как можно более равнодушным. Но его голос все равно заметно дрогнул, когда он проговорил:       – Как они?       – Джирайа не переставая ворчит. Но это означает, что Наруто ему нравится. - Теплая улыбка озарила лицо Пятой. Мысль о саннине всегда вызывала у нее именно такую реакцию. Впрочем, новая ученица ее тоже воодушевляла. – А Сакура очень способная, она уже превзошла Шизуне. Новости о сыне Минато-сенсея определенно радовали. Но, задавая свой вопрос, Какаши с замиранием сердца ждал слов именно про девушку. Он уже давно перестал быть их учителем. Его снова стали отправлять в одиночные миссии, в течение которых он неделями не был в Конохе. Но не было ни одного дня, чтобы шиноби не думал о Харуно. Какаши постоянно переживал за куноичи. К счастью, та была в надежных руках Цунаде. Саске будет самоубийцей, если решится убить Сакуру именно сейчас. Только женщина загрузила ученицу так, что та почти не вылезала с тренировочной площадки, из библиотеки или больницы. И теперь копирующий, даже бывая в Конохе, очень редко с ней виделся. При имени самого родного человека в груди Какаши привычно защемило. Он уже настолько привык к этой беспробудной тоске, что почти перестал ее замечать. Глубокая непроходящая боль, с которой он жил уже более десяти лет. Все, что ему оставалось, – это просто ждать и верить, что куноичи вырастет, попадет в прошлое и затем вернется к нему. Кивнув на прощание Пятой, Хатаке вышел из кабинета и сразу же уткнулся подбородком в розовые волосы. Его ладони рефлекторно заскользили по тонкой талии Харуно, которая внезапно оказалась прямо перед ним. Сердце мужчины забилось очень часто. Это была уже не двенадцатилетняя девочка. В его руках была та самая Сакура. Его Сакура, в последний раз которую он обнимал более десяти лет назад... Оцепеневший Какаши непроизвольно прижал девушку к себе, закрыл глаза и вдохнул запах родных волос, который ощутил даже через маску. Как он по нему скучал. Как он скучал по ней. Спустя миг Хатаке понял, каким же он был дураком, когда ревновал маленькую Сакуру... Спустя миг бывшая ученица вывернулась из его объятий и рассмеялась так, как смеются при случайных ничего не значащих столкновениях. Осязая, как из его ладоней исчезает та, которую он ждал уже более десяти лет, Какаши понял, каким же он был дураком, когда ревновал маленькую Сакуру. Настоящий ад начинался только сейчас.