Клянусь, что больше не буду вас беспокоить!

      Он открыл глаза, и первым делом в поле его зрения бросились собственные колени. Полная темнота наложилась на мрачный интерьер, и на мгновение юноша потерял ощущение реальности. В комнате висел мрак, без намека на свет. Кажется, он уснул, погрузившись в собственные мысли.       - Снова...       Раз за разом - так часто, что едва ли ему могло присниться что-то еще.       Снились те дни, его прошлое.       - А... шея...       Из сна в неудобной позе все тело затекло. Он положил ладонь на шею, потянулся в лево-право, и стало немного лучше. Хроническая скованность плеч не влияла ни на что, кроме его настроения.       Кажется, время было за полночь: темно было не только в комнате, но и на улице, как и в других комнатах, что он видел из собственного окна. Во всем доме висела тишина. Вероятно, большинство слуг, как и его родители, уже видели сны. Какое удачное время пробуждения. Сейчас его не мучали бессонницы и голод, но почему-то казалось, что все было прямо как тогда, скорее всего из-за пережитого кошмара.       Кошмар... верно, все было будто бы страшный сон. Как было бы прекрасно, будь это в самом деле сном.       Увы, все то, что видел Юлан, не было миражом его разума, а самыми настоящими воспоминаниями. История о нерушимом прошлом, что произошло, а после - исчезло без следа.       "Давненько это было".       Хотя на деле не прошло и года. Время отмоталось назад - в тот самый миг, как во сне Юлана, от которого он только пробудился.       В то время, когда Богородица собора разлетелась вдребезги, а юноша отказался от всего. Ему было плевать, умрет он, или же будет убит - он уже никак не мо жить в том мире, просто не мог. Потеряв ту, кого он хотел спасти даже ценой всех жизней мира, даже останься юноша в том мире, его бы непременно настигла смерть от истощения, а то и смертной казни. Ему в любом случае не было до этого дела.       Открыв глаза и увидев знакомый потолок, датой ровно год назад, он подумал, не сошел ли с ума окончательно. Будь то прежний Юлан, как обычно параноил бы и отнесся ко всему с подозрением. Было ли это сном, или весь тот развернувшийся ад был жалким ночным кошмаром? А может, это было продолжением ада? Для него, оставившего надежды на реальность и уже не мечтавшего о воплощении своих желаний, было "невозможно" обратить время вспять.       ... Он думал, что даже если это невозможно, и ладно.       Будь то сон, греза или же новый ад. Ему было все равно, где он, что он, или же что с ним случилось. Он просто желал ее увидеть, потому бросился к ней без оглядки, а она в ответ встретила его взволнованной улыбкой.       ... Юлан, ты слишком громкий. Знаешь, скольких людей ты сейчас напугал?       Он жаждал услышать сей голос, жаждал увидеть ее силуэт. В свете солнца перед ним предстала Вайолетт, во плоти. Он мог коснуться ее, просто протянув руку. И стоит ему только назвать ее имя, как она откликнется и позовет по имени Юлана.       Он был так счастлив, что едва сдерживал слезы. Счастье растекалось с макушки головы до кончиков пальцев, до той степени, что мог бы умереть вот так, на месте, даже окажись это место адом. И больше ничего не могло с этим сравниться. Остальное потеряло свое значение. Он не желал, чтобы все они - все до единого - вновь лишили его этой благодати.       Он услышал тот звон. Как если бы разбитые осколки вновь обрели форму, словно его сломленное "я" наполнялось чем-то новым.       Пожалуй, в тот момент он начал спешно приниматься за дело. Порой его мучают некие неровности и непредусмотрительность, стоило вспомнить о прежних поступках, но в целом все шло так, как он того хотел. Он не был рад тому положению, в котором Вайолетт приходилось терпеть, ставя во главе всего благоразумие, но если дела и дальше будут идти так хорошо, Юлан наконец обретет желаемое им будущее. Самоуверенность вкупе с беспечностью могут привести к гибели, и потому он принял всевозможные меры предосторожности, опираясь на наихудший сценарий.       "В итоге я так ничего и не узнал, да?"       Он обернулся к стопке книг возле стеллажа, от которых он вскоре думал избавиться. Кроме того, что касалось Вайолетт, он озадачился еще одним делом: искал информацию о случившемся с ним феномене. У него не было никакого желания снова возвращаться в прошлое, или же перематывать время, стоит только чему-то пойти не по плану. Плевать на логику и здравый смысл. Без разницы, будь то подаренное Богом чудо или же сделка с Дьяволом.       Он просто желал иметь доказательство того, что все, что происходит "сейчас" - не сон. Хотел узнать суть того, что с ним произошло.       В итоге исчерпал все возможности своего исследования, не имея ни доказательств, ни самой сути.       "Скоро... скоро со всем будет покончено".       Во мраке, к которому успели привыкнуть его глаза, юноша медленно подошел к двухтумбовому столу. Столешница, в его кошмаре заваленная бумагой и чернилами, ныне была аккуратной и ухоженной, без пылинки и пятнышка.       В центре темно-коричневой столешницы было светлое пятно, казалось, излучавшее в темноте слабое свечение. Письмо, запечатанное красным сургучом с фамильным гербом, являлось апофеозом прошлого и нынешнего Юлана, и должно было стать финальным шагом к концу. Если не выйдет, то придется поставить крест на большинстве возможных ходов.       Но в тот же миг, как оно увенчается успехом, Вайолетт лишится малейшего шанса встретить прежний конец. Ее будущее определит Юлан.       - Вай-чан...       Еще чуть-чуть, он почти у цели. Он клялся, что в этот раз точно не допустит ошибки.       Он всю свою жизнь посвятит тому, чтобы сделать ее счастливой.       И пускай она простит его эгоизм, что пытался связать ее жизнь с его.