Клянусь, что больше не буду вас беспокоить!

      Это счастливое время пролетело в мгновение ока. Увы, время тянется дольше для тех, кто в тот момент лишен ощущения радости.       Все то время, что Вайолетт провела в кафе вместе с Юланом, она будто парила на невидимых крыльях, но едва Юлан довез ее до дома и высадил у его ворот, как плечи девушки отяжелели.       И, само собой, дело было не в том, что она просто устала после прогулки, скорее потому, что забыла о терзавшей ее в школе печали, но теперь она нахлынула с новой силой.       И тем не менее, сейчас ей было куда легче, чем прежде.       Она не присоединилась к семье за ужином, ведь панкейки еще не усвоились должным образом, но волновалась о том, что об этом скажут... пожалуй, завтрак будет удручающим, но это завтра, а сегодня девушка надеялась как можно дольше сохранить это чувство свободы.       - Леди Вайолетт, я приготовила вам сменную одежду.       - Спасибо.       После душа Вайолетт вытерла с себя воду и надела аккуратно сложенное платье. Простое белое платье без украшений, и пускай оно относилось к так называемой домашней одежде, для которой комфорт был превыше внешнего вида, платье было элегантным настолько, что девушка могла без проблем выйти в нем из дома.       Возможно, все дело в ее от природы прекрасной внешности, но Вайолетт при выборе одежды всегда тяготела к роскоши. Даже если на первый взгляд выглядит просто, она просто добавляла аксессуаров. Пускай украшения были великолепны и гармонично вписывались в образ, двигаться в них было тяжело, а плечи деревенели.       Вскоре Вайолетт устала от этого и хотела хотя бы дома, где проводила время в одиночестве, носить то, что хотелось. В детстве мать давала ей лишь одежду для мальчиков... копии костюмов, которые ее отец носил в юности, так что в желании девушки не было ничего удивительного.       Но даже так отец постоянно говорил, что для выхода эти платья ей не подходят, потому Вайолетт старалась выбирать те, что "хорошо смотрелись" бы на ней.       Платье А-образного силуэта, без сужения на талии. Вряд ли она будет так уж хорошо в нем выглядеть. Столь милый наряд больше подошел бы симпатичной девушке вроде Мэриджун.       - Леди Вайолетт.       - Марин, с возращением.       - Если готовитесь к отдыху, может, мне собрать вам волосы?       - Да, не могла бы мне с этим помочь?       - Разумеется.       Вайолетт села напротив зеркала в ее спальне, большого настолько, что зеркало в гардеробной кажется совершенно ненужным. Стоявшая позади Марин медленно расчесывала мягкие послушные волосы девушки, колыхавшиеся при каждом движении расчески.       В отсутствии света их окрас был тусклым, но Марин знала лучше, чем кто бы то ни был, что на солнце они прекрасно сверкают, словно брызги стекла. Потому она любит этот цвет, в отличие от его обладательницы. Даже больше, чем Юлан, которого восхищает в Вайолетт все. То было привилегией Марин, что столько лет расчесывала, приглаживала, сплетала и собирала локоны своей госпожи.       Она аккуратно сплетала тонкие пряди, достаточно свободно, чтобы не причинять боль, но и не настолько, чтобы волосы могли распуститься. Завершающий штрих - белая кружевная лента для волос.       - Не больно?       - Все хорошо, спасибо.       Отражавшаяся в зеркале девушка не походила на прежнюю Вайолетт. Такой ее не видели ни одноклассники, ни даже ее семья. Она не пользуется макияжем, но даже простая смена одежды и прически может разительно изменить внешний вид.       Девушка села на кровать и завалилась на бок, уткнувшись щекой в подушку. Приготовленные Марин простыни пахли солнцем. Один из "подарков" специально для нее, что Вайолетт может себе позволить в этом доме.       - Было весело.       - Да.       - Панкейки были вкусными.       - Да.       - ... Я словно грезила наяву.       Она наконец смогла расслабиться и насладиться отдыхом, не заботясь о чьем-либо мнении. Не воротить нос от любимой еды просто потому, что та не подходила ее образу. Даже жуя собственные волосы, могла посмеяться над собой и простить мелкую эту оплошность.       То были счастливые воспоминания, которыми она могла поделиться с Марин.       - Если вы устали, то лучше ложитесь спать.       - Хорошо...       Глаза налились свинцом, и даже держать веки поднятыми стало тяжело.       Она считала себя достаточно выносливой, но эта сонливость была не от усталости. Вся ее суть желала погрузить в сон, не растеряв этого умиротворяющего ощущения.       Вайолетт медленно подняла ноги на кровать, и Марин поспешно укрыла девушку одеялом.       Она зарылась лицом в это приятно обволакивающее тепло и прямо перед тем, как окончательно уснуть, промотала в голове все, что сегодня случилось; и осознала, что ее извинения Юлану доставили больше всего радости именно ей самой.       Было немного жаль, и тем не менее девушка была счастлива.

***

      - Доброй ночи, миледи.       Лицо Марин озарилось улыбкой при виде того, как ее госпожа мирно сопела под одеялом. Прежняя вальяжность спящей в этой большой кровати девушки уступила место мягкой хрупкой невинности.       Наверняка мир снов был намного добрее к Вайолетт, чем суровая реальность. Ее разуму было намного легче справиться с приходящим в кошмарах прошлым, чем испытать то же безумие наяву. Облик спящей Вайолетт был в равной степени наполнен умиротворением и волнением.       День за днем она наблюдала, как ее госпожа ложится спать, и день за днем молилась, чтобы она проснулась с лицом, лишенным каких бы то ни было беспокойств.       Боже, одари ее счастливым сном. Не кошмарами прошлого, а грезами, лишенными печали. Молилась, чтобы хотя бы в мире снов Вайолетт могла от души улыбнуться.       Без сомнений, сегодня Вайолетт увидит замечательный сон.       Ее крохотная, свернувшаяся калачиком спящая фигурка была все такой же.       И все же это была не отчаянная попытка защититься от опасности. Она словно мирно заснула, обнимая нечто драгоценное.       Будто смаковала события сего дня.       - ... Наконец-то она сделала шаг навстречу.       В сознании Вайолетт Юлан был тем, кто безоговорочно ее любил и кого она, сама того не ведая, полюбила. Тот, чью любовь она без колебаний могла принять.       Так называемая семейная любовь, но даже так он был единственным помимо самой Марин, с кем Вайолетт могла быть собой.       Единственный, кто мог сделать Вайолетт счастливой.       Она знала, к чему тяготело сердце Вайолетт, и надеялась, что эта любовь так или иначе расцветет. Без сомнений, Вайолетт и сама понимала, что испытываемые ею чувства вряд ли были романтическими.       Если то была любовь, безнадежная во всех смыслах этого слова, тогда ей будет лучше искренне влюбиться в того, кто смог бы сделать Вайолетт счастливой.       И лучшим исходом будет дать Юлану завоевать сердце Вайолетт, тем самым став ее женихом из друга, к которому у девушки были теплые чувства.       Она уже испытывала к нему чистейшую привязанность, и главным вопросом было, как направить эти чувства в нужное русло. На словах легко, но на деле все не так просто, и Юлан наверняка понимал это лучше, чем кто бы то ни был. Потому до сих пор продолжал играть роль младшего брата.       "Пора бы уже это признать".       Пока Вайолетт счастлива, Марин больше не о чем мечтать. Если же что-либо доставляет Вайолетт грусть или проблемы, то Марин без колебаний была готова прибегнуть к грубой силе; однако Юлан заботился о ней больше, чем кто-либо, потому Марин могла всецело доверить ему свою госпожу.       И тем не менее она не желала поддерживать Юлана, пока Вайолетт не была в него влюблена.       Не то, чтобы ей не нравился Юлан, глубоко в душе она всецело болела за него, но дело было в другом.       Слишком много Марин знала о безмерной любви, односторонней любви, отношениях, лишенных чувств и парах, где каждый слеп к своему партнеру. Марин, как и Вайолетт, на собственной шкуре узнала, насколько сложна и в то же время проста бывает любовь, в худшем из возможных случаев.       Потому она не желала навязывать Вайолетт счастье, а желала ей обрести свое.       "В конце концов, я только и могу, что просить его помощи".       Будучи девушкой, она не могла сделать шаг или даже помыслить о том, чтобы самолично подарить Вайолетт счастье. Даже во времена, когда однополые отношения были запрещены, любовь к кому-то того же пола вела лишь к лишенному любви браку одержимых чистотой крови дворян.       Но что, если бы она была мужчиной? Смогла бы она набраться мужества и сделать Вайолетт счастливой?       Ответ... нет. Будь она настолько сильна духом, то не оставила бы свою драгоценную госпожу в этом доме, даже невзирая на пол.       Даже будучи мужчиной, как бы сильно она ни заботилась о Вайолетт, у нее не было на это ни сил, ни смелости, она могла лишь мечтать о дне, когда ее госпожа станет счастлива с кем-то другим.       Потому желала этого всем сердцем. Воображала улыбку, которой прежде не видела, которой никогда не смогла бы достичь. Надеялась, что Вайолетт обретет ту идеальную семью, что однажды была безжалостно разбита в этом доме.       - Ну... так просто я никому ее не уступлю.       Они получат прекрасную, милую, грациозную и яркую госпожу, которой Марин безмерно дорожит. Потому должны приложить равноценные ей старания, трудиться не покладая рук. Марин должна была поднять планку так высоко, чтобы всякие идиоты не смогли и на шаг приблизиться к Вайолетт.       Но если найдется кто-то, кого одобрит она и, в первую очередь, Вайолетт, то Марин приложит все усилия, дабы обеспечить ему наилучшее место.       Она не ведала, будет ли на нем восседать Юлан, или же некий прекрасный принц, который ей еще не встретился.