you're my salvation

Привычная дорога до дома казалась сегодня какой-то особенной, то ли в свете тусклых фонарей-стражей, то ли в песне одинокого завывающего ветра. То ли просто особенно грустной. Сделать шаг за порог работы, в которой я так и не смогла найти себя за несколько лет, самое заветное желание, которое обычно теплится внутри меня с раннего утра. Но сегодня почему-то даже конец рабочей недели не радовал. Возможно всему виной были несколько бегло написанных строк в послеобеденном сообщении от Сана. Днём случился какой-то особенно опасный и непредвиденный случай, поэтому их команду в срочном порядке вызвали на неопределенный срок. То ли несколько часов, то ли полдня, которые запросто могли перерасти во всю ночь. А для меня даже минуты, проведенные Саном на очередном задании, казались мучительно долгими. Ведь ни помочь, ни спасти я не смогла бы, каждый раз лишь оставаясь наедине с верой и надеждой, что капитан Чхве непременно справится со всем. Любопытные языки ни раз спрашивали каково это, когда рядом с тобой человек с подобной профессией, но никто так и не понял, что задавал в корне неправильный вопрос. Никто даже не задумывался, что едва ли выносимо ждать его звонка или хотя бы несколько слов после успешной операции, чтобы вновь задышать полной грудью, чтобы украдкой стереть с лица несколько слезинок и вновь улыбнуться. Почему-то вызывать такси и ехать домой не было никакого желания. Ведь домом зовутся не просто стены, укрывающие от снега, дождя и лишних глаз. Нужен человек, который даёт тебе то самое незаменимое чувство уюта и тепла, чувство, что ты всегда будешь в безопасности даже на улице, потому что твой дом — человек, а не холодные стены. Сейчас я не смела даже шаг сделать в сторону пустой квартиры, слишком тяжело будет. Оставалось только маленькими шажками прогуляться до метро и раствориться в потоке спешащих по своим делам людей. Неприветливый мост, по которому я всегда старалась проходить как можно быстрее, сегодня казался мне каким-то одиноким, а река внизу слишком неспокойной. Ненужные мысли так и лезли в голову, вместо того чтобы дать возможность выдохнуть хотя бы ненадолго. А воспоминания вчерашней ссоры лишь ненавязчиво добавляли масла в горящий внутри меня огонь. С Саном мы ругались редко, настолько, что отношения между нами я в тайне называла идеальными. Но бывали моменты, когда я, ненавидящая, когда меня заставляют делать что-либо, ограждала себя на скорую руку выстроенной железной стеной, а Сан пытался сломать её, не понимая, что лучше отступить. Самое немыслимое во всей сложившейся ситуации, что Чхве, поймав какую-то свою волну настроения, принялся дразнить меня и до последнего упрашивать как маленькую девочку сказать что люблю его. А я в какой-то момент, гонимая своими принципами, не смогла уступить ни обидевшемуся Сану, ни своим внутренним страхам. Наверное, каждый бы подумал, что глупее причины для молчаливого вечера и такого же утра не найдешь, но всё было куда запутаннее. У каждого есть своя ахиллесова пята, с недавних пор у меня их несколько — Чхве Сан и мои чувства, точнее неумение их выражать. В моей не такой лёгкой жизни было много камней, которые незаметно привели к одному неутешительному результату — я слишком много молчала там, где стоило сказать хоть что-нибудь. Потому что не могла, потому что всегда думала, что слова это пустой звук, потому что верила, что всё решают действия. Но как-то наивно упустила факт, что все люди разные, кому-то нужно слышать, что их любят, что их ценят, что их всегда ждут. Сан относился именно к таким, но ради меня говорил за двоих, хоть и любили до созвездий в глазах оба. — Я такая глупая, Сана, — вести беседы с вечерней прохладой в мои планы не входило, но слова как-то сами по себе вырвались. Впервые за долгое время хотелось не молчать. И плевать, что вокруг редкие прохожие, косо посматривающие на девушку у моста, что с собой разговаривают нездоровые люди, что пальцы неприятно засаднило от того, с какой силой я впилась ими в перила. Ведь кажется только сейчас в моей голове красными буквами загорелась простая истина — лучше потерять себя, чем сделать больно любимому человеку. Сколько я скрашивала одиночество моста, даже подсчитать не смогла бы. Да и какая разница. Телефон как и прежде молчал, с каждой минутой всё туже затягивая вокруг сердца петлю. Сколько раз капитан Чхве выходил победителем из смертельных схваток, пускай с ушибами, ранами, зато живой. Но сегодня кошки внутри шкребли куда сильнее и если бы у меня только была возможность увидеть его сейчас, если бы я только могла…тяжёлый вздох застрял где-то в горле. Захотелось прибить себя на месте за то, что позволила глупым мыслям затмить разум. Ведь Сан справится. Что бы там ни было, снова оправдает так удачно выбранное родителями имя. Сан снова защитит этот огромный мир, а после я буду защищать его. Когда ноги сами понесли дальше, внезапный звонок слишком болезненно вырвал меня из мыслей, не давая даже возможности перевести дыхание. Если вдруг в трубке послышится незнакомый голос, какая-то часть меня точно составит компанию оставшейся позади неспокойной реке. Помедлив немного, я дрожащими пальцами провела по экрану. Но ни через секунду, ни через три на том конце провода тишину не разрезал чей-либо голос. И обвитое колючей петлёй сердце, кажется, вовсе перестало биться. Лишь на десятой секунде послышался какой-то шум и недовольное ворчание Сана, адресованное одному из нерадивых напарников. Кажется, кто-то снова стащил его телефон, чтобы позвонить родным, но ошибся и вызвал на разговор последнего звонившего. — Всё закончилось хорошо. Мы справились. Прости что не смог позвонить раньше, я…— закрывать ладошкой рот, чтобы всхлипы не вырвались наружу, оказалось слишком поздно. Первый то ли вздох, то ли всхлип разрезал горло в тот самый момент, когда на том конце наконец-то послышался самый желанный и родной голос. — Ная, ты плачешь? Что случилось? — Ничего не спрашивай и никуда не уходи, я сейчас приеду, — кажется, в данный момент моя голова существовала отдельно от обезумевшего сердца. Более опрометчивого поступка, чем ловить на улице машину и утирая рукавом куртки слёзы, ехать к растеряному Сану, я не совершала уже очень давно. Ровно как и не тонула в осознании того, как сильно соскучилась по своему солнцу. Мы не говорили нормально всего-то день, не виделись и того меньше, но внутри будто всё разрывало от желания обнять Сана так сильно, насколько это вообще возможно. До нужного мне адреса было не так близко, времени хватило бы как раз для того, чтобы успокоиться, привести себя в привычное состояние, перезвонить явно встревоженному Чхве и сказать, что буду как и всегда ждать его дома. Но я не нашла в себе силы, да и хотя бы капельку желания тоже. Мне почему-то казалось, что если сейчас я не сделаю то, что хочу, маленькая девочка внутри меня никогда не простит очередную закрывшуюся дверь. Я даже не придала значение тому, как выбегала из такси, наспех расплачиваясь с удивленным водителем, как озираясь по сторонам пыталась вспомнить точную дорогу, по которой шла лишь единожды, как чуть не сбила с ног стоящего на проходной дежурного. Только когда из-за угла показалась знакомая фигура, я наконец пришла в себя, подмечая, что капитану Чхве явно пришлось задержаться на территории слишком долго, — кроме нас и ребят у калитки, снаружи не было ни души. — Ная, что случилось? — голос Сана был слишком обеспокоенным, а бегающие туда-сюда глаза сдавали весь страх с потрохами. Я напугала его. Настолько сильно, что даже липучки на всегда идеальной форме оказались в спешке застегнуты неправильно. И говорить Чхве начал не вблизи как обычно, а с самого дальнего расстояния, на котором я могла хоть что-то расслышать. Но даже завидев его, я не остановилась, продолжая бежать. Чтобы не было времени сделать шаг назад, чтобы вновь не вернуться в темную комнату, дверь которой я в страхе всегда закрывала. — Ничего не случилось, я просто люблю тебя, Сана, — первое, что я скороговоркой проговорила, на всех парах налетев на растерявшегося парня. Секунда. И мир вокруг как будто вовсе перестал для нас существовать. В глазах напротив бушующее море как по щелчку пальцев стало совсем спокойным, а сердце за грудой костей совсем счастливым. Именно это мне подсказывала отчётливо слышимая ода, когда сил отдаляться больше не осталось и я с нескрываемым наслаждением плюхнулась в самые родные объятия, и самые уютные тоже. Тишина опустившегося на город вечера ни капли не давила, лишь наделяла момент каким-то таинственным волшебством, делая шепот наших сердец слишком громким. С того самого момента как капитан Чхве появился в моей жизни, едва ли не обменяв на свою, прошло достаточно времени. И для того, чтобы Сан одним лишь своим взглядом галактики внутри меня менял местами, и для того, чтобы я наконец осмелилась сказать те самые слова, которые он по моим венам пускал ежедневно. — Прости меня. Вчера я не должен был…— договорить мужчине до конца что-то внутри не позволило и мои губы на любимых губах оказались быстрее, чем я успела осознать свои действия. На лице Сана лишь на мгновение проскользнуло удивление, которое слишком быстро сменилось хитрым прищуром. Какая именно идея закралась в его светлую голову мне было невдомёк, но даже шага назад мне сделать не дали, без каких-либо усилий притянув к себе за талию. Стоит ли говорить что в такой непозволительной близости я всё ещё задыхалась, будто в первый раз, потому что ни самого Чхве, ни его влюбленный взгляд бабочки внутри меня выдержать не могли. — Сана, ты что творишь? Здесь же люди, — отговорка так себе, особенно если вспомнить мои действия несколькими минутами ранее. Но выбора у горящей кнопки sos в моей голове попросту не было. Я не готова была ни с кем делить такого искреннего Чхве – не капитана серьезного подразделения, а влюбленного подростка с ямочками-полумесяцами. А он, обведя взглядом площадку, не готов был размениваться на если, но и не сейчас. Знал ведь, что такая я, с душой открытой нараспашку, самая драгоценная редкость, которую он вряд ли в ближайшее время сможет увидеть. — Повтори пожалуйста, Ная, — перешедший на сатури Сан, слишком умело пользовался моими слабостями, вот так вот просто заключая сделку с сердцем. Противиться целой лавине нежности, которую Чхве умело вложил всего в три слова, я не смогла, продолжая терять связь с реальностью. Если бы кто-нибудь сказал мне, что в чужих глазах свою жизнь можно увидеть, ни за что бы не поверила. Ведь только мы есть у себя и любить кого-то настолько сильно, чтобы жить этим человеком, невозможно. Но сейчас, глядя в эти самые глаза, слова меняются местами — возможно ещё как. Особенно если речь идёт о капитане Чхве, в объятиях которого, ты всегда будешь самым защищённым человеком на Земле, и самым любимым тоже. — Я люблю тебя, Сана, очень сильно, — проговорить такие важные слова куда-то в область сердца — единственное что я смогла, от чего-то ужасно стесняясь. Но большего от меня и не требовали, бережно укрыв сильными руками. То ли от холода, то ли от лишних глаз, то ли от всех напастей сразу. Ведь как сказал Сан минутой позднее, я самое драгоценное что есть в его жизни и единственная, за кого он готов отдать эту самую жизнь.