Насмешка судьбы

      Свет ударил ему в лицо.       Бора умудрился закатить глаза, даже не открывая их. Утро, опять ненавистное утро ненавистного вторника. Ну-ка, он попробует угадать — восемь ноль пять? Да разве может быть по-другому!       Бора издал полустон-полурык, спустил ноги на пол и, в отчаянии обхватив голову, взлохматил волосы. Каким бы разбитым и подавленным он себя ни чувствовал, надо было действовать по плану, без которого его жизнь окончательно грозила скатиться в хаос. Так, что там у него первое по графику, покупка авиабилетов? Бора всё же с трудом разлепил глаза и понял, что без привычного холодного душа не начнёт нормально соображать. Тяжело вздохнув, он поднялся с постели.       Возиться с билетами, завернувшись в полотенце или халат, тоже не показалось Боре отличной идеей.       — Придётся тогда уж и одеться, — проворчал он, окинув недовольным взглядом свою поникшую фигуру в зеркале.       Для сегодняшнего дня как нельзя лучше подойдёт чёрное, решил Бора. Он открыл гардероб и принялся подбирать свой «тотал блэк» образ. Чёрная рубашка, чёрные брюки, чёрный пиджак и чёрный галстук прекрасно дополнили его траурное настроение. Как ни странно, галстук удалось завязать с первого раза, а вот парфюм Бора начисто проигнорировал — отныне ему не на кого было производить впечатление.       Что ж, теперь, после приведения себя в порядок, можно было уже приступать к бронированию билетов, но тут Бору неприятно поразила пустота в собственном желудке. Оказывается, после всего произошедшего он ещё смел испытывать голод! Как не стыдно? Позор!       — Бессовестный, — зашипел он самому себе, — ты же без настроения, так какая может быть еда? Ещё себе завтрак закажи! Тосты с авокадо, омлет…       В ответ откуда-то из глубины его организма донеслось жалобное урчание.       — Ладно, ладно, выпью кофе и что-нибудь съем, так уж и быть.       При воспоминании о своём обычном смузи на завтрак он впал в грусть. Неужели теперь всё, абсолютно всё будет напоминать ему об Аде? Хотя тут нечему было удивляться. Бора не мог не знать о последствиях влюблённости, отдающей твоё сердце другому человеку.       Да, именно так, теперь даже сам Стамбул и особенно бурные воды Босфора будут возвращать его мысли к прекрасным зелёным глазам Ады и её нежной улыбке.       Бора подавил очередной, который уже за это утро, вздох и распахнул дверь в коридор. Там он увидел Аду — поначалу он даже не узнал её в непривычной одежде. И хотя красное платье сменилось голубым сарафаном, это всё ещё была она, его номинальная персональная ассистентка — Ада Тозун. В руках у неё был высокий стакан с пенистым содержимым зелёного цвета, которым, без сомнения, являлся его натуральный, полезный, содержащий повышенное количество клетчатки, овощной смузи.       Бора на автомате взял из рук Ады стакан и закрыл дверь. Потом постоял в тишине спальни, с трудом осмысливая происходящее. Стакан, как и смузи, не вызвал у него сомнений в своей реальности. И приятно холодившее ладонь стекло стакана, и запах перемолотых овощей в нём казались вполне настоящими, ведь Бора мог осязать их наяву. Или это был только сон? Вдруг это всё ему только приснилось?       Немного помедлив ещё, Бора вновь открыл дверь. Ада с озадаченным лицом ждала его на прежнем месте.       — Ада? — уточнил Бора. — Это ты?       — Я, Бора бей, — не стала отпираться Ада.       — Что происходит?       Вопрос этот был задан скорее для порядка, потому что, на самом деле, ему было всё ясно. Он просто-напросто окончательно сошёл с ума. В конце концов, этого следует ожидать, когда твоя жизнь давно превратилась в безумную комедию с тобой в главной роли…       — Возможно, происходит что-то очень странное, — ответила Ада, — а, возможно, и нечто самое обыденное. Наступила среда, Бора бей.       — В смысле? — словно заевшая магнитофонная плёнка, Бора без устали повторял одни и те же до ужаса бесполезные вопросы. — Среда? Какая среда?       — Среда, — кивнула Ада, — тридцатое июня.       Бора медленно вернул ей стакан со смузи и пошатывающейся походкой направился вглубь комнаты. На прикроватной тумбочке продолжал лежать и помалкивать его смартфон. Бора взял аппарат в руки, никак не решаясь зажечь экран. Ада робко ступила на порог спальни, с любопытством осматриваясь. Бора сделал над собой последнее усилие и нажал кнопку.       «Среда, 30 июня, Стамбул +31, 8:25» — увидел он надпись.       — Этого… — пробормотал Бора, без сил опускаясь на край кровати. — Этого не может быть…       Ада подошла ближе и встала у него за спиной.       — Может, — прошептала она, осторожно дотрагиваясь до его плеча. — Всё может быть, Бора… бей.       Он резко обернулся, вскочил, отобрал у неё успевший поднадоесть стакан и поставил его на тумбочку.       — Ада, — в обе свои ладони он заключил её — такие хрупкие, нежные на ощупь. — Ада, я не понимаю, что происходит. Что… Что вчера случилось такого, что смогло перевернуть этот проклятый календарь, застрявший на одном дне?       — Подумайте, Бора бей, — пожала плечами Ада, пряча смущённую улыбку. — Вам лучше знать, что же такого выдающегося произошло.       — Я не знаю… Не знаю… Вчера я лёг спать, даже не дожидаясь полуночи, был слишком измотан.       — А до этого?       — Просто сидел в комнате, вспоминая наш разговор…       — А до этого?       — А до этого мы с тобой попрощались, вернее, это я попрощался и ушёл, за что мне сейчас неимоверно стыдно…       — А до этого?       — Неужели?.. Неужели, это всё из-за того, что я сказал тебе…       Она заглянула ему в глаза:       — Сможете повторить?       Бора с удивлением и благодарностью сжал её пальцы:       — Смогу ли? Конечно, смогу! Я готов кричать об этом на весь мир! Я люблю тебя, Ада Тозун! Люблю тебя! Люблю! Но… Как?       — Я не знаю, — честно призналась Ада. — Для меня только вчерашний день стал откровением, а в наступлении среды не вижу ничего сверхъестественного. Но это для меня… А вы…       — Называй меня на «ты», пожалуйста, — тихо попросил Бора.       Ада отвела взгляд.       — Нет, Бора бей, — твёрдо произнесла она, — пока я не могу вас так называть. Надеюсь, вы понимаете это.       — Да, — растерянно кивнул Бора, — понимаю.       Конечно, несмотря на то, что у него в голове не укладывалось всё происходящее, он прекрасно понимал, какой долгий путь по завоеванию сердца Ады ему ещё предстоит.       — Вот чего я действительно не понимаю, это как ты здесь оказалась? Да ещё и в такую рань.       — Завела два будильника, чтобы на этот раз точно не опоздать! — рассмеялась Ада. — Когда я проснулась, то, конечно же, помнила весь наш вчерашний разговор от начала и до конца. На календаре было тридцатое июня, и я долго не решалась позвонить вам, чтобы узнать, в Стамбуле ли вы ещё, или улетели, как грозились. А потом мне написала Пырыл, чтобы я ехала к вам домой и приготовила этот злосчастный смузи… Рецепт она мне тоже скинула. Мол, все ваши ассистентки на второй день через такое проходят. Вот я и приехала.       — Хорошо сделала, — счастливо прошептал он, сжимая её пальцы в ладонях. — Как же хорошо ты сделала, Ада…       На её щеках играл такой прекрасный румянец, что Бора невольно залюбовался, однако в следующую же секунду рухнул с небес на землю:       — Ада… Ада, что же мы будем делать с твоим родовым проклятьем?       — Сказала бы вам, что раз вышла за свою первую любовь, то теперь точно буду счастлива, вот только… Не было никакой первой любви, Бора бей.       — Не было? — встрепенулся он, с надеждой глядя в её глаза.       — Нет, — Ада грустно покачала головой. — Даже близко. Я так отчаянно искала её и так нетерпеливо ждала, что сама и выдумала эту первую любовь. Я так сильно хотела избежать проклятия, что, не заметив подвоха, нырнула в него с головой. То, что мной захотели воспользоваться, по неопытности приняла за искренние чувства… Я много думала об этом вчера, Бора бей, и поняла, что в моём сердце не осталось ничего, связанного с Рюзгяром, кроме сожаления. Но это не судьба испортила мне жизнь, а я сама, своими же руками…       — Тогда скажи, Ада, — Бора вновь сжал её ладони, никак не решаясь отпустить их, словно после этого она растворилась бы в воздухе. — Я могу попытать счастья стать твоей первой любовью?       Взволнованно покусывая губы, Ада прошептала:       — Если кто и может, Бора бей, то только вы.       

Спустя год.

             Бора пыхтел перед зеркалом, пытаясь подрагивающими пальцами застегнуть галстук-бабочку поверх жёсткого стоячего воротника рубашки.       — Я! Дай я! — потребовал Али, нервно вцепившись в аксессуар брата. — О, Аллах, терпения мне. Находиться рядом с невыносимо упрямым Борой Дорусозом в самый важный день в его жизни — то ещё испытание!       — Али, — задвигал бровями Бора, стремясь привлечь его внимание, — Али! С этим я и сам справлюсь, ты лучше вытри мне пот со лба.       — И чем вы только с Адой руководствовались, выбирая такой странный день для свадьбы? Подумать только, двадцать девятое июня! Лето в разгаре, жара неимоверная. Спасибо, что не август, конечно. Да ещё и как нарочно посреди недели, в среду! Нет, это странно. Это очень-очень странно!       — Здесь нет ничего странного, Али. Если позволишь, этот день для нас с Адой очень важен…       — Чем важен, чем? Нет, мне правда интересно, почему этот день для вас такой особенный? Познакомились вы год назад, но двадцать восьмого июня… Я не понимаю, не понимаю!       — Тебе и не нужно понимать, кузен! — начал сердиться Бора, не желая уступать брату ни сантиметра галстука-бабочки. — Пусть только Всевышний сподобит всех нас увидеть твою свадьбу, уж там я и отыграюсь на тебе за всё, за всё!       — И что я такого сказал? — сразу обиженно надул щёки Али. — Не нервничай, кузен, не нервничай понапрасну. Нервные клетки не восстанавливаются.       — Правда, что ли? Вот спасибо! — расплылся в наигранной улыбке Бора. — Если бы ты мне не сказал, я бы так и продолжал нервничать. Но теперь, когда меня предупредили, я конечно же не буду! Отдай мне эту бабочку по-хорошему, Али!       — Не отдам!       — Если я опоздаю к регистрации, клянусь, тебе не поздоровится!       — Дядюшки, вы что, ссоритесь? — в дверном проёме спальни Боры появилась Элиф.       Сегодня она действительно выглядела как настоящая принцесса — в пышном длинном платье кремового цвета, с распущенными белокурыми волосами, украшенными венком из белых маргариток.       — Ну что ты, милая! — хором пропели дядюшки, и Бора, воспользовавшись тем, что кузен на мгновение отвлёкся, всё же отвоевал у него галстук-бабочку.       — Ты видела нашу невесту, принцесса? — тут же поинтересовался мстительный Али.       — Зачем? — шикнул на него Бора. — Зачем ты спрашиваешь это у ребёнка?       — Видела, видела! — захлопала в ладоши Элиф.       — Она красивая? — не унимался кузен.       — О-о-очень! Она красивее всех моих кукол в сто раз! Она даже красивее Букет!       — Красивее Букет? — Али сделал вид, что не верит своим ушам. — Разве кто-нибудь может быть красивее Букет?       — Дядюшка Али, — хитро прищурила глазки Элиф, — разве ты недавно не говорил то же самое про сестру Селин?       Али громко закашлялся:       — Что? Я?       — Да, да, — удовлетворённо закивал головой Бора, застёгивая, наконец, бабочку. — Вот что бывает, когда роешь другому яму, мой драгоценный кузен.       — Давай я уже вытру тебе твой лоб, чтобы ты спокойно мог спуститься вниз, — Али вытащил из кармана платок и потянулся к внушительному лбу Боры.       — Нет. Нет, Али! Уже не надо! Ты испортишь мне причёску, Али. Али!       Глядя, как двое взрослых мужчин носятся друг за другом по комнате, словно в догонялки играют, Элиф не могла сдержать радостного смеха. Прежде она и не догадывалась, что свадьба — это так весело.       

***

      За своей бурной деятельностью Бора скрывал дикое волнение. Он поверить не мог, что уже сегодня сбудется его самое заветное желание, и они с Адой станут мужем и женой. Уже тогда — в среду, которая случилась год назад, — Бора решил, что непременно сделает ей предложение руки и сердца при первой же возможности. Но им ещё предстоял долгий путь друг к другу. И сложность заключалась не только в том, что Ада совсем его не знала. Он тоже, как оказалось, за все проведённые вместе вторники не до конца изучил её экстравагантный, иногда даже взбалмошный характер. Что скрывать, некоторое время Бора продолжал ревновать Аду к Рюзгяру, да и у его любимой вдруг проснулись собственнические чувства к своему новоявленному парню, и досталось всем понемногу: и Тугче, и другим девушкам из офиса, и даже Пырыл.       Поначалу в офисе Ада ещё выполняла обязанности его ассистентки, но Бора не мог продолжать игнорировать её очевидный писательский талант, поэтому стал доверять ей небольшие статьи и эссе. Со временем объём её работы так увеличился, что портал «А у нас вот так!» уже не мог представить себя без новой звезды интернет-журналистики Ады Тозун.       Будущие молодожёны договорились, что после замужества Ада оставит ненадолго работу, чтобы продолжить своё обучение, прервавшееся когда-то под напором жизненных обстоятельств. Бора был окрылён, с надеждой смотрел вперёд и до безумия обожал свою невесту. Запасшись изрядным вагоном терпения, он изо дня в день продолжал доказывать Аде свою любовь, преодолевая жуткие предрассудки, руководящие их семьями.       Как назло, и мать Боры, и тётушки Ады не смогли сразу смириться с тем, что люди «из разных миров» (как выразилась госпожа Бельма) решили связать свои судьбы. Если госпожой Бельмой руководило предубеждение, основанное на разнице их социальных статусов, то тёти никак не могли принять тот факт, что родовое проклятие, в которое верили все поколения их семьи, не что иное, как полная нелепица. Бора, убеждённый, что на лжи нельзя построить ничего хорошего и прочного, долго ещё выслушивал упрёки в том, что заставил Аду рассказать тётям всю правду про первый фиктивный брак. Но после того, как они вместе преодолели процедуру развода, а госпожа Нергис и госпожа Ясемин начали потихоньку смиряться с ситуацией, Ада признала, что была неправа.       Единственный, кто безоговорочно принял их союз, был, к удивлению Боры, его отец. Сын так долго ждал одобрения господина Зафера в делах и бизнесе, а нашёл это самое одобрение в выборе спутницы жизни. Зафер полюбил Аду, как родную дочь, и стоял за них горой перед женой и остальными недовольными. В конце концов, и обаяние будущей невестки, и любовь к ней Элиф, и твёрдая позиция мужа сделали своё дело — госпожа Бельма смягчилась, дала своё благословение да, к тому же, настояла, чтобы свадьба детей прошла у них дома, прямо в роскошном саду позади особняка. Она радушно приняла многочисленных гостей из Бурсы со стороны невесты, и сама волновалась так, словно переживала свой собственный радостный день ещё раз.       

***

      Застегнув злополучную бабочку и облачившись с помощью Али в смокинг, Бора вышел в коридор и сделал глубокий вдох. Изменения, продолжающие происходить с миром вокруг, поражали его до глубины души. Сам воздух, которым он дышал, казался прозрачней, светлее и легче, чем обычно. Расставленные по всему дому цветы радовали глаз, а лица окружающих людей были настолько прекрасными, что захватывало дух. Бора понял, что именно так и ощущается счастье.       — Всё в порядке? — Али похлопал его по плечам.       — Да, кузен.       — Тогда вперёд, в новую жизнь!       Уверенной походкой Бора ступил на лестницу. Пальцы заскользили по цветочной лиане, увивающей перила, и на глазах Боры выступили предательские слёзы. Каким же сентиментальным стал этот некогда чёрствый, бесчувственный человек! «Ах, Ада, что ты со мной сделала», — подумал Бора, и сердце забилось чаще от одной мысли о ней.       У подножья лестницы его ждали взволнованные родители, нарядные тётушки в сопровождении зятя Аслана, таролог высшей категории Эврен в совсем уж непривычном для себя костюме и подруга Ады Селин, от одного вида которой краснел как помидор кузен Али… Все самые близкие и дорогие люди были готовы разделить с молодожёнами их самый счастливый день. Не было только партнёра Боры Тугче Дикман. Она с подругами улетела на отдых в Штаты. Следом за ней отправился и Рюзгяр — компания оплатила ему стажировку в одной из престижных фотошкол Нью-Йорка.       — Сын, почему так долго? — возмутился Зафер Дорусоз, забавно раздувая щёки. — Копаешься там и прихорашиваешься, словно невеста у нас — ты!       — Всё в порядке, дядя, — вступился за брата Али. — Была небольшая проблема с застёжкой, но мы её решили, решили.       — Решили они, какие молодцы! Скоро Ада придёт к брачному столу, и что она увидит? Пустое место жениха вместо!       От переживаний господин Зафер начал говорить стихами. Все наперебой принялись успокаивать его и убеждать, что Ада собирается втрое дольше будущего мужа, ничего не действовало — Зафер ругался, топал ногами и настойчиво тащил сына в сад.       Под огромной цветочной аркой в глубине сада был установлен помост с тумбой, за которой новобрачных уже ждал регистратор. Арка была окружена цветочными композициями, скамейками для гостей и столиками с напитками и угощениями.       — Мама, ты скупила все цветы в Турции? — шёпотом поинтересовался Бора, когда они вышли из дома и направились к арке.       Он видел восхищённые взгляды гостей, рассматривавших украшение сада, видел, как заинтересованно переглядывались Али с Селин и — что поразило его гораздо больше — Эврен с тётей Ясемин. Не успел Бора поразмыслить о возможности того, что господин таролог станет четвёртым мужем тётушки, как его ноги ступили на помост. Али, как верный свидетель со стороны жениха, встал за его спиной.       — Кузен, расслабь лицо, ты выглядишь устрашающе, когда улыбаешься так сильно.       — Не могу, Али, не могу! Само как-то получается…       — Ада увидит тебя и сбежит! Сделай глубокий вдох.       Бора на секунду представил, что Ада действительно может передумать, и уголки его губ сами собой поползли вниз. Нет! Он волевым решением отринул подобные мысли. Долой панику! Его Ада никогда не поступит так с ним. Боре вспомнилось их переломное свидание, когда он, наконец, услышал от неё заветные слова.