Излом

Её мир напоминал калейдоскоп, так любимый детьми. Одно движение, и новый узор поражает красотой и сложностью исполнения. Один поворот судьбы, и, казалось бы, понятные факты пронизывают болью и рушат истины. Чарли тупо смотрела в потолок, не в состоянии уснуть. Руки Монро заботливо прижимали к себе, дыхание согревало кожу, а нежное касание губ мужчины… Девушка уже не вытирала слёзы, они катились по щекам, оставляя тонкие дорожки соли. Его прикосновения постоянно приходили во сны, и там она цеплялась за них, как утопающий за соломинку, пытаясь вырваться из ада. Какая ирония: тот, кто создал для Мэтисон ад, явился тем, кто вытащил её оттуда. Но почему это был не Крис? Чарли поверила, приняла помощь и чувства врача, накопив в душе невыраженную благодарность и признательность за спасение. Именно эти воспоминания заставили девушку проникнуться к мужчине чем-то большим, чем просто симпатия. Но монстр забрал их. Он забрал у неё всё: свободу, радость, семью, а теперь и часть, созданного ею, райского уголка среди мрачных развалин войны. - Я ненавижу тебя, Себастьян Монро, как же я ненавижу тебя. Лучше бы ты оставил меня умирать в этой камере, чем снова и снова переживать такое. Слова хрипло звучали в ночи, предназначенные только ей, ей одной. Чарли хотелось кричать, кричать во весь голос, чтобы он услышал её, почувствовал её ненависть на своей коже, в своей душе, если таким монстрам вообще полагалось иметь душу. Но он отнял у неё и эту возможность. Устав от боли, бессилия и слёз, девушка, наконец-то, уснула. Ей снились руки, ей снились губы, ей снились его боль и нежность. И во сне, в этом чёртовом сне Чарли становилось спокойно и хорошо, она прижималась к нему всё ближе и ближе, согреваясь теплом сильного, мужского тела, она погружалась в манящий, трепетный поцелуй, отдавая ему всю себя без остатка. Но при пробуждении начинался ад, как будто сознательное и бессознательное вступили в невидимую борьбу за разум, чувства и даже тело. Аморально, бессмысленно, неправильно, жестоко, но такова человеческая природа. Крис оставил её одну, сбитую с толку, раздавленную, униженную собственными мечтами и плачущую. А что он мог сделать? Собственное сердце кровоточило, отказываясь признавать поражение. Но разум всё сделал за несчастную мышцу, не оставляя последней выбора. И ещё один человек этой ночью заставил сердце замолчать. Воспоминания о слабом, хрупком теле, о холодных губах стали пыткой, изощрённой и мучительной, напоминающей о самой жестокой ошибке Себастьяна - о смерти, стоящей в шаге от любви. Спустя несколько дней Монро отдал приказ отпустить пленницу. Он не смотрел Крису в глаза, он просто велел проводить её до ближайшего города. Одной фразой генерал расстался с двумя самыми дорогими ему людьми. Три фигуры, замеревшие на шахматной доске судьбы, смирились со своей участью. ************* Как долго она ждала этих слов, быть может, слишком долго. «Ты свободна, он отпускает тебя», - фраза звучала в голове, переливаясь всеми оттенками эмоций, но почему Чарли Мэтисон чувствовала неудовлетворённость, притаившуюся глубоко внутри. - Я провожу тебя до города, - спокойный тон Криса, и странное отсутствие радости в голосе. Что с ними стало за несколько дней? Что изменилось в хрупком мире троих? Цвета обратились в тот самый миг, когда обратились обстоятельства. Или поверхность, скрывавшая главное, оказалась слишком обманчивой, тщательно храня в себе чужие секреты, и после одного сильного удара треснула, обнажив истины, жестоко и бездушно ломающие стереотипы. - Будь готова через час, - произнёс врач, собираясь покинуть комнату. Но слова Мэтисон заставили бесчувственной глыбой застыть на пороге, лихорадочно переваривая услышанное. - Прежде я должна увидеть его. Самообладание покинуло мужчину, минуту назад он считал эту девушку разумной. Это ж надо, так ошибиться в человеке. - Ты с ума сошла, девочка, - Чарли поразила злость, горевшая во всегда спокойных карих глазах. – Ты плохо знаешь Монро. Не нужно играть со львом… Крис с трудом сдержал крик: «…потерявшем самое дорогое, причём по своей вине, и с садистской жестокостью осознающим это», но вовремя одумался: вторая ошибка будет стоить намного дороже первой. - Я должна знать, должна доказать самой себе… - Чарли оборвала фразу, не в силах продолжать. Мужчина договорил за неё: - … что монстр не может быть человеком. Так? – он повернулся и молча покинул комнату. ************* Что заставляет нас, женщин, делать глупости? Что заставляет стучаться в закрытые двери, а когда нам не открывают, то просто разносить их, не оставляя камня на камне? Что заставляет дразнить голодного льва, прекрасно зная возможные последствия? И самым малым после таких вот «героических» поступков будут слёзы, боль и осознание собственной глупости. И как итог: вечные вопросы без тени ответов. Открытая дверь, генерал, лениво развалившийся в кресле со стаканом виски в руке. Но почему он так отчаянно напоминает Чарли тигра, готового к прыжку. Шаг, ещё один и ещё… Холодный, равнодушный голос вгрызается в сознание, оставляя шрамы. Она жалеет, что пришла, но пути назад нет. - Я слышал, ты хотела меня видеть, Шарлотта. Голубые глаза с оттенком страха, притаившегося внутри. Монро убеждается в правильности своего решения, но не может не восхищаться смелостью девчонки. - Я пришла спросить почему? Глоток виски, десятки вариантов ответов, можно выбрать любой, кроме одного: - Я не телепат, спроси конкретней? Всё не так, не так, как она представляла. Желание ворваться в комнату и высказать всё, что чувствуешь в ненавистное лицо, ослепило разум, а Крис был прав. Генерал подавил её силой, подавил аурой, подавил холодностью и равнодушием, при этом даже не поднявшись с кресла… Называй это как хочешь, Чарли, но Себастьян Монро по-прежнему имеет власть над тобой. От осознания этого факта стало горько, не тошно, не противно, а безумно мучительно и горько. - Почему ты отпускаешь меня? – на языке вертелись другие слова, но разум подсказал единственно правильный ответ, по крайней мере, на этот момент. - Ты мне больше не нужна. Я получил от нашего безумного фанатика то, что хотел получить от Рейчел с твоей помощью, - лёгкий намёк на улыбку коснулся губ, - необходимость в тебе отпала. Ты свободна, уходи. Но она упрямо продолжала стоять посреди комнаты, решаясь, но так и не решившись. Доказать, доказать самой себе, что перед ней монстр… Но где все подходящие слова – грубые, ядовитые, жестокие. «Убирайся отсюда к черту, убирайся», - твердил про себя Монро, отпивая виски маленькими глотками. Мэтисон молчала, продолжая испепелять генерала взглядом, полным ненависти. Мужчина резко поднялся. - Значит, ты пришла ко мне не за этим, Шарлотта, - серые глаза смотрели пронзительно, будто вглубь, стараясь вывернуть беззащитную душу наизнанку. - Повторю вопрос: зачем ты здесь? - голос стал жёстче, взгляд грубее. Потёртые джинсы, тёмная футболка, но без пятен крови. Холодный, властный, но другой… Почему? Внезапно Чарли в голову ударила мысль: именно за этим «почему» она и пришла к генералу. Другой или тот же, неужели обычная гражданская одежда сыграла с ней злую шутку. Картинки сменяли одна другую, будто в бешеном ритме Монро менял маски, желая запутать врага. Себастьян опустил стакан на стол, виски застыли, отражаясь в солнечных лучах мягким янтарным светом. Лев приблизился к своей жертве. Шаг назад, второй, третий… Чарли не заметила, как оказалась прижатой к стене, их разделяли сантиметры. Разум кричал, что она не могла отступать с середины комнаты, она не могла просто преодолеть это расстояние, смотря в серые глаза, полные огня и боли. Но факты утверждали иное. Монро ослабил контроль, а может, просто устал. Он отпустил её, попрощался, оторвав от себя вместе с мясом и костями, а смысл – Мэтисон снова перед ним, на опасном расстоянии, слишком опасном для двоих. - Я жду ответа, Шарлотта. Чарли хотелось броситься наутёк, вырваться из-под гипнотического взгляда, эмоций которого она не понимала, но девушка продолжала стоять рядом с монстром, собирая последние силы для сопротивления. - Я ненавижу тебя. Я пришла сказать тебе лично, как я ненавижу тебя. Ни один мускул не дрогнул на каменной маске, секунду назад бывшей лицом. - Снова лжёшь, Шарлотта. Ты пришла не за этим. И ты знаешь, что я знаю о твоей ненависти. Нет смысла постоянно повторять одно и то же. Его дыхание касалось лица, губы застыли в сантиметре от её губ, неосознанно Чарли взглянула на руки генерала. Воспоминания, давно ставшие чем-то большим, чем просто воспоминаниями, захлестнули сознание. Мука отразилась в голубых глазах. Девушка как будто разделилась на две разные Чарли: одна дико ненавидела Монро, другая, довольно давно начавшая видеть в нём человека, безумно похожего на своего дядю, не могла вытравить из себя ощущения, испытанные в те страшные последние минуты в камере. Признать в нём нечто человеческое, признать сходство с Майлсом, значит, начать понимать… Но это никак не входило в планы юной Мэтисон. - Что ж, если у тебя не хватает смелости сказать вслух, я сделаю это за тебя, Шарлотта. Чарли замерла в ожидании, боясь услышать правду, ту самую правду, спрятанную где-то в самых тёмных уголках души: - Ты всё вспомнила, Шарлотта, - по её лицу Монро прочитал ответ, - и теперь не знаешь, как жизнь с этим. Истина лишила сил, вырвав часть важного и постоянного, что составляло её мир, осталась лишь пустота. Ещё секунда и он прижмёт её к себе, то же дыхание, те же руки… но зверь не может быть таким, не может… Чарли со стоном оттолкнула генерала, мужчина отступил, легко и непринуждённо. Он ждал от неё именно такой реакции, он сам спровоцировал её, как талантливый режиссёр, заставляющий актёров делать то, что нужно ему и только ему. Горький смешок, сильно разбавленный снисходительным тоном: - Шарлотта, Шарлотта, ты так предсказуема. Бедная девочка. Ты пришла сюда, чтобы доказать самой себе существование монстров. На ответ не хватило сил, она просто ждала. - Я помогу тебе в этом. Кошачьей походкой Монро вернулся к столу, взял стакан, медленно сделал глоток. Девушка смотрела на него, как завороженная, пытаясь понять игру изощрённого ума. - Твои воспоминания не лгут. Я чуть не потерял тебя - дикую, своевольную игрушку, к которой испытывал желание. Её реакция… что-то дрогнуло в мёртвом сердце генерала, но он заставил себя перестать чувствовать. Жестокие слова расставили точки над i: - Я хотел тебя, Шарлотта. Я и сейчас хочу тебя, - взгляд, полный первобытного желания, скользнул по груди Чарли. Она инстинктивно запахнула куртку, вызвав улыбку монстра. Но в следующий миг улыбка сменилась оскалом, глаза полыхнул огнём, тем опасным пламенем, отражающим внутреннюю звериную сущность Себастьяну Монро. - Убирайся, пока я не поступил с тобой, как Шеман. Чарли выскочила из кабинета, получив ответы на вопросы. Но почему слёзы застилали глаза, мешая видеть ступеньки на лестнице. Звук убегающей надежды причинял боль, но так было нужно... ему. Себастьян допил виски, опустил стакан на стол. Лучше бы он швырнул его в стену, наблюдая за десятками осколков, переливающимися в солнечном свете на полу. Но Монро этого не сделал. Генерал медленно и мучительно становился самим собой. Так было проще, так было легче, так было правильнее… ************* Полчаса прошли в полном молчании. Чарли приходила в себя, отгораживаясь от сумбурных мыслей шаблонами. Крис пытался понять, что чувствует девушка после стычки с Монро. И хотя врач не присутствовал при разборках хищника с добычей, но назвать разговором взаимодействие этих двоих не получалось, даже в мыслях. Их путь подходил к концу, в горечи расставания ощущалась приличная доля недосказанности. Пришло время задать главный вопрос: - Ты убедилась, что Монро – не человек? – в голосе мужчины проскользнули нотки раздражения или Чарли это просто показалось. Голубые глаза полыхнули огнём ненависти, ответ прозвучал четко и быстро: - Да. Он сказал то, что я хотела услышать. Крис тяжело вздохнул: - И ты не находишь это странным? Чарли резко остановилась, но мужчина продолжал идти, не обращая на неё внимания. От позы оскорблённой невинности толку не было, пришлось догонять врача. Между тем Крис продолжал: - Монро умеет быть монстром, когда хочет. - Он и есть монстр, - злобно выпалила Чарли. - Ты считаешь его зверем, монстром, тираном, но что сделает тиран, возжелавший тело пленницы. Именно так ты решила для себя всё происходящее, - слова давались с трудом, сердце сдавливал груз вины за совершённую ошибку. Она не должна была узнать, не должна. - Задай себе этот вопрос, Чарли, задай, когда никого не будет рядом, и ответь на него, ответь, заглянув внутрь себя. Мэтисон упрямо замотала головой, не желая принимать сказанное, она даже не желала думать об этом. Настала очередь остановиться Крису: - К кому ты сейчас идёшь? Сменить тему – лучший вариант, и Чарли уцепилась за него, как за соломинку, не распознав ловушки. Девушка ответила с тенью грустной улыбки на лице: - К Майлсу. - Почему? Мэтисон задумалась на несколько секунд, улавливая суть вопроса. - Я нужна ему. Крис вскинул бровь, изобразив на лице искреннее удивление. - А почему не к маме? Разве ей ты не нужна? Чарли отвела глаза. - Это долгая история. Мужчина удовлетворённо хмыкнул, получив желаемое: - Для меня остается загадкой: почему ты радостно идёшь к монстру, а не к своей матери. - Он не монстр, - Чарли рьяно бросилась защищать своего дядю, но спустя секунду осознала, в какую ловушку угодила. - Всему, что умеет Монро, он научился у Майлса. Много лет они были рядом, вместе управляя республикой. И именно Майлс сделал армию такой, какая она сейчас. Хотя ты сама знаешь это. Ты ребёнок, на долю которого выпало слишком много страданий, но ты по-прежнему подгоняешь происходящее под своё восприятие мира. В тревожном молчании они дошли до развилки. - Он убил Дэнни. Он держал в плену мою мать, - аргументы, доказательства, факты. - Он не убивал твоего брата. А Рейчел сама пришла, но не к нему, а к Майлсу. И пытали её оба: и Монро, и твой дядя, - слова звучали, будто удары хлыста. Чарли устала плакать. Нет, Крис не думал оправдать Монро в глазах девушки, мужчина лишь хотел, чтобы Мэтисон научилась видеть оттенки серого в мире, где чёрное и белое отсутствуют, как класс. Но этими словами он превратил осколки её рухнувшего мира в пыль. - Майлс изменился, - последняя попытка убедить или убедиться. - Не сам, он встретил ту, которая помогла, - слова прозвучали заключительным аккордом композиции, полной отчаяния и печали. - Мне пора, - тихо сказала Чарли. - Удачи. Береги себя. Мэтисон сделала несколько шагов, но внезапно обернулась и бросилась мужчине на шею. Крис прижал к себе любимую пациентку. Сердце гулко билось в груди. Казалось, Чарли услышала его глухие удары. Пылкие слова сорвались с губ: - Пойдём со мной. Мы сумеем скрыться от Монро. Я уверена, Майлс будет тебе рад. Мужчина зарылся лицом в её волосы. - Мне не нужно скрываться, Монро отпустил меня. Я могу идти куда угодно. На секунду глаза девушки радостно заблестели, но ощущение громоздкого, противоречивого «но» подкралось к сердцу. - Пойдём, - тихая просьба, плавно перешедшая в вопрос. - Почему? - Почему ты возвращаешься к Майлсу? Она видела боль в его глазах, но никак не могла решить, к кому относится это едкое чувство. Слова замерли на языке, как трудно дать ответы на все «почему», собрав их воедино. - Именно поэтому я возвращаюсь к Монро, - спокойная, мудрая улыбка озарила красивое лицо, - я нужен ему. Крис наклонился, легко коснувшись губ Чарли своими губами. Поцелуй несбывшейся мечты, а может, потерянной надежды. Чарли долго смотрела вслед удаляющемуся мужчине, и вязкая тоска капля за каплей проникала в раненое сердце. ************* Монро поднял на вошедшего усталый взгляд. Удивление, едва уловимая радость или просто игра света в холодных, серых глазах. - Почему ты вернулся? Генерал всегда видел больше, намного больше, чем хотел показать. - Я не нужен ей, - прозвучал спокойный ответ. Себастьян устремил взгляд в окно на очередной кровавый закат. - Странно, а мне показалось иначе. В комнате повисла тяжёлая тишина. Монро медленно наполнил второй стакан виски.