Тюльпаны для песчаной феи

      Быть родителем — это непросто.       — Мама-а-а! Я не хочу спать!       «Ну а я готова уснуть хоть стоя прямо сейчас», — подумала Джина, а вслух с улыбкой сказала:       — Уже поздно, малыш. Посмотри — в окно смотрят звёзды. Пора засыпать.       Розовощëкий мальчик с блестящими синими глазами сначала недоверчиво взглянул на мать, затем проверил наличие звёзд на ночном небе, но, убедившись, всё равно упрямо сложил пухленькие ручки на груди:       — Но я совсем не устал! Почему я должен ложиться?       Джина перехватила ребёнка на руках поудобнее и одной ладонью ласково пригладила его тёмные кудри.       — Потому что солнце уже спит. Заснули деревья и цветы, спят кошки, спят мышки. Весь город засыпает ночью, и люди тоже должны. Понимаешь?       Мальчик недовольно взбрыкнул ножками и категорично заявил:       — Не хочу!       Джина устало сдула с лица упавший локон, приготовившись дальше уговаривать маленького капризника, когда в дверях появился силуэт молодого мужчины.       — Что тут у вас за шум? — спросил он, и девушка мгновенно ухватилась за подвернувшуюся возможность, как за спасительную соломинку.       — А хочешь, папа расскажет тебе сказку перед сном? — предложила она.       Пока малыш серьёзно размышлял, от усердия надув губы, Джина с готовностью протянула его подошедшему Лайту.       — Иди ко мне, Гаяр, — он протянул руки, принимая сына. — Дай маме отдохнуть.       — Папа, а какую сказку ты расскажешь? Я хочу про волшебного верблюда!       Лайт тихо рассмеялся, одной рукой поправляя подушки, а затем укладывая ребёнка в кровать. Сам он уселся на краешек, подтягивая повыше одеялко. Джина кошкой скользнула на постель с противоположной стороны, устроилась в положении полулёжа, опустив щёку на макушку сына.       — Но я рассказывал тебе эту сказку вчера. И позавчера. Может, сегодня послушаешь новую?       — А о чём? — мальчик зевнул, трогательно прикрыв ладошкой рот. Несмотря на недавние протесты, он был уже совсем сонным.       — О принце, который влюбился в фею песков.       Гаяр скривился.       — Это что, сказка для девочек?       — Вовсе нет. Она же про принца. Будешь слушать?       Аргумент, вероятно, убедил Гаяра, и он согласно кивнул.       — Жил на свете прекрасный, смелый, благородный принц. — Джина весело фыркнула в подушку и бросила на него чуть насмешливый взгляд, но он не обратил на это внимания. — Однажды он попал в плен к злому волшебнику, и тот заточил его в старую масляную лампу, обрекая на долгие годы в одиночестве, в темноте. И провёл бы там принц несколько жизней, да только благосклонна была к нему судьба. Спасла его прекрасная песчаная фея, удивительной красоты девушка с зелёными, как изумруды, глазами.       — Как у мамы? — удивлённо уточнил Гаяр.       — Да, прямо как у нашей мамы, — Лайт послал Джине нежную улыбку, откровенно наслаждаясь неприкрытой любовью в её взгляде. — Принц влюбился в неё в ту же минуту, но он был слишком глуп и горд, чтобы признаться фее сразу.       — Почему?       — Он не думал, что она полюбит его в ответ. Фея была прекрасна, добра, справедлива — все её любили. Принц отчаянно боялся быть отвергнутым своей возлюбленной. Иногда ему казалось, что фея сможет быть гораздо счастливее с кем-нибудь другим, а потому никак не решался ей сказать. Но чувства были так сильны, что он не мог их игнорировать. Ты знаешь, Гаяр, что означают тюльпаны на языке цветов?       — Нет, — покачал головой мальчик, потревожив движением мать. Джина подвинулась, притягивая его к себе поближе.       — Красные тюльпаны означают неугасимую любовь, вечную, незыблемую. Принцу ничего не оставалось, кроме как тайком подбрасывать цветы своей возлюбленной, хотя бы таким образом позволяя себе выразить чувства. Он оставлял цветы везде, где только мог — на её подушке, на окне, прятал бутоны между книгами. Принц надеялся, что она обо всём догадается сама и тогда ответит взаимностью. Но нам только кажется, что наши намерения очевидны для других: фея обладала острым умом, но не умела читать чужих мыслей.       Лайт перевёл дыхание, прервавшись на несколько секунд. У Джины были закрыты глаза, на губах играла мягкая улыбка. Гаяр же, очевидно заинтересовавшись необычной для сказки на ночь историей, подложил ладошку под щёку и изо всех сил старался держать слипающиеся глазки открытыми.       Мужчина продолжил рассказ немного тише, чтобы не вспугнуть чуткий сон Джины.       — Со временем фея привыкла каждый день обнаруживать в своей комнате тюльпаны и уже не удивлялась, но всё равно ей было приятно такое внимание. Однажды принц увидел, как она плела венок, тихо мурлыкая простую мелодию и с улыбкой глядя на цветы. Она вся светилась любовью, нежно поглаживая лепестки. Принц решил, что она наконец-то поняла, что это он дарит ей цветы, что это он так страстно её любит, и ему казалось, что теперь не придётся объяснять словами свои ощущения, но когда он набрался смелости и подошёл к ней ближе, фея лишь приветственно помахала ему рукой, как ни в чём не бывало. Она до сих пор ни о чём не подозревала. Грациозным движением набросила тюльпановый венок на волосы и ушла, позволив другому принцу взять её за руку.       — Значит, принц так никогда и не сказал ей правду? — пролепетал почти уснувший мальчик.       — Конечно, сказал. И фея смеялась и плакала от счастья, но первым делом, конечно, от души отчитала принца за то, что он так долго скрывал от неё свою любовь. А через год у них родился чудесный сын с ясными, точно ночные звёзды, глазами. Для них эта сказка окончилась исполнением мечты.       В спальне стало тихо. Лайт подался вперёд, запечатлевая на лбу спящего малыша нежный поцелуй.       «Когда ты станешь взрослым, Гаяр, и встретишь свою песчаную фею, не жди удобного случая, скажи ей обо всём сразу. Не повторяй моих ошибок», — Лайт знал, что однажды он произнесëт эти слова вслух, когда-нибудь, когда его сын тоже встретит девушку, что лишит его дыхания.       Лайт погасил в комнате свет. Привычным движением поправил уже сбившееся одеяло ребёнку, и подошёл к Джине. Она спала так же крепко, как их сын, прижимая одной рукой малыша к своей груди, а вторую согнув в локте и подложив себе под голову. Вот тут пришлось повозиться: Лайт боялся разбудить кого-нибудь из них неосторожным движением, а потому очень медленно переместил руку Джины, отодвинул на середину постели Гаяра, во сне раскинувшего в стороны ручки, и потом склонился к жене. Аккуратно подхватив под коленями, он поднял её на руки и замер на несколько мгновений. Тишина, только слабые звуки дыхания. Не проснулись. Лайт выдохнул, унося Джину из детской спальни.       — Ммм… Лайт… — сонно прошептала она, обвивая его шею руками, устраивая голову на плече, и невесомо поцеловала его в шею. Он остановился, инстинктивно прижимая её крепче к своей груди, захваченный приливом внезапной нежности. Они так давно вместе — неужели это щемящее чувство никогда не исчезнет?       Он не стал зажигать даже маленькую лампу в их спальне. Просто сел на кровать, не выпуская Джину из рук, и в потëмках рассматривал её умиротворëнное лицо. Она похудела в последнее время. Нужно будет дать ей передышку и полностью взять на себя заботу о сыне. Лайт кончиками пальцев провёл по кромке волос, лаская мягкую кожу. Джина свернулась в его руках, сама словно дитя, прильнула доверчиво. Как трудно было до сих пор поверить, что всё это правда — вот она, его самая заветная, самая тайная мечта, сопит тихонько, уткнувшись ему в грудь, а за стенкой спит квинтэссенция их любви, сын, так похожий на своего отца, и всё это принадлежит ему, целиком и полностью.       — Сладких снов, волшебная моя фея, — шепнул он тихо, осторожно целуя Джину в висок.