Истории о самураях, их женщинах, любви и смерти. История третья

До него доходили кое-какие слухи о том, что Бешеная Кошка Сацумы уже дослужилась до капитана отряда, достигнув уровня Сайто, что противники в ужасе произносят ее имя, и один только вид ее приводит врага в дрожь, потому что прозвище «Бешеная» она получила совсем не зря - Кано-кумичо не знала жалости и не оставляла после себя раненых, только трупы, даже если в том не было необходимости. Обрывки этих слухов согревали сердце Хаджиме, ему было достаточно знать, что она все еще жива. Он тосковал, помнил и продолжал любить. Следующие два года были слишком насыщены событиями, заданиями и сражениями. Для Шинсенгуми наступили тяжелые времена. Правление бакуфу46 подошло к своему официальному концу. 9 ноября 1867 года Ёшинобу, пятнадцатый сёгун из рода Токугава, передал свои полномочия в распоряжение императора и через десять дней после этого подал в отставку. Из отряда, состоявшего на службе официальной власти и занимающегося охраной правопорядка, Шинсенгуми превратились в оппозицию и военных преступников, мятежников, сражающихся против законного правительства. В январе 1868 года началась война Бошин, и Сайто, верой и правдой служивший отряду, ставшему для него практически семьей, изъявил желание присоединиться к клану Айзу, который очень много сделал для Шинсенгуми. Именно Айзу были теми единственными влиятельными людьми во главе с Мацудайрой Катамори, кто поверил в отряд ронинов-оборванцев, пытавшихся завоевать свое место под солнцем Киото, и оказывали им всяческое содействие, дали работу и закрывали глаза на методы исполнения оной. Теперь Сайто решил, что настало время отплатить за добро, и отправился на помощь в осажденный противником замок Вакамацу. Но это оказалось не так-то просто. К тому времени Вакамацу оказался в тяжелой осаде, и князь Мацудайра, успевший укрыться в нем, держался с переменным успехом. Сайто с отрядом предпринял несколько безуспешных попыток пробиться к нему сквозь окружившие замок имперские войска, но упрямо не желал признавать поражение. Малочисленному отряду пришлось расположиться в лесу и периодически менять место дислокации. Сайто не оставлял попыток прорваться. К немалому своему удивлению, вернувшись однажды под утро с одной из разведывательных вылазок, Сайто узнал, что к ним присоединился немногочисленный отряд, принадлежавший клану Айзу. Однако изумлению его не было предела, когда он обнаружил, что отряд полностью состоял из женщин и находился под командованием женщины. Как оказалось, Накано Такеко47, дочь чиновника из Айзу - Накано Хейная, служившая инструктором по боевым искусствам, специально вернулась из Эдо на помощь клану, когда для него настали трудные времена, и весь женский взвод был готов защищать его даже ценой своей жизни. Командующий запретил им выступать в качестве официальной части армии Айзу, чтобы враг не посчитал, что они настолько ослаблены, что у них уже сражаются даже женщины, но запретить довольно мощной боевой группе защитить честь своего клана он не посмел. Девушки тайно вышли из замка, когда еще была возможность, и теперь вели партизанскую войну как независимый отряд, кусая противника с тыла. Еще раз Сайто довелось столкнуться с невероятно сильной духом женщиной, посвятившей свою жизнь военному искусству и готовой без раздумий отдать свою жизнь во имя самурайской чести. В те дни, общаясь с Такеко, ее сестрой Юко и их подругой Ямамото Яэко48, мечник вновь испытал чувство невероятной горечи оттого, что совершил самую чудовищную ошибку в своей жизни. Если бы капитан смог переступить через свой страх потерять любимую девушку, поверить в ее силы и способности и позволить ей идти тем путем, который она выбрала, он бы мог быть с ней рядом и всегда успеть защитить ее. И сейчас они были бы вдвоем, прожив эти годы в любви и вынеся все тяготы вместе. Но так Тойя все равно шла своим путем, одна, без Сайто, и дорога их, которую они могли бы пройти рука об руку, разошлась в разные стороны. Из-за своего страха и упрямства Сайто все равно потерял ее, и надежда на то, что после войны он сумеет разыскать Тойю и провести с ней остаток своей жизни, таяла с каждым днем. Да и жизни-то оставалось, судя по всему, уже совсем немного… У Сайто Хаджиме, прославленного Волка Мибу, было лишь два пути - с честью погибнуть в бою за свои идеалы, либо быть казненным, как преступный мятежник. Все обстоятельства складывались так, что выиграть эту войну у них не было никакого шанса. Он прекрасно видел это. Большинство союзников, поддерживавших сёгунат, перешли на сторону императора, и самураям старой закалки и принципов не осталось места в этом мире и иного выхода, кроме как погибнуть, до последнего вздоха шагая по своему пути с гордо поднятой головой. В недолгие спокойные минуты отдыха Сайто часто беседовал с Такеко, и когда она с гордостью говорила о выбранной ею стезе, о чести, о том, что она имеет счастливую возможность принести пользу своему клану и не боится отдать за это свою жизнь, капитан видел в ее глазах знакомый огонь, и сердце его сжималось от тоски. Ему казалось, что сейчас рядом с ним сидит его Тойя, гордая, смелая, отчаянная и бесстрашно смотрящая в глаза смерти. Однажды в задушевном разговоре, глубокой ночью, когда сердца раскрываются и развязываются языки, словно тьма скроет все откровенные разговоры и развеет их с первым лучом солнца, Сайто неожиданно для самого себя рассказал Такеко свою историю, и она, хоть и сочувствуя боевому товарищу, мягко упрекнула его в том, что он был неправ и сам разрушил свое счастье. Девушка понимала его боль, но она, будучи такой же, как и Кано Тойя, осознавала, что подруга Сайто не могла изменить свою судьбу, данную свыше - быть онна-бугейша. Такеко даже сказала тогда, что жалеет, что ей не довелось возможности встретиться с Кано - они бы непременно подружились. А через два дня после этого разговора, Такеко с отрядом женщин атаковала отряд Императорских сил княжества Огаки. Накано Такеко получила смертельное пулевое ранение в грудь, еще раз подтвердив прискорбный факт, что эпоха честного боя на мечах, копьях и нагинатах давно канула в Лету, и мастерство уже не имело никакого шанса против шальной пули. Перед смертью она попросила Юко отрубить ей голову, чтобы она не досталась врагу в качестве трофея, и Юко унесла голову сестры и защитницы чести Айзу в храм Хокайджи. Позже, когда остатки войска, так старавшиеся оказать помощь Айзу, вновь отброшенные на свои позиции противником, приходили в себя и пытались подлечиться после боя, Сайто узнал о смерти Такеко от выжившей в том сражении Яэко. Когда залитая кровью врагов девушка описала ему последние минуты жизни подруги, с восторгом и гордостью подчеркивая ее героизм, Сайто с остановившимся взглядом и стиснутыми зубами отошел от костра в темноту ночи и впервые с тех пор, как был маленьким мальчиком, заплакал, не стесняясь своих слез. Ему было очень жаль Такеко и погибших вместе с ней женщин, но перед глазами его стояло лицо Тойи. Мысль о том, что она так же могла погибнуть, сейчас как никогда безжалостно рвала когтями его сердце, и как никогда он считал, что прекрасным, нежным, любимым созданиям не место на войне. Слишком страшна их смерть для готовых жертвовать собственной жизнью любящих их мужчин. Но Сайто не мог изменить ничего. Женщины-воины были во все времена, и будут до тех пор, пока мужчины не прекратят воевать. И никто не сможет изменить решения женщины, если своей мечтой она избрала не мирное семейное счастье рядом с мужем, а искусство сражаться не на жизнь, а на смерть. Сайто вытирал бегущие слезы грубой тканью рукава нового мундира неудобного европейского покроя, давился ими, горько-солеными, как кровь, не в силах остановить, и думал, думал, думал… Как там его Тойя, маленькая, нежная, бесконечно любимая, среди чужих, жестоких мужчин, которым нет дела до ее жизни? Найдется ли среди них хоть один, кто любит ее так же сильно, как и он сам, кто защитит ее в случае опасности, прикроет собой, не жалея своей жизни? Жива ли она еще? 22 сентября 1868 года, когда стало ясно, что все усилия и жертвы напрасны, капитан третьего отряда Шинсенгуми Сайто Хаджиме готовился к своему последнему бою. Он созвал нескольких оставшихся в живых людей и сказал, что в этом сражении нет ни единого шанса остаться в живых, и что он отпускает всех, кто хочет уйти. Он же по-прежнему желал остаться одним из Волков Мибу, которые служили своим идеалам до последнего вздоха. Никто из его людей уйти не захотел. К тому моменту из друзей Сайто Хаджиме уже никого не осталось в живых, лишь он, да еще Шимада и Хиджиката пытались укрепиться в Хакодате49. Знаменитого отряда Шинсенгуми фактически уже не существовало. Но пока был жив хоть один из них, честь отряда продолжала жить. Сайто знал, что завтра погибнет, потому что проигрывать и сдаваться он не умел, а в грядущем бою - нужно смотреть правде в глаза - выиграть было невозможно. Он лишь надеялся, что Хиджиката-они-фукучо50 продержится дольше, и что Тойя сумеет выжить в этой войне. В крепости Вакамацу остатки войска Айзу так же готовились к смерти. Настоящие самураи не знали слова «сдаться». Подбежал один из двенадцати, чудом выживших до сих пор, рядовых его третьего отряда, и доложил, что на подходе подкрепление войск Имперской армии. Сайто зло усмехнулся, будто оскалился: - Нас осталось столько, что можно пересчитать по пальцам. И здесь, и в Вакамацу. И они все равно нас боятся, даже подкрепление запросили. По рядам прокатился смех. Остаток ночи Сайто провел в воспоминаниях, воскрешая их в памяти с самого первого дня, когда он увидел Тойю. Он помнил тот день ярко, отчетливо, хотя, казалось бы, помнить там особо было и нечего. Все, что нужно было оставить в памяти, случилось позже, и навсегда запечатлелось в его мыслях, словно выжженное клеймо. Но тот самый день почему-то не шел из головы. Как и все остальные. Сайто перебирал эти воспоминания и тихо им улыбался. 23 сентября на рассвете немногочисленный отряд с мечами наизготовку стоял на дороге в узком ущелье и ждал, пока рассеется туман. С обеих сторон возвышались скалы, и в узком горле он надеялся, что большое Имперское войско застопорит само себя, что даст преимущество. Ненадолго, но все же. Лишь только прояснилось, их глазам предстало войско Имперской армии, ощетинившееся ружейными стволами в холодной утренней дымке. Сайто смотрел в глаза своей смерти спокойно и решительно, медленно скользя взглядом по строю противника от фланга к флангу. Первый залп выкосит половину из тех, кто сейчас стоял рядом с ним, и пока противник будет перезаряжаться, у остальных будет возможность добежать и дотянуться мечом, чтобы забрать с собой хоть сколько-нибудь. Если, конечно, они не встанут в несколько рядов, и следующий ряд не начнет палить сразу после того, как отстреляется первый. Имперская армия хорошо освоила европейскую тактику ведения боя. Какая теперь разница? Жаль погибнуть просто так, не забрав с собой ни одной жизни трусов, ведущих сражение издалека. И вдруг сердце его гулко ударило о ребра, дернулось и замерло, словно в груди что-то оборвалось. В задних рядах, рядом с командиром войска, под флагом Императора, на коне, в европейском строгом мундире, подчеркивающим хрупкость плеч под разлетом погон, сидела Кано Тойя. Прохладный утренний ветер ранней осени развевал длинный хвост черных волос, собранных на макушке. Сайто сглотнул. Она увидела его. Их взгляды встретились и больше не отпускали друг друга. Ни один мускул не дрогнул ни на лице Тойи, ни на лице Сайто. О чем она думала в это мгновение? Может быть, она испытала боль из-за того, что ей пришлось столкнуться лицом к лицу со своим любимым в бою? Или, возможно, в ней вспыхнуло ее обычное неукротимое желание наконец-то победить, которое всегда так яростно заставляло Тойю атаковать во время их поединков? Сайто молча смотрел на самую драгоценную женщину в мире, а внутри его все сковало холодом. Сердце замедлило ход, словно прогоняло через себя застывшее ружейное масло, медленно, с усилием, готовое вот-вот остановиться. Как он мечтал все эти годы хоть издали увидеть ее, убедиться, что она жива, полюбоваться на нее. Возможность встретиться лоб в лоб в бою оставалась всегда, но Сайто никогда не думал о ней, и даже представить себе не мог, чтобы его мечта обернулось такой вот злой шуткой. Но разве это имело хоть какое-то значение сейчас? Она была жива, и все так же умопомрачительно прекрасна, и этот мундир был так ей к лицу… Сайто любовался Тойей в последний раз. Он чувствовал нечто сродни умиротворенному счастью, что смог увидеть ее еще раз перед смертью. Командир, красивый офицер лет тридцати, посмотрел на нее и что-то сказал. Она нахмурилась и раздраженно дернула плечом, не отводя взгляда от пронзительных синих глаз. Затем привычно изящно извлекла из ножен левой рукой катану и подняла ее, готовая дать отмашку своему взводу. «Она по-прежнему сражается мечом!» - с какой-то нежной теплотой и гордостью за нее подумал вдруг Сайто. Неужели она сейчас ринется навстречу именно ему? Неужели ему придется сражаться с той, кого он любил больше жизни? Нет. Сайто знал, что если она выберет в качестве противника именно его, он лишь с улыбкой встретит ее клинок и даже не поднимет на нее руки. Уверенность в этом сделала его спокойнее. Тоска всколыхнулась и осела мутным осадком. До последнего момента Сайто не думал, что им когда-то доведется свидеться снова, он мог только лелеять надежду. Но даже если судьба и уготовила им эту нежданную встречу, не так он себе ее представлял, совсем не так… Хаджиме нежно и немного грустно улыбнулся девушке, которую безгранично любил, и которая навсегда осталась для него единственной. Тойя увидела его улыбку, но на лице ее ничего не отразилось, она дала отмашку мечом и пришпорила коня. - Покажем, как умирают истинные самураи! - крикнул Сайто своим людям и рванулся вперед. И лишь в последний миг перед тем, как его нога оторвалась от земли, он увидел, что Тойя повернула коня в противоположную от него сторону. Она не хотела нападать на него. Сайто улыбнулся и бросился в другую, и сквозь шквал пуль, дым и грохот, не ощущая боли от пронзившего его свинца из-за переполнявшего организм адреналина, на бегу стремительно снял несколько голов. А потом наступила темнота. Кано Тойя, офицер Имперской армии, спрыгнув с коня, быстрым шагом направлялась на другой фланг, куда стремительно ворвался Сайто с мечом в руках. Бой давно был окончен, едва начавшись, и многочисленные солдаты бродили по усеянной трупами дороге, разыскивая своих раненых и убитых и пытаясь определить, кого из мятежников им удалось уничтожить. В общей возне никто не заметил действий капитана Кано. Почти бегом приблизившись к телу, затянутому в черный мундир, она склонилась к нему и провела ладонью по окровавленной щеке, по шее, пытаясь нащупать пульс. Сайто был мертв51. Сквозь застилавшие глаза слезы Тойя в последний раз взглянула в потускневшие, когда-то ярко-синие любимые глаза, закрыла их и прошептала: - Бедный мой, бедный… Прости меня за все, Хаджиме. Я люблю тебя, и всегда любила. Я не позволю им тебя опозорить. Я сделаю для тебя хотя бы это, раз не смогла сделать больше. Молниеносным движением руки она взмахнула катаной и опустила ее на удивительно белую на фоне черного воротника шею, содрогнувшись от беззвучных рыданий. Прижимая к груди голову с непривычно остриженными волосами, неровными прядями облепившими лицо, и воровато озираясь, она спрятала ее в ближайших кустах, поклявшись ночью вернуться и похоронить ее. Желая быстрее вернуться к отряду, чтобы никто не заметил отлучки, быстрым шагом проходя мимо обезглавленного тела и стараясь не смотреть на него, чтобы не разрыдаться, Тойя все же не удержалась и бросила на него последний взгляд. Что-то привлекло ее внимание, она задержала шаг и всмотрелась. Некогда наглухо застегнутые пуговицы мундира частично оборвались, распахнув его на груди. Белая ткань нижней шелковой рубахи с затейливым воротником обагрилась кровью, но что, что такое привлекло к себе ее взгляд? Тойя склонилась и увидела какой-то скомканный белый шнурок, наполовину пропитавшийся кровью и вывалившийся из внутреннего нагрудного кармана мундира. Кано схватила его и поднесла к глазам. Ее поясок от нагадзюбана, который Тойя потеряла когда-то в комнате Сайто. «Вот где ты был все это время!» - дрожа всем телом, обратилась она к потрепанной, выпачканной в крови мятой полоске ткани. - «Он хранил тебя на груди… Это все, что я смогла подарить ему за его безграничную любовь… Как мало за столь многое…» - Кано-кумичо! - раздался крик командира. - Иду! - ответила она, сжав в кулаке веревочку, обагренную кровью своего единственного возлюбленного, и пряча ее на груди. С трудом сдерживая слезы и заставляя себя нести на лице маску безразличия, Тойя думала - а смогла бы она принять другое решение, будь у нее волшебная возможность вернуть все вспять, к тому самому дню, когда она потеряла этот поясок? Вряд ли. Единственное, о чем она сожалела все эти годы, что Сайто так и не понял ее, и не подарил ей возможности сражаться рядом с ним плечом к плечу, вынуждая принять сторону врага, хотя ей, мечтавшей стать самураем в его исконном значении52, по большому счету было все равно, сёгун или император. И сегодня, в этом бою, когда у малочисленного, но такого отчаянного отряда, возглавляемого Сайто, ни единого шанса выжить не было, когда для всех оставшихся в живых сторонников бакуфу в стране вообще больше никаких надежд не было, Тойя могла бы стоять рядом с любимым, спокойно ожидая смерти, и приняла бы ее с гордо поднятой головой. Но хотя бы все эти годы, пусть даже в лишениях и сражениях, они были бы вместе. А она бы сделала все, чтобы не подвести единственного человека, которого любила. Ночью, пока имперские войска рыскали по замку Вакамацу в поисках оставшихся в живых противников и проводили допросы пленных, Тойя выбралась тайком за территорию лагеря, чтобы выполнить свою клятву. Перед тем, как предать земле голову своего любимого, уберегая его от позора поражения, она срезала прядь его волос, переплела ее с окровавленным пояском, обернула комочек платком и спрятала на груди. Через несколько дней войско Императорской армии выступило из Вакамацу, и офицеру Кано Тойе больше никогда не довелось бывать в тех местах, чтобы навестить могилу своего возлюбленного. Спустя чуть более полугода она погибла при Хакодате, получив шальную пулю в голову,принимая участие в последнем штурме крепости Горёкаку, где сплотились остатки оппозиции. Она умерла не сразу – в те пару кратких мгновений последней мыслью была отчаянная надежда, что Хаджиме все же сумел ее простить. Когда закрылись ее залитые кровью глаза, Тойя уже знала, что через мгновение он встретит ее там, чтобы наконец-то они смогли разделить на двоих тот путь, где больше не будет нужды сражаться.