***
Доев остатки обеда и даже осилив небольшое пирожное, Маллиан направилась к себе в комнату, попутно стараясь вспомнить хоть что-то по избавлению от головной боли, пусть и из маггловского арсенала. Вспоминалось плохо, но кто не старается, тот не получает результата. Как ни странно, но контрастный душ, нехилая прочистка желудка и вливание в организм имбирного чая (откуда только имбирь достали), помогли с мигренью. Да, саднило горло, да, от вида чая уже начинало мутить, но давайте признаем, это ничто в сравнении с мигренью, которая не давала жить спокойно. Бардак в голове тоже начал по «книжечке» разбираться. С медитацией, о которой поведал гугл-голос в голове, как-то не срослось. Волшебство медитации не происходило, а просто так сидеть Маллиан посчитала практически кощунственным. Выход нашелся относительно быстро. Записывать все на бумаге. Достав все писчие принадлежности, Пруэтт впервые за все время протяжно матюкнулась, тут же хлопнув себя по губам. Рефлекторный жест удивил не меньше чем то, на каком языке было произнесено ругательство. Русский непечатный юная мисс Пруэтт не то, что учить, она его даже прочесть или услышать нигде не могла. Французский, местами немецкий входил в обязательную программу еще с семи лет из-за наличия родственников носителей языка. А тут чисто русское «да ебаный ты…» Взяла первую попавшуюся тетрадку, карандаш, (при виде пера захотелось суеверно перекреститься) сесть за стол и начать писать. Писать, писать, писать, писать, затем писать, точить карандаш, снова писать, даже не обращая внимание на то, ЧТО пишешь. Просто изливать свою душу в волшебную бесконечную тетрадь. Наконец, когда поток мыслей на бумаге иссяк, Маллиан стала вчитываться в написанное, что-то вычеркивала, как неважное на данный момент (зачеркнутое тут же исчезало, а текст сдвигался) и все было замечательно ровно до момента, пока тетрадка не издала характерный «дилинь». Ступор. Судорожное перелистывание страниц, чтобы увидеть изящно выведенное изумрудными чернилами: «Я даже не знаю, что на это ответить. Пруэтт, ты тетради перепутала или некому душу было излить?» Занавес. Это что за магия такая? Ей отвечает живой человек? кто-то прочел ЕЁ тетрадь? Перевернула тетрадь, в поисках зацепок, вдруг есть название тетради или «адресат», тем временем тетрадь вновь «дилинькнула», а под первой надписью чернилами появилась следующая: «Но я даже рад, что в прошлом году подарил тебе этот дневник с Протеевыми чарами. Столько всего нового узнал… Заодно понял, что за фокус с падением в обморок был в гостиной. Лежу, перечитываю твою исповедь и понять не могу: как ты додумалась это МНЕ писать?» «Тебе?» — Маллиан даже задумалась, а кто стал ее невольным собеседником, но на ум приходило слишком много кандидатур от одноклассников, до родственников. И ни одна кандидатура на роль невольного читателя не устраивала. Никто не должен был это прочесть. Никто! «О, так ты даже не помнишь, кто тебе подарил эту тетрадку?» — Маллиан даже обернулась, настолько ей показался слышимым смешок собеседника. Но нет, все так же ее комната, все те же темные стены, все та же яркая люстра в центре комнаты, отблески которой при небольшом вливании магии начинали бликовать. Если погасить основной свет, то эти цветные блики имитировали ночное небо на потолке и исполняли своеобразную роль ночника. Она определенно дома, а смешок — игра ее воображения. «Вариантов много. От Ричи до Розье. Мариус?» «Я обижен до глубины души.» «Рудольфус.» — вот ведь вляпалась. Он же теперь ей жизни не даст в Хогвартсе. «Да, душа моя. Собственной персоной, в своей собственной спальне.» — Маллиан даже показалась, что она вновь услышала его фирменный смешок. Ну точно воображение разыгралось. «Уволь меня от подробностей, Руди. Ты случайно не можешь забыть все, что прочёл? Тайны надёжно хранят только в могиле.» «Я тебе не магл после обливиэйта, чтобы забывать всякое и не надо тут угроз. Тем более у тебя так интересно все. Как ты с такими выкрутасами кукухой не поехала?» «Интересно ему. У меня мозги уже вскипеть готовы. В голове каша, я ничего не понимаю и…» — в дверь негромко постучались. Захлопнув тетрадь, Маллиан рефлекторно палочкой вывела пасы и пробормотала ряд заклинаний, улучшающий ее внешний вид. Подчистила платье от небольших следов очистки желудка, незамеченных ранее, наколдовала более опрятный вид волос и так, по мелочам, очень тонко отличающих чистокровного волшебника, выросшего в маг.мире от волшебника в этот мир пришлого. Пришлые не колдуют, словно дышат, они лишь время от времени вспоминают о палочке хорошо если изредка. Едва завершилось действие последнего заклинания, в комнату чинно вошла… Леди. Иных слов подобрать этому прекрасному и изящному созданию просто нельзя. Высокая, статная, изящная, в струящемся шелковом платье, она казалась богиней, сошедшей с олимпа. Богиня тем временем благостно улыбнулась, явно довольная на нее реакцией. — Молли, радость моя, ты прекрасно выглядишь… — Все. Магия прекрасной богини померкла навсегда. Столь простецкое толкование имени и раньше воспринималось в штыки, но в большинстве случаев терпелось. С недавнего же времени на это имя налагалось табу и произнесший его резко становился персоной нон-грата. Маллиан запнулась, чуть замерла, а затем произнесла не менее благостным тоном. — Тетушка Мюрриэль, вы все так же прекрасны… Даже седины не видно. — Бам! Изящная и лощеная тетушка от шока и возмущения села мимо софы. Маллиан тут же помогла родственнице сесть правильно, явно довольная эффектом. Счет 1:1 в обмене любезностями. — Маллиан Андрэя Пруэтт, что вы себе позволяете?! — А возмущение то какое праведное, а главное лицо тетушка все еще держит. Хорошее качество, наследственное ли? Гугл-голос в голове хрюкнул от смеха, проверяя уже выдержку Маллиан. Выдержала. Все так же благостно улыбаясь, девочка вполне себе невинно поинтересовалась. — А что такого? Я сделала комплимент вашей невероятной красоте. — И сделала весьма больной укол, засомневавшись в ее подлинности. Молли, какая пикси тебя покусала в этом Хогвартсе? — Нет, ну что за непробиваемость. Умная же женщина. Уже год как вернулась в род, поглотив род покойного мужа и сделав родственников со стороны уже почившего супруга боковой ветвью рода Пруэтт. Ведет дела, считается той еще акулой, сотрудничество с которой позволить себе может совсем не каждый, но при этом совсем не заметила тонкий намек? — Маллиан. Если так не нравится мое имя, то можно использовать второе. Оно не отдает налетом маггловской деревенщины, тетушка Мюрриль. — Маллиан сделала еще один акцент на нелюбимом обращении тети, которое ее якобы старит. Возраст вообще у многих вызывает зубовный скрежет, а тут столь изящная леди, которая вполне пользуется успехом у мужчин. Траур трауром, но как подсказал все тот же внутренний голос, отношения у Мюрриэль и ее мужа испортились еще до того, как тот умер. Примерно с рождением сына-сквиба, а затем гибели троих детей либо при родах, либо сразу после них. После гибели последнего младенца с откатом слег муж, прожив чуть больше года. Маллиан никто не говорил, но буквально сейчас, после мимолетного воспоминания о случившемся, стало кристально ясно, за что прилетел откат. Удивительно, что раньше не прилетел… Или прилетел? Но на данный момент спрашивать подобное было верхом бестактности. Пришлось сменить тему разговора. — Как там Джонатан? — Джонни замечательно. От своей школы в восторге, шифруется о своей «любви всей жизни», которую уже через месяц забудет, переключившись на новую. Только вчера рассуждали о дальнейшем обучении, но никакой конкретики. Джонатан сам решит, куда ему поступать и как жить свою жизнь. — Вот такая Мюрриэль, просто женщина с теплотой рассказывающая о родном сыне, Маллиан нравилась куда больше холодной и расчетливой Леди. Жаль, что редкое явление. — А у тебя как первый день прошел? Слышала, ты упала в обморок. Переволновалась? — С голоду. Браслет-определитель примесей чуть руку не сжег. Это просто какой-то кошмар. Хорошо хоть заживает все быстро. — Маллиан протянула руку с тоненькой цепочкой, на которой оставалась лишь едва заметная розовая полоска. Только маме не говорите, а то она и так нервничает и переживает… — Повод есть переживать. Ты прекрасно знаешь, что я была против твоего обучения в Хогвартсе. Ты только пошла на поправку, а тут тебя в логово к… впрочем не важно. Ты должна себя беречь и не попадаться в сети белого паука. — Так это и так понятно. Один только вид «не от мира сего», именно напускное безумие вкупе с тем, что директор выглядит старше своего возраста, уже говорит не в его пользу. Все вижу, все слышу, но отсвечивать больше, чем нужно не буду. Так, представления избалованных аристократишек устроим. Мы, кстати на пиру уже устроили, как у всех опознаватели начали сходить с ума… — Маллиан рассказала про ужин в главном зале, про то, как ее «игру» подхватили остальные… И она продолжит свою игру, дабы не выйти из роли. — Если у директора на меня планы, то меня не спасут прятки за спинами, а если нет, то он будет слишком занят своими планами. Тем более это непонятное отравление явно спутало некоторым седым бородам все планы, если таковые имелись. — Не замечала за тобой такой наблюдательности и ума раньше. — За медленно умирающими особо не наблюдают. Только ждут неотвратимого. — Не говори так, Молл… Маллиан. Хотя извини, может это прозвучит цинично, но в твоих словах есть зерно правды. — Мюрриэль, как совсем недавно и ее брат посмотрела на девочку. Словно впервые увидела. Такое поведение уже от второго человека смущало, но изменить это не представлялось возможным. Менять саму себя только потому, что другие эту самую тебя, оказывается, не знали? Нет, Маллиан такого делать не собирается. — Больше я не совершу ошибку и буду считаться с тобой, племянница. — Звучит почти как угроза или предупреждение. — не выдержав, Маллиан все это время сидевшая рядом с тетей на софе рассмеялась обнимая женщину. Дальше были долгие девчачие разговоры, советы от более опытной леди, присоединилась леди Пруэтт, разговоры стали веселее, посыпались разные истории, временами пикантные (домовики принесли взрослым леди вина, а под градусом как-то забылся тот факт, что Маллиан всего одиннадцать). Уже ближе к ужину веселые и откровенно пьяные леди были отправлены отсыпаться по комнатам близнецами, у Маллиан появилась возможность вновь перечитать все свои мысли, а заодно и поговорить с Рудольфусом. Все же он в это тайну по глупости одной особы уже был втянут. Главное, чтобы не проболтался никому. Взяв все ту же тетрадку, девочка устало плюхнулась на кровать, попутно открывая оную. Прибавилось новых записей почти на четыре страницы с вопросами куда пропала, не померла ли я там, не провожу ли я опять смертоубийственных ритуалов и завершалось все это сообщением. «Я волнуюсь, Маллиан. Отпишись уже» «Да тут я. Приехала тетушка, вот и не могла ответить.» «Я уж переживать начал. Ты как вообще? Все еще плохо себя чувствуешь?» «Да нет, удивительно, но жесткие методы вроде прочистки желудка и ледяной душ помогли. Ощущения те еще, особенно после обеда, но мне стало легче уже спустя час. Потом приехала тетя, мы обменялись любезностями, поговорили, я открыла для себя много нового, потом пришла мама, открытий стало еще больше. Как-то так. Осталось придумать альтернативное сокращение. Так сказать, для своих.» «Как насыщенно. А я уже «свой»?» «Я ненамеренно поведала тебе больше, чем кому бы то ни было. При встрече обетами замучаю, не отвертишься. Поможешь придумать имя?» «Почту за честь, леди.» — Так, надо придумать варианты… — Маллиан даже не обратила внимание на то, что начала рассуждать вслух, покусывая карандаш. — Маллиан… Братья зовут Малинкой, но Малинка — это личное, должно быть что-то еще… Малина… Малина… Лина… О, придумала! «Можно называть меня Линой. Тебе.» «Библиотека приходит в себя после череды стихийных бедствий? «Понемногу. Понравилось сравнение?» «Странное, но и остальное не менее удивительно. У тебя была другая жизнь? Как это ощущается?» «Сложно сказать точно, но в голове словно есть воспоминания мои и тоже мои, но как бы другой меня. Но вдруг они ложные? Вопросы, вопросы, вопросы. А ответов никаких.» «Даже не знаю, что тебе посоветовать. Со взрослыми разговаривала?» — Да что этим взрослым скажешь? — в слух произнесла Лина, а в тетрадь лаконично написала «нет». Дети ещё какое-то время переписывались, болтали ни о чем, шутили, строили догадки о неизвестном отравлении, когда в дверь деликатно постучал, а затем вошёл домовой эльф, который сегодня принес в беседку чай. Эльф поклонился и низким для своего вида баритоном произнес: — Юная леди, завтра вам нужно появиться в больнице св.Мунго, лорд Пруэтт настоятельно рекомендует юной леди Маллиан не засиживаться. — взгляд черных глаз смотрел выжидающе, а Лина на секунду задумалась, но пришла к выводу, что пока спать особо не хочется. — Честеру стоит приготовить юной леди ванну? — Чт… Ванну? — Предложение казалось заманчивым, а в свете того, что в ее личной ванной стоит целая стойка с разными пенными составами… — Лавандовую, если можно. — Будет исполнено, юная леди. — Эльф поклонился и с тихим хлопком исчез. В ванной тут же зашумела вода. Гугл-голос в голове тут же активировался, удивляясь тому, что «в его воспоминаниях…» В «других» воспоминаниях тут же всплыла информация о домовых эльфах Немного куцая, да и сами эльфы выглядели иначе. Тот же Честер несмотря на такой же рост и пропорции не выглядел глазастым сморщенным рабом. Да, было понятно, что это не человек, но и не Добби в лохмотьях. Шум воды тем временем стих, а появившийся все с тем же хлопком Честер возвестил. — Ванна готова и ожидает вас. — Спасибо Честер. — Не стоит, мисс. Я выполняю свою работу и получаю достаточную за это плату. — Плату? Разве домовым эльфам платят монетами? — Лина удивилась. Голос-гугл тоже «навострил ушки», впитывая новую для себя информацию. — Вы правы, нам не платят в том смысле, в котором бы платили магам или маглам за работу. У нас взаимовыгодный обмен. Маг даёт нам энергию, мы за это ему служим. Сырую магию из окружающего мира мы потреблять не способны, поэтому бесхозные эльфы не имея возможности питаться либо медленно погибают от голода, либо теряют разум, превращаясь в крайне опасного противника. — Спасибо за разъяснение, Честер. — Всегда рад помочь юной леди.***
Больница Святого Мунго была не единственной больницей для магов, но являла собой самый крупный больничный центр. Все самые сложные случаи направляли именно туда, там проходили практику адепты академии целителей. Во всех крупных городах так же были небольшие клиники, обычно маггловские, но обслуживающие так же и магов, в магических деревнях процветали знахари и не особо привередливые в работе медиведьмы. Сглаз простой убрать или лекарство выписать. Те же медиведьмы ещё и роды принимали, но только у обычных магов, аристократы же заблаговременно прибывали в акушерское отделение Мунго в одну из Вип палат и спокойно рожали под присмотром опытных специалистов. Отделение неотложной помощи как всегда забито пациентами, с виду молодой колдомедик раздает указания медиведьмам по оказанию помощи, распределяет пациентов по койкам, некоторых осматривает лично, то и дело пуская невербальные заклятия палочкой для призыва того или иного специалиста. Работа течет своим чередом. Койки подолгу не пустуют, на место перенаправленного пациента укладывают нового и всё идёт по кругу. Осмотр, предварительный диагноз, перевод либо в операционную, либо в палату отделения, вызов специалиста. Ещё с четверга пошел наплыв учеников из Хогвартса с симптомами отравления неизвестным веществом. Детей то рвало, то отключало. Появившиеся уже в пятницу дети помимо рвоты начали покрываться небольшими язвами, но анализы на отравления приходили чистыми, а отделение проклятий в очередной раз проверяя детей уверяли в отсутствии на тех проклятий, последствия которых бы проявляли себя подобным образом. Правда нашлось с десяток детишек с другими проклятиями, но это уже была совершенно другая стезя, никак не связанная с симптомами.Утро. Еженедельная планерка врачей в кабинете заведующего больницей.
— Да что им такого подмешали в этой дракловой школе-то а?! — Глава отделения неотложной помощи Герберт Стоун вскочил со своего стула и начал ходить по кабинету заведующего больницей. — Анализы у большинства учеников в норме, если бы не эти язвы и обмороки, подумал бы на интоксикацию зельями. Но нет, для первичного осмотра рано, на первокурсников еще даже карточки не заводились! — А ты не проверял на наличие самих зелий? Может там действительно детишкам что подливали? — глава магической травматологии Селеста Мерпи нервно тарабанила ноготками по столу. Ей достались травмированные в школьной давке ученики. — И кто под крылом у Дамблдора будет опаивать его же студентов? Нет, это бред. — глава психиатрического отделения Кронбар Глокпорт меланхолично поглаживал белоснежную бороду, наблюдая за Стоуном своими красными глазами. Вообще среди магов альбиносы редкость. — Не сам же он разливает отраву в кувшины детей? — Пусть это решают специалисты-следователи из ДМП вместе с авроратом, кто, кому, как, сколько и что подливали. Как нам детей спасать? К чему готовиться дальше? Есть ли критические пациенты? — устало проговорил заведующий Аргус Блэкстоун. — До критических показателей почти никто не доходил, по крайней мере у меня в отделении. — Стоун резко остановился, когда по магическому импульсу с ним связались починенные. Получив несколько мыслеобразов, мужчина помянул отродий Хаоса. — В Мунго прибыло несколько новых пациентов, а именно: двое Бёрков с признаками сильной интоксикации неизвестными составами и поголовно все учащиеся в Хогвартсе сироты из приютов. Мерлин, дай мне сил! — Что ты там говорил про детские кувшины, Крон? — невесело хмыкнула Мерпи. Планерка продолжилась.***
В Пруэттс холле утро начиналось примерно одинаково. Ещё до рассвета активизировались домовики, убирая дворец своих хозяев и приготавливая завтрак им же. Примерно в то же время в крыле дворца, где проживали младшие ветви рода, начинали просыпаться те волшебники, чья работа начиналась ранним утром. Даже если ты не работаешь на главу рода напрямую, ты все равно должен приносить пользу Роду, работая в том же министерстве или в отрасли колдомедицины. Уже ближе к рассвету вставал Лорд Пруэтт, вместе с сыновьями отправляясь на утренние истязания друг друга. Мужчину нельзя было упрекнуть в том, что он манкирует тренировками с сыновьями, воспитывая из тех не просто волшебников, но и мужчин, способных дать отпор не только магией. Спустя час после начала тренировки один из домовиков будит младшую дочь Лорда, сопровождая сонного ребенка на поле для тренировок, где она бегает вместе со всеми не менее пяти кругов, протяженностью пять километров каждый. На хныкания девочки лорд лишь снисходительно фыркает, но поблажек не делает, очередной раз напоминая, что в Хогвартсе так же нужно продолжать бегать. В случае, когда дать отпор нельзя, нужно бегать и делать это так быстро, чтобы тебя не догнали. Девочка скрипела зубами, строила жалостливые мины, но свои круги все таки добежала. Глядя на то, как папенька истязает старших братьев, Лина злорадненько хихикала. Близнецов раскидывали как котят, раз за разом, указывая им же на их ошибки. Там открылись, тут затормозили, здесь ударили не синхронно... К концу тренировки не взмыленным оказывался только Лорд Пруэтт. После тренировки был завтрак, к которому отпрыски должны были явиться уже в приличествующем виде, чтобы не получить нагоняй уже от матушки, которая считала недопустимым нахождение за столом грязных и потных туш . Приходилось подчиняться и, после быстрого душа переодеваться в подготовленные эльфами наряды. Сегодня Маллиан облачилась в темно-зеленое платье с кружевными манжетами и белым кружевным воротником. Зелёный цвет приятно гармонировал с рыжими волосами, уложенными в простую, но подходящую наряду прическу с заколотыми по бокам волосами. Завтрак проходил в большой столовой, собирались на него не только Маллиан вместе с родителями и братьями, но и достаточное количество родственников, от чего трапеза превращалась в некое подобие совещания. Детей помимо Маллиан было не много. Все тот же Ричи, братья Фабиан и Гидеон, да совсем маленькие детки одного из дядюшек - Оливия и Маркус. Все прилично, без повышения тона и проказничества. Оливия лишь иногда пинала брата под столом, но старалась делать это так, чтобы не спровоцировать гнев старших родственников. Близнецы тихо прислушивались к разговорам взрослых, явно мотая на ус, а Маллиан с Ричи делились впечатлениями о своих факультетах.