Соприкосновение

Окружающий мир казался до невозможности реальным, и всё же Алан понимал, что находится во сне, причём не в простом сновидении, а внутри воспоминания, погребённого в глубинах памяти. Самогон Андерсонов, как и говорил Один, действительно был подобен ясному лучу лунного света; он хоть и погрузил его разум в пьяное забытьё, но зато разбудил подсознание. И теперь Алан бестелесным путешественником во времени следовал за своим двойником из прошлого. Он чувствовал: тайна того, что именно произошло за пропавшую неделю жизни, вот-вот раскроется. - Алан! Где ты?! Помоги мне! Алан! Он увидел со стороны своё лицо, изменившееся от испуга, и с трудом подавил заново нахлынувшие эмоции. "Нет, нужно сосредоточиться на фактах, пройти по собственных следах и узнать истину". Алан из прошлого вбежал в дом, выскочил на крыльцо и завидев поломанное ограждение, тут же нырнул в озеро. Алан-призрак прошёл за ним, но остановился у края. Всматриваясь вглубь, он как и в тот раз перед прыжком, увидел тонущий женский силуэт. Только теперь ему явилось гораздо больше. Элис не просто погружалась на дно — её, отчаянно сопротивляющуюся, тащили туда костлявые руки, которые вцепились ей сзади в плечи мертвой хваткой. Алан из прошлого плыл к ней изо всех сил, но спустя минуту потерял из виду и ему пришлось подняться к поверхности. Он вынырнул у края длинного пирса, и, стоя на коленях долго выкашливал воду, попавшую ему в лёгкие. Наконец отдышавшись, стал звать Элис. Алан из прошлого не заметил тёмного силуэта за спиной жены, он поначалу наивно думал, что та просто испугалась темноты, выбежала на крыльцо и упала в воду по неосторожности, сломав старые перила. — Посмотри на дом. Видишь, кого-то в окне? Алан-из-прошлого отшатнулся, будь у него ноги, он точно свалился бы к чертям в озеро. К счастью, над деревянными досками пирса парило лишь его сознание, а у сознания не подкашиваются колени. И спины у бестелесного наблюдателя тоже не имелось, хотя он вполне явственно почувствовал, как то, что должно быть на её месте, покрывается ледяным потом. Но в отличие от Алана-из-настоящего, Алан-призрак не видел склонившуюся над ним старую женщину в траурном наряде и не вздрагивал от звуков её жуткого голоса. И всё же он определенно воспринимал её слова, поскольку поднялся на ноги и направился к дому. — Может быть, она вовсе и не утонула. Может она внутри? Разумеется, на первом этаже никого не оказалось. Но Алан-из-прошлого, всё ещё веря голосу в голове, взбежал по лестнице на второй этаж. — Может она наверху, в кабинете? Да, она точно там. Ты сможешь извиниться. Вы вместе посмеётесь над своими страхами и всё забудете. — Элис? — Алан-из-прошлого распахнул дверь, но в комнате его ждала лишь пишущая машинка, которую втайне привезла жена. — Её здесь нет. — голос женщины в чёрном сделался ещё более жёстким, от него словно повеяло могильным холодом. — А ты уже размечтался? Глупец. Она мертва. Утонула. Алан-из-прошлого опустился на пол. Его душила ярость от невозможности ничего исправить. Он со злостью стукнул кулаком в ближайшую стену и взвыл от боли. — Это ты виноват. Она лишь хотела помочь тебе, хотела, чтобы ты снова начал писать. А ты убил её. Даже понимая, что это воспоминания, Алан-призрак ощутил перехлёстывающее через край чувство вины. От её слов было не отделаться, они звенели в голове, повторялись снова и снова, отражаясь эхом внутри парализованного горем сознания. Алану показалось, что он тоже сейчас заплачет, как плакал на полу его двойник из прошлого. — Но надежда всё ещё есть. — вкрадчиво прошептала старуха. — Озеро Колдрон — особое место. Оно дарует тебе силу менять реальность. Жена хотела, чтобы ты писал. Я покажу тебе, как, расскажу, что делать. Ты сможешь вписать её обратно в жизнь. Написанное сбудется, и у вас всё снова будет хорошо. Эта старуха отдала ему ключи в закусочной, заманила в свой дом. Теперь же, забрав у него Элис, она сделала его лёгкой добычей. Оставалось лишь запустить невидимые когти в его ослабленный рассудок и превратить в свою послушную марионетку. Так и вышло. Алан-из-прошлого сел за пишущую машинку, он поверил непонятно откуда взявшимся в голове странным мыслям, и принялся за работу. Теперь он всё вспомнил. Как писал целыми сутками напролёт в полной темноте, думая, что спасает Элис. И как разговаривал сам с собой, пытаясь справиться с разрастающимся изнутри безумием, вызванным прикосновением Тьмы. Подпитываемые силой озера, его мысли, как и всё, что он создавал, обрели форму. Они стали чем-то вроде дневника, который ждал, чтобы его открыли. Сосредоточившись, Алан-из-настоящего смог увидеть их воплощение — висевший прямо в воздухе посреди дома круглый телевизор. Он ожил, сверкнув своим единственным глазом-экраном и на экране Алан увидел себя, нервно расхаживающего по комнате, услышал свой монолог. Эти мысленные записи он-в-прошлом вёл ежедневно. Теперь же Алан-призрак мог просмотреть их все, друг за другом. По мере того, как проходили дни, Алан-из-прошлого выглядел всё более усталым, нервным и напуганным. Он с трудом понимал, что делает. И лишь в последний день в сознании писателя случилась радикальная перемена, определившая дальнейшую судьбу не только его самого, но и всех окружающих. ... — Я буду писать. Там снаружи только тьма, за стенами дома, за пределами истории только тьма. Но я чувствую присутствие Элис в темноте, прямо сейчас ощущаю запах её духов. Я дотянусь до неё. Я всё исправлю. История воплотится в жизнь. ... Новый день. — Писатель — это свет, который выхватывает из тьмы очертания воображаемого мира, творит его из хаоса, так же как скульптор ваяет статую из куска гранита. Если я остановлюсь, то создаваемый мною мир погибнет. Тьма вновь поглотит его. Впереди долгий трудный путь. На кону жизнь Элис, но нельзя об этом думать, иначе я не выдержу. Ужас прячется на грани восприятия. Я не сдамся. Здесь всё возможно. Я закончу историю. Я спасу её. ... Новый день. — История — это не машина, послушная каждому движению. История — это зверь, живой зверь. Её можно создать, придать очертания, но потом она обретает свои собственные желания. Измени что-то одно, и запустишь цепную реакцию, которая распространится по всему сюжету. Персонажи должны быть верны сами себе. События должны следовать внутренней логике истории. Один прокол — и магия испарится. История погибнет. Элис погибнет. ... Новый день. — Я уже не могу отличить реальность ото сна. Но похоже, у меня появился воображаемый редактор. Пожилая женщина в траурном наряде. Она очень строга. Заставляет меня писать всё быстрее и быстрее. Её правки становятся всё жёстче, и с каждым днём в истории всё меньше от меня и всё больше от неё. Меня это бесит, но я понимаю, что она права. Она обещает, что так я смогу спасти Элис. Она знает больше меня. О магии, что я пытаюсь сотворить, и об этом месте. Она уже когда-то работала с другим писателем при схожих обстоятельствах. Точнее с поэтом. Его звали Томас Зейн. ... Новый день. Алан-из-прошлого выглядит ещё более нервным и уставшим, чем ранее. Его глаза горят настоящим безумием. — Что-либо помимо работы даётся с огромным трудом. Еле сумел спуститься вниз. Нашёл обувную коробку с книгами и рукописями Томаса Зейна. Слова расплываются перед глазами, но кое-что я разобрать сумел. Он пишет о музах и творцах, по воле которых озеро рождало чудеса, по слову которых менялся окружающий мир; он пишет об обители богов, сновидений и демонов — порождений мрака, выжидающих возможности проскользнуть сквозь границу миров в человеческом обличии. Ещё Зейн пишет про себя самого, про то, как его любимую захватила Тёмная Сущность, и как он начал бояться озера. Зейн полагает, что озеро — это отражение чёрной бездны космоса, в которой прячутся непознанные древние монстры. Я заполз обратно в кабинет. Позаимствую, пожалуй, его идеи для своей истории. В них чувствуется искренность. Они будут к месту. ... Новый день. Новые чёрно-фиолетовые круги под глазами. Алан-из-настоящего едва узнаёт себя на экране. — Что-то не так. Я не в себе. Мне трудно соображать. Разум словно застилает тень. Я могу сосредоточиться только на работе, всё остальное будто в тумане. Уже несколько дней я сижу узником в этом проклятом доме, но за окном всегда темно. Мой редактор НА САМОМ ДЕЛЕ здесь! Я её снова видел. Она не человек. ОНО не человек. Тьма, нацепившая личину старухи. Похоже, я совершил ужасную ошибку. Я ни на шаг не приблизился к спасению Элис. Оно лгало мне, использовало меня, чтобы извратить сюжет в свою пользу. А теперь эта история станет реальностью. ... Новый день. Последний день. — Я обдумал все возможные варианты. Если продолжать писать по указке Тёмной Сущности, Элис не спасти. Теперь это хоррор, а значит погибнут и Элис и я сам, и весь город. Не выживет никто. Тьма поглотит всё. Оно с самого начала этого хотело. Оно использовало Элис как приманку, как стимул для меня. Оно и не собиралось её отпускать. Но я это исправлю. Прежде всего нужно бежать. Я вписал себя в историю. Теперь я главный герой этого кошмара. Риск, конечно огромен, но только так можно спасти Элис. Как протагонист, я стану подвластен сюжетной линии, как и все остальные, кто оказался в неё вплетён. Чтобы мой замысел удался, история должна быть правдоподобной. Будут случайные жертвы, смертельно опасные ситуации, нагнетание атмосферы. В романе ужасов нельзя быть уверенным, победит ли герой и даже выживет ли вообще. Он практически обречён на смерть. Следующим делом я впишу в сюжет свой побег. Но мне не справиться в одиночку. И я знаю, кого попросить о помощи». Сказав вслух мысли, а точнее планы последнего, седьмого дня, Алан вернулся за письменный стол и быстро защёлкал клавишами пишущей машинки. В то время, как он печатал, слабый луч света ворвался в окно, осветив небольшую часть кабинета, затем переместился куда-то вниз. Алан-призрак увидел, как свет постепенно начал заполнять всю нижнюю часть дома. Потом яркий источник света поднялся вверх. Алан-из-прошлого обернулся на свет. В дверном проёме показалась громоздкая фигура. Человек, облачённый в водолазный скафандр, медленно плыл не касаясь ногами пола. Лица у него не было — из всех шести иллюминаторов шлёма наружу пробивался мощный свет. Изнутри доносилось громкое дыхание. Вдруг Алан тоже оторвался от стула и поднялся вверх, словно космонавт, корабль которого только что вышел на земную орбиту. Это длилось несколько секунд, но потом они оба опустились вниз: водолаз тяжело приземлился на подошвы своих ботинок, Алан же попросту упал на спину. — Сейчас её тут нет. — сказал человек в скафандре. Алан узнал его голос, тот самый голос из сновидений. Человек шумно вдохнул и продолжил — Я принёс свет, чтобы освободить тебя. Но поспеши. Оно поймёт, что я здесь. Оно скоро вернётся. Алан поднялся и потянулся за рукописью, но ныряльщик уже забрал её своими зубчатыми, похожими на клешни краба, руками-манипуляторами. Снаружи послышалось низкий стрекот, сопровождающийся приглушенным завыванием. — Поспеши. — повторил он, затем отвернулся к столу и принялся изучать страницы. Пару секунд помолчал, и вдруг сказал грустным голосом: — Давным-давно оно украло облик моей Барбары. Она выглядит такой старой... Как погасший уголёк... Уходи, Алан. Закончи свою историю. Пошатываясь на нетвёрдых ногах, будто с похмелья, Алан-из-прошлого выбрался наружу. Ему пришлось остановиться на мосту, чтобы перевести дыхание. Неделя в доме брала своё. Алан ежесекундно боролся, чтобы не потерять сознание, но всё же сумел добраться до припаркованного автомобиля. Когда он бросил взгляд на озеро, острова Ныряльщика там уже не было, а на месте дома остались лишь призрачные очертания, которые через несколько секунд растаяли и превратились в туман. Огромным усилием воли он заставлял себя следить за дорогой. Но с каждым поворотом веки становились всё тяжелее, а руки всё менее твёрдо держали руль. Мир за лобовым стеклом перемешался и поплыл перед глазами серо-зелёным калейдоскопом. Из последних сил он заставил себя убрать ногу с педали газа. Удара, последовавшего за этим, Алан уже не почувствовал. — Значит, я действительно всё это написал. Это моих рук дело... — пробормотал Алан-из-настоящего сквозь уходящий сон. Он поднял тяжёлую голову с дивана и уставился в чёрное дуло пистолета. — Вот именно, Стивен Кинг, это твоих рук дело, это твоя вина. И, клянусь, ты за всё ответишь. Палец на крючке дрогнул, колеблясь, потом ещё раз, но так и не нажал. Секунду спустя специальный агент ФБР Найтингейл развернул оружие в руке, сделал шаг вперёд и с силой опустил рукоятку пистолета на голову Уэйка.