Безумие

Глубокие тёмные оттенки сказочно заполнили всё бытие. Вечно спящую недрогнувшую тьму усыпало бесчисленным количеством жемчужинок горячих звёзд, светящих холодным, равнодушным светом. Небольшой космический корабль плывёт сквозь бесконечное пространство Вселенной, отражая белоснежными отблесками свет далёкого, но такого яркого и огромного Солнца на своём гладком металлическом корпусе. Многие тысячи лет Солнце освещало Землю и другие планеты, дарило жизнь, помогало ориентироваться в этом сложном мире... Но и ему однажды придётся исчезнуть, взорвавшись на миллионы микрочастиц, и на его место придёт сверхновая звезда; о её прародительнице едва ли вспомнят новые живые существа... Но это случится лишь через миллиарды лет. Ещё одному Солнцу тоже никак нельзя погаснуть раньше времени. Если Руж и доводилось бывать в космосе, то она всегда надолго залипала в иллюминатор, разглядывая звёзды, Землю, яркий свет, безграничие необъятной тьмы... Ни одно зрелище не могло сравниться с этим, и любая, даже самая качественная и эффектная, фотография по сравнению с реальностью казалась неловкой дешёвой пародией. К сожалению, в этот раз летучая мышь смотрела за стекло так же притупленно, как если бы она смотрела на серые улицы города в рутинные будни из окна какого-нибудь общественного транспорта. В глубине души всё же продолжая восхищаться, девушка опять и опять уносилась в мысли, представляя себе ближайшее будущее. Бывало, представлялось хорошее, замечательное будущее. Шедоу возвращался в прежнее русло, враги повержены, Омега уже вернулся из злополучного плена с восстановленными воспоминаниями о прошлом. Команда вновь восстановлена и успешно сражается с несправедливостью. От таких мечтаний на губах нечаянно появлялась ласковая улыбка. Могло представляться, что за обоих союзников придётся побороться. Сражаться с новой партией бестолковых, но весьма добротно вооружённых бадников, восстать всем миром против них, с горем пополам откачивать Совершенного из коматозного состояния, ремонтировать побитого "сородичами" стального друга. Такой взгляд был реалистичнее; однако куда грустнее. Был и ещё один вариант событий, заставлявший шпионку жмуриться и стискивать зубы от собственных мыслей. Ей было страшно, а страхи сами будто назло одолевали её: утерянный сектор памяти с белой надписью "E-123", протяжное пищание медицинского аппарата, из последних сил оповещающего об остановке сердца, разрушенный город и, наконец, дуло автомата перед самыми глазами... Руж рефлекторно сжимала кулаки и глубоко вдыхала воздух, распахивая глаза, как после ночного кошмара, как только этот плод воображения достигал разума. Порой она даже задумывалась: а не поехала ли у неё крыша за эти годы? — Спокойно, Руж, мы уже почти у цели! — восклицал доктор Эггман, услышав ужаснутый вздох пассажирки и перепроверяя маршруты. Корабль на большой скорости приближался к колонии Арк. ...Ступая по полу на борту колонии, обоих пришедших затронула какая-то особая ностальгия по приключениям, заставившим их встретиться здесь однажды. Так много времени прошло с тех пор... Забавно, что так называемая Империя Эггмана за это время так и не случилась. Печально, что тут сказать, да и, в общем-то, слава Богу. В этот момент они вошли в обширное оборудованное помещение с большим экраном, и начались исследования. Высветилась надпись "Project Shadow 2.0". Учёный принялся прокручивать записи: процесс создания ежеподобной Совершенной Формы Жизни и его развитие были ни к чему. Страницу за страницей просматривал доктор, но ничего полезного не возникало. — Хо-хо, а вот и наша остановка! В разделе об энергии Хаоса было подробно объяснено, как она питает тело, как заставляет организм правильно функционировать, ускоренно восстанавливаться, быстро приспосабливаться к большим потерям сил и почему Совершенная Форма Жизни будет без единого напряга использовать Хаос-Контроль. Что-то здесь было и о Блэк Армс, и об их ДНК, но суть поисков составляли лимитеры как таковые. Описание материала, процесс изготовления, схемы, чертежи, модель, принцип сдерживания энергии... И гора научных слов, понятных только доктору с его титаническим IQ. Именно поэтому Руж расчитывала только на его помощь (едва ли у Тейлза было много свободного времени самому в этом разбираться). Даже такую дорогую помощь. К счастью, наследник произведений Джеральда Роботника имел доступ ко многим информационным и физическим материалам, которые составляли утраченные кольца-браслеты и должны были представлять собой новые.

***

В палате было тихо и темно; её освещал лишь желтоватый свет ночных огней с улицы и символы на экранах датчиков и компьютеров. Тишину циклично прорезал тихий, но надоедливый писк. Лежащему здесь ни темнота, ни огни, ни писк не привлекали ни малейшего внимания, не интересовали его, не волновали, не мешали — он не слышал, не видел, не чувствовал ничего, что окружало и могло окружать его в этот момент, будь то чьи-то шаги или обвал здания. Лишь изредка днём в комнату заходили врачи, медсёстры и прочий персонал, и все, как один, утверждали лишь одно: "Показатели ухудшаются". Шедоу не знал, что прямо сейчас кто-то следит за показателями, тем более ухудшающимися, и прогнозируют ему либо внезапную смерть (что вероятнее), либо чудесную жизнь. Его разум был в отключке. Он не знал, что прямо сейчас, в эту самую секунду, на родной космической колонии кто-то ищет способ спасти его. Он вообще не знал, что его надо спасать. Кругом было темно... ...Постепенно темнота стала рассеиваться. Из смольно-чёрной она стала коричневой, рыжела, желтела, и, наконец, превратилась в Свет, ярко-белый, и он стремился ослепить парня своим бесконечным сиянием, но не мог сделать этого, потому что закрытые глаза ослепить нельзя: они и так видят минимум света, способного достичь хрусталика и отразиться на сетчатке в виде красочной двигающейся картины. Свет тоже стал постепенно рассеиваться; на его место пришёл бежевый, мягкий, тёплый. Ежу сразу захотелось довериться ему, закутаться в этом тепле, как в одеяле, и уснуть здесь, — по неизвестным причинам он доверял ему и не видел причин бояться. В желтизне стали вырисовываться тонкие зелёные нити, их становилось больше, и вот они превратились в обширное поле густого ярко-зелёного ворса, а над ними разлилась голубая жидкость, словно вылитая на прозрачный стеклянный купол. Шедоу находился под этим куполом, и потому жидкость не могла достигнуть его. Несколько мгновений рассматривая новое окружение, он понял, что это — трава, сочная и мягкая, а это — прекрасное бескрайнее небо. Солнце на нём сияло так, как не сияло больше нигде, полно, ярко, слепяще, жёлтым-прежёлтым светом, светило на весь мир, дружелюбно освещая этот, казалось бы, однообразный пейзаж. Совершенный жадно и с наслаждением вглядывался в каждый луч и каждую травинку. Тут его осенила мысль. "Интересно, здесь есть кто-нибудь?" Ёж встал и пошёл, куда глаза глядят, и почему-то эта (не)определённость не пугала: наоборот, звала и плавно вела в нужном ей направлении. Долго или не очень пришлось ему идти, но так он никого и не нашёл. Сердце тронула по-детски трогательная печаль. "Одному мне здесь будет скучно..." — Шедоу! Шедоу, привет! Как я рада видеть тебя! — донёсся сзади звонкий, весёлый голос юной девочки, бегущей прямо по направлению к нему. Дыхание его перехватило: этот голос не касался его слуха долгие годы. Обернувшись, он убедился в своей догадке. — Где же ты был, Шедоу? Я так долго не могла найти тебя. Золотистые волосы развевались на лёгком тёплом ветерке. Светились радостью голубые глаза. Нежно отражала свет бледная гладкая кожа. Правда, совсем незнакомо выглядели свободное белое платье с длинной юбкой и длиннополая шляпа с зелёной ленточкой. В руках вновь прибывшая держала небольшой букет полевых цветов. Тут-то чёрный ёж и заметил, что по всему полю вдруг разрослись самые разнообразные маленькие цветочки, нежные и крохотные, такие, каких он никогда не видел ранее. — Здравствуй, Мария. Рад, что и ты здесь. — Где же мне быть? — как ни в чём не бывало отвечала она. — Я здесь живу! Знаешь, как я соскучилась? Здесь так замечательно, так замечательно! Лучше, чем на Арк, это точно, хотя я и скучаю по колонии. Идём, я покажу тебе. — Я останусь с тобой? — наивно спросил ёжик. — Да, но ненадолго. Скоро тебе пора возвращаться домой. Тебя ждут. "Кто же меня ждёт..." — задумался он, но не мог вспомнить, да и времени рассуждать не было: подруга уже бежала с ним за руку. И что самое любопытное — Шедоу даже не заметил, что на руках его не было ни белых перчаток, ни золотых колец; словно в них никогда не было никакой надобности. Нет смысла описывать прочие диалоги, легче рассказать о случившихся далее событиях. В поле появились небольшие домики с цветущими садами и деревьями, утопающими в пышных кронах. Летали вокруг бабочки, бегали какие-то маленькие счастливые дети... Здесь произошла и встреча с создателем. Он рассказывал разное, но главное, что запомнилось гостю, так это его утверждение, что он, как ни старался, не мог здесь оказаться. Его спасением стала голубоглазая внучка, умолявшая пустить его к ней и упросившая сделать это. Правда, кого пришлось умолять — Шедоу так и не понял. Время шло медленно и приятно, тянулось, как растаявшая ириска, и казалось, что эти мирные посиделки никогда не кончатся. Кто бы мог подумать, каким же ароматным и вкусным здесь был чай! Казалось, что можно будет так и обнимать их — тех, кого он так любил и перед кем почему-то чувствовал вину и стыд... — Тебе пора, Солнышко, — ласково, но грустно сказала Мария. — Я провожу тебя; дедушке тяжело идти так далеко. — Будь хорошим, друг мой! — весело наказал Роботник. — Я горжусь тобой. До свидания. — До встречи, — с улыбкой на губах попрощался парень, переходя через порог. ...Держа за ручку, Совершенную Форму Жизни привели на то самое место, где он очнулся. Он недоумевал, куда ему следовало идти дальше. Снова крепко обняв девочку и сцепив руки у неё за спиной, парень услышал: — Пожалуйста, передай привет Абрахаму. Я очень скучаю по нему и его шалостям. Он так сильно повзрослел за это время... — Мария выдохнула, выражая нежность и гордость за того самого "повзрослевшего". — Не бойся, хорошо? Никого не бойся. Я буду с тобой. Тебе ещё рано оставаться здесь, но мы ещё встретимся; долгие проводы делают расстояния больнее. До свидания, ёжик Шедоу. И она улыбнулась так лучезарно, что любая тревога в долю секунды покинула сердце её собеседника. Он улыбнулся в ответ. — До свидания... Стой, подожди!!! До сих пор Шедоу ощущал полное доверие происходящему, плыл по течению и не думал даже, что что-то может пойти не так; он знал, что сейчас расстанется с ней, но даже не задумался, как долго ещё не увидит тех, кто был когда-то его семьёй. Признаться, он даже не задумался: а кто такой Абрахам, собственно? Все страхи, чуждые ему секунду назад, восстановились буквально спустя мгновение. Нечто заставило всё вокруг исчезнуть, потемнеть, завихриться, закружиться, и ёж стал падать, падать, падать... Он зажмурился и приготовился к тому, что вот-вот разобьётся, а в глазах всё стояла улыбка на нежно-розовых губах... Смешались в груди чувство страха, любви и смирения. Он упал. Странно, но даже не почувствовал боли; однако побоялся раскрыть глаза. Теперь было темно и холодно. Какое-то время прождал, не рассеется ли мрак. — Это ты, Шедоу? — тревожно и тихо прозвучал женский голос, дрогнувший на его имени. До боли. Знакомый. Голос. Голос, заставивший открыть глаза, что было сделать тяжело, но необходимо, нужнее, чем кажется. Голос... благодаря которому Совершенный вспомнил, что происходит, расставил мысли по местам и запутался ещё больше. "Союзница..."