С пультом по жизни

Нигяр не поведала ничего нового. Все нужные слова Алина уже знала. Не мудрено, это же сериал, а его девушка знала, как свои пять пальцев. Калфа привела «хатун» на урок танцев, обещанный Сюмбюлем, который проходил в общей комнате. Вскоре подошли еще пять девушек, неодобрительно косящихся на Алину. Впрочем, это ее совсем не волновало. Зависть – чувство совершенно нормальное, да еще и в такой ситуации. Через минуту подошел и лучащийся добром и светом Сюмбюль. — Итак, для начала вопрос. Кто-нибудь из вас танцевать восточный танец умеет? — все дружно мотнули головами. — Хорошо. А ну-ка, девушки, повторяйте за мной! — он начал плавно двигаться из стороны в сторону, приговаривая: — Девушка должна быть нежной. Она должна быть грациозной, как лебедушка, как молодая газель, как лань! Повторяйте за мной! — евнух начал воспроизводить движения стандартного восточного танца, мягко вращая кистями рук. Девушки захихикали. — Вам танцевать, а не мне! — прикрикнул рассерженный Сюмбюль и махнул рукой. — Посмотрим, что вы сможете без моей помощи! Ай Аллах, дай мне терпения…— он схватился за голову и отвернулся. — Сюмбюль-ага, прости нас, мы не хотели тебя обидеть, — сочувственно произнесла одна из девушек. — Мы хотим продолжить. Все вместе начали громко его упрашивать, добавляя, что он самый лучший, и вообще в гареме без него пусто, глухо и одиноко. Некоторые даже заламывали руки. Алина закатила глаза и хихикнула. — Ладно-ладно, я не в обиде, — довольно усмехнулся Сюмбюль и повысил голос. — Смотрите и учитесь! Вот такой восточный танец! — он начал крутиться, совершать руками плавные движения, делать «волну», приговаривая: — Вот так, нежно-нежно-нежно… — он повернулся к девушкам, — и мягко… — евнух сурово поглядел на девушек, которые еле сдерживали смех и цыкнул: —А ну за мной! Быстро, — выразительно добавил он. Нигяр-калфа наблюдала за этим действом с еле заметной усмешкой. Тут было над чем посмеяться. Время пролетело за различными уроками быстро. Все, кто должен был танцевать на празднике, получили доступ в хамам. Алине было непривычно мыться не в своей уютной ванной: не хватало разных гелей, шампуней и, наконец, безграничного количества горячей воды. Здесь же кругом был каменный пол, ведра со строго определенным количеством воды, которая то остывала, превращаясь в ледяную, то не успевала остыть до средней температуры и была настолько обжигающе горячей, что некоторые нетерпеливые наложницы с визгом уносились прочь из хамама, ошпарив себе ногу, руку или лицо. Однако для Алины все прошло без неприятных моментов. Разве что девушки поглядывали на нее с открытой неприязнью и готовы были, наверное, прямо сейчас же броситься и разодрать на клочки наглую выскочку, но останавливало их присутствие Нигяр-калфы, которая не отходила от них ни на шаг. Вымывшись и одевшись в стандартную одежду наложниц, Алина направилась в свою комнату на этаже фавориток. За всеми делами время пролетело незаметно. Миг! — и вот пришла пора заветного вечера. Алина никогда еще не чувствовала себя такой красивой. На ней было шикарное платье цвета морской волны. Вырез, открывающий зону декольте, у платья был довольно большим, но это не выглядело как-то пошло или скучно, потому что на груди у девушки сверкало и переливалось ожерелье с драгоценными камнями. Туфли, похожие на обычные балетки, были совершенно простыми, в тон платью. Волосы были уложены в аккуратную прическу, глаза подведены. Вместо духов здесь использовали какие-то ароматные масла, по капле которых незамедлительно нанесли на шею Алины. Девушка посмотрела на себя в зеркало и самодовольно подумала о том, что никого краше нее в мире нет. «Султану уж точно понравится». Алина сразу же вспомнила покои, куда ее привели вместе с остальными девушками. В этих же покоях был устроен праздник для повелителя, на котором торжественно присутствовала будущая Хюррем-султан. Пока они готовились, Сюмбюль-ага и Нигяр-калфа постоянно следили за каждым их шагом, изредка покрикивая на кого-нибудь. Две девушки принесли блюда с фруктами, поставили на поднос для султана. Еще две зажгли свечи. Алина и «хатун» по имени Настя (тоже русская, как оказалось) расставили все как подобает, позвали в покои музыкантов. Все вскоре было готово для начала празднества. Все девушки дрожали от страха и счастливого нетерпения. Настя все самодовольно говорила, что если она получит фиолетовый платок от султана, пройдет в его покои, родит от него ребенка, станет госпожой… то приблизит к себе всех, кто танцевал на празднике, и сохранит им жизнь. «Вот счастье-то привалило», - скривилась Алина, с трудом перенося писклявые восклицания Насти. Другие слушали ее с не меньшим скептицизмом. Когда пришел повелитель, все склонили головы в приветствии. Султан Сулейман сел на свой диванчик, подложил подушек, придвинул поднос с фруктами и махнул рукой, приказывая начинать. Сюмбюль медленно поклонился и, в свою очередь, посмотрел на музыкантов и ободряюще цыкнул. Заиграла музыка. Все танцующие к этому моменту уже стояли на своих местах. По сигналу (точнее, кивку одной из девушек) спустя пару секунд после того, как музыканты начали играть, Алина и еще пять «хатун» приступили к танцу. Что было дальше – Алина помнила смутно. В ее голове осталось после этого вечера всего несколько моментов: ее руки, плавно двигавшиеся в такт музыке, красивый турецкий ковер с занимательной расцветкой, лежавший на полу, то, как во время ее «сольной партии», где танцевала только она, с ее ноги соскользнула «балетка» (правда, она сумела выйти из положения и подала эту ситуацию так, будто так и было задумано. Хотя, навязчивая идея сказать: «Паузэ!», остановить все, надеть «балетку», встав ту же позу и продолжить, как ни в чем не бывало, у нее была); довольная улыбка султана Сулеймана, его взгляд, устремленный только на нее. А главное воспоминание — то, которым Алина особенно дорожила, — пальцы правителя Османской империи, державшие за краешек второй фиолетовый платок прямо перед ее лицом.