Одуванчик

Как же здорово сидеть у подруги в гостях и пить несладкий мятный чай, прикусывая настоящими французскими булочками с заварным кремом, сделанными на заводе в соседнем городе. На третий душевный разговор меня не хватило, поэтому я просто сказала, что причина внезапного приезда в Намимори – спонтанное и непреодолимое учительское желание отдохнуть от детей и тетрадок. Глядя на моё унылое и высохшее от выгорания лицо и явно чувствуя, что я чего-то не договариваю, Мисаки мне не поверила. Однако с несвойственной ей тактичностью не стала подробно расспрашивать. Спасибо ей. Её пятилетний сын прилип к экрану телевизора, доверчиво внимая приятному голосу диктора из документалки про всяких букашек. Кстати, маленький Хиро отнёсся ко мне очень настороженно, всё время прячась за свою маму. Наверное, с детской проницательностью узнал во мне учителя. Из квартиры Мисаки я вышла согретая мятным чаем и чуткостью подруги, с коробкой всяких вкусностей, в числе которых были те самые настоящие французские булочки из соседнего города. Мисаки особенно хлопотала, чтобы подсластить чем-нибудь мою отравленную жизнь, и от этого было невыразимо приятно, хотя и не хотелось почему-то этого признавать. Наверное, я желала подольше побыть брошенной всеми жертвой несправедливой жизни. Впрочем, думать об этом было ещё тяжелее, ведь это меня не оправдывало. Я вздохнула. Постояла немного, бессмысленно глядя себе под ноги. Надо было побыть одной и внимательно подумать обо всём, но привычка большого города постоянно куда-то спешить сбивала с толку. «Мне действительно ничего не нужно сделать?» – туго стала соображать я, всё также напряжённо-бессмысленно глядя на чистый асфальт. Поняв не только головой, но и каким-то другим, нефизическим органом, что у меня отпуск, я удивилась этому простому заключению и с недоверчивой медлительностью зашагала в сторону парка, сжимая ручки от пакета с булочками. «Семейная жизнь действительно меняет людей. – Принялась размышлять я. – Никогда ещё Мисаки так чутко не угадывала моего состояния... И не стала расспрашивать, видя, что мне это будет неприятно. Раньше она выпытывала из меня правду до победного конца... – Я зачем-то заглянула в пакет с булочками. Они были на месте. – Да... Замужество – это сила...» Тут я невольно перенеслась в собственную жизнь. Если честно, я искренне считала и видела себя семейным человеком, но того самого попутчика жизни, рядом с которым хотелось бы пройти рука об руку до самой смерти, я не встречала. А может, встречала, но недостаточно хорошо такого человека узнавала, чтобы попробовать создать отношения. Мысль же встречаться с кем попало, просто чтобы прижаться к чужому холодному теплу, отталкивала. Не хотелось обманывать ни того самого "кого попало", ни тем более себя. Вообще, отсутствие личной жизни я успешно компенсировала работой школьным учителем, при которой житьё-бытьё в одиночку – скорее плюс. С внешней стороны, конечно. На самом же деле сильно не хватало поддержки. Человека, который, обнимая, заряжал бы мою батарейку моральных сил, которую за день разряжают ученики, оставляя два резервных процента, просто чтоб мне дойти до дома, проглотить миску творога, и, засыпая в душе, не забыть выключить воду. Чтобы я была кому-то нужна – не только детям, которые боятся меня или уважают в зависимости от своих оценок. Чтобы кто-то меня внимательно слушал и слышал. Чтобы я стала причиной чьей-то улыбки, но не той, какой смеются школьники, давая мне смешные прозвища в туалете. В пору студенчества я встречалась всего раз – и тот неудачно. Мне, конечно, тогда казалось, что этот человек необыкновенный и что у нас всё обязательно будет не как у других. Я попала частую в ловушку юности: смотря через толщу очков влюблённости, дорисовала вполне заурядному молодому человеку все необыкновенные и гениальные качества. Спустя месяцы тщетных попыток наладить контакт, очки сами собой потихоньку сползли на кончик носа, и я со всей разочаровывающей ясностью жизни увидела, что он, оказывается, просто человек. И что я тоже. Мало того, я ему, оказывается, и не нравилась вовсе, но он боялся сказать. Это поставило точку. Без неё труднее расставаться. На свете нет тех самых принцев. А нас, девушек, так и тянет каждый раз натянуть эту белоснежную роль благородства на обычного смертного. Это не хорошо и не плохо. Просто больно и обидно потом видеть реального человека, а не его идеализированный образ. Впрочем, без этого, как правило, не обходится. Просто со временем учишься меньшего ожидать от других. И ещё не обращать внимания на блёстки, которыми человек себя присыпал, если ты сам этого не сделал.