Путь Кхалисси, или приключение без макарон

Если бы за каждую нелепую ошибку, за каждый провал или неудачу давали ачивку, то в конце этой недели я бы получила золотой орден, окружённый сияющими бриллиантами. За всю мою короткую жизнь я не получала столько претензий и упрёков, сколько за эти дни. Что уж говорить: вся моя жизнь была буквально вывернута наизнанку. Если бы я была персонажем Реальности, то я бы сказала, что некая злая сила, имеющая безграничную власть над всем, накрыла мой мир могильной плитой, выбраться из-под которой уже никому не суждено. Кажется, теперь я понимаю героев ужастиков, которые говорят, что их «похоронили заживо». Все инструкции Джой, касавшиеся работы с техникой, звучали ясно и понятно до того самого момента, когда я сама начала всё делать сама. Стиральная машина, пылесос и утюг как будто бы сплотились и организовали заговор против меня. Программы стирки слетали после первого же прикосновения к кнопке включения. Задумавшись на минуту, я не уследила за утюгом и прожгла дыру в одной из простыней. - Джипси, у тебя не то что лапки: ты криворукая и тупая! – противно пищала Китти. Никто никогда в жизни не называл меня «криворукой» и уж тем более - тупой. Я всегда легко управлялась со всеми видами техники, я водила мобиль и ни разу не воспользовалась функцией автопилота. Вся эта допотопная техника, горячие утюги, тормознутые стиральные машины и неуклюжий пылесос как будто бы возненавидели конкретно меня. Стоя в пыльной подсобке, окутанная густым полумраком, я была готова разреветься. Пылесос, словно нарочно, выпадал из угла. От пыли стало неприятно и щекотно в носу. Эх, я уже и думать забыла о пылевых клещах! В первые дни я даже ждала, когда, наконец, эти твари уничтожат мой организм. На практике оказалось, что жить в нестерильном мире опасно не до такой катастрофической степени, как рассказывают учителя детям планетян. Зловредные бактерии, вирусы и микроорганизмы всё ещё не уничтожили меня! Уа! А я так надеялась! Так верила! Для меня это было бы всё равно, что эвтаназия! Увы! «Апчхи!» - вырвалось у меня! - Будь здорова! Не прекращая тереть свой нос, я обернулась и увидела Кэнди. - Спасибо, - ответила я. - Я тебя по всему дому ищу. Наши мадам хотят тебя видеть. Они ждут тебя в гостиной хозяйского особняка, - спокойно сообщила девушка, закладывая золотистую прядь волос за ухо. - Я бы посоветовала тебе поспешить, - сказала Кэнди с ноткой назидания в голосе. Ничего не говоря, я вышла в коридор, спустилась по лестнице и вышла в сад. Светило солнце. Поразительно: на этом острове было столько солнечных дней, сколько я не успела пережить за всю свою жизнь. Небо над городами, где я росла и жива часто было закрыто настоящей облачной бронёй, почти непроницаемой. Мое зрение устроено так, что я вижу лучи солнца, просачивающиеся сквозь плотную завесу туч. Так мой организм крадёт крупицы витамина D. Солнечные блики играли на изумрудном газоне, усеянном маргаритками. Мелкие цветочки, словно звёзды белели на травяном ковре. Какая-то пичуга насвистывала в ветвях деревьев. Однако ни голубое небо, ни солнечный цвет, который не надо было мысленно выжимать сквозь покрывало облаков, ни трава, ни цветы не могли вызвать чувство радости. Этот остров с его сказочными особняками, клумбами и зелёными лужайками был тюрьмой. За живой изгородью прохаживались вооружённые клоны и собаки-людоеды. Они охраняют ворота парка, они патрулируют пляж. Бежать и так было некуда. Вокруг была вода. Каждый вечер гости прибывали на остров, а утром покидали его. Их привозили либо на местном судне, либо на их собственных частных яхтах. Ещё девочки рассказали мне, что раз в месяц приходит катер, на котором увозят в чистку ковры и другие текстильные предметы роскоши. Через неделю судно возвращается. При неблагоприятных погодных условиях корабль мог задержаться. Остров был неприступной цитаделью, со всех сторон окружённой бушующими океанскими волнами. Моё сердце заныло от безысходности. Что ждёт меня в гостиной? Мне наверняка скажут, что я не оправдала ожиданий сестер Веллингтон. Наверняка мне выскажут, что я не гожусь ни для какой работы в «Литтл Лили Долл». Что же со мной сделают? Посадят в карцер? Убьют? Жизнь рабыни на острове – это отвратительно. Уж лучше умереть, умереть, пока я хотя бы помню, что это такое – быть свободной. Конечно, ни о какой эвтаназии и речи быть не может. Наверняка меня уморят голодом в карцере или голодные белые собаки растерзают мою плоть, а может, меня утопят в океане или повесят. В любом случае, устранение меня не должно требовать дорогостоящих медикаментов или патронов. Конечно, всё к лучшему. Смерть для меня – это избавление. Только почему тогда на душе, словно кошки скребут. Когтистые лапы раздирают моё сердце изнутри, а ещё дребезжащий вредный голос не унимается: «Мя-ау! Тупая! Криворукая!» Я поднялась по ступенькам. Потопталась на придверном коврике. Вздохнула. Потянула дверь. Всё-таки путь на казнь, а если и не на казнь, а к тому моменту, когда мне окончательно раскроют мою судьбу, не так уж и лёгок. Я вошла в гостиную. После солнечного ясного дня, мне показалось, что я вхожу в склеп. Никого не было, Я огляделась. Тишина. Прошло несколько минут. Никто так и не появился. Я поправила юбку и присела на кресло. Напольные часы ударили один раз. Никого нет. Вдруг я услышала шаги. - А ну быстро встала с чистого кресла! Я тебе сказала! – заорала Одри. Я вскочила, словно выныривая из омута тишины. - Дура, тебе же сказали: в голубой гостиной! Бестолочь! Заскрипел латекс. Одри натянула на руку перчатку. Одним прыжком она подскочила ко мне и схватила за рукав платья. Меня обдало облаком парфюма. -Быстрее уже, овца! Ты и так заставила себя ждать, биомусор! Одри волокла меня по коридору, потом - вверх по лестнице. Вскоре мы оказались в той самой комнате, где я оказалась по прибытии на остров. Да, понятно: бирюзовые обои, «голубая» гостиная. Только что-то я не помню, чтобы Кэнди говорила о «голубой» комнате. В кресле, полулежало необъятное тело Руби. Казалось, что красный комбинезон экологистки вот-вот треснет, и тогда бесформенная, похожая на тесто белая масса вырвется на свободу и заполнит сначала комнату, потом – весь особняк, а в конце концов – поглотит всю планету. Вот мы снова встретились в этой самой мещанской комнате с её старомодной, убогой обстановкой. Сейчас хозяйки этого шапито скажут мне всё, что думают обо мне. О вечере с глупым ребёнком, сыном каких-то извращенцев, о прожжённой простыне, о моей полнейшей неспособности к клинингу и любой хозяйственной деятельности… Я посмотрела на ширму-экран с длинноногими птицами, в восточном вкусе, потом перевела взгляд на пухлых младенцев, обнимающих круглый циферблат часов, стоящих на каминной полке. Мне было боязно повернуться в сторону хозяек острова. Почему они молчат? Пусть уж говорят всё! Просто невыносимо ждать. Пауза затянулась! - Скажи, - лениво пробасила Руби. - Ты ведь помнишь, что на днях мигало электричество. Я опустила взгляд и отрицательно замотала головой. - Она врёт! Она не могла не заметить, даже в общей зале вырубило свет! – завизжала Одри. - Я убирала коридор, - тихо ответила я. – Там всегда темно. - Врёшь! Врёшь, как дышишь! – взревела Одри, схватив меня за грудки. Внезапно она остановилась, увидев, что перчатка у неё защищает только одну руку и оттолкнула меня с отвращением. - Сестра, я не думаю, что есть повод для волнения. Система электроснабжения работает, всё оборудование исправно, - проговорила Руби зажигая сигарету. - В зале вырубило свет, а потом электричество включилось. На втором этаже, где находится автомат, была только она! Кэнди и Лили, которые были с клиентом отрицают, что были проблемы со светом. Девочки, находившиеся в зале, сказали, что электричество в зале пропадало, то же зафиксировали камеры. Эта обезьяна играла с переключателем и не признаётся! Она опасна! - Сестра, не стоит подозревать без причины… - Ты защищаешь её? Защищаешь АСА? - Ну пойми ты, человеческий материал на дороге не валяется! Мы должны беречь наши ресурсы. «Человеческий материал», «ресурсы» - как отвратительно. Они говорят обо мне так, в моём присутствии. - Что теперь сделать с этой асоциальной сволочью? - Пока понаблюдаем, - ответила Руби, выпуская изо рта облако зловонного дыма. - Что ты имеешь в виду? - Пусть вечером работает в зале, под присмотром. - В зале? Эта страхолюдина? - А что она худая, похожа на мальчика. Некоторые наши клиенты предпочитают мальчиков. Некоторые уже спрашивали. Джой отказывается от своей мужской сущности, хотя жаль. - Она не похожа на обаятельного транса и на милого мальчика она тоже не похожа! Она похожа на грязного оборванца, как ее ни ряди! Она неуклюжа и тупа! Каждый раз я борюсь с желанием выстрелить ей прямо в её мерзкую морду! – кричала Одри. – Многие из наших клиентов абсолютно совпадают со мной во мнении. Она же распугает всех наших гостей! Чурка! Да, это не золотая, это бриллиантовая ачивка. До прибытия на этот проклятый остров никто никогда не оскорблял мою внешность. Никто никогда не обзывал меня «тупой» или «дурой». - У нас есть костюм ростовой куклы. Единорог. Она будет помогать Джой на стойке, подавать кофе, взбивать сливки. - Если только в башке единорога… Руби, тряся желеобразными телесами, встала с кресла, подошла к платяному шкафу, который я заметила только сегодня и достала белый плюшевый комбинезон с радужным хвостиком из разноцветных синтетических трес. Этот костюм чем-то напоминал пижаму мальчика, с которым я была заперта в комнате. Я всё никак не могла вспомнить его имя. Маркус? Майкл? Столько событий произошло за всё это время. Мне совсем не до того, чтобы запоминать имена случайных людей. Затем на стол легла голова, настоящая голова единорога. Да, этот костюм существенно отличался от того, в который был одет ребёнок. «Голова» у комбинезона мальчика представляла собой капюшон с нашитой гривой, рогом и ушками. Тут же был самый настоящий шлем с прорезями для ноздрей и длиннющим витым рогом, твёрдым на вид. Глаза были нарисованы прямо на «морде» зверя. -Ну-ка! – сказала Руби. – Примерь! «Шлем» опустился мне на плечи. Там, где у нарисованных единорожьих глаз должны были быть зрачки были сделаны прорези, а с изнаночной стороны «ноздрей» была зачем-то натянута сетка. Воздуха не хватало, от противного химического запаха голова начала кружиться почти сразу. - Видишь меня, головешка? – завизжала Одри. Сквозь маленькие отверстия я, конечно, разглядела элегантно одетую истеричку Веллингтон, но от неожиданности и головокружения я едва стояла на ногах. - Отвечай! – прорычала Руби. - Всё окей! – глухо отозвалась я. Лишь бы отстали! - Убирайся! Пусть Джой расскажет тебе, что делать. Чтобы маску не снимала! – выкрикнула Одри, снимая с меня этот жуткий шлем. Да, похоже, смерть моя здесь не будет быстрой и безболезненной. Видимо, у меня отвратительная карма. Это словечко – «Карма», я услышала у кого-то из сокурсников в колледже. Воспоминания о свободной юности ещё больше расстроили меня. На лужайке возле хозяйского особняка меня уже поджидала Джой. Чуть поодаль Кэнди катила инвалидную коляску с Лили. - Ты не раскололась? Не проговорилась о наших планах? – шепнула мне на ушко Джой. Я покачала головой. - Ну, молодец! Это было самое первое тёплое слово, которое я услышала за все эти дни. Я могла бы вечно смотреть, как работает Джой. - Достань-ка кофе номер пять, засыпь его в кофемолку. Я дрожащими руками взяла с полки нужный пакетик, высыпала содержимое в неизвестный агрегат. - Так? – испуганно спросила я. - Жми кнопку. Кофемолка зажужжала, загрохотала. Потом Джой отмерила нужное количество кофейного порошка, положила в специальный рожок, придавила прессом, легким движением руки пристыковала рожок к агрегату. Вскоре из сопла в чашку полилась коричневая струя горячего ароматного напитка. Как же легко у них все выходит! Завидовать было бесполезно. Это либо дано, либо нет… В Реальности я бы тоже могла с такой же лёгкостью выполнить все эти действия, но тут не Реальность. - Ты будешь подавать мне кофе, молоко и сиропы. В твоём образе делать что-то сложное не получится, - усмехнулась Джой, будто бы считав моё волнение. Голова закружилась от духоты и запаха клея. Что ж, куда уж проще!